Глава 29
Рейчел сидела на заднем бампере скорой перед зданием «Велоса», дрожа на пронзительном зимнем ветру. Ее пропитанный кровью жакет забрали и запечатали как вещественное доказательство. Она наблюдала, как бригада скорой грузит Сэма Уикершема через заднюю дверь другой машины. Через прижатые к его шее полотенца сочилась кровь. Его привязали к носилкам и вставили иглу для внутривенных вливаний, чтобы обеспечить в его организме объем крови, достаточный для поддержания сердцебиения. Рейчел спрашивала медиков, выживет ли Сэм, но те пропустили вопросы мимо ушей, сосредоточившись на раненом.
Рейчел до сих пор трясло, нервы были натянуты как струны. Запоздай она еще хоть на долю секунды, Сэм был бы уже трупом.
Она дала показания первому же прибывшему на место событий офицеру. Не вдаваясь в излишние подробности и не сказав, зачем вообще сюда явилась, сообщила лишь, что Сэм достал из стола пистолет и пытался покончить с собой. Эпизод с именем Кэролайн Драммонд она опустила.
И хотя Сэм способствовал краху Констанс Райт, лгал о романе с ней, а потом помогал замести следы, Рейчел поверила, когда он сказал, что не знает, кто ее убил. В его голосе чувствовалось искреннее раскаяние. Он терзался угрызениями совести, совершив нечто чудовищное. Но смерти он не заслужил.
Она потерла глаза, на минуту забыв, что ее руки до сих пор покрыты чужой кровью.
— Вы в порядке, миз Марин? — осведомился парамедик.
— Да. День выдался долгий и очень скверный.
Потом Рейчел увидела знакомую коричневую «Краун Викторию», остановившуюся перед входом в «Велос». И сказала в пространство, ни к кому в частности не обращаясь:
— Пожалуй, дальше будет еще хуже.
Из автомобиля выбрались детективы Джон Серрано и Лесли Талли. На лице Серрано была написана такая досада, что Рейчел стало тошно и стыдно. Зато лицо Талли являло чистейшую ярость. Она воззрилась на Рейчел таким взглядом, что хоть спички зажигай. Парамедик принялся проверять жизненные показатели Рейчел, к ее досаде. Сэма Уикершема едва живого везут в больницу, а какой-то тип проверяет ее артериальное давление.
Рейчел почти забыла, что не спала больше суток, но теперь усталость начала брать свое. Серрано и Талли подошли к молодому офицеру, писавшему что-то в блокноте перед вестибюлем «Велоса». Рейчел насторожилась.
— Как он? — справился Серрано.
— Частичный разрыв яремной вены, — ответил коп. — Потерял море крови.
— Он выкарабкается? — поинтересовалась Талли.
Коп пожал плечами и указал на Рейчел:
— Вон та женщина спасла ему жизнь. Зажимала рану, а секретарша Уикершема сообщила диспетчеру подробные сведения о травме, чтобы парамедики знали, с чем будут иметь дело. Догадалась даже сообщить его группу крови в больницу для переливания.
Серрано кивнул, но смотрел на Рейчел угрюмо. Она боялась встречаться с ним взглядом.
— Это правда, — подбородком указала Талли на Рейчел, — что она назвала охраннику ложное имя, чтобы проникнуть в здание для разговора с Уикершемом?
Коп кивнул:
— Охранник сказал, что она назвалась Кэролайн Драммонд. Записи камер безопасности это подтверждают. Но зачем ей это понадобилось?
Талли решительно устремилась к Рейчел. Рейчел оттолкнула парамедика прочь.
— Я в порядке, — сказала и обернулась к Талли. — Детектив, я могу объяснить…
Не успела она даже глазом моргнуть, как Талли развернула Рейчел, перегнув ее через бампер, завела ей руки за спину и сковала запястья наручниками.
— Рейчел Марин, — провозгласила Талли, — вы арестованы за вмешательство в уголовное расследование. Вы имеете право хранить молчание. Все сказанное вами может быть использовано против вас в суде. У вас есть право на адвоката. Если вы не можете позволить себе адвоката, он будет вам предоставлен. Вы понимаете права, которые я только что вам зачитала?
— Детектив Серрано! — позвала Рейчел. Увидела изумленное выражение лица Серрано, сказавшее, что он ведать не ведал о планах Талли арестовать ее. Но это выражение быстро угасло. Он должен поддержать напарницу. Гнев, паника и адреналин забурлили в жилах Рейчел. — Детектив!
— Сожалею, миз Марин, — отозвался Серрано. — Мы вынуждены забрать вас.
Если бы взглядом можно было убить, Рейчел наверняка прикончила бы не только Джона Серрано, но и всех его предков до седьмого колена.
Подведя ее сзади к «Краун Вик», Талли открыла дверцу и пригнула голову Рейчел, впихивая ее в машину. Потом хлопнула дверцей, метнув на Серрано взгляд, который Рейчел перехватила, хотя это в намерения Талли явно не входило.
«Мы снова вынуждены разгребать чертов бардак за этой чокнутой сучкой», — гласил он.
Штука в том, что винить Талли у Рейчел и права-то нет, да и охоты тоже. Это ведь она явилась в кабинет Уикершема, выдав себя за Кэролайн Драммонд. Она хотела влезть к нему в душу. На самом деле Рейчел считала везением, что ее не арестовали до сих пор.
— Мои дети, — сказала Рейчел, когда Талли уселась за руль. — Мои дети в школе. Детектив, прошу.
— Отправим за ними патрульных, чтобы привезли в участок, — отрезала Талли.
— Вы собираетесь отправить за моими детьми в школу чужого полицейского после того, что случилось с Агийяром и Стайнман? Вы что, издеваетесь?
— Я заберу их сам, — вызвался Серрано. — Талли вас оформит, а я заберу Эрика и Меган.
Рейчел не знала, благодарить его или плюнуть ему в лицо. И промолчала, понимая, что перепалка ничего не даст. Но сердце у нее колотилось молотом.
— Нельзя, чтобы дети видели меня в таком виде. В наручниках, — сказала Рейчел.
— Нужно было думать об этом, прежде чем выдавать себя за другую, чтобы расспросить свидетеля, проходящего по уголовному следствию, — не уступала Талли.
— Я не знала, что Уикершема привлекли к расследованию. Я просто действовала по наитию. Прошу вас, детектив Талли, — не сдавалась Рейчел. — Вы не знаете, что довелось испытать моим детям.
— Давайте проясним одно, миз Марин, — изрекла Талли, выезжая на шоссе. Снежинки запорошили ветровое стекло. Рейчел замерзла и чувствовала, как наручники прилипают к крови, до сих пор покрывающей ее ладони и запястья. — Это вы сами повинны в ситуации, в которой оказались. Не мы.
— Я просто стараюсь добиться справедливости.
— А парнишка едет в больницу и может не выкарабкаться. С ним вы поступили справедливо?
— Этот парнишка помог погубить жизнь женщины, — стояла на своем Рейчел. — И вы это знаете. Очевидно, вы говорили с ними и узнали об «Альбатросе». Единственный невинный человек в этом уравнении — Констанс Райт. И прошло много-много времени, прежде чем хоть кто-то вступился за нее.
— Мы боремся за нее, — заявил Серрано.
— Для нее это малость поздновато, — холодно оборвала Рейчел.
И наступило молчание. Талли везла их в отделение. Рейчел потирала запястья друг о друга, чтобы восстановить кровообращение, но пальцы уже начали неметь. Поездка обернулась сущей пыткой.
Наконец они подъехали к отделению полиции Эшби. Обойдя сзади, Талли, не миндальничая, вытащила Рейчел из машины.
— Отведи ее внутрь, зарегистрируй и помести в камеру, — сказал Серрано. — Я съезжу за детьми и привезу их сюда.
— Эрик на занятиях, — сообщила Рейчел. — Сейчас обществознание, следующий урок история. Прошу вас, будьте поделикатнее. Он и так уже довольно вынес.
— Да что именно он вынес?! — не утерпела Талли.
Но Рейчел лишь проронила:
— Прошу вас, детектив, позаботьтесь о моем сыне и дочери. Они не сделали ничего дурного.
Серрано видел, что она недоговаривает, скрывает что-то.
— Позабочусь, — кивнул он.
Сел в «Краун Вик» и уехал.
— Значит, остались вы да я, — учтиво улыбнулась Рейчел. Талли на жест вежливости не ответила.
— Пошли. — Талли повела Рейчел в отделение, так и оставив ее руки скованными за спиной. И вдруг Рейчел стало не по себе. Она успела немного сойтись с этими людьми. Они были добры к ней после нападения Роблса и инцидента Агийяра — Стайнман. А сейчас ее волокут в участок, как какого-нибудь вора.
Когда Талли ввела ее внутрь, Рейчел увидела лейтенанта Джорджа. Тот бросил на детектива взгляд, красноречиво говоривший: «Опять она здесь?»
— Это необходимо? — спросила Рейчел у Талли. — Я о наручниках.
— А, так вы теперь рассчитываете на особое обхождение?
— Нет, просто…
— Просто что?
Лейтенант Джордж подошел к ним:
— Снова к нам, миз Марин?
— Недоразумение, — ответила она, хотя по интонации было ясно, что ничего подобного.
— Хороший же вы подаете пример Эрику и Меган, — покачал он головой. Рейчел открыла было рот, чтобы огрызнуться, но раздумала, ощутив стыд. Лейтенант отнесся к ее детям с большой добротой. К тому же он прав.
Талли отвела Рейчел к столу регистрации, где клерк записал ее имя и адрес, снял отпечатки пальцев и конфисковал ее сумочку и прочее имущество. Ее окровавленную одежду забрали, выдав взамен штаны и фуфайку, выглядевшие так, будто они переходили от одной заключенной к другой с 1920-х годов. А еще выдали пару носков. Рейчел отчаянно хотелось от них отказаться — бог ведает, сколько вонючих ног их носили, — но она до сих пор зябла после поездки, так что вывернула носки наизнанку, мысленно поклявшись вымыться в хлорке, как только попадет домой.
Затем Талли сопроводила Рейчел к паре камер в дальнем конце отделения. Открыла дверь одного каземата и жестом велела Рейчел зайти.
Но Рейчел уперлась.
В небольшой камере — где-то восемь футов на двенадцать — с металлическими скамьями вдоль противоположных стен уже находились трое других. Пол зеленоватого цвета, как суп из зеленого горошка, с эпоксидным покрытием прямо поверх бетона, не позволяющим заключенным отковырнуть или отбить материал, чтобы воспользоваться им как импровизированным оружием.
— Детектив, — сказала Рейчел, — вам известно, что я просто пытаюсь восстановить справедливость. Я не хотела, чтобы с Сэмом так вышло. Мы с вами на одной стороне.
— Еще хоть слово, пока ваша задница не в камере, и я внесу в ваше досье сопротивление аресту. Вы совершенно без тормозов, миз Марин.
— А я никогда и не хотела быть заторможенной.
Талли посмотрела на нее волком. Испустив вздох долготерпения, Рейчел вошла в камеру. Талли закрыла дверь. Замок со щелчком закрылся.
Рейчел огляделась. Однажды ее уже арестовывали, еще в юности. Троим ее друзьям во время автовылазки в Нью-Йорк хватило ума закурить косяк прямо у бара. Мимо как раз проходил коп, и не успела Рейчел опомниться, как уже сидела в полном кайфе на заднем сиденье полицейской машины. Ее отпустили назавтра утром, сняв все обвинения — ночь в КПЗ вполне достаточное наказание за косяк на публике, но с тех пор Рейчел дымила разве что выхлопной трубой.
И все же та ночь осталась в памяти навсегда. Она и не думала когда-нибудь попасть под арест снова. Хотя в глубине души знала, что играет с огнем. Уловка у Драммонда. Визит в кабинет Уикершема. Рано или поздно она должна была ответить за все.
Рейчел наблюдала за сокамерниками. Неопрятная белая женщина лет сорока с чем-то расхаживала взад-вперед, почесывая тыльную сторону ладони. То ли шлюха, то ли наркоманка, то ли у нее с прической сегодня совсем не заладилось. Молодой чернокожий с кровоточащими ссадинами на костяшках стоял в углу со встревоженным видом. А пожилой джентльмен молча сидел на одной из металлических лавок с видом полного довольства, словно всегда приходит сюда выпить чашечку кофе и покормить голубей.
От чернокожего слабо веяло духами. Обручального кольца нет. И, помимо содранных костяшек, никаких больше ссадин или синяков. Рейчел мгновенно сообразила, что он дал в зубы типу, оскорбившему его девушку. Его взгляд метался по участку. Он все ждал, что кто-нибудь за ним зайдет. Но никто не пришел. Девушка ему изменяет. Бедолага. Его неприятности только начинаются.
Женщина одета в лаймово-зеленый, поддерживающий грудь топ под жакетом с леопардовым принтом. На животе видны старые шрамы от сигаретных ожогов. Незагорелые пятнистые ноги покрыты язвами. Сигаретные ожоги неглубоки — вероятнее, она просто то и дело засыпает с горящей сигаретой в руке и роняет ее на себя, чем кто-то всерьез тушит о нее окурки.
Пожилой мужчина озадачил Рейчел. Ему за семьдесят, одет в коричневые вельветовые брюки, толстый свитер с рельефным узором и надраенные туфли. Волосы аккуратно причесаны на пробор. На носу очки в тонкой металлической оправе. Прямо чей-то добрый дедушка, а может, местный аптекарь. Но уж никак не человек, чувствующий себя в КПЗ как дома.
— Вас за что взяли? — неуверенно поинтересовалась у него Рейчел, не зная, не нарушает ли неписаные тюремные нормы поведения.
— Покушение на магазинную кражу.
— Покушение на магазинную кражу, — повторила Рейчел. — И что это означает?
— На самом деле я ничего не украл. Просто попытался.
— А ведь верно. Покушение. Вы что, напихали в карман слишком много «КитКатов»?
— Нет, — ответил тот. Помолчал. — Знаете, банкоматы тяжелее, чем выглядят.
— Не могу сказать, чтобы когда-нибудь пыталась унести хоть один, — рассмеялась Рейчел.
Сев на скамейку рядом с несостоявшимся похитителем банкомата, принялась ждать. Процедура ей известна. Завтра ей предъявят обвинение. Откуда следует, что ей понадобится адвокат. Но, раз у нее нет предыдущих приводов (она выложила кучу денег, чтобы убедиться, что Рейчел Марин на учете в полиции не состояла), и учитывая недавние угрозы в адрес ее семьи, Рейчел была почти уверена, что сможет отделаться штрафом без отбывания срока в местах заключения и быстро выйдет на свободу.
Она напортачила. Поперла напролом. Но казалось, что все фрагменты начинают собираться воедино. Сэм Уикершем. «Альбатрос». Кэролайн Драммонд. Ее приятно удивило, что Серрано и Талли уже говорили с Уикершемом, хоть пока и не дошли до аспекта Кэролайн Драммонд. Детективы нравятся ей все больше. Компетентны и неравнодушны.
Вот если бы следствием по делу Харвуда Грина занимались они…
— Мама!
Широко распахнув глаза, Рейчел вскинула голову.
«Нет-нет. Я не готова. Я еще не знаю, что сказать детям».
Перед камерой стоял детектив Серрано.
Эрик и Меган стояли по обе стороны от него.
Меган выглядела недоумевающей. Выражение лица Эрика Рейчел разобрать не могла — отвращение, что ли? — но вид детей надрывал ей сердце.
— Ребята, — сказала Рейчел, встав перед решеткой, — все будет хорошо. Это просто большое недоразумение.
То же самое она сказала лейтенанту. Он ей не поверил, и Рейчел видела, что дети тоже.
Ничего не сказав, Меган подошла к Эрику и обняла его. А сын просто смотрел на Рейчел. У него отцовские глаза. Боже, какие же они изумительные!
— Мам? — повторил Эрик.
— Зайка, клянусь, очень скоро все будет позади. Просто побудьте какое-то время с детективом, пока мы не разберемся.
— Это из-за подвала? — спросил Эрик.
— Что? — удивилась Рейчел.
— Подвал. Это из-за того, что в подвале?
Серрано посмотрел на Эрика. Рейчел молча чертыхнулась.
— Нет, милый, это не имеет никакого отношения к дому, к тебе или чему бы то ни было. Мама совершила ошибку, но все уладится. Обещаю.
Серрано опустился на корточки, чтобы поговорить с детьми:
— Послушайте. Эрик. Меган. Я отведу вас перекусить, потом вернусь поговорить с вашей мамой.
— Людей в тюрьмах убивают, — заявил Эрик.
— Это не тюрьма, — улыбнулся Серрано. — И обещаю: каждому, кто захочет причинить вашей маме вред, придется сначала убить меня. Ничего с ней не случится.
— Откуда такая уверенность? — не унимался Эрик. Поднявшись на ноги, Серрано встал в позу, словно держал в правой руке посох.
— Потому что я служитель Тайного Пламени, — помпезно возвестил Серрано, стукнув невидимым посохом в пол. — И ты не пройдешь!
— В книге сказано «тебе не пройти», — возразил Эрик. — Никогда не понимал, почему в кино он говорит «не пройдешь». А вы здоровенный чудик.
Но при этом Эрик улыбался.
— Виновен, — признал Серрано. — Пошли. Ваша мама будет в полном порядке.
Уходя, Серрано оглянулся на Рейчел, стоявшую, вцепившись в решетку. Несколько минут спустя детектив вернулся.
— Где дети? — спросила она.
— Лейтенант присмотрит за Эриком и Меган, пока мы не найдем долгосрочного решения. Я принесу им еду и напитки.
Рейчел прислонилась к холодному металлу:
— Спасибо. И пожалуйста, передайте мою благодарность лейтенанту.
— Передам. А сейчас один вопрос.
— Да?
— Просто какого беса вам неймется?
Рейчел вскинула голову, шокированная внезапным изменением интонации Серрано:
— Простите?
— Я думал, достучался до вас вчера вечером, — произнес Серрано.
— О, еще как, — холодно отозвалась Рейчел. — Громко и четко. Притворялись, что печетесь о нас, печетесь о моих детях. А после поступаете вот так?!
— Вы здесь только из-за себя. Не из-за меня.
— И скольким еще матерям-одиночкам вы скармливали свою душещипательную историю? Сколько еще детей водили вы на это поле?
Серрано сощурился:
— Мир вовсе не ополчился против вас, Рейчел.
— Вы не видели мира моими глазами.
Серрано помолчал.
— Что вы имеете в виду?
— Ничего, — отрезала она.
— О чем говорил Эрик? Насчет вашего подвала.
— Не ваше чертово дело.
— Миз Марин, вы одна виноваты в том, что оказались в этой камере. Не я. Не Талли. Не Сэм Уикершем. Вы. Если хотите злиться, злитесь на себя.
После близости, возникшей вчера вечером, обращение «миз Марин» из уст Серрано прозвучало холодно и обезличенно.
— Я уже давно на себя злюсь.
— Расскажите за что. — Серрано взялся за прутья решетки, чуть соприкоснувшись с пальцами Рейчел. — Все эти недомолвки. Намеки. Я понятия не имею, кто вы. Так поведайте.
— Детектив, вы слишком уж стараетесь, чтобы перепихнуться.
Серрано убрал руки с решетки:
— Звоните адвокату. Ваше слушание завтра утром.
— А что будет с детьми?
— На ночь останутся в ведении лейтенанта. Наверху есть комната, которую мы зовем караулкой. Там офицеры могут покемарить после долгой вахты или между сменами. Несколько кроватей. Не очень удобных, но чистых. Они смогут вдвоем занять одну. Мне надо разобраться с бумагами, а после займу вторую кровать, чтобы приглядеть за ними. Никто, кроме сотрудников органов, в эту комнату не войдет. Они будут в безопасности. Просто будьте осторожны.
Рейчел через плечо оглянулась на сокамерников:
— Быть осторожной? Мне что, угрожает здесь опасность?
— Я не боюсь, что эти люди что-нибудь причинят вам, миз Марин, — ответил Серрано. — Я боюсь, что вы можете что-нибудь причинить им.
