На пятом этаже есть балкон.

Мишель Малуф обнаружил его вечером после того смертельно скучного посещения Музея современного искусства. Расставшись с Александрой Свенссон перед «Гранд-отелем» он вернулся домой к своим чертежам. Он сосредоточился на шестом этаже, где находится зал пересчета, и поэтому не сразу обратил внимание на узкий балкон на пятом этаже.

Значит, они могут забраться в здание через окно в крыше. Если разбить стекло и просунуть длинную лестницу, то, может быть, получится достать до балкона? Александра была права – Малуф не из тех, кто сдается, он всегда находит новые пути. Мишель набрал номер Сами.

– Там есть балкон – небольшой выступ. Можно использовать лестницы. Одну, чтобы спуститься, а другую, чтобы подняться на шестой этаж.

– Ты уверен, что там балкон? – спросил Сами.

– Да. Я поговорю с Никке.

– Вот он, план «Е», я это чувствую, – обрадовался Сами. – Никке разбирается в лестницах?

– Он во всем разбирается, – пробормотал Малуф.

– Может, он рассчитает, насколько длинная лестница нам понадобится? Наверное, она должна быть чертовски длинной. Понимаешь, о чем я?

– Я поговорю с Никке.

Малуф положил трубку, чувствуя, как сильно бьется в груди сердце, и словно груз падает с плеч. К нему вернулась радость жизни.

В тот вечер Никлас Нурдгрен заперся в своей мастерской с чертежами здания на Вретен 17. После звонка Малуфа он быстро отыскал балкон на пятом этаже.

Малуф, Сами и Нурдгрен созванивались с разных телефонов всю ночь и большую часть утра. Они говорили друг с другом уклончиво, короткими предложениями, часто повторялись и не произносили ключевые слова, чтобы их не вычислили в случае прослушки. Нурдгрен согласился с тем, что можно разбить стекло на крыше и спустить длинную лестницу. Стена, выходящая на атриум на шестом этаже, – из бронестекла: сквозь нее дневной свет проникает на другие этажи, для которых это единственный естественный источник света.

– Что делать с этой чертовой стеной? – нервничал Сами.

Нурдгрен успокоил его: слово «бронестекло» звучит страшнее, чем то, что это стекло представляет собой в действительности. Поставить лестницу покороче и пробить дыру в бронестекле на шестом этаже – вот и весь разговор. Правда, при взрыве осколки стекла полетят на балкон – значит, их единственным укрытием будет крыша.

Получается, нужно заложить взрывчатку на стекло, спуститься к балкону и подняться по длинной лестнице обратно на крышу. Кроме того, нужно рассчитать длину детонирующего шнура: он должен достать с балкона до крыши.

– Значит, придется носиться по лестницам? – протянул Сами.

– С этим мы справимся, – сухо ответил Нурдгрен. – А вот что делать с дверью…

Преодолев стеклянную преграду на шестом этаже, попадаешь в комнату, примыкающую непосредственно к залу пересчета. Их разделяют только две двери – противопожарная и защитная.

– Что еще за защитная дверь, черт возьми?

– Усиленная дверь из стали. Пожарная дверь не составит проблемы. А вот эта защитная дверь…

– Но ты справишься?

– Да. Думаю, да.

– У нас только десять минут, – напомнил Малуф.

– Это невозможно, – резонно заявил Нурдгрен. – Десяти минут нам точно не хватит. Но можно попробовать уложиться в пятнадцать. Надо посчитать.

– Не больше, – нахмурился Малуф.

– Тогда условимся на пятнадцати, – сказал Нурдгрен. Сами остался доволен этим решением.

Оставалось выяснить, какой длины должна быть лестница на балкон. Если верить чертежам, потолки на пятом и шестом этажах были обычной высоты, а Александра говорила Малуфу, что высота потолка на ее этаже точно не больше трех метров.

– Черт, ты что, вот так прямо спросил ее об этом? – спросил Нурдгрен.

– Она болтает еще больше Зорана. Я ничего не спрашиваю, только слушаю.

– Как же ты выдерживаешь?

– Вот именно. Вот это правильный вопрос.

Получается, от балкона на пятом этаже до потолка на шестом – шесть-семь метров. Чтобы выбраться через окно в крыше, должно хватить двенадцатиметровой лестницы. Не с таким большим запасом, как хотелось бы, но делать нечего.

Когда Малуф наконец улегся спать, на губах у него играла улыбка: он верил, что все получится, что они преодолеют любые препятствия. Проснувшись ближе к вечеру, он обнаружил несколько пропущенных звонков от Петровича, который искал его, чтобы поделиться одной хорошей и одной плохой новостью.

Первая заключалась в том, что у них появился пилот.

– Но за мной следит половина ментов Стокгольма, – вздохнул Петрович. – Это не ошибка, они меня ни с кем не спутали – им нужен именно я. А вот зачем, я не знаю.