Книга: Будущее нашего мира. Процветание или гибель?
Назад: 12. Существование мирового порядка
Дальше: Разум на конце натянутой узды Герберт Джордж Уэллс

Предисловие к работе Герберта Уэллса «Разум на конце натянутой узды»

Валентин Катасонов

 

«Разум на конце натянутой узды» (Mind at the End of its Tether) – последняя работа известного английского писателя Герберта Уэллса. Хотя Уэллс называет ее «небольшой книгой», она скорее тянет на формат большой статьи. Нередко ее называют «эссе». Была написана в 1945 году, менее чем за год до смерти (умер в возрасте 79 лет 13 августа 1946 года). Биографы и исследователи творчества писателя говорят, что упомянутую работу писатель рассматривал как дополнение к его фундаментальным трудам «Краткая история мира» (1925) и «Наука жизни» (1931).
Предлагаемая читателю работа неизвестна нашему читателю, поскольку никогда не переводилась на русский язык и у нас не издавалась. Но следует отметить, что и за рубежом, даже в англоязычных странах, даже на родине писателя в Англии «Разум на конце натянутой узды» известен достаточно узкому кругу читателей. Работа весьма специфическая.
Она не имеет ничего общего с научно-технической фантастикой – жанром, в котором Уэллс трудился и проявил себя как талантливый писатель до Первой мировой войны. Не отнесешь эту работу и к жанру социологии, политики и проектирования будущего, чем Уэллс занимался с конца Первой до времен Второй мировой войны (такие работы, как «Открытый заговор», «Мировой мозг», «Новый мировой порядок» и др.). Это было время, когда писатель, осознав все несовершенство общества и мирового порядка, предлагал проекты спасения человечества и построения счастливого мира.
Вторая мировая война оказала шоковое воздействие на писателя. Он уже стал сомневаться в возможности исправить мир, сделать его более справедливым и менее жестоким. В работах последнего периода превалируют ноты сомнения в возможности успешной реализации разработанных ранее проектов усовершенствования мира. Затем эти сомнения перерастают в пессимизм и даже отчаяние. Это такие работы, как: «Что ожидает Homo Sapiens?» (1942 г.), «Наука и мировой разум» (1942 г.), «От 42-го по 44-й: современные мемуары» (1944 г.), «Разум на конце натянутой узды» (1945 г.). Своего апогея пессимизм и отчаяние достигли в последней из названных работ. Вероятно, мрачная тональность произведения объясняется еще тем, что писатель уже находился в тяжелом физическом состоянии и предчувствовал надвигающуюся смерть.
Некоторые биографы называют «Разум на конце натянутой узды» «исповедью» писателя. Хотя вряд ли можно в буквальном смысле говорить об исповеди, поскольку Уэллс был атеистом. И в последней своей работе он остается на атеистических позициях (правда, некоторые его высказывания можно отнести к разряду агностицизма). Скорее работу можно назвать «приговором».
Во-первых, приговором человечеству. Потому, что писатель не оставлял ему почти никаких шансов на выживание. И уж тем более на переход в какое-то более совершенное состояние. Вот страшные вердикты писателя:
«Конец всего, что мы называем жизнью, близок, и его нельзя избежать».
«Автор убежден, что выхода нет ни в обход, ни напрямую. Это конец».
«Ряд событий заставляет разумного наблюдателя осознать, что человеческая история уже подошла к концу и что Homo sapiens, как ему понравилось называть себя, в своем нынешнем виде отыгран».
Во-вторых, приговором самому себе. Потому, что писатель разочаровался в своих убеждениях, которые он формировал всю предшествующую жизнь, – в рационализме и способности разума управлять миром. Он, как пишут биографы писателя, в конце жизни несколько сожалел, что встал на путь чрезмерного интеллектуализма. Мол, прав был премудрый Соломон, сказавший: «От многой мудрости много скорби, и умножающий знание умножает печаль» (Еккл. 1:18). Энтони Уэст (внебрачный сын Г. Уэллса), комментируя «Разум на конце натянутой узды», утверждал, что его отец «осознал, что был не прав, отказавшись от артистизма, искусства, художественности ради социологии», и потому впал в отчаяние.
Самое удивительное: разочаровавшись в рационализме и материализме, писатель не сумел прийти к признанию бытия Бога и пониманию Его роли в жизни каждого человека, общества и мировой Истории. Уэллс моментами пытается выйти за пределы материального бытия и найти некую первопричину всего сущего. Этому таинственному началу он подыскивает подходящее название: «Сила», «Космический процесс», «Запредельное», «Неизвестное», «Непознаваемое». В конце концов останавливается на слове «Антагонист». Почему «Антагонист»? – Потому что вся вселенная, по ощущению Уэллса, настроена против человека, готовит его исчезновение (или как вариант: трансформацию его в нечто, что уже нельзя назвать «человеком»).
А за всей вселенной стоит неведомая сила, враждебная человеку. На этом «метафизика» Уэллса заканчивается, и он опять возвращается к привычным его размышлениям о процессах в мире материи.
Еще одна попытка Уэллса выйти за пределы материального мира – это когда он сравнивает земную жизнь человечества с большим экраном, на котором мелькают тени и изображения какого-то иного, высшего мира. Читаем: «Чем напряженнее анализ, тем неизбежнее ощущение умственного поражения. Перед нами простыня киноэкрана. Она – настоящая ткань Бытия». Это уже немного напоминает идеализм Платона. Более конкретно: миф о пещере – из седьмой книги диалогов «Государства» древнегреческого философа (там описываются силуэты на стене пещеры, за которыми наблюдают обитатели пещеры; а за их спинами находится источник света и первообразы). Но, увы, на этом размышления Уэллса в духе платоновского идеализма обрываются.
Образно выражаясь, Уэллс завис между небом и землей. Состояние, скажем прямо, трагическое. Особенно накануне смерти, ухода в вечность. По работе Уэллса видно, что писатель не может обрести покой, мечется, пытается за отведенные ему месяцы постичь что-то самое главное, чего он почему-то не постиг за предыдущие десятилетия. Святые в христианской церкви говорили, что размышления о смерти в течение жизни – залог истинной мудрости человека. У английского писателя ни в юности, на даже в зрелые годы времени на размышления о смерти не оставалось. Он думал о человечестве, он был уверен в своей способности сделать человечество счастливым и без остатка посвящал себя «проектированию будущего». В предисловии к данной работе Уэллс честно признается: «Смерть всегда волновала автора лишь в той степени, чтобы успеть привести все его счета и завещательные документы в должное состояние».
Чем-то мне последние месяцы английского писателя напоминают конец жизни русского писателя Льва Толстого. Он также годами думал о всем человечестве, на размышления о смерти времени не оставалось. Из жизни уходил в метаниях и бесконечных сомнениях.
В последней работе проявляется непоследовательность писателя. С одной стороны, он демонстрирует разочарование в рационализме и материализме. С другой стороны, мы видим неожиданное возвращение к тем рационально-материалистическим идеям, которые он воспринял еще в начале своего жизненного пути. Его наставником и учителем был знаменитый Томас Хаксли (1825–1895) – английский зоолог, член и президент Лондонского королевского общества, популяризатор науки и защитник эволюционной теории Чарльза Дарвина. Хаксли был более ярым дарвинистом, чем сам Чарльз Дарвин, поэтому английского зоолога называли «Бульдогом Дарвина». Герберт Уэллс, обучаясь премудростям биологической науки у Хаксли, стал правоверным дарвинистом. Его дарвинизм не очень бросался в глаза, когда Уэллс был в расцвете своих творческих сил, но вот в работе «Разум на конце натянутой узды» он очень подробно раскрывает такие аспекты дарвинизма, как теория эволюции, борьба видов, естественный отбор, стадии превращения обезьяны в Homo sapiens. Читаем:
«Приспособиться или погибнуть всегда являлось непреложным законом жизни…»
«Группы или совокупности отдельных особей возрастают не только в числе, но и в размерах. Идет междоусобная борьба за существование. Более крупные совокупности или отдельные особи устраняют меньших и потребляют все больше и больше. Запасы их пищи истощаются, и возникают новые формы, способные потреблять материал, который более примитивные не были приспособлены усваивать.»
«Для Человека нет другого выхода, кроме как двигаться круто вверх или круто вниз. Приспособиться или погибнуть – вот, как всегда, неумолимый императив природы».
И еще много других пассажей в том же духе дарвинизма. Несколько пугает фанатичная уверенность Уэллса в правоте дарвинизма: «В огромном количестве накопленных фактов ни разу не попадается ни одного, который бросил бы тень сомнения на то, что до сих пор называют «теорией» органической эволюции. Несмотря на яростные отрицания набожных людей, ни один рациональный ум не может подвергнуть сомнению неопровержимую природу эволюции». Следует признать, что такой уверенности не было даже у самого Чарльза Дарвина.
Нет, все-таки нам Уэллс гораздо более интересен как писатель-фантаст и даже как «проектировщик будущего», чем как пересказчик сомнительных догматов дарвинизма.
Если бы Уэллс попытался начать свою творческую жизнь с написания подобного трактата, думаю, что вряд ли он смог бы найти достаточное количество почитателей как среди любителей литературы, так и среди любителей науки. Увы, работа отражает творческий закат знаменитого Уэллса. Но данное эссе не может не представлять интереса для тех, кто хочет понять метаморфозы великих, гениальных людей.
Свои размышления по поводу эссе Уэллса хочу дополнить мыслями нашего соотечественника Игоря Сикорского (1889–1972). Мы его знаем как знаменитого авиаконструктора. Но он также писал работы философско-богословского характера (с позиций православия). Наиболее известная и крупная из них – «Невидимая борьба» (Invisible Encounter), вышедшая в США на английском языке в 1947 году. Игорь Сикорский был современником Герберта Уэллса, следил за его творчеством. И оставил некоторые свои комментарии по поводу ряда работ, в том числе обсуждаемого нами эссе «Разум на конце натянутой узды».
Игорь Иванович констатирует, что примерно с конца 1930-х годов Уэллса уже не узнать: прежний оптимист превратился в пессимиста и апокалиптически настроенного писателя (хотя, конечно, будучи материалистом, Уэллс не относился к последней книге Священного Писания «Апокалипсис» серьезно): «В последующие годы взгляды Уэллса коренным образом переменились. Вместо обнадеживания и оптимизма в них проявились мрачность и пессимизм». Апогеем этого пессимизма, как отмечает И. Сикорский, явилась работа «Разум на конце натянутой узды». Она, как пишет Игорь Иванович, «стала последним посланием этого великого человека всему человечеству. В предисловии Уэллс пишет: “Если таковы основы, то ему (Герберту Уэллсу) нечего больше сказать и никогда не будет чего сказать”».
Не разделяя атеистического мировоззрения Уэллса, Игорь Сикорский ни в коей мере не умаляет способностей англичанина предсказывать будущее и считает, что к его прогнозам следует относиться очень серьезно: «Пророчества Герберта Уэллса, как и любого другого человека, могут быть ошибочны. Однако очень многие его предсказания сбылись с удивительной точностью. Поэтому нельзя оставить без внимания и это его пророчество, учитывая и ту мрачную серьезность, с которой оно было сделано».
Сикорский задает вопрос: «Какой же вид угрозы почувствовал Герберт Уэллс, пользуясь своей исключительно проницательной и острой интуицией?» И отвечает за англичанина, который подошел очень близко к ответу на этот вопрос, но озвучить его не решился даже в своей последней работе. Игорь Иванович помогает англичанину сформулировать эту самую страшную угрозу: «Я убежден, что Уэллс осознал и понял, что радикальный материализм безнадежен и что впереди его ожидает трагическое и полное крушение. Этот верный вывод сопровождается ещё и осознанием того, что радикальный материализм, стремясь к неограниченной и полной власти над судьбой человечества, заставил его признать трагичный исход таких событий. Как неверующий, он не имел доступа к Божественному руководству. Следовательно, он с желанием, одержимостью и отчаянием исследовал возможности только человеческого, материалистически настроенного интеллекта в поисках средств предотвращения надвигающейся страшной катастрофы. И, рассматривая возможности только человеческого разума и интеллекта, он пришел к правильному выводу, что из сложившейся ситуации нет выхода. Это – конец».
Герберта Уэллса можно без натяжки отнести к представителям «Фаустовой цивилизации», описанию которой Игорь Сикорский посвятил первую главу своей книги «Незримая борьба». Да, Уэллс – один из ярких, незаурядных представителей указанной цивилизации, которую Сикорский определял как цивилизацию смерти. Герберт Уэллс не сумел вырваться из цепких лап «Фаустовой цивилизации», но оставил нам убедительные логические подтверждения того, что она действительно может стать концом земной истории человечества. Анализ воззрений известного английского писателя Игорю Ивановичу понадобился для того, чтобы лишний раз подтвердить главную мысль своей книги: материализм (особенно в его радикальной, атеистической форме) является смертельной угрозой для человечества.
Назад: 12. Существование мирового порядка
Дальше: Разум на конце натянутой узды Герберт Джордж Уэллс