Глава 24
Нина засунула в чемодан на кровати еще одну блузку, ничуть не переживая о мятых складках.
— Наконец-то возьму свежую одежду из дома!
— Аминь, — отозвалась Брек, тоже пакуя вещи.
— И прихвачу спортивный костюм. Погода здесь чудесная!
Бег помогал Нине расслабиться. Она наслаждалась одиночеством, с удовольствием нагружала тело и давала волю мыслям. Эдакая медитация на ходу.
Разговор прервал стук из смежного номера. Нина отворила дверь и увидела на пороге Уэйда.
— Нужно быть в аэропорту завтра в семь утра. Полет займет пять часов, так что приземлимся в Вашингтоне в три по местному времени.
Нина пустила профайлера в комнату.
— Получится завтра увидеть Кармен Кардону?
— Я уже договорился со «Святой Елизаветой». Сможем пойти к Кардоне сразу по прилете. Завтра суббота, но ее лечащий врач все равно согласился встретиться с нами.
В проходе появился Кент.
— Бакстон просил передать: он отменил тренировку в Вашингтоне, которую мы должны были закончить во вторник. Завтра переночуем дома, в воскресенье утром поедем в Куантико, вернемся сюда после обеда и в понедельник с утра примемся за расследование.
Нина вынула из ящика кружевные фиолетовые трусики и запихнула в чемодан. Потянувшись за бюстгальтером из того же комплекта, она заметила, как покраснел Кент.
— Кривая, — пробормотал он, внезапно заинтересовавшись лампой на столе, и, не глядя на Нину, поправил абажур.
Она украдкой улыбнулась. Надо же, бывшего морского пехотинца смущает женское белье!
— Не хочу спешить с выводами, — подала голос Брек, не заметив забавный эпизод. — И все-таки у нашей истории грустный конец. Девочка или умерла, или мамаша ее продала.
Веселый настрой мгновенно улетучился. «В каком же отчаянии оказалась Кардона, если решилась на такое!» — подумала Нина.
— Наверное, потому Кардона и потеряла рассудок, — произнесла она.
Брек отложила блузку.
— Еще один жуткий вопрос: а если она подменила детей по ошибке? Мы-то думаем, виноват персонал, но вдруг Кардона запуталась и назвала своим не того ребенка?
— Вряд ли, — возразил Кент. — В больницах подобного не допускают.
А вот Уэйд засомневался:
— Раньше правил было меньше, чем сейчас. В то время детей частенько путали.
— Так или иначе, Гинзберг и Перес будут приглядывать за больницей, пока мы в отъезде, — заключила Нина. — Благодаря результатам экспертизы им легко дадут ордер на обыск, и они получат доступ к документам.
— Вы говорили, больничный начальник весь вспотел во время допроса, — вставила Брек. — Теперь будем знать, почему он промок как мышь! Если выяснится, что виноват персонал, мало им не покажется.
— Больница в любом случае возьмет вину на себя, — Кент пожал плечами.
Геррера вспомнила данные, которые Перес тщательно собрал из полицейских источников перед уходом домой.
— Кармен точно уехала из Финикса в конце февраля — первого марта она не расплатилась за квартиру, и уже десятого числа арендодатель подселил нового жильца.
— Зачем ехать через всю страну с новорожденным? — недоумевал Кент.
Нина гадала о том же. От Финикса до Монтгомери — три дня пути на машине.
— А вдруг она летела самолетом?
— Гинзберг и за этим следит, — Уэйд кивнул. — Сейчас ищет старые списки пассажиров.
— Я посмотрела уголовное досье на парня Кардоны, — сообщила Брек. — Один привод Хосе Салаи был за избиение беременной Кармен. Наверняка из-за него ей пришлось уносить ноги.
— Логично, — ответила Нина. — Он отсидел полгода и освободился в конце марта, так что не мог узнать, куда делась Кармен с ребенком… если вообще интересовался.
— Вполне возможно, Кардона ни в чем не виновата, — заявил Уэйд. — Просто стала жертвой обстоятельств и теперь расскажет нам, кто вырастил девочку и где она сейчас.
А вот Нине пришло в голову другое:
— Придется сказать Кармен, что ее родную дочь убили через несколько дней после рождения. У нее и так проблемы с психикой… От таких новостей она окончательно сломается.
— Посмотрим, в каком состоянии Кардона, — пробормотал Уэйд. — Тогда и подумаем, чем делиться, а чем нет.
«Сколько же горя замешано в этом деле!» — с грустью осознала Геррера. Трагическая судьба Кармен и страшная гибель ее дочери были всего лишь частью узора, сплетенного жестоким убийцей, для которого чужие страдания — высшая цель.
— У вас в работе случалось такое, когда, с одной стороны, не терпится выяснить правду, а с другой — боишься ее? — спросила Нина Уэйда.
— После перевода в ОПА? Да каждый чертов раз!
