А теперь давайте перейдем к разрушительным силам, которые довели мечту конца девятнадцатого века о мощном мировом лоскутном одеяле из развитых государств, связанных все возрастающей финансовой и экономической взаимозависимостью, до полной несбыточности… И тем самым заставили каждый мыслящий ум вырабатывать новую концепцию Мира, который должен быть. Чрезвычайно важно, чтобы природа этих разрушительных сил была ясно понята и сохранена в памяти. Постичь их означает получить ключ к нынешним бедам мира. Забыть о них, даже на мгновение, означает потерять связь с сущностной реальностью и погрузиться во второстепенные проблемы.

Первая группа этих сил – это то, о чем люди привыкли говорить как об «уничтожении дистанции» и «изменении масштаба» человеческих операций. Эта «отмена дистанции» началась более ста лет назад, и поначалу ее результаты вовсе не были разрушительными. Она связала воедино разраставшиеся Соединенные Штаты Америки, которые в противном случае могли бы дойти до угрожающего их единству напряжения, она позволила разросшейся Британской империи обеспечивать свою связь в масштабе планеты.

Разрушительное влияние отмены дистанции проявилось лишь позднее. Давайте проясним его сущностное значение. В течение казавшихся бесконечными веков самыми быстрыми средствами передвижения были лошадь на тракте, бегущий человек, галера и слишком зависимый от погоды парусный корабль. (Вспомним еще голландцев, мчащихся на коньках на своих каналах… но это было редчайшее достижение скорости, далеко не везде применимое.) Политическая, социальная и творческая жизнь человека на протяжении всех этих столетий была приспособлена к этим ограничивающим условиям. Они определяли расстояния, на которые можно было нормально отправлять товар, пределы, до которых правитель мог посылать свои приказы и своих солдат, пределы доступности свежих новостей и даже весь масштаб жизни. Чувство настоящей общности почти отсутствовало за границами частого тесного общения.

Отсюда, человеческая жизнь естественным образом замыкалась в сфере, определяемой взаимодействием между этими ограничениями и такими природными препятствиями, как моря и горы. Такие страны, как Франция, Англия, Египет, Япония, вновь и вновь появлялись в Истории как естественные, необходимые явления, и, хотя были такие крупные политические «сооружения», как Римская империя, они никогда не достигали прочного единства. Римская империя сохраняла единство не лучше мокрой промокательной бумаги; она постоянно разваливалась. Старые империи, за пределами своих национальных ядер, были всего лишь шаткими взымателями дани. То, что я уже называл мировым лоскутным одеялом великих и малых держав, соответствовало, таким образом, условиям конницы, пехоты и парусных кораблей.

За столетие все это изменилось…

Сначала появился пар, паровая железная дорога, пароход, а затем в ускоряющемся крещендо появились двигатель внутреннего сгорания, электрическая тяга, автомобиль, моторная лодка, самолет, передача энергии от центральных электростанций, телефон, радио. Я извиняюсь за этот пересказ всем слишком хорошо известного. Я делаю это для того, чтобы подкрепить утверждение, что все области, которые были наиболее удобными и эффективными для старого, освященного временем образа жизни, становились все более и более неудобными, тесными и узкими для новых нужд. Это относилось ко всем видам административного управления, от муниципалитетов, городских округов и распределительных организаций разного уровня до суверенных государств. Они были, и по большей части остаются, слишком малы для новых требований и слишком привязаны друг к другу. Для всего социального устройства такая сцепленность – большая помеха, но, когда дело доходит до масштаба суверенных государств, она становится невероятно опасной и невыносимой… Человеческая жизнь не может продолжаться, когда столицы большинства цивилизованных стран мира находятся в подлетном часе бомбардировок от их границ, за которыми могут бесконтрольно готовить агрессию и вести тайные приготовления к ней. И все же мы по-прежнему терпимы и лояльны к договоренностям, которые нацелены на сохранение такого положения дел и относятся к нему так, как будто ничто иное невозможно.

Нынешняя война за и против Гитлера, Сталина, г-на Чемберлена и так далее даже не затрагивает сущностной проблемы уничтожения дистанции. Она действительно способна разрушить все, ничего не уладив. Если удалось устранить все проблемы нынешнего конфликта, мы все равно останемся с огромной задачей уничтожения границ большинства существующих суверенных государств и их слияния в некий больший мир. Эту задачу нужно выполнить, если мы хотим, чтобы человеческая жизнь продолжалась. Договоров и взаимных гарантий недостаточно. За последние полвека мы, конечно же, достаточно узнали, сколько стоят договоры, чтобы понять это. Мы должны, из-за одного только упразднения дистанции, объединить человеческие дела под одним общим контролем, предотвращающим войну.

Но это упразднение дистанции – лишь один из наиболее ярких аспектов изменения условий человеческой жизни. С ним связано общее изменение масштаба человеческих операций. Последние сто лет были веком изобретений и открытий, превосходящих достижения предыдущих трех тысячелетий. В книге, которую я опубликовал восемь лет назад, «Труд, богатство и счастье человечества», я попытался суммировать наши победы над силой и материей, которые все продолжаются. В таком современном городе, как Бирмингем, за один день расходуется больше энергии, чем было бы нужно для поддержания жизни всей Елизаветинской Англии в течение года. В одном танке содержится больше разрушительной энергии, чем понадобилось армии Вильгельма I для завоевания Англии. Теперь человек способен производить или разрушать в несравненно больших масштабах, чем до начала этой бури изобретений. И следствием этого является постоянное дальнейшее разрушение упорядоченной общественной жизни наших прапрадедов. Исключения нет для всех профессий и ремесел. Старые социальные порядки и разграничения были, как говорится, «выбиты из седла». Хоть рыболовство, хоть земледелие, текстильная работа, металлообработка, добыча полезных ископаемых, – нет такого рода занятий, который не страдал бы от постоянной перестройки на новые методы и возможности. Наши традиции торговли и распределения спотыкаются из-за этих изменений. Квалифицированные профессии растворяются и исчезают.

Новые властные организации уничтожают леса мира с бешеной скоростью, распахивают огромные пастбища в пустыни, истощают минеральные ресурсы, убивают китов, тюленей и множество редких и красивых видов, разрушают моральный дух всех социальных слоев и опустошают планету. Институты частного присвоения земли и природных ресурсов и частного предпринимательства с целью получения прибыли, которые в течение нескольких столетий в Европе, Америке и на Востоке обеспечивали довольно сносную, стабильную и «цивилизованную» общественную жизнь для всех, кроме самых бедных, с новыми возможностями обрели чудовищную разрушительную силу. Терпеливый, жадный, предприимчивый искатель наживы прошлого, оснащенный теперь огромными когтями и зубами, которыми снабдила его смена масштаба, в клочья растерзал старый экономический порядок. Даже и без войны наша планета опустошается и дезорганизуется. И процесс идет и идет без какого-либо общего контроля, даже более чудовищно разрушительный, чем постоянно возрастающие ужасы современной войны.

Теперь должно быть ясно, что эти две вещи – очевидная необходимость некоего коллективного контроля над миром для устранения войны и менее общепризнанная необходимость коллективного контроля над экономической и биологической жизнью человечества – являются АСПЕКТАМИ ОДНОГО И ТОГО ЖЕ ПРОЦЕССА. Из этих двух дезорганизация обычной жизни, которая продолжается, есть война или нет ее, является более серьезной и наименее обратимой. И то и другое возникает из-за отмены расстояния и изменения масштаба, они влияют друг на друга и модифицируют друг друга. И, если не признать их параллельность и взаимозависимость, любые проекты всемирной федерации или чего-то в этом роде неизбежно обречены на неудачу.

Вот почему распалась окончательно Лига Наций. Она была юридически-политической. Ее придумал при помощи нескольких политиков бывший профессор Истории старомодного толка. Она игнорировала неимоверный развал человеческой жизни поступью технических революций, крупного бизнеса и современных финансов, для которых сама Великая война была вряд ли более, нежели побочный продукт. Лига была учреждена так, как будто ничего подобного не происходило.

Военная буря, которая теперь обрушилась на нас из-за продолжившегося раздробления общего управления на лоскутное одеяло суверенных государств, является лишь одним аспектом общей потребности в рациональной консолидации человеческих дел. Независимое суверенное государство с его вечной военной угрозой, вооруженное ресурсами современных механизмов устрашения, является лишь самым вопиющим и ужасающим аспектом того же самого отсутствия согласованного общего контроля, которое делает разросшиеся, независимые, суверенные, частные организации и объединения бизнеса социально разрушительными. Мы все зависели бы от милости «Наполеонов» торговли и «Аттил» финансов, если бы в мире не было ни пушек, ни линкоров, ни танков, ни военной формы. Нас можно было бы продать и обездолить.

Мы должны понимать, что политическая федерация без одновременной экономической коллективизации обречена на провал. Задача миротворца, действительно желающего мира в новом мире, предполагает не только политическую, но и глубокую социальную революцию, более глубокую, чем революция, предпринятая коммунистами в России. Русская революция потерпела неудачу не из-за своего экстремизма, а из-за нетерпения, насилия и нетерпимости в своем начале, из-за отсутствия предвидения и интеллектуальной ограниченности. Космополитическая революция мирового коллективизма, являющаяся для человечества единственной альтернативой хаосу и вырождению, должна зайти гораздо дальше русской. Она должна быть более основательной и лучше продуманной, и ее достижение требует гораздо более героического и более крепкого толчка.

Бесполезно закрывать глаза на величие и сложность задачи установления мира во всем мире. Эти факторы – основа всего.