7. Лия
Следуя за Руби обратно в пустыню иного мира, Лия чувствовала себя едва ли не профессионалом. Переход был ей не впервой, и, в отличие от Марисы, никакого головокружения она не испытывала. Правда, в этот раз появились новые ощущения: стоило им покинуть стоянку участка племенной полиции и переместиться в иной мир, как рыжая шерсть под рукой Лии стала тканью, а в следующее мгновение, широко распахнув глаза, писательница осознала, что рядом с ней с четверенек поднимается девушка-индианка.
А собака исчезла.
Нет, потрясенно осознала Лия. Собака вовсе не исчезла. Она превратилась в девушку.
Но это же невозможно!
В сознании ее пронеслись образы с картин Эгги, а затем вспомнились и слова старой художницы: «Они звери и есть, только могут принимать человеческое обличье».
Сердце у Лии готово было выпрыгнуть из груди. Она сделала пару шагов в сторону.
— Ойла, — произнесла девушка. — Не бойся. Я Руби в ином обличье.
Лия судорожно сглотнула и попыталась принять невозмутимый вид, будто ей неоднократно доводилось сталкиваться с подобным. Только, судя по обеспокоенному лицу девушки, ничегошеньки-то у нее не получилось.
Она и сама не понимала, с чего так перепугалась. Человеческая версия Руби, одетая в джинсы, туристические ботинки и фланелевую рубашку в черно-красную клетку поверх белой футболки, была симпатичной и вполне доброжелательной. Ее длинные рыжие волосы — такого же цвета, что и шерсть собаки — были собраны в небрежную косу. А на шее из-под воротника рубашки выглядывала часть татуировки летящей птицы — голова, верхняя часть туловища да крыло, тянущееся за ухо.
На какой-то момент Лию целиком захватила мысль об абсурдности татуировки в виде птицы на теле собаки.
Она прочистила горло, расправила плечи и заявила:
— Да я вовсе и не боюсь.
И торопливо примостилась на ближайший валун, поскольку ноги вдруг стали как кисель — или земля стала как кисель, толком она и не поняла. Просто осознала, что лучше быстренько сесть, а не бухнуться на землю.
Лия опустила голову к коленям и, пока не отпустила слабость, не двигалась. Когда же она подняла взгляд, девушка никуда не исчезла — сидела себе на корточках в паре метров от нее и, склонив голову, изучала ее внимательным взглядом.
— Извини, — заговорила Руби. — Иногда я забываю, какое впечатление смена облика может произвести на того, кто прежде ничего подобного не видел.
— Как раз про меня. Честно говоря, мне действительно немного не по себе.
— Да я вижу. Что, вправду так отличается от перехода между мирами?
— Эм-м… Да.
— И насколько же?
— Как будто… — подыскать подходящие слова Лие не удалось, и потому вместо объяснений она брякнула: — А я однажды прошла сетевой тест, и согласно ему мое тотемное животное — паук.
Брови Руби поползли вверх.
— И теперь ты беспокоишься, что превратишься здесь в него?
— Что? Нет. То есть… Ведь этого все равно не произойдет, да?
— Если только в тебе не течет кровь кузенов — но я чую, что не течет.
— Точно. Конечно же, нет. Извини. Я так нервничаю, что несу всякую чушь.
Лие удалось удержаться от продолжения. Она сделала глубокий вдох и медленно выпустила воздух. Руби молчала. Казалось, девушка спокойно может просидеть вот так на солнце до самого вечера, просто поглощая кожей тепло. В Ньюфорде осень была гораздо холоднее, и Лия искренне радовалась здешней жаре, хотя начинало хотеться пить. Что бы только она не отдала сейчас за одну из бутылок воды в багажнике арендованного автомобиля, оставленного возле дома Эгги!
— Значит, — заговорила в конце концов она, — ты можешь превращаться в собаку.
— Не совсем верно. Я из семьи Рыжих Собак. И могу превращаться в человека. Вот парни Рувима — они превращаются в псов.
— Кто такой Рувим?
— Мужик, что был со Стивом. Это такая особенность племени кикими. У них есть что-то в крови, благодаря чему члены Воинского союза могут обращаться в псов.
— Но ты действительно собака?
— Это плохо?
— Нет, — покачала головой Лия, — просто очень необычно… для меня, конечно. И кем тебе нравится быть больше?
— Определенно собакой. У нас нет ваших драм — вроде той, что переживают Сэди, Стив и остальные. Если мы не играем, то просто лежим и расслабляемся. Еще рыщем там и сям, исследуем окрестности, обнюхиваем друг дружке задницы.
Глаза у женщины так и расширились, и Руби рассмеялась.
— Просто проверяю, слушаешь ты меня или нет. Как, получше уже?
— Да, получше. То, что ты собака, теперь мне представляется вполне естественным.
— Вот и прекрасно. Хотя, должна заметить, если бы ты тоже была собакой, мы бы поняли друг друга гораздо быстрее. А теперь позволь задать тебе пару вопросов.
— Пожалуйста.
— Почему тебе так важно знать, что Стив — тот самый человек, которого ты ищешь? Почему бы тебе не принять его таким, какой он есть сейчас? Может, когда-то он и был тем, другим, а может, и нет — но в любом случае почему это тебя так волнует?
В самом деле, почему? И волнует ли? Помедлив, Лия произнесла:
— Неделю назад, задай ты мне этот вопрос, я не затруднилась бы с ответом. А теперь все здорово усложнилось.
— В смысле?
— Мне больше не кажется, что это касается каждого… я говорю про личную жизнь знаменитости. Особенно когда в мире происходит столько всякого — в том числе и дурного — со множеством самых обычных людей.
— Коли так, зачем же тебе встречаться со Стивом?
— Мне очень нужно задать ему один вопрос.
— А если ответ тебе не понравится?
— Что ж, придется тогда жить с этим, — пожала плечами Лия.
Какое-то время Руби пристально смотрела на нее, затем кивнула.
— Хорошо, — она поднялась одним легким и плавным движением.
Уверенности, что она сможет стоять на ногах и тем более шагать в неизвестном направлении по пустыне, Лия не ощущала, но все-таки оторвалась от валуна. И тут же качнулась назад — Руби схватила ее за предплечье и предотвратила падение.
— Идти-то сможешь?
Писательница кивнула.
— Мне бы только попить. У тебя случайно нигде волшебным образом не припрятано бутылки с водой?
Руби запрокинула голову, ноздри ее задвигались.
— Даже лучше, — отозвалась она через секунду. — Я чую источник… — она медленно повернулась и указала на скалы вдали. — Там. Сможешь столько пройти, или мне принести тебе немного?
— И в чем же? Во рту?
— Хм, об этом я не подумала.
— Пожалуй, до тех скал меня хватит, — решила Лия. — Может, по пути расскажешь, что за история с этой девочкой Сэди?
Руби нахмурилась.
— Даже не знаю, что и рассказывать-то, — заговорила она, когда они двинулись через кусты к источнику. — Обычно мне не составляет труда понять вас, пятипалых, но вот с ней сплошные сложности.
— Пятипалых? — переспросила писательница, приноравливаясь к шагу спутницы.
Руби подняла руку и пошевелила пальцами.
— Вы рождаетесь с пятью пальцами на руках.
— А вы — с лапами, — улыбнулась Лия.
Девушка кивнула.
— Так почему тебе сложно понять Сэди?
— Мы, отпрыски собачьих семей, импульсивны и эмоциональны, — начала Руби. — Не обдумываем свои действия, а бросаемся вперед очертя голову, следуя чутью. И мы моментально привязываемся к людям и по природе своей сохраняем им верность подолгу. Любой майнаво давно разорвал бы такую связь. Но мы не можем уйти. Мы преданы тем, кому доверяем, и от своих друзей ожидаем только лучшего.
— Звучит неплохо.
— Скажи это цепному псу или дворовой собаке, которую пятипалые пинают каждый раз, когда у них плохое настроение.
Лия нахмурилась. Собаки или кошки у нее никогда не было. Да она даже рыбок не заводила. Тем не менее ей доставало прагматизма осознавать, что домашним животным порой достается от хозяев.
— Пожалуй, это скверно. Но при чем здесь Сэди?
— Меня саму, похоже, неизменно влечет к травмированным людям. К нуждающимся в помощи. Когда Сэди появилась у Эгги, я сразу почуяла ее синяки и порезы. Она испугалась меня, как и всей нашей своры, но я все равно надеялась, что смогу ей помочь.
— И не смогла.
— Потому что половина ран нанесена ею самой. Она режет себя.
Лия кивнула. Время от времени в ньюфордском Художественном центре появлялись подобные подростки. Подростки, более вредящие самим себе, нежели окружающим, — и ничего с этим поделать было нельзя, только находиться рядом. Можно мягко вызвать на разговор по душам — но только так, чтобы им казалось, будто они сами этого захотели. А в большинстве случаев необходимо показывать им всеми силами, что ты не отступишь, не бросишь, что бы с ними ни творилось. Или что бы с ними ни сотворили. В любом случае общение не из легких. Зачастую очень болезненное.
— И как же ты поступила? — спросила писательница.
— Никак, — пожала плечами Руби. — Я даже не знала, что делать.
— Да, в таких ситуациях сложно понять, как поступить лучше всего.
Потом Лия задумалась о словах девушки, что ее влечет к травмированным людям. И что как собака Руби живет у Эгги.
— Значит, Эгги…
— Травмированная? — закончила девушка за нее вопрос.
— Ты же сама сказала…
Руби рассмеялась.
— Эгги — самая уравновешенная личность, какую я только встречала среди людей и майнаво. Я живу у нее просто потому, что ее собаки — моя стая. Род Рыжих Собак всегда жил на земле Белой Лошади.
К этому времени они добрались до скал, и Лия вскарабкалась по указанному девушкой пути. Вода просачивалась из расщелины наверху и собиралась среди камней в прозрачный прудик, поверхность которого искрилась от солнечных лучей.
— А куда вода уходит? — поинтересовалась Лия.
— Может, обратно в землю? — пожала плечами Руби.
Она сложила ладони ковшиком и зачерпнула себе воды. Писательница последовала ее примеру и поразилась, какой холодной оказалась вода. От души напившись, она поднялась к Руби, устроившейся на плите красного песчаника над расщелиной.
Поначалу окружающий пейзаж даже сбил Лию с толку. Со скалистой возвышенности казалось, будто пустынный кустарник бесконечно тянется во все стороны безукоризненной плоской равнины. Однако после пройденного до источника пути женщина понимала, как обманчиво впечатление. На деле местность внизу сплошь была изрезана незаметными высохшими руслами и усеяна провалами и возвышениями.
Наконец она повернулась к спутнице. С нахмуренным видом девушка смотрела куда-то вдаль.
— В чем дело? — забеспокоилась Лия.
— Ах, все в порядке, — машинально улыбнулась Руби. — Просто задумалась о Сэди.
— Что она может навредить себе?
Девушка покачала головой.
— Отчасти. Вот только после номера, что она отколола, я больше беспокоюсь, как бы она не навредила кому-нибудь другому.
— Тогда мы должны вернуться.
— Нет. Я обещала Эгги, что приведу тебя к Стиву и буду заботиться о твоей безопасности.
— Стив подождет.
Руби окинула писательницу внимательным взглядом.
— Правда, — упорствовала Лия. — Ты сможешь отыскать его когда угодно, так ведь? Давай тогда вернемся и убедимся, что все в порядке.
— Ты уверена? Ты проделала весь этот путь…
Вообще-то Лия отнюдь не была уверена. Тем не менее события с самого начала развивались наперекор ее ожиданиям, и теперь стоило все как следует обдумать. Уж точно она даже не надеялась обнаружить Джексона Коула живым и здоровым, да и первая встреча с ним прошла не совсем гладко. Если, конечно, тот мужчина на самом деле Джексон Коул. Кто его знает, вдруг это и вправду всего лишь его двоюродный брат.
И еще ей не давал покоя разговор со старым отшельником, повстречавшимся прошлой ночью во дворе мотеля. После его откровений Лия стала задаваться вопросом даже не о том, какого черта она здесь делает, но правильно ли живет вообще.
Да уж, вопросов у нее накопилось много, а вот ответов что-то не видно.
Пожалуй, лучше всего отвлечься — скажем, принять участие в разрешении чужих проблем. Зла Лия никому не желала и в мыслях, но если кто-то уже попал в неприятности, почему бы не попробовать помочь ему оттуда выбраться? А заодно и перестать изводить себя бесплодными сомнениями.
— Да, я уверена, — ответила она наконец Руби.
Лицо девушки так и просияло от улыбки. Она живо вскочила на ноги и протянула Лие руку:
— Я знаю короткую дорогу!
