Глава 12
Нина подняла глаза к маленькой камере на стене — они с Пересом стояли на пороге дома Мартина О’Мэлли.
Уже через двадцать минут после звонка начальнице детектив получил доступ к материалам по Ла Йороне. Нина пробежала глазами данные и решила: лучше лично пообщаться со специалистом, который вел дело. По дороге Перес еще раз объяснил: О’Мэлли — старый брюзга, и это в добром настроении, а уж ФБР и вовсе презирает, в отличие от остальных детективов в Финиксе.
Предупрежден — значит вооружен.
Перес позвонил в дверь и трижды постучал. Тишина.
Минуту спустя Нина бросила косой взгляд на напарника.
— Вы же сказали, он дома.
— Так и есть, — подтвердил Перес. — Это же не значит, что он хочет с нами говорить.
Внезапно дверь дернули изнутри. У входа стоял мужчина с бочкообразной грудью, заметным животиком, редкими седыми волосами и неряшливой длинной бородой. Жмурясь от солнца, он уставился на гостей.
Перес кивнул в знак приветствия:
— Рад встрече, Марти.
Мартин О’Мэлли невнятно хмыкнул и вытаращился на Нину опухшими красными глазами.
— Дрянная у тебя компания, Перес.
Нина так и не поняла, о ней речь или о ФБР в целом, поэтому прибегла к дипломатии и протянула руку.
— Нина Геррера.
«Специальный агент» она намеренно пропустила.
О’Мэлли не шелохнулся.
— Ты и без федералов разберешься, как вести расследование, — обратился он к Пересу.
Нина опустила руку.
— Вообще-то, это нам нужна ваша помощь, детектив О’Мэлли.
Тот сощурился.
— Я вас видел по телевизору. Вы — та самая Воительница.
— Тогда вы, наверное, знаете, что до работы в Бюро я была копом.
Он оценивающе поглядел на нее:
— Чего ж перешли на темную сторону?
— Захотелось поиграть в песочнице побольше. — Нина пожала плечами.
О’Мэлли хрипло каркнул — вроде как посмеялся.
— Заходите. Быстрее начнем, быстрее закончим.
Он повернулся спиной и исчез в полумраке дома.
Нина словно очутилась в сказке — разгадала загадку тролля и перешла волшебный мост. Миновав коридор, они с Пересом увидели некое подобие домашнего офиса. О’Мэлли опустился в кресло за поцарапанным столом, заваленным бумагами и сувенирами со службы.
— Ну, о чем речь? Садитесь. — Детектив ткнул пальцем в два пыльных стула. — Перес только сказал, это как-то связано с моей работой в отделе убийств.
Хорошо, что напарник дал ей возможность самой выстраивать разговор. Он явно понимал, как важна постановка вопросов в беседе с жертвами, свидетелями, подозреваемыми и детективами-предшественниками.
Нина решила сначала проверить, следит ли О’Мэлли за событиями.
— Вы видели новости о деле Дойлов?
— Да, его инсценировали под убийство и самоубийство. Кой-чего слышал.
СМИ вроде бы не разглашали деталей расследования.
— Как вы узнали об инсценировке?
— Держу руку на пульсе. Хожу обедать с нашими ребятами из Братства, раза три в неделю. — О’Мэлли жестом обвел пустой дом. — С тех пор как Конни умерла, заняться мне, в общем-то, нечем.
— Если вы разговаривали с другими детективами, то знаете: убийца хотел подставить мать.
— Да, так я слышал. Женщина отправила на тот свет мужа и ребенка и покончила с собой в ванне.
Про ванну точно не объявляли публично. Источники О’Мэлли оказались надежны.
— Помните дело, где мать убила мужа и дочь, а потом совершила самоубийство?
Детектив нахмурил кустистые брови.
— Дело Ла Йороны. Но это было сто лет назад…
Нина наклонилась поближе, внимательно следя за его реакцией.
— Точнее, двадцать восемь.
— Думаете, то дело связано с нынешним? — задумчиво протянул О’Мэлли.
— Пока разбираемся.
Он пристально посмотрел на Нину:
— Вы не в отделении Финикса работаете, а на востоке, со своими профайлерами. Не будь подозрений насчет серийного убийцы, вы не полетели бы через всю страну.
— Пока с уверенностью сказать нельзя, но мы пытаемся…
— Вынюхать, напортачил ли я с делом Ла Йороны. — Взгляд О’Мэлли скользнул от Нины к Пересу и обратно. — Считаете, я проморгал серийного убийцу и он опять расхаживает по Финиксу?
Нина успокаивающе подняла ладонь.
— Мы не знаем навер…
— Вон! — перебил ее О’Мэлли, вскочив на ноги.
Нина осталась в кресле в надежде утихомирить детектива. Иначе важных сведений не узнать. Ей были необходимы воспоминания О’Мэлли, а не просто сухие отчеты.
— А если я поделюсь секретной информацией?
— Держи карман шире, — фыркнул детектив. — ФБР как унитаз: что в него засосало, то пропало. — Он скрестил руки на груди. — Иными словами, односторонний обмен.
О’Мэлли попросту считал, что Нина станет увиливать. И все же она рискнула.
— Слушайте, если это и впрямь серийный убийца, то он годами водил за нос лучшие полицейские отделения США. Он очень хитер и находчив. К тому же умеет замести следы.
— Какие отделения? — потребовал О’Мэлли.
— В Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Чикаго, Хьюстоне, Филадельфии, Сан-Диего. — Нина ответила ему твердым взглядом.
Детектив рухнул в кресло.
— Мать честная… так сколько всего убийств?
— Вероятно, восемь. Нападение случается каждые четыре года.
— В один и тот же день, — добавил Перес.
— Двадцать девятого февраля, — О’Мэлли кивнул. — Помню как вчера. Такое забудешь!
Прогресс наметился.
— А что необычного?
— Я тогда второй раз разводился. — Детектив стиснул челюсти.
— Нет, в расследовании?
— К тому и веду, — раздраженно буркнул он. — Короче, вторая моя супружница, Бренда, была совсем не подарок. Устроила мне сущий ад.
Нина, кажется, поняла, к чему он вел.
— У вас были проблемы в браке?
По лицу О’Мэлли пробежала тень.
— Мне поручили дело Ла Йороны, а на следующий день мой юрист назначил встречу с Брендиным юристом — к слову, тем еще кровопийцей. Мы с женой всего-то два года вместе прожили, а она хотела прикарманить половину моей пенсии! — Он стукнул кулаком по столу. — Да пошла она!
— Вернемся к делу Ла Йороны. — Нина с удивлением поняла, что стала пользоваться местным названием. — У вас на уме было совсем другое, когда…
— Ни фига подобного, — детектив сердито зыркнул на нее. — У меня мухи отдельно, котлеты отдельно. На работе я выбрасываю личное из головы. Не распыляюсь.
Нина усомнилась. О’Мэлли даже не заметил, как одно лишь воспоминание о разводе отвлекло его от рассказа.
— Мы подняли ваши файлы, — осторожно вмешался Перес. — Давайте вместе их посмотрим. Что вам удалось выяснить? — Он открыл ноутбук и развернул к О’Мэлли. — В СУЗ есть сканы страниц из папки — той самой, двадцативосьмилетней давности.
По дороге Перес объяснил Нине, как оцифровывают полицейские отчеты. Никто уже не рылся в пыльных бумажках, рассыпающихся на глазах, — их легко потерять, положить не туда, испортить. Теперь все лежало в «облачном» хранилище и нужный документ находился за минуту.
О’Мэлли надел очки для чтения:
— Помню, раньше отстукивал отчеты на пишущей машинке, представляете? Сейчас-то все цифровое, даже мои старые эскизы… Рехнуться можно. — Он наклонился к экрану. — Да-да, вот он. Район Паломино. Жили там рабочие, в основном латиноамериканцы. Как ни странно, тихое местечко.
— Что странного? — резковато спросила Нина.
Детектив поднял глаза и сообразил: перед ним два латиноамериканца.
— Кхм… В смысле, для первого дома неплохо. — О’Мэлли прокашлялся. — Молодые въехали месяца за два до убийства, впервые купили свой угол.
Нина промолчала: детектив явно имел в виду совсем другое.
— А вот коробка для обуви. — Он показал на копию старого снимка. — Стояла у шкафа.
Нина глянула на экран.
— В отчете написано, там лежали письма от любовницы…
— Да, сожженные. Только одно удалось разобрать, и то не полностью.
— Его напечатали на машинке. — Нина пристально посмотрела на О’Мэлли. — Странно для личной переписки, не находите?
— Да мне откуда знать, как общаются влюбленные? — Он беспечно махнул рукой. — Может, она писала как курица лапой.
— Вы установили личность другой женщины? — спросил Перес.
— Не-а. Посыпали бумагу порошком, но отпечатки не проявились. Опросили друзей, родственников — они тоже ничего не слышали про любовницу.
Современные детективы использовали бы нингидрин — с его помощью намного проще обнаружить следы на различных поверхностях.
— Как можно отправить письмо, ни разу его не коснувшись? Не странно ли?
— Не очень, — с вызовом бросил О’Мэлли. — Сразу отвечу: я даже не удивился, что любовница не давала показаний. Оно и понятно: журналисты устроили настоящий цирк! А родня вообще ее прибила бы.
Нина подошла с другой стороны:
— Как отреагировали родители?
— Сами-то как думаете?
Она сдержала вздох.
— Они предлагали свою версию? Или согласились с двойным убийством и самоубийством?
— В такое сложно поверить. Ясное дело, они все отрицали. Родители жены твердили: та, мол, была доброй католичкой, у нее рука не поднялась бы. Еще устроили страшный шум, что девочка осталась некрещеной, — якобы мать отправила ее душу в чистилище.
— Ну?.. — подтолкнула Нина.
— Да ясно: они отрицали очевидное! — Детектив пожал плечами. — Жена только-только родила, вот и снесло крышу. Такое случается. А еще муж-изменщик… — О’Мэлли щелкнул пальцами. — Сорвалась с катушек.
— А семья Виктора?
— У них было двое детей, оба мальчики. — Старый детектив вздохнул. — Через год после смерти первого второй погиб в бою. Я спрашивал про Виктора, а они говорят: набожный был парень, любил семью и никогда не стал бы изменять.
— А орудие убийства? — продолжала Нина. — Родственники упоминали, что жертвы хранили дома пистолет?
— Сказали, оружия не было. Даже для самозащиты. — Детектив ткнул в нее пальцем. — И нечего так на меня смотреть! У кого есть оружие, редко признаются. Тем более что Вега жили в опасном районе. — Собеседник выставил ладонь, предвосхищая возможное обвинение. — И латиносы тут ни при чем!
Нина не отвлекалась:
— Вы отследили владельца?
— Прогнали через АТФ — преступники пистолетом не пользовались. Серийный номер указал на оружейный магазин в городе Месе — вот только он закрылся, когда хозяин умер, примерно за два года до убийства. Его родственники выбросили все записи, и мы подали заявку на ручной поиск через федеральную базу закупок. Пришлось подождать месяцок, но ответ нам дали. Покупатель оказался каким-то забулдыгой из Месы. Его застрелил проезжий, а кто потом забрал пистолет, неизвестно.
— Трудно представить, как он попал в дом Вега, — подчеркнула Нина. — Семья не имела ни уголовного прошлого, ни связей с бандитами.
О’Мэлли только почесал в затылке.
— Да пистолет мог раз десять поменять хозяев! Когда частные лица приторговывают оружием, никаких записей не ведется.
Нина открыла документ с результатами допроса соседей.
— В ночь убийства никто не слышал выстрелов.
— Малокалиберный револьвер, что вы хотели? Дом стоял на отшибе, а единственные соседи как раз уехали.
Подозреваемый продумывал все до мелочей и наверняка знал об отъезде соседей. Перес водил пальцем по экрану, а Нина пробегала глазами череду мелькающих фотографий. Место преступления казалось безмолвным свидетелем невыразимого кошмара, произошедшего той ночью.
Нина разглядывала снимки тел, застывших во времени, — и вдруг остановила Переса.
— Стоп, верните то фото!
Он пролистал к предыдущему изображению.
— Взгляните на стену. — Нина увеличила масштаб на тачскрине.
— Ничего не вижу, — недоумевал О’Мэлли.
— Вот именно, — с нескрываемой радостью заметила она.
— Не пойму, к чему вы ведете, — нахмурился детектив.
— Среди брызг есть пустой участок.
— Чего?
Геррера сильнее приблизила необходимое место.
— У нижнего края снимка видны брызги на стене — туда попала кровь Виктора. Но вглядитесь, среди красного заметно чистое пространство.
— Там тоже кровь, — возразил детектив.
Нина рассеянно кивнула. Ее мысль лихорадочно работала.
— Да, одна-две капли стекли, и все же на эту часть стены брызги не летели.
— К чему вы клоните? — Перес повернулся к ней.
— К тому, что труп Виктора двигали.
— Может, он немного сполз после выстрела, — слабо возразил О’Мэлли.
Нина приподняла бровь.
— Сами знаете, это неправда. Пуля угодила прямиком в переносицу — он и глазом не успел моргнуть, как умер, и шевелиться уже не мог.
Выстрел в переносицу помогал снайперам мгновенно устранять террористов, держащих пистолет у виска заложника: пуля повреждала участок мозга, отвечающий за движение. О’Мэлли был в курсе этого, как и любой коп.
— Покажите фото со вскрытия, — обратилась Нина к Пересу.
Тот кликнул по очередной папке.
Геррера рассмотрела снимки голого тела мужа до, во время и после процедуры. Потом изучила фотографии жены, начиная с первых, сделанных на месте преступления.
И тут ее осенило.
— Мать твою налево… — прошептала она.
— Ну что опять? — проворчал О’Мэлли.
— Жена, Мария! — Нина показала пальцем на экран. — Обратите внимание на трупные пятна! Здесь, на левой руке!
Она заметила скопление крови синюшно-фиолетового цвета на левом боку Марии. Зато бок, на котором та лежала, был намного бледнее — от него отлила вся кровь.
— Не понимаю. — О’Мэлли поморщился.
— Вот. — Нина растянула изображение. — Посмотрите на руку.
Мария погибла в зимней ночнушке с длинными рукавами, и трупные пятна не были заметны.
Нина постучала по экрану пальцем, еще больше увеличив масштаб.
— Видите? Мария осела на правый бок.
Перес уловил мысль.
— А пятна и белые отпечатки остались на левом!
О’Мэлли выругался сквозь зубы.
— Н-да, незадача…
— Еще какая! — воскликнула Нина. — Мария умерла последней, верно? Кто же двигал тело?
— После выстрела в голову не сможешь устроиться поудобнее. Ее переложили.
— И не сразу, — подхватила Нина, оживляясь. — Пока убийца был чем-то занят, кровь успела скопиться на левой стороне.
— Наверное, перекладывал что-нибудь, — выдвинул версию Перес.
— Тело мужа, например. — Деталь головоломки встала на место. — Подозреваемый создавал определенный сюжет, и доказательства должны были соответствовать. Он заранее поджег любовные письма и положил их в коробку!
Перес еще раз нажал на файл со снимками дома.
— Там нашли пепел.
Открылось несколько фотографий кирпичного камина с обугленными обрывками бумаги.
Вне себе от волнения, Нина стиснула руку Переса.
— Вполне достаточно поводов возобновить дело, но еще нужно найти доказательства тройного убийства. — Она повернулась к подозрительно затихшему О’Мэлли. — Можно посмотреть улики, которые вы собрали?
— Они в хранилище вещдоков, — ответил детектив, не поднимая глаз с пола. — Хм… Признаться, бесит меня вся эта история.
Нина поумерила пыл — в конце концов, ее находка ничего хорошего для О’Мэлли не значила.
— Послушайте, мы не пытаемся вас очернить, просто…
— Я сам виноват, — перебил детектив. — Не вы. Проморгал важное. И возня с разводом не оправдание. Дал маху, чего уж там…
Он не мог взглянуть им в глаза.
— Я подвел жертв и местных жителей, это недопустимо. Получу хорошую взбучку — и поделом.
