6. Томас
Вернувшись к Консуэле, Томас увидел, что в горловине каньона появился автомобиль. И не просто какой-то там автомобиль. Это был старый седан форд, черный с блестящим отливом, с удлиненным и скошенным задним кузовом — на манер лоурайдеров мексиканских юнцов, только у этого дорожный просвет оказался высоким, а колеса большими и широкими.
— Ах, да это Гордо, — тихонько рассмеялась женщина. — Обожает хохмить.
Так звали ее жуткого пса, вспомнил парень, а потом до него дошло, что тварь не попадалась ему на глаза с самого начала разговора с Консуэлой. Может, зверюга способна показываться лишь ночью и исчезает с первыми лучами солнца? Или обернулась невидимой. Теперь-то чего угодно можно ожидать.
— Хочешь сесть за руль? — поинтересовалась Консуэла, двинувшись к машине.
— А что случилось с кадиллаком?
— Я люблю перемены, — пожала плечами женщина. — Сегодня, судя по всему, путешествую на хотроде с шофером — или хочешь, чтобы я повела?
«Шутишь, что ли?» — подумал Томас. Он просто сгорал от нетерпения оказаться за рулем этой тачки. Вот бы его Сантана увидела! Впрочем, не в таком обществе…
— Почему же, могу и я, — как можно небрежнее отозвался парень. — Так куда едем? В казино?
— Потом. Для начала, думаю, сделаем небольшой крюк.
Томасу это не слишком понравилось, однако он все равно открыл водительскую дверцу, убедившись, что на заднем сиденье не притаился злющий пес, готовый вцепиться ему в горло, шлепнулся на сиденье и бросил прощальный взгляд на Морагу. Скорее всего, шаман уже понял всю бесполезность затеи и позовет его обратно. Однако тот лишь кивнул и улыбнулся.
Неужто ему одному все это кажется ненормальным?
Консуэла изящно опустилась на пассажирское место. Выглядела она куда моложе, нежели пару секунд назад. А захлопывала дверцу уже натуральная близняшка женщины, заезжавшей утром в факторию. Только сейчас на ней были надеты легкие бриджи милитари и заправленная в них белая футболка с глубоким вырезом. Взгляд Томаса сам собой скользнул по декольте, но, поймав себя на этом, парень поспешно отвел глаза, успев, однако, заметить ухмылку вороновой ауры. В очередной раз залился румянцем, понадежнее прикрыл дверцу и едва не подпрыгнул на сиденье, когда двигатель завелся сам собой.
«Только не очкуй, — мысленно велел себе Томас. — Морагу верит, что тебе это по силам, значит, так оно и есть».
Он прочистил горло и осведомился:
— Э-э… А вам вправду нужен водитель?
— Ах, не бери в голову. Гордо просто прикололся над тобой.
Ладно. Значит, у нее есть собака, способная становиться невидимой, и еще воронова аура на плече. Томас глянул в зеркало заднего обзора, но салон оставался пустым. Уверенности ему это не прибавило, однако он постарался скрыть свои опасения.
— Так куда едем?
— Просто езжай дальше по каньону.
Парень кивнул. Он знал, что через пару-тройку километров дорога заканчивается подле основания столовой горы, на которой располагаются развалины древнего поселения одного из племен пуэбло. Очевидно, туда они и направляются. Интересно, подумал Томас, неужто придется пешком подниматься до самых развалин? Впрочем, скоро он это и так выяснит, пока же у него имелись другие вопросы.
— Зачем вы подкинули мне это перо?
— Тебя необходимо было пробудить.
— Я не спал.
— Уверен? А как же твоя связь с племенем?
— Она у меня была и есть.
— Что ж тебе так хочется слинять из резервации?
Парень вздохнул. Неужто об этом и в ином мире сплетничают?
— Да откуда вы знаете… И вам-то что за дело?
— Я подруга твоей тети Люси.
— Вы хотите сказать, тети Лейлы. Тетя Люси умерла.
— Нет, я говорю о Люси.
Томас на мгновенье оторвался от дороги и с крайне озадаченным видом глянул на Консуэлу.
— Неужто тебе так никто и не объяснил, что такой вещи, как линейное время, не существует? А что касается так называемого прошлого, настоящего и будущего, события в них происходят параллельно.
— Ну конечно, — согласился Томас, ухитрившись при этом не закатить глаза.
— Согласна, большинство людей живут в одной последовательности мгновений и игнорируют остальные. Но из этого вовсе не следует, что время линейно.
— Я не верю в судьбу, — заявил парень. — Не верю, что жизнь за нас уже спланирована.
— И я не верю.
— Но…
— Ты хоть слушаешь? События происходят параллельно.
— Почему же тогда кажется, что последовательно?
— Потому что мы сами выбираем, как воспринимать время.
— Чушь какая-то.
— Ах, чушь? Подожди, то ли еще будет!
Томас покосился на Консуэлу. Женщина улыбалась. Он снова устремил взгляд вперед, поскольку дорога заканчивалась, и перенес ногу с газа на тормоз.
— Нет, не замедляйся, — велела Консуэла.
Единственный путь на столовую гору вел по тропе, петляющей меж кактусов и кустов, и такой узкой, что даже на квадроцикле проехать можно было с трудом. Дорога же заканчивалась небольшим разворотным кругом. Если они не замедлятся, неминуемо врежутся во вздымающуюся стену из красного песчаника.
— Не думаю, что это разумно, — ответил Томас.
Воронова аура исступленно заклохтала.
Парень попытался повернуть, но обретший самостоятельность руль не шелохнулся. Тогда он вдарил по тормозам, однако, против ожиданий, машина помчалась еще быстрее. Томас судорожно стиснул оплетку руля и завопил:
— Я ведь не какой-то чертов бессмертный майнаво! Я не выживу!
— Куда смотрят твои шаманские глаза? — бросила Консуэла сквозь какофонию клекота призрачного ворона, скрежет колес и вой мотора.
— Да нет у меня никаких…
Но было уже поздно. В ожидании столкновения парень зажмурился и прикрыл голову руками, напоследок мысленно проклиная и женщину, и ее чокнутую ауру, и заколдованный автомобиль.
Однако столкновения так и не произошло.
Когда же Томас осмелился открыть глаза, оказалось, что они мчатся по грунтовой дороге, убегающей через пустыню до самого горизонта. Снова взявшись за руль, он попытался затормозить, и на этот раз все сработало: колодки соединились, скорость начала падать, и в конце концов автомобиль остановился. Поставив машину на нейтральную передачу, Томас уронил голову на руль. В груди молотом стучало сердце, он весь взмок. Минула минута, другая. Наконец парень нашел в себе силы и выпрямился; руки, правда, по-прежнему так тряслись, что пришлось опять вцепиться в оплетку.
Он мрачно уставился на Консуэлу:
— Ну и что это была за хрень?
— У тебя же дар шаманского зрения. Я думала, ты увидишь дорогу, — вид у женщины был виноватый, но ее воронова аура так и заходилась смехом. Томас рассвирепел.
— Это несмешно! Я думал, мы размажемся в лепешку!
— Но ведь не размазались, — улыбнулась Консуэла.
— Да неужто благодаря вам?!
— А, так ты сомневаешься, что благодаря нам путешествуешь между мирами безо всякого вреда для здоровья?
«Нам?» — удивился парень. Он в очередной раз глянул в зеркало — заднее сиденье оставалось пустым. Либо Женщина-Ночь имеет в виду кого-то в багажнике, либо какого-нибудь призрака. А может, и свою воронову ауру.
Пульс Томаса потихоньку возвращался к норме. Пот на жаре быстро высох. Руки уже не ходили ходуном. Парень сделал глубоких вдох.
— Хорошо, — произнес он. — Благодаря вам.
Женщина и воронова аура ухмылялись с довольным видом.
— Не понимаю, что в этом смешного, — с досадой бросил парень.
— Смешного? — Консуэла покачала головой, и выражение ее лица разом изменилось. — Нам предстоит серьезное дело. Нам необходимо выявить, виновен или нет член твоего племени. Морагу говорит, что верит в тебя, но я сомневаюсь, что ты способен выражать волю племени, коли так разобщен с ним.
— Значит, вы явились сюда и подсунули мне это перо, поскольку знали, что иначе в будущем возникнут проблемы? — Женщина хотела что-то возразить, но Томас опередил ее: — А почему бы вам не заглянуть в него еще раз и не узнать, чем все закончится?
— Так не выйдет.
— Нет? А как же тогда выйдет?
— Перво-наперво мы повидаемся с твоей тетей Люси.
Парень уставился вдаль через лобовое стекло и потер переносицу.
— Слушайте, у меня голова от этого раскалывается.
— Печально.
— А что насчет будущего?
— Я не могу туда заглянуть. Я забыла, как это делается.
Томас раздраженно выдохнул.
— Что-то вроде майнавовской болезни Альцгеймера?
— Нет… Знаком со скандинавской мифологией?
— Да только по комиксам про Тора и фильмам, — покачал головой парень.
— Одного из главных скандинавских громов звали Вотан, у него было два ворона — Память и Мысль.
— Как будто что-то знакомое, — припомнил Томас. — Хотя его звали Одином. Такой здоровый волосатый чувак с одним глазом. И у него действительно сидели на плечах две птицы.
— Только их не две, — продолжила Консуэла. — Во всяком случае, не всегда было две. Когда-то существовал только один ворон, но нечто — ход времени или некий излом провидения — разделило его, и с той поры отдельные функции единого организма — Память и Мысль — стали именами двух птиц. Один ворон хранит воспоминания, а другой живет текущим днем.
— И как эта сказочка о воронах относится к вашей… — и вдруг парня осенило, хотя в это невозможно было поверить. — Не хотите ли вы сказать, что вы один из воронов Вотана?
— Нет. Но нечто подобное порой происходит со старыми майнаво-корба, с родами воронов и ворон. По прошествии некоторого времени мы учимся не держаться всего пережитого и сортируем личный опыт и воспоминания, чтобы избегать обращения разом ко всей истории. Правда, порой мы утрачиваем эти потаенные частицы самих себя — тогда они отделяются и начинают жить самостоятельно.
Томас уставился на воронову ауру Консуэлы, занятую чисткой перьев. Тварь ответила самодовольным взглядом.
— Да, — произнесла женщина. — Ситала — моя память. Она меня не покидает, но общаться мы не можем.
— Паршиво, что могу сказать.
— Есть и свои плюсы, — пожала плечами Консуэла. — Для старой майнаво вроде меня бремя прожитых лет становится не таким тягостным, раз я их не помню.
— И сколько же этих прожитых лет?
Женщина устремила взгляд в окно.
— Вот это я помню. Родилась я давным-давно, вскоре после рождения самого мира. В отличие от вороньих сестриц, Коди или Старика-Пумы, меня еще не существовало, когда Ворон помешивал котелок. Но едва он закончил, я вышла из царства тьмы в мир, что он создал для всех нас.
Женщина-Ночь снова посмотрела на Томаса и улыбнулась отразившемуся на его лице сомнению.
— Не веришь, что мир сотворил Ворон?
— Даже не знаю. Наверное. Меня этому учили. Но как же другие религии? Я об этом порой задумываюсь. Вот христианский бог, скажем, создал мир за семь дней.
— Их мир — не наш.
— Не понимаю.
— В нашем мире грез все времена и возможности существуют единовременно, и некоторые из них отражаются в первом мире. Ну так что, поедем дальше?
— На встречу с моей покойной теткой.
Консуэла закатила глаза, и Томас поспешно вскинул ладонь.
— Ладно-ладно. Только последний вопрос.
— И какой же?
— Если вам недоступны воспоминания о прошлом и будущем, откуда вы знали вчера утром, что мне нужно подкинуть это перо?
— Я его не подкидывала.
— Вы же сами сказали, что мне нужно пробудиться!
Женщина кивнула.
— Но инициативу я на себя не брала. Обычно я стараюсь не вмешиваться в дела пятипалых.
— А кто же тогда?
И парень посмотрел на Ситалу, воронову ауру. Призрачная птица буквально раздулась от самодовольства.
— Ладно, неважно, — покачал головой Томас.
Он включил передачу, и форд тронулся. Благодаря широким шинам и отличной подвеске машина гладко катилась по грунтовой дороге. Какого-либо движения здесь ожидать не приходилось, однако Томас по привычке бросил взгляд на зеркало заднего вида и, к своему удивлению, увидал вдали фуру.
— Кажется, у нас компания, — сообщил он.
Консуэла обернулась и нахмурилась:
— Что-то не так.
— И что же именно?
— Сегодня их здесь быть не должно.
Она снова развернулась к лобовому стеклу и подалась вперед, устремив напряженный взгляд на дорогу. Краем глаза Томас заметил, что Ситала, теперь невероятно серьезная, все свое внимание сосредоточила на дороге позади.
Парень понятия не имел, что высматривает Консуэла. Вдали маячили горы, но по опыту проживания у подножия Йерро-Мадерас ему было известно, что горы всегда располагаются много дальше, нежели кажется. В их-то направлении через обширные заросли кустарника дорога и бежала — такая прямая, словно ее провели по линейке.
— Кто там позади? — спросил наконец Томас. — И почему вы встревожились?
— Я не встревожилась.
Парень бросил взгляд на собеседницу.
— Но вид у вас определенно встревоженный. И у нее тоже, — кивнул он на ауру. Затем перевел взгляд на зеркало заднего вида. Фура неумолимо нагоняла их. — А если что-то нервирует Духа Смерти, полагаю, мне тоже стоит начать волноваться.
Он надавил на педаль газа, и форд ускорился.
— Я вовсе не Дух Смерти, — отозвалась Консуэла. И до того, как Томас успел озвучить вопрос, пояснила: — Дух Смерти — это Гордо. Просто мы путешествуем вместе. И он, кстати, только один из множества духов смерти. Не думаешь же ты, что Смерть лично посещает каждого умирающего? Да еще и проделывает это одновременно?
— Но…
— А сейчас будь предельно внимателен, — перебила его женщина. — Когда я скажу свернуть, сделай это. Строго вправо, прямо в кустарник. Без возражений и споров, ясно?
Томас бросил взгляд на спидометр и затем на зеркало заднего вида. Даже при ста сорока пяти километрах в час фура стремительно их нагоняла.
Просто здорово. Он в ином мире, в компании с одним из духов смерти и, возможно, на краю гибели. Но его дух, раз никто из родни или из племени не знает, где он находится, проводить будет некому…
— Сворачивай! Живо!
Томас, не задумываясь, чуть отпустил педаль газа и крутанул руль. Машину бросило вправо, он дважды газанул, а когда форд полностью развернулся под прямым углом к дороге, снова утопил педаль в пол. Впереди среди кустарника замаячил провал, к которому, подпрыгивая на ухабах, сшибая кактусы и обдирая полировку о колючки, стремительно неслась машина. Но даже на такой скорости перелететь русло пересохшей реки шансов не было никаких, а свернуть не оставалось времени.
И вдруг русло исчезло.
А с ним и пустыня.
Теперь они мчались по узкой дороге: под колесами — хорошо утрамбованная красная глина с песком, а по сторонам — уходящие на десятки метров ввысь отвесные скалы из красного песчаника. Перед ускорением в этом новом мире Томас, снова быстро глянув в зеркало заднего обзора, успел заметить, что черный длинномер тоже свернул за ними.
Эта махина, если нагонит, раздавит их в лепешку, как сонного кролика.
— Остановишься на вершине подъема, — велела Консуэла.
Парень кивнул.
— А потом?
— А потом полезем наверх. И будем надеяться, что Гордо их остановит.
На этот раз Томас не стал утруждать себя поисками пса. Как ему подсказывал опыт, обретенный за этот безумный день, зверюга материализуется волшебным образом из ниоткуда.
Ох, как же он сейчас жалел, что вызвался сопровождать эту жуткую дамочку-майнаво вместо Морагу!
Только запоздалое раскаяние ничего не меняло. Сейчас главная задача — просто выжить. На шамана можно и потом наорать.
Когда они достигли вершины холма, Томас резко вдарил по тормозам и остановил форд. В зеркале заднего вида снова показалась черная фура, и парень услышал, как здоровенный черный автомобиль понизил передачу перед подъемом. Не удосужившись заглушить двигатель, Томас распахнул дверцу и выскочил наружу. Затем подбежал к уже ожидавшей его у подножия скалы Консуэле.
— Лазить умеешь? — спросила она.
Определенно вопрос человека, чье детство прошло за пределами резервации. Практически вся ребятня Расписных земель каждый день часами напролет только и делает что шныряет вверх-вниз по стенам каньонов. Это у них вместо игровых приставок — в некоторых традиционных семьях даже телевизора-то нет.
Томас не стал тратить время на ответ, а принялся карабкаться вверх по извилистой траектории — в зависимости от того, где попадались зацепки и опоры. После всех сегодняшних приключений он ожидал, что Консуэла превратится в ворона да полетит, однако она взбиралась рядом, криво улыбаясь ему каждый раз, когда бы он ни покосился в ее сторону. А вот ее вороновой ауры было не видать.
Где-то на половине подъема им попался довольно широкий карниз, где можно было остановиться и взглянуть на происходящее внизу.
Изумленный Томас, пытаясь прогнать наваждение, захлопал ресницами. Старый заказной форд исчез. На его месте сидел, поджидая фуру, которая с ревом преодолевала последние метры подъема, огромный Гордо.
