Глава 7
Экономика, экономические и культурно-политические связи Булгарии в золотоордынский период

Несмотря на потрясения, связанные с монгольским нашествием и вхождением завоеванной Булгарии в состав Золотой Орды, а, может быть, и благодаря этому Булгария во второй половине XIII и первой половине XIV вв. сохраняет свое ведущее положение как одна из развитых и экономически прогрессивных стран Евразии. Более того, монгольские, а затем и золотоордынские ханы, почувствовав и поверив в это, с самого начала образования Орды попытались превратить Булгарию в ведущий экономический регион своей державы, создав для нее, как мы сказали бы в наше время, режим наибольшего благоприятствования.

Действительно, как уже отмечалось, в 1242–1246 гг. в Булгаре находилась главная ставка Батыя; только в булгарских городах (Булгаре, Биляре, Кирмане) до 80-х годов XIII века чеканились все ордынские монеты; тогда же булгарские купцы не только возобновили свою активную торговую деятельность, но из их среды стали даже выделяться богатые купцы, которые откупали у ордынцев сбор дани на Руси, как это отмечают летописи под 1262–1266 гг.

В этих условиях Булгария, особенно ее центральная часть быстро набирает свою былую экономическую силу, которая вновь начинает держаться на трех своих основах: развитом и приспособленном для нужд скотоводов и земледельцев сельском хозяйстве; достаточно прогрессивном и быстро приспособившимся к новым условиям и достижениям того времени ремесленном производстве; разветвленной системе торговли, для которой были сняты благодаря созданию ряда евразийских государств на завоеванных монголами землях многие таможенно-пограничные барьеры.

В сельском хозяйстве Булгарии, как прежде, ведущее положение занимало земледелие. Его продукция была нужна не только для собственного населения, но и для окружающих стран и особенно для самой Орды. Как отмечал еще А.Ю. Якубовский, «Булгар с его областью был самым важным в Золотой Орде земледельческим районом».

В булгарском земледелии золотоордынской поры продолжали развиваться традиции, заложенные еще в домонгольское время. Но появилось много и нового, причем как в самой системе земледелия, так и в орудиях труда, вызванного к жизни политическими и природно-экономическими причинами.

Как уже отмечалось, в результате монгольского завоевания булгарское население покинуло многие свои обжитые земли, в основном с черноземными почвами и стало уходить в лесостепные и даже лесные районы с преимущественно подзолистыми и суглинистыми почвами. На этих землях оно вынуждено было переходить к системе земледелия, основанной прежде всего на трехполье и озимых посевах, а также осваивать новые системы землепользования и землевладения. Вместе с тем в течение почти всего золотоордынского времени, вплоть до конца XIV века, до массового ухода булгар и обулгаризированных буртас в северные лесостепные и лесные районы, за ними сохранялись еще и плодородные земли южных районов Среднего Поволжья, вплоть до рек Самары, Усы и Сызранки, где традиционным были переложная система земледелия и яровые посевы.

Более того, даже на землях былого интенсивного заселения из-за массового переселения людей в более безопасные районы, а также из-за вымора прежнего населения в результате многолетних войн освобождаются значительные площади, в том числе и сельскохозяйственного назначения. Это показывают выявленные в одном и том же регионе селища домонгольского и золотоордынского времени. Так, в центре Булгарии, в южной части бассейна Малого Черемшана, в домонгольское время одно поселение с угодиями занимало около 2000 гектаров, а в ордынское время — вдвое больше, около 4000 гектаров, в том числе на само поселение с околопоселенческой территорией приходится в среднем до 500 гектаров, на удобные для распашки земли — 2–2,5 тысячи, на пастбища и луга — 1–1,5 тысяч гектаров.

В этих условиях прекращается выезд булгар на дальние южные земли, тем более, что эти земли находились в полном владении кочевников, которые уже вплотную приблизились к Булгарии. В такой ситуации булгарские земледельцы больше внимания стали уделять уже давно распахиваемым ближним землям, где с давно бытовавшим перелогом шире стала внедряться система двуполья и даже трехполья, а в посевах все большее место занимать озимые посевы.

Все эти изменения в первую очередь фиксируют орудия земледелия, а также семенной материал. Исследованные на типично золотоордынских памятниках (в основном материалы Болгарского городища), они показывают следующее.

Хотя в целом земледельческие орудия оставались в прежних формах, но и они подвергались совершенствованию и модификации. Так, наряду с сабаном более широко начинают применяться сохи, появившиеся в Булгарии лишь на рубеже XII–XIII вв. Плужные (сабанные) лемеха совершенствуются и обычными становятся среднекрупные правосторонне-асимметричные лемеха, удобные для переворачивания или отвала пластов залежной земли. Наряду с этим становятся крупными и симметричные лемеха, достигающие высоты до 40 см, при все более укорачивающейся втулке. Нередко у них режущие края становятся наварными. Для таких лемехов, обычно применявшихся для подъема целины и старопахотных земель, почти обязательным элементом были ножи-резаки, так называемые чересла. Орудия труда такого типа известны и среди находок на землях обулгаризированных буртас. Под влиянием булгар сабаны с железными лемехами, как и вся система булгарского земледелия, распространяются и в Нижнем Поволжье среди преимущественно кипчакоязычных племен и народов. Об этом свидетельствует булгаро-кыпчацкая земледельческая терминология, отраженная в знаменитом кыпчако-латинском словаре XIV века «Codex cumanicus»: «тимер сабан» (железный плуг); «сабан ери» (поле для плуга); «сабанце» (плугарь, пахарь); «сабан сурмек» (пахать плугом).

В ордынское время в Булгарии, особенно в регионах с подзолистыми и суглинистыми почвами, все больше становится земледельческих орудий типа сох, имевших разные формы и удобных для обработки лесных и старопахотных земель. По данным Ю.А. Краснова, в это время используется три или даже четыре типа сох: наиболее характерны были легкие одноральные сохи обычно с симметричными сошниками, но известны и двуральные сохи с двумя асимметричными сошниками и даже трехральные — с боковыми асимметричными и центральным симметричным сошниками. Как считает Н.А. Халиков, усовершенствуются и сохи с отвальной полицей, появившиеся еще на рубеже XIII–XIV вв.

Урожай булгары убирали достаточно совершенными серпами, которые в это время становятся более крупными, а также косами-горбушами. Для вымолачивания зерна употреблялись железные цепи, найденные на ряде памятников золотоордынской поры. Зерно размалывали в мельницах жерновами, приводившимися в движение силой животных, а, может быть, и силой воды. Об этом свидетельствуют отмеченные в «Codex cumanicus» такие булгаро-кыпчацкие слова, как «тегермен» (мельница) и «тегерменце» (мельник).

Изменения наблюдаются и в посевных культурах. Анализы палеоботаников, прежде всего В.В. Туганаева, показали, что булгары в ордынское время хотя и продолжали в основном сеять пшеницу (мягкую, карликовую и двузерняную — полбу), но все меньше и меньше твердую, обычно выращиваемую в более южных степных районах на целинных почвах. Сеяли также просо, овес, ячмень, в том числе бутылковидный, выращиваемый обычно в южных районах. Показательно появление и посевной ржи — культуры характерно озимой и многопольной. Продолжали выращивать бобовые культуры (горох, чечевицу, вику) и технические — коноплю и лен. Найдены семена огурцов и яблок, что говорит о сохранении огородничества и садоводства.

Вместе с тем отмечается сильная засоренность семенного материала. Так, на одну тысячу зерен культурных растений приходится до 120 семян сорняков, что намного больше, чем в домонгольское время, когда на такое же количество зерен приходится примерно 80 семян сорняков. Большую засоренность показывает и разнообразие видов семян сорняков в золотоордынский период — до 60 против 37 видов в домонгольское время. Все это говорит о наметившемся повороте булгарского земледелия в ордынское время в сторону большего распространения паровой системы и многополья.

Следует отметить и то, что сокращение удобных для обработки земельных площадей, а вместе с тем и их регламентация привели к формированию новых социально-экономических отношений и в системе землепользования, к появлению издольщиков или так называемых «уртакче», работавших по договору или с владельцами земли за половину урожая. Последние, как показывают актовые документы, именовались сабанче, т. е. пахари.

Булгары и их сородичи и в золотоордынское время активно занимались скотоводством и птицеводством. Осталась прежней и структура стада, хотя в ней и произошли некоторые изменения. Так, по данным А.Г. Петренко, в булгарском стаде ордынской поры стали преобладать различные виды мелкого скота (до 70 %), на второе место переместился крупный рогатый скот (до 20 %), на третье — лошади (около 8 %). В городах, где проживали христиане (Болгары), имелись и свиньи, а с караванами нередко приходили верблюды (двугорбые) и даже ослы (материалы из Болгара).

Среди мелкого рогатого скота преобладали овцы. Среди них выделялись два типа — мясные туркменско-казахский или хиссарской породы, так называемые курдючные с большим количеством жира, и шерстистые с белой блестящей шерстью, на основе которых был затем селекционирован знаменитый романовский тип густошерстистых овец. Широко разводились и козы, в основном для получения высококачественной кожи.

Крупный рогатый скот был в основном представлен тремя видами: так называемый примигенный крупнорогий и круппотелый тягловый скот, характерный для юго-восточной Европы и степей Евразии, широко применявшийся для пахотных орудий и впрягавшийся в повозки; комолый, т. е. безрогий, крупнокостный также тягловый скот, но более европейского типа; брахицерные европейского типа относительно изящные коровы так называемого польского типа, приспособленные для лесостепных условий и имеющие преимущественно мясо-молочное значение. Последних в булгарском стаде было до 35 %, они закалывались обычно в 3–3,5 летнем возрасте. Но преобладали быки (45 %) и волы (20 %), что свидетельствует об определенном тягловом направлении в разведении крупного рогатого скота.

Среди лошадей преобладали широколобые и относительно тонконогие, хорошо приспособленные под верховую езду, лошади высотой в холке до 135–140 см, но были и узколобые и среднелобые виды, в том числе и низкорослые так называемого монгольского типа. Все эти виды лошадей были в основном верховыми, не очень пригодными в качестве тягловой силы. Роль последней у булгар, да и у обулгаризированных буртас выполняли быки и волы.

Как уже отмечалось, встречались и верблюды (двугорбые, так называемого хорезмийского типа). Они появились в Булгарии как вьючные животные, но использовались и в качестве верховых животных, особенно в военных целях — в связи с этим можно привести тот факт, когда под 1376 г. осажденные воины города Булгара выехали для устрашения русской конницы на верблюдах.

Продукты скотоводства употреблялись не только в пищу, но и применялись для изготовления ремесленных изделий. Так, кожевники широко использовали для пошива одежды, обуви, воинского снаряжения бычьи и овечьи шкуры. Для изготовления мягкой и высококачественной юфтевой кожи, во всем мире носившей название булгарской (ал булгари), шли шкуры молодых телок и бычков, а для производства самых лучших кож — молодые козьи.

Изделия из лучшей булгарской кожи считали почетным для себя носить и ордынские ханы. Например, в парадной одежде Берке хана выделялся золотой пояс из зеленой булгарской кожи, украшенный изумрудами и бриллиантами. К нему прикреплялась богато украшенная и изготовленная из зеленой булгарской кожи сумка.

В определенной степени подспорьем в хозяйстве у булгар были и продукты, а также сырье, получаемые от занятий охотой и рыболовством. Продолжало развиваться и собирательство, особенно бортничество, т. е. сбор меда лесных пчел. Среди остеологических материалов из булгарских поселений золотоордынской поры встречаются и кости диких животных: в Булгаре — заяц, бобр, куница, косуля, лось; на Урматском селище — кроме упомянутых животных, медведь и волк; в Мухше-Наровчате — относительно много бобра и лося.

Более ценные меха булгары получали, как и в домонгольское время, из северных стран. Ибн Батутта, побывавший в Булгаре в 1333–1334 гг., сообщает, что особенно ценятся здесь получаемые из северных стран и отправляемые отсюда в другие страны меха горностая и соболя и добавляет, что «горностай — лучший сорт мехов… Он чрезвычайно бел и происходит от шкуры маленького животного… Хвост у него длинный и его оставляют на шубе в своем виде. Соболь ниже его».

Во всех без исключения относительно широко раскопанных булгарских поселениях золотоордынского времени при внимательном разборе остеологического материала обнаружены и кости рыб — осетровые, налимьи, щучьи. Это подтверждают и автор начала XV века Абд ар-Рашид ал-Бакуви, который писал, что в Итили, протекавшей и мимо Булгара, «водятся разные рыбы. Одна из таких рыб имеет вес верблюжьего вьюка. Из ее брюха добывают много жира, достаточного для светильников на целый месяц».

В Булгарии и Буртасии периода Золотой Орды продолжали развиваться почти все виды ремесел, возникшие и усовершенствованные еще в домонгольское время: металлургическое и кузнечное, меднолитейное и ювелирное, гончарное и стеклоделательное, плотничье и токарное, кожевенное и ткацкое, косторезное и валяльное, и многие другие. Почти все они появились как за счет внутренних источников, так и за счет притока, особенно в период монгольского нашествия, а также во времена усиливавшихся в середине и конце XIV века внутриордынских трений, ремесленников из Закавказья (Армении), Нижнего Поволжья и Крыма, Средней Азии, особенно Хорезма, Руси и русских княжеств.

Так, в черной металлургии булгарские ремесленники начали использовать не только местную болотную руду, но и привозную никелевую руду уральских рудников. Из этой руды благодаря усложнению металлургических горнов, которые все больше стали напоминать высокие биконические штукофены, к тому же с многочисленными отверстиями-продухами, через которые нередко подавали подогретый воздух, металлурги стали получать высококачественную сталь и впервые в Европе еще на грани XIII–XIV вв. — чугун, правда, не очень высокого качества, так называемый белый, относительно хрупкий.

Из среды булгарских кузнецов нередко выделялись богатые люди, на могилах которых ставили и каменные надгробия, как, например, на могиле Мамли сына кузнеца, жившего в районе современного села Нижние Яки. Но особым почетом и уважением пользовались ювелиры, как, например, Муса, сын золотых дел мастера Шахидуллы, носивший еще такой высокий эпитет, как «Краса молодцов, сердце сердец, почитатель ученых, уважавший одиноких, вдов и кормивший сирот».

Великолепные образцы изделий булгарских ювелиров известны из булгарских кладов — Джукетаусского, Карашамского и др. Это ажурные и в то же время массивные или пластинчатые браслеты, височные кольца и перстни, мусульманские амулеты и коробчатые подвески и т. п. Меднолитейщики продолжали изготовлять разнообразную посуду, среди которой появляются узкогорлые кувшины, а также другие бытовые предметы, особенно замки. Последние по сравнению с домонгольскими становятся более миниатюрными и обычно имеют форму изящных лошадок.

Среди ремесленников больше всего, и не только в городах, но и в селах, было плотников, кожевенников, гончаров. Так, гончары и в крупных городах типа Булгара, Наручада-Мухши, и в окраинных больших селах городского типа, каковыми были Урмат под Казанью и Самара (Сухореченское селище), изготовляли и обжигали высококачественную посуду с использованием ножного круга, высокой техники обжига в двуярусных печах-горнах и стандартизированного набора глиняного теста. В усовершенствовании техники изготовления и в разнообразии форм посуды сказалась роль хорезмийских гончаров, еще в 1220-е годы бежавших от монгол в Булгарию.

Наконец, нельзя не отметить и булгарских скорняков, работавших по коже и меху и нередко достигавших высокого положения. Одно из свидетельств тому — булгарское надгробие 1342 г., поставленное на могиле Баиша, сына кожевника, сына Сакмана, сына Файаджа, сына Джабака.

Булгарские ремесленники по традиции работали семейными корпорациями, обычно выделяясь слободами по определенному виду ремесла. В Булгаре, например, выделялись слободы металлургов, кузнецов, гончаров, косторезов, хотя эта проблема остается еще недостаточно изученной. Видимо, как и в основных городах Орды, например, в Сарае, в подчинении у ремесленников Булгара и других булгарских городов были и зависимые люди из числа пленных и неимущих, но больше имелось наемных работников — «ялче» или «ялцы» (наемник), что фиксируется и в «Codex Cumanicus».

Важную роль не только в булгарской, но и в экономике всего Волго-Камья играли торговля и торговые взаимоотношения булгарских и обулгаризированно-буртасских купцов. В начальный период становления Золотой Орды они были чрезвычайно важны и для Орды, так как практически закладывали основы ордынской экономики, товарно-денежных отношений. Об этом свидетельствует уже упоминавшийся тот факт, что в Орде начало чеканки первых монет, т. е. зарождения товарно-денежных отношений связано с первыми булгарскими городами — Булгаром, Биляром и Керманом, отстроенными в 50-60-х годах XIII века.

Булгарские купцы в этих условиях быстро восстанавливают почти все прежние виды торговли: внутреннюю, периферийную, межгосударственную и караванную трансконтинентальную. На развитие этих видов торговли оказало свое влияние прежде всего образование самой Золотой Орды с единой экономикой и политическим строем, охватившей огромную территорию между Европой и Азией — от Западной Сибири и Хорезма на востоке до Руси и низовий Дуная на западе, от Ледовитого океана на севере и до Черного и Каспийского морей на юге. Вся эта зона поглотила не только прежние области булгарской внутренней, но и периферийной и даже в значительной степени межгосударственной торговли. Последняя, в свою очередь, расширилась и практически слилась с трансконтинентальной торговлей.

Новым было и то, что для успешного развития торговли начинает складываться единая денежно-весовая система, основанная фактически на продолжении домонгольской системы денежно-весовых измерений. Об этом прежде всего свидетельствует тот факт, что на первых порах в 40-60-е годы XIII века в Орде активно используются серебряные диргемы и медные пулы, чеканенные еще в домонгольское время в Булгарии от имени легендарного халифа Насир лид-Дина с монгольской надчеканкой. Да и первые собственно ордынско-монгольские монеты, чеканенные от имени кагана Мунке, еще строго придерживались весовых норм домонгольского периода.

Как показывают многочисленные находки в Булгаре, Мухше, Сарае и других ордынских городах железных, медно-бронзовых, стеклянных разновесов и самих весов, в Булгарии, как и во всей Орде, с середины XIII и до середины XIV веков была достаточно стандартизированная весовая система, основанная на кадаке (фунте), равном 4,68 кг. Сто долей кадака составляли 1 мискаль, еще меньшими мерами веса был даник (0,78 гр), кират (0,195 гр) и самая малая — арпа (0,0487 гр).

Торговые весовые нормы в основном соответствовали или были кратными денежным весам: самой крупной денежной единицей считался сом или саум — серебряный слиток весом около 200 гр., т. е. в 1/2 кадака, который был эквивалентен 20 золотым динарам, или 120 серебряным дирхемам, или почти 400 медным пулам. При Узбеке обычно золотой динар равнялся шести серебряным дирхемам.

Денежно-весовые нормы в Булгарии, как и на всей территории Орды, довольно строго соблюдались. Для приведения в соответствие не только внутренних, но и внешних денежно-весовых норм нередко устраивались денежно-весовые реформы. Рашид ад-Дин, характеризуя одну из таких реформ, проведенную Газан-ханом в Иране, отмечал, что она, как в указе гласило, была проведена, ибо выяснилось, «что на базарах ставки и городов каждый человек ради своей выгоды и прибыли делает гири из камня, комьев, железа и прочего и всегда по своей прихоти прибавляет или убавляет (в них вес). Торговля у них производится по этому весу и бедный люд обманывается и терпит убыток. Такое дело не соответствует нашему украшающему мир мнению, и мы его не одобрим. Приказано, чтобы во всех владениях… исправили меры веса золотых и серебряных (денег) и грузов, меры зерна и меры длины, наложили на них клейма и во всех владениях придерживались и не отступали от того строгого порядка, который мы установили в столице».

Такого же типа реформы в Золотой Орде, в том числе и в Булгарии, проводились неоднократно: в 90-е годы XIII века, в 1310–1311 гг., в 30-50-е гг. XIV века и в 1380-м году.

Внутренняя торговля в Булгарии в течение практически всего золотоордынского времени была основана на денежном обращении. Это подтверждают массовые находки монет этого времени в булгарских поселениях — городах и в селах, а также многочисленные клады. На территории Булгарии и обулгаризированной Буртасии исследователями обнаружено около ста кладов монет, зарытых в период 1256–1400 гг. (см. работы Г.А. Федорова-Давыдова и А.Г. Мухаммадеева), причем среди них имеются такие, как Атрясинские, содержащие десятки тысяч серебряных и золотых монет. Эти клады могут быть свидетельством развития не только внутренней, но и внешней торговли, а также накопления булгарскими купцами значительных денежных ценностей, скрываемых во времена всенародных разорений.

Во внутренней торговле в Булгаре и Мухше активное участие принимали и приезжие купцы, которые по традиции не пускали севернее и восточнее за пределы Булгарии. Торги происходили на основных землях булгар и обулгаризированных буртас, в крупных городах типа Булгара, Биляра, Мухши и др. организовывались торговые центры или базары, куда съезжались купцы из разных стран, в том числе и из дальних.

Ибн Батутта, купец и путешественник из мавров (родился в 1304 г. в Танжере, скончался в 1377 г. в Фесе), побывавший в Орде и Булгаре в 1333–1334 гг., замечает, что в Булгаре и особенно в Сарае много купцов из разных народов — византийцы, асы, кипчаки, русы, черкесы и др., и «каждый народ живет в своем участке отдельно; там и базары их. Купцы же и чужеземцы из обоих Ираков, из Египта, Сирии и др. мест живут в участке, где стена ограждает имущество купцов». Очевидно, здесь речь идет о караван-сараях. Таковым мог быть и Малый городок Булгара.

Интересные сведения о купцах и других приезжих из разных стран содержатся в надписях булгарских надгробий XIII–XIV вв. В них отмечаются имена людей, приехавших из Закавказья — Шемахи, Дженда, Шервана, Ани; Средней Азии — Хоросана, Хорезма, Бухары, Кердара и др.

В то же время периферийная торговля булгар с соседними, особенно с севера и востока и северо-запада (современная территория Чувашии) народами, носила обменный или, как мы сказали бы сейчас, бартерный характер. Во всех этих пределах, и не только на землях оседлого земледельческо-скотоводческого и охотничье-рыболовческого населения, но и на землях соседних с востока кочевых племен практически нет ни находок кладов булгаро-ордынских монет (кроме Ташьялудского клада на Чепце, рассматриваемого исследователями как остатки фактории булгар), ни находок отдельных монет.

Обменный характер торговли с этими народами и их предками в X–XII вв. зафиксировали еще Ибн Фадлан и Ал-Гарнати, а в XIV в. описал со слов очевидцев тот же Ибн-Батутта. Последний рассказывает о путешествии булгарских купцов, обычно очень состоятельных, в страны севера (мрака), где «путешественники делают привал у „мрака“. Каждый из них оставляет там те товары, с которыми приехал и возвращается на свою обычную стоянку. На следующий день они приходят снова для осмотра своего товара, и находят насупротив него (известное количество) соболей, белок и горностаев. Если хозяин товара доволен тем, что нашел насупротив своего товара, то он берет его, если же не доволен им, то оставляет его. Те, т. е. жители „мрака“, набавляют его (своего товара), часто же убирают свой товар, оставляя (на месте) товар купцов. Так (происходит) купля и продажа их».

Булгары везли как к дальним, так и близким окольным народам продукцию ремесленного производства — железные изделия, металлическую и гончарную посуду, разнообразные бусы, стеклянные и ювелирные изделия, одежды и ткани, а в обмен получали меха, мед, продукты скотоводства и другие товары. Так, от мордвы через посредство купцов из обулгаризированных буртас шли знаменитые буртасские лисы, рыжие или чернобурые; от веды (горные черемисы), предков чуваш — мед и волчьи шкуры; от луговых черемис (предки мари) — беличьи и медвежьи шкуры; от удмурт, коми-пермяков и других прикамско-вятских народов — бобровые и куньи меха; от коми-зырян, югры и других северных народов — самые дорогие горностаевые и соболиные меха, а также моржовые и даже мамонтовые бивни.

Ценность этих товаров, особенно мехов, подчеркивает и ибн Батутта: «Горностай — лучший сорт мехов. В Индийских землях шуба из него стоит 1000 (золотых) динаров… Он чрезвычайно бел (и происходит) от шкуры маленького зверька… Соболь ниже его; шуба из него стоит 400 динаров и меньше того. Одна из особенностей этих шкур та, что в них не забираются вши. Эмиры и вельможи китайские сплошь покрывают свои шубы вокруг шеи одною шкурою его (соболя). Также (поступают) купцы Персии и обоих Ираков»… Со степными племенами и народами на востоке, кочевавшими преимущественно в бассейне рек Ак Идель и Яик — кыпчаками, с XIV века называвшихся ногайцами, предками башкир и др., булгары обменивали свои товары на скот (лошади, овцы), кожи, шкуры, а также на некоторые виды, металлов. Так, с XIV века в Булгарию из Южного Урала начинает поступать рудное (никелевое) железо. С этими кочевниками булгары и ордынцы вели иногда и денежную торговлю, о чем напоминают находки в отдельных погребениях кочевников (в основном в бассейне Яика и более восточных районах) джучидских монет, чеканенных между 90-ми годами XIII и 30-ми годами XIV вв. (по В.А. Кригеру это Белый Мар, Тасмола IV, Жартасс, Пскент, Халчаян).

С лесостепными и особенно с лесными периферийными народами булгары и обулгаризированные буртасы предпочитали постоянно вести торговлю при помощи специально создаваемых факторий (Ибн Батутта называет их «обычной стоянкой»). Они имелись на землях веды-черемис — булгарские поселения у Криуш и Сундыря на правом берегу Волги; луговых черемис — Мари-Луговское и Юльяльское поселения на территории Мари-Эл, на землях удмуртов на Чепце — городище Гурья-кала с булгарским надгробием 1323 г. и городище Идна-кар в нижнем течении Чепцы у города Глазова, в окрестностях которого известны и два клада монет ордынской чеканки и серебряных слитков (у деревень Лопаревка и Починок); на землях пермян — поселения с булгарской керамикой около Перми, Чердыни (в том числе два клада ордынских монет), Березников и Кудымкара.

Роль таких же факторий, одновременно выполнявших и функции своеобразных миссионерских центров, играли в бассейне реки Белой расположенные почти в центре современной Башкирии небольшие, скорее всего булгарские поселки середины и второй половины XIV века. Кстати, рядом с ними в то же время были погребены миссионеры Хусаин бек и Турахан. Следствием деятельности миссионерских центров следует считать и то, что со второй половины XIV века намечается существенный поворот кыпчак-ногайцев и башкир в сторону мусульманизации.

Создание в середине XIII века единой торгово-экономической системы в пределах Орды или Улуса Джучи, охватившей огромные регионы от Хорезма на востоке и до низовий Дуная на западе, от Булгара на севере и до Закавказья и Малой Азин на юге, позволило купцам из Булгарии и Буртасии развернуть широкую торговую деятельность по всей территории Дешт-и Кыпчака или Золотой Орды.

Иллюстрацией этого являются находки почти на всей территории Золотой Орды серебряных монет — дирхемов, чеканенных в Булгаре и в Мухше. Хотя первые в основном имели хождение в пределах Булгарии, а вторые в западных районах Поволжья, что было свойственно и для других ордынских центров монетного чекана, но все же показательно, что монеты булгарской чеканки, кроме центральных городов Орды (Сарай, Саранчук, Увек, Хаджи-Тархан и др.) обнаружены также на Северном Кавказе (Маджар), в устье Дона (Азак), в Крыму и даже в Хорезме. Монеты, чеканенные в Мухше, отмечены кроме земель обулгаризированных буртас, на землях мордвы и восточных русских княжеств, в основном в Нижнем Поволжье и Булгарии.

Еще более показательно то, что в Булгарии, кроме монет, чеканенных в основных ордынских городах (Сарай Бату, Сарай Берке, Гюлистан), встречаются монеты, чеканенные в Азаке, Крыму, Хаджи-Тархане, Хорезме, Маджаре, Сыгнаке (Казахстан), Тевризе-Серире (южный Азербайджан), Баку. Особенно много таких монет обнаружено в Мало-Атрясском кладе конца XIV века. В кладах на территории обулгаризированных буртас, кроме монет сарайско-гулистанского, мухшинского и булгарского чекана, встречены монеты, чеканенные в XIV веке в Азаке, Крыму, Маджаре, закавказских городах, Хаджи-Тархане, Сарайчике и Хорезме.

Большинство указанных городов располагалось на магистрали знаменитого «шелкового пути», еще активно действовавшего в XIII–XIV вв., поэтому можно полагать, что деятельными участниками на этом пути были и булгарские купцы. Во всяком случае, они хорошо знали об этом пути, о начальной его стране, Китае. И это не случайно, ибо Китай в середине XIII века также был завоеван монголами, державшимися здесь почти до конца 60-х годов XIV века. В Китай из Булгарии уходили прекрасные меха севера (см. об этом сообщение Батутты), а из Китая до Булгара — шелка, знаменитый китайский фарфор-селадон, украшения, бронзовые зеркала и т. п.

Показательно и то, что не позже рубежа XIII–XIV вв. Китай был открыт европейцами, двигавшимися по тому же шелковому пути: 17 лет здесь прожил в начале XIV века знаменитый венецианец Марко Поло, в 1318–1325 гг. почти весь Китай объехал другой итальянский миссионер, Одорико де Пардероне. По сообщениям Марко де Поло, в своем сочинении упоминающем и о Булгаре, путь ему на восток указывали купцы севера, т. е. скорее всего булгары.

Булгарские купцы хорошо знали торговые пути не только в Китай, Внутреннюю Монголию, Уйгуристан, Иран-Персию, Ирак, но и в Индию. И это тоже было не случайно, ибо все эти страны около середины XIII века оказались в подчинении у монгол и связанных с ними сибирских, среднеазиатских и восточноевропейских тюрок. Так, еще в 20-40-е гг. XIII века в Индии на Делийский престол сел тюрок Шамсуттдин Ильтутмыш (Держащий страну), и с тех пор до конца XV века в Индии правили султаны из тюркских выходцев. Западная Азия, включая юг Средней Азии, Афганистан, Иран и прежний Аббасидский халифат, восток и север Малой Азии, к середине XIII века была завоевана монголами. В их войсках также преобладали тюрки, и почти на 100 лет (1256–1353 гг.) на этой обширной территории установилась власть ильханов Хулаигидов, в значительной степени отюреченных.

В силу этого булгарские купцы активно торговали и в этих областях. Недаром ибн Батутта сообщает о контактах с булгарами правителей, эмиров и купцов из Индии, Персии и обоих Ираков (Аравии и Сирии). Об этом же свидетельствуют находки в булгарских и связанных с ними землях золотых динаров индийских султанов (только в Мало-Атрясском кладе их было до 50), богатой фаянсовой посуды, ювелирных изделий, парадной и бытовой металлической посуды, стеклянных украшений, особенно бус, изготовленных почти во всех этих южных землях.

Еще более интенсивно завязывались отношения Поволжья, Булгарии с Сирией, Аравией, Египтом и Магрибом. Как известно, с этим регионом Булгария установила связи еще в X веке, с началом хаджа булгарских паломников на места мусульманских святынь, в Мекку и Медину. Позднее булгары настолько хорошо знали об этих местах, что известный булгарский поэт Кол Гали в начале XIII века отразил в деталях Сирию, Египет и Аравию в своей великолепной поэме «Юсуф вэ Зюлейха».

Связи Булгарии с названными странами усиливаются во второй половине XIII и в XIV веках, когда около середины XIII века в Египте устанавливается, а затем сохраняется до начала XIX века власть тюркских гвардейцев-мамелюков. Последние происходили первоначально от поволжских тюрок — кипчаков и булгар, оказавших в 1222-1240-е годы монголам отчаянное сопротивление. Многие из тогда захваченных в плен были проданы египетским и сирийским купцам, а затем перекуплены египетскими правителями, которые из среды этих воинов набирали себе бесстрашную гвардию, названную ал-мамлюк, т. е. «государственные» (люди).

Среди пленных был и Байбарс — выходец из бурджан (так еще в IX–X вв. некоторые источники называли и волжских булгар). За это говорит и часть его имени, связанная с тотемным знаком, а затем и гербом булгар, барсом. Байбарс был продан в Дамаск за 800 дирхемов и через многие перипетии попал в мамлюки, где вскоре стал офицером этой гвардии. Осенью 1260 г. Байбарсу удалось разгромить в Сирии пришедших сюда монгол, а потом и стать султаном Египта и Сирии под именем ал-Малик аз-Захир Рукн ак-дунийа ва-д-дин Байбарс. Байбарс I правил до 1277 г., затем правили его наследники, в том числе Байбарс II (1308–1309 гг.). Правление династии выходцев из мамлюков-бурджан продолжалось до 1517 г.

Очевидно, в силу этого в Египте очень хорошо знали о Булгарии и подчиненных или связанных с нею землях, причем с такими деталями, о чем могли знать лишь люди, неоднократно бывавшие здесь. Особенно много сведений такого рода содержится в сообщениях египетских арабов Ибн Халдуна и ал-Калкашанди, живших на грани XIV–XV вв. Так, они знали о Булгаре на Итили, называя так Волгу и Каму с главным городом Булгар или Булар; о вятской земле — стране Афтакун, северной соседке «страны Булгар»; о земле Джолмон (Чолман — Каме) и т. д. Но главное, они сообщали о частых посещениях булгарскими купцами Египта, а египетскими купцами Булгара, подчеркивая, что «купцы, посещающие египетские города, не едут дальше страны Булгара, оттуда возвращаются, а купцы Булгара едут оттуда в страну Джолмана (Чулмана), купцы же Чулмана едут в страну Югру, дальше которой населенных мест нет».

Ближе, к концу XIV века, когда после 60-х годов определилась самостоятельность Булгарии, вернее, серии булгарских княжеств, Каир не только признал эту самостоятельность, но даже распространял власть Булгара или Булара на Болгарию на Дунае. Так, Ал-Калкашанди сообщает, что все булгарские дела находятся в каирской документации, озаглавленной «О переписке с тем, кто за Крымским морем, в северную сторону от него, и это государь ал-булгар (Булгара и болгар) и сербов. Страна эта на крайнем севере граничит с государем Сарая».

Ал-Омари к этому в своем справочнике «Ат-Тариф» добавляет: хотя государь Булгара «публично показывает свою зависимость от государя Сарая, но он (государь Булгара) послал своих делегатов просить у султанских врат (Каира) знамена (как признание независимости — А.Х.); они ему были посланы вместе с тем, что прибавляют по обычаю, а именно: меч, почетная одежда, лошадь с упряжью».

Булгария в XIII–XIV веках была связана активно как с югом и востоком, так и западом и северо-западом. Даже в Египте знали, что путешественник, «если поедет от Голмана (Чулмана) на запад, доедет до Руси, а потом и до „Страны франков“ (Западной Европы) и тех, кто обитает на Западном море» (Атлантический океан).

О булгаро-русских взаимоотношениях в XIII–XIV вв. говорится в следующей главе. Настоящую же главу мы закончим некоторыми замечаниями о булгаро-европейских связях.

Булгария, вернее, булгарские купцы, как и в предшествующее время, традиционно были связаны через северные земли с вису и югра и со Скандинавией, вернее, с варягами или норманами, о которых еще в XII веке писал хоросанец Шараф ал-Марвази: «За (страною) йура (находятся) береговые люди, они плавают в море без нужды и цели, а лишь для прославления самих себя, что вот, мол, они достигли такого-то и такого-то места… вот едут они на кораблях по морю и вот встретились два корабля, привязывают их обоих моряки один к другому, обнажают мечи и сражаются; кто остался победителем, тому и владеть обоими кораблями». Все исследователи единодушны во мнение, что здесь речь идет о норманах-варягах, которые во времена Ибн Фадлана еще опускались не только до Булгара, но и до Каспийского моря.

Но и булгары хорошо знали о них, и не только о тех, кто встречался на булгарских путях, но и тех, кто жил на своих землях. И туда, в далекую Скандинавию, даже в Норвегию, как сообщается в «Саге о Хаконе, сыне Хакона», составленном около 1253 г., бежали от монгол (татар) бьярмы (булгары, как об этом писал и К. Маркс). С этого времени в Норвегии и Скандинавии уже знают о стране Тартарика (Золотой Орде), расположенной за Русландом, и оттуда, как сообщают скандинавские анналы под 1286 г., пришло татарское посольство к Эйрику, конунгу Норвегии. Возможно, от этих булгар-беженцев осталась и бытует ныне знаменитая в Швеции и Норвегии фамилия Аминофых.

Безусловно, в ордынское время существовали традиционные, преимущественно торговые взаимоотношения Булгарии и с Прибалтикой, Германией, особенно северной, даже далекими Францией и Испанией, но они в основном устанавливались через Орду и Русь. Были и непосредственные связи, особенно с Византией, Италией, Венгрией и Болгарией.

Так, на Болгарском городище известны находки византийских монет Андроника II и Михаила IX Палеологов, чеканенные на рубеже XIII–XIV вв. Более того, в том же Булгаре существовали христианская колония и церковь, где служили византийские священники. Один из них, преподобный отец Феодор, был убит 21 апреля 1323 г. Никоновская летопись по этому поводу пишет: «В Болгарах, иже по Волзе и Каме, замучиша некоего христианина иерусалимлянина, гостя суща, много богатства имеющего и много философий изучающего, именем Феодор; и спорили с ним о вере и не стерпели своей веры поругания».

Между прочим, пути в Булгарию из Византии не обязательно шли только через Азак, Сарай и другие города Орды, хотя они и преобладали. В Орде (Сарае), как известно, имелись православные, в том числе и византийские церкви и даже византийская митрополия, а также более десятка католических (преимущественно францисканских) церквей и католический эпископат.

Традиционным и функционирующим, как показали исследования последних лет, оставался и трансевропейский булгарский торгово-политический и караванный путь через Киев. Из Киева этот путь ответвлялся на Византию (в Царьград) и Болгарию на Дунае, в Венгрию (Естергом и Пешт), а далее в Италию, Центральную и Западную Европу.

Как уже отмечалось, ближе к концу XIV века, когда Булгария на Волге и Каме обрела некую самостоятельность, она стала претендовать даже на Дунайскую Болгарию, которая в это время, особенно после битвы на Косовом поле, вошла в состав Османской (Турецкой) империи.

Продолжение же связей с Венгрией не ограничилось только приходом Юлиана в 1236 г. в Булгарию, но и тем, что в Венгрии, также испытавшей в 1241–1242 гг. ужасы монгольского нашествия, но достаточно быстро оправившейся к рубежу XIII–XIV вв., прочные позиции в мире финансов продолжали занимать выходцы из Волжской Булгарии. Их резиденция располагалась в левобережном городе Пеште, где продолжали жить купцы, выходцы из среды мусульман, в том числе и из булгар.

Итак, исследования дают основание утверждать, что Булгария, да и обулгаризированная Буртасия во второй половине XIII и в XIV веках были развитыми в экономическом отношении странами, активно связанными со многими странами Старого Света. Но в конце XIV века и для булгарских крестьян, ремесленников и купцов наступают тяжелые времена в связи с гибелью или затуханием прежних ремесленных и торговых центров. Экономика Булгарии все более перемещается на север — в Предкамье и на запад — в Предволжье, где новым объединяющим центром становится Казань.