Глава 17

Открыв тяжелую дверь в библиотеку и войдя внутрь, Тея с трудом удержалась от восхищенного вздоха. Затененные стеллажи, занимавшие внушительных размеров зал с высокими потолками, были заставлены книгами, в том числе и в кожаных обложках, с потрескавшимися и вытертыми корешками, по виду того же возраста, что и школа.

В центре стояли длинные столы со старомодными зелеными лампами у каждого места, хотя в это солнечное утро нужды в них не было – свет лился из высокого арочного окна в конце зала. Единственный признак двадцать первого века – зарядные устройства с розетками, встречающиеся на столах.

В библиотеке никого не было, все ученики разошлись по аудиториям, и Тея планировала воспользоваться свободным временем до собственных уроков, начинавшихся после ланча.

Впрочем, она не собиралась заниматься исключительно учебными вопросами. И хотя нужно было посмотреть, что из библиотечного фонда подойдет для старших классов, Тее также не терпелось поискать среди книг что-нибудь об истории Дома шелка. Из головы не шли слова дамы Хикс о возрасте дома: ее внутренний историк живо заинтересовался прошлым особняка – кто его построил, кто жил, любил, рождался и умирал, радовался и плакал в этих стенах.

– Вы, должно быть, мисс Раст, – раздался звучный голос, и Тея удивленно обернулась к неожиданно появившемуся из-за стеллажей пожилому человеку. Внимание Теи привлекла веточка лаванды у него в петлице: она не думала, что кто-то еще носит такое, разве что на свадьбы.

– Впечатляет, – произнесла она, протягивая руку. – Боюсь, не имела удовольствия…

– Диккенс. Барнаби. Никакого отношения к писателю не имею, а жаль, – представился мужчина, пожимая ей руку. – И ничего впечатляющего в этом нет, перед началом семестра приходит рассылка обо всех новых сотрудниках.

– Все ясно, – кивнула Тея, чувствуя себя довольно глупо.

– Чем могу помочь? – приветливо уточнил библиотекарь.

Тея рассказала о своих поисках, сообщив также об особом интересе к истории графства и отношении к женщинам:

– Главным образом обвинения в колдовстве, – добавила она. – Во время правления Стюартов и в Георгианскую эпоху.

– Очень любопытно, – внимательно выслушав ее, кивнул мужчина. – Начну с Дома шелка: он сменил много владельцев и ипостасей, полагаю, больше, чем любой другой дом на главной улице. До того, как его приобрел колледж, там размещался тематический роскошный отель, пансион, жилой дом… Также какое-то время он стоял заброшенным. Местное общество защиты старинных зданий возмутилось, когда колледж захотел купить особняк, но потерпело поражение. Колледж, как правило, выигрывает подобные споры, видите ли, он слишком важен для города, даже сейчас. Если верить местным слухам, нам он достался почти даром. А теперь, дайте-ка подумать…

Библиотекарь вновь скрылся за стеллажами, и Тея, помедлив, направилась следом.

– Итак… – донеслось с высокой, почти до потолка лестницы. Достав с верхней полки небольшой томик в обложке из зеленой кожи, он передал книгу Тее. – Может пролить свет на более раннюю историю Дома шелка.

Тея перевернула книгу и прочитала потускневшие, некогда золотые буквы на корешке: «Дом торговца шелком».

– Замечательно, спасибо!

– Только вам придется читать здесь. Редкие книги мы на руки не выдаем, школьные правила.

– Разумеется, – откликнулась Тея, сверившись с часами: до ланча оставался примерно час, а потом ее ждали ученики. Она открыла книгу на первой странице. Небольшая по размеру, напечатана она была на тонкой, точно папиросной, бумаге плотным, убористым шрифтом.

– Но я могу отложить ее для вас, если она понадобится снова.

– Определенно понадобится.

Дружелюбно кивнув ей, мистер Диккенс удалился, а Тея удобно устроилась за столом. Бережно пролистывая страницы, в конце книги она обнаружила сложенный кусочек плотной грубой ткани, спрятанный между последними страницами и переплетом. Тея с любопытством развернула пожелтевший от времени, местами покрытый плесенью фрагмент. Возможно, старинная закладка?

Внутри обнаружился еще один клочок ткани: узкая полоска, всего несколько сантиметров, вероятно, шелка. На некогда белом материале были вытканы пурпурные цветы и серебристая паутинка, а на самом краешке виднелись черные ножки насекомого. Тея провела пальцем по цветам. Может ли это быть примером изделий того самого торговца шелком? Неужели этот кусочек сохранился с того времени? Вполне возможно, решила она, особенно если книгу редко брали. В душе загорелся огонек радостного волнения: так история оживала перед ней. Не через договоры, коронации, битвы, а благодаря вот таким обыденным предметам, которыми люди могут восхищаться и через столетия, пусть и создатели их давно покинули этот мир.

Отложив ткань в сторону, Тея вернулась к началу. Время летело незаметно, а она прочитала только первую главу. Она начиналась с истории первого владельца дома, Патрика Холландера, который, во всяком случае, по словам автора книги, был преуспевающим торговцем шелком. После краткого описания его юности и переезда в Оксли после свадьбы с Кэролайн большое внимание уделялось строительству дома и особенностям сооружения. Перечислялись заказы кирпича, имена нанятых в Лондоне мастеров, которые клали полы и шиферную черепицу, привезенную из Уэльса, создание деревянных панелей для оформления гостиной, доставка первого в городе фортепьяно… список продолжался до бесконечности.

Время заканчивалось, и Тея пролистала до середины книги, узнав, что почти двадцать лет спустя после постройки пожар уничтожил заднюю часть особняка. В огне погибла молодая девушка, служанка. Раздавшееся сбоку вежливое покашливание отвлекло Тею, и она подняла глаза на подошедшего библиотекаря.

– Мне вспомнилось, что в местном архиве в Уитлбери тоже могут быть бумаги об истории дома, если вам будет интересно.

Тея даже не сомневалась.

– О господи, – посмотрев на часы, она вздрогнула. – Мне уже пора, иначе опоздаю на ланч. – Вернув книгу мистеру Диккенсу, она подхватила блокнот и сумку. – Еще раз спасибо! – крикнула она на бегу, и дверь библиотеки захлопнулась.

По школьному календарю преподавательский состав обедал вместе раз в две недели по вторникам, отсчет велся с начала семестра, и опоздания были неприемлемы. И все же Тея заблудилась, направившись сначала в общую столовую, где уже собрались ученики. Заглянув внутрь, она заметила, что девочки сидели вместе за одним столом, отдельно от мальчиков, и сделала себе мысленную пометку заняться этим вопросом потом. Они должны начать общаться, в этом и был смысл.

Когда Тея наконец добралась до преподавательской столовой в конце длинного коридора, все ждали только ее. Осталось всего одно свободное место, и она внутренне поморщилась, садясь рядом с Гаретом Поупом. Ну хотя бы Клэр оказалась напротив, через пару мест от нее. Скользнув на свободное место, она повернулась к директору, который, убедившись, что все на месте, начал произносить молитву.

Пока подавали обед, Тея повернулась к своему соседу слева:

– Рано встали сегодня? – спросила она.

Во взгляде Гарета Поупа мелькнуло удивление, будто она ляпнула какую-то грубость, и Тея не могла избавиться от ощущения, что нажила себе врага, хотя и понятия не имела, по какой причине.

– Это меня вы чуть не сбили с ног сегодня на дорожке в Саммерборн, – пояснила она.

– Прошу прощения, – откликнулся он, передавая ей блюдо с сероватыми бобами. – Вы, должно быть, спутали меня с кем-то еще. Поверьте, этим утром я и близко не подходил к Саммерборну. Впрочем, туман был довольно густой, так что это мог быть кто угодно.

– Значит, я ошиблась, – признала Тея, покраснев, накладывая себе овощи. Неужели так начинается сумасшествие? Она мысленно пнула себя за это поспешное обвинение. В тот момент она не сомневалась в том, кого видела, но чем больше думала об этом, тем отчетливее понимала, что на самом деле толком не разглядела пробегавшего мимо мужчину. И он прав, туман действительно был густой.

Тея повернулась к коллеге справа, представилась, и вскоре у них завязалась оживленная дискуссия о достоинствах английской сборной по крикету, которой через пару месяцев предстояло играть в Австралии в финальной серии игр. Брови собеседника поднялись в изумлении, когда она спокойно отстаивала свою точку зрения, зная не только о выбранных в команду австралийских игроках, но и об английских.

Детство Теи прошло под комментарии матчей от Ричи Бено, игрока в крикет и спортивного комментатора, под удар биты по мячу, взрывы аплодисментов, когда бэтсмен забивал шестерку; игры на заднем дворе и на пляже, где мама выступала в роли «хранителя воротцев», занимая позицию за калиткой бэтсмена, а Пип находилась в дальней части поля. А в день подарков, на второй день Рождества, все изнемогали от жары на мельбурнском крикетном стадионе. Каждый. Чертов. Год. Тея подозревала, что ее отец хотел бы иметь сыновей вместо дочерей – достаточно было услышать прозвища, которые он им дал: Тео и мистер Пип.

– О-о-о, голова младенца, – послышались шепотки с дальнего края стола. Повернувшись, Тея увидела в центре стола продолговатый противень с бледной комковатой массой, из которой вытекала пузырящаяся красная жидкость, точно искусственная кровь из фильма ужасов.

– Старички с ума сходят по хорошему пудингу. Пудинг с вареньем – пропитанный джемом бисквит на сале. Сытное и тяжелое блюдо. Сердечный приступ на тарелке, – пояснил Гарет, заметив ее шокированное выражение. – Не желаете кусочек?

– Спасибо, пожалуй, воздержусь, – помотала головой Тея.