Глава 42
МАЙ 1941 ГОДА.
ЧЕРЧИЛЛЬ И ГЕСС

В кабинете сидел премьер, на стульях у стены — сотрудники его секретной службы.

На кушетке, которая стояла почти у окна, расположился стенографист, держащий в руках блокнот и карандаш. Рядом на кушетке лежали несколько запасных, остро отточенных карандашей разного цвета.

Черчилль был одет в военный френч, застегнутый наглухо. Из рукавов выглядывали обшлага рубашки с металлическими запонками, больше похожими на старинные пуговицы.

На стуле напротив премьера сидел худой, высокий мужчина средних лет, в синем костюме из тяжелой ткани. Правая рука на перевязи. Это был Гесс. Он сидел, держа спину ровно — по- военному. Гесс смотрел прямо в лицо Черчиллю, не мигая и не шевелясь. У него оказался очень сильный баварский акцент, голос глуховатый, сочный. Он начал свою фразу тихо, теряя при этом первое слово, заставляя собеседника особенно внимательно вслушиваться в его короткий спич.

— Фюрер не считает Британию врагом. Я рассказал вам. И лорд Гамильтон знает все.

Гесс оглянулся по сторонам, ища Гамильтона. Но его не было.

— Мы прекратим налеты... Это вынужденно было, — продолжал Гесс. Черчилль хмыкнул, но не ответил. — Германия прекратит любые военные действия против Великобритании. Мы не будем воевать. Мы остановим все... Это фюрер решил. — Черчилль посмотрел в сторону. — И мы не будем совершать никаких шагов в Средней Азии и Индии, которые могли бы уменьшить влияние Лондона в регионе.

Премьер молчал и никак не реагировал.

Гесс на неплохом английском раздраженно обратился к одному из мужчин, сидящих у стены:

— Он меня понимает вообще? Может, он ничего не слышит?

Внезапно ответ дал сам премьер:

— Слышу... Хорошо слышу. Bitte weiter, — неожиданно для всех он перешел на немецкий.

Гесс хрипло откашлялся, взял стакан с водой, стоящий перед ним на столе, сделал несколько глотков. Слышно было, как стенографист шуршит листами своего блокнота.

— Господин премьер-министр, я рад, что вы готовы выслушать. Этот план одобрен фюрером. — При этих словах Черчилль кисло сощурился. — А с лордом Гамильтоном мы давно проговаривали детали... Итак...

Германия прекращает все военные действия против Великобритании. Мы не будем претендовать на Среднюю Азию и Индию. Вы сохраните влияние Лондона на эти регионы и страны.

Черчилль приподнялся.

— Германия будет нам разрешать, где влиять?

Гесс, не замечая иронии, ответил:

— Конечно. Мы начнем войну против СССР, а вы не станете открывать второй фронт.

— Сталин раздавит Германию за месяц. Да и первого у вас нет. Какой второй фронт?

— У Сталина не осталось генералов, — заметил Гесс.

— Да, да. Это мы знаем, всю армию как немецких шпионов продали русским. Их всех расстреляли или кто-то остался?

Гесс тихо смеялся, прикрывая рот рукой:

— Нет, не всех. Русские очень недоверчивы к своим. Одной дезы достаточно, чтобы Сталин расстрелял генерала. Мы отлично работаем, правда, герр премьер-министр?

— Абвер? — спросил Черчилль.

— И гестапо, — улыбнулся Гесс.

— Идите в задницу с вашим гестапо!!! — взорвался Черчилль, вскакивая слишком резво для своих пропорций. — Зачем вы привезли мне этого нациста? — закричал он на шефа контрразведки.

Гесс покраснел. Молча поднялся, вытянул руки по швам, сухо и четко произнес:

— Оставьте ваши оскорбления. Это вы хотите смерти Сталина и Советов. Это вы подстрекали Польшу, это вы пошли на соглашение в Мюнхене. Вы считаете себя, наверное, идеалистом и борцом с коммунизмом? Ошибаетесь. Англия всегда хотела владеть миром. Для этого вы готовы на все. Вам плевать на всех — на русских, на нас, немцев. Да и на свой народ вам плевать. Корона империи превыше всего — вот что движет вами. Гонор, помноженный на тупую самоуверенность. Не хотите говорить с нацистами? Будете говорить с коммунистами... Если они вам, конечно, дадут в камере такую возможность.

Гесс сел, положил руки на колени и опять выпрямил спину.

Черчилль отвел взгляд.

— Ладно. Оставим. Будете курить?

Гесс отрицательно качнул головой.

— Я продолжу. Никакой войны между нами не должно быть. И вам будет выгода еще — ваши банки дадут нам деньги. Вам — проценты, нам — сталь и танки. Военные действия на севере Африки должны быть сведены к минимуму.

Черчилль молчал, крутил в руках отрезанный кончик сигары. Встал, опять сел.

— Окей. Вы останетесь у нас, пока весь план не будет выполнен. Пока Сталина и Советов не станет... Это наша гарантия. А вы просто заложник. Как такой план вам, эсэсовцу? Вы ведь генерал?

Гесс приподнялся.

— Яволь... То есть согласен... Я рейхсминистр — это выше генерала. — Гесс поднял подбородок. — Не думайте, что вы меня обидели. СС — это лейб-войска фюрера. Я горжусь... Дас ист... гроссе классе — лучшие...

Черчилль скривился, его губы сложились в трубочку, будто он хотел засвистеть мелодию. Но он взял себя в руки.

— Как Гитлер узнает, что мы договорились?

Гесс:

— Вы сами сказали — я буду посажен в тюрьму. Это будет сигнал фюреру, что Англия согласна.

Черчилль взглянул на него с интересом:

— Даже так? Ладно, сделаем так.

Премьер встал, показывая, что разговор закончен, и отвернулся от немца.

Гесс в сопровождении двух военных покинул помещение. Черчилль подошел к стулу, на котором только что сидел Гесс, взял за спинку и двинул с такой силой, что стул опрокинулся. Черчилль, не показывая никакой реакции, вполголоса произнес:

— Значит, Гитлер скоро начнет...