Туда

Томаса распирало от желания гневно бросить в лицо Женщине-Ночи: «Кем, черт побери, ты себя вообразила, чтобы накладывать на меня свое паршивое заклятье?!» Однако он помнил о совете Рувима держаться как можно спокойнее и много не болтать, и находил его дельным. И потому, подойдя к разговаривающей с Морагу женщине, просто протянул ей черное перо и проговорил:

— Кажется, вы оставили это в фактории.

Явно удивленный знакомством Томаса с могущественной майнаво, шаман перевел взгляд с собеседницы на парня. А Женщина-Ночь безмолвно взяла перо, усмехнувшись глазами. Над ее плечами возникла воронова аура, которая с величайшим интересом уставилась на вещицу и прищелкнула клювом.

Избавившись от пера, парень ожидал ощутить какие-то перемены в самочувствии или в настроении, однако ничего не произошло. Все оставалось в точности таким же, как и с этой штуковиной в кармане или в руке. По-видимому, магия вороновой женщины на этом этапе не требовала, чтобы ее жертва обладала пером. Похоже, превращение стало необратимым.

Но, как ни странно, разочарования Томас не испытывал.

— Откуда вы знаете друг друга? — небрежно осведомился шаман.

— Я заглянула в факторию купить колу, — пожала плечами Женщина-Ночь.

— Как, нашли казино? — невинно поинтересовался Томас.

При упоминании казино Морагу сощурился, затем повисла долгая пауза. Откуда-то издалека донесся пронзительный крик ястреба. И Томасу вдруг остро захотелось снова оказаться в рувимовском пикапе с Сантаной — просто ехать вдаль, болтая с сестренкой под ее любимую музыку. Захотелось повернуть время вспять и не ездить по просьбе Тетушки прошлым вечером к Центру общины. И еще захотелось оказаться за прилавком фактории и, разглядывая в окошко опунции, прикидывать: все они перемещаются каждый день или некоторые ленятся. Попросту говоря, ему захотелось оказаться где угодно, лишь бы подальше отсюда. И все потому, что помимо собственных переживаний парень ощущал колоссальное по мощи подспудное противостояние Морагу и Женщины-Ночи. Внешне это никак не проявлялось — оба сохраняли совершеннейшее спокойствие, однако напряженная до искр атмосфера выдавала затаенные чувства собеседников.

— Что ты затеяла, Консуэла? — спросил наконец шаман.

— Консуэла? — удивился Томас. — Так ее зовут Консуэла?

Морагу кивнул.

— Консуэла Мара, также известная как Морриган. А когда-то она была невестой Ворона.

Парень понятия не имел, кто или что такое Морриган, но сказание о невесте Ворона помнил: они поженились давным-давно, когда мир был еще совсем юным, но сейчас царят на разных сторонах Колеса — ее сторона противоположна той, что олицетворяет собой Ворон. Он вывел мир из тьмы, частью которой являлась его невеста, и ей стало ужасно любопытно — что же у него получилось в этом его старом черном котелке…

— Я тебя во второй раз спрашиваю, — вновь обратился шаман к вороновой женщине, — что ты затеяла?

— Ничего. Просто пить захотелось. А тебе-то что за дело?

— Хочу быть в курсе происходящего в резервации, особенно если в деле замешаны духи.

— Тогда тебе нужны сплетники и шпионы получше, — парировала женщина и повернулась к Томасу: — Нет, до казино добраться я не успела.

Морагу тему менять явно не собирался и теперь переключился на Томаса:

— Ты ее сегодня уже видел, но тебе и в голову не пришло сообщить об этом мне?

«Вот уж не знал, что должен перед тобой отчитываться», — подумал Томас, пожимая плечами.

— Да я понятия не имел, кто она такая. Она выглядела совсем по-другому — прямо как супермодель.

Брови Морагу поползли вверх.

— Ну, знаете, такой отпадный вид, — живо пояснил парень, выразительно проводя в воздухе рукой, и тут же ощутил, как краска заливает ему шею.

Консуэла улыбнулась и стала похожа на очень довольную кошку — даже послышалось нечто напоминающее мелодичное мурлыканье, — что усугубило положение Томаса: от его шеи разве что пар не повалил. А потом провела ногтем по щеке парня. Воронова аура Женщины-Ночи, распушив перья, склонила голову и раскрыла клюв. Томас готов был поклясться, что она смеется.

— Ах, как мило, — проворковала Консуэла, пристально глядя на шамана. — Как же приятно осознавать, что не все меня боятся.

Томас, впрочем, не считал, что Морагу хоть немного опасается своей собеседницы. В глазах шамана плясали гневные огоньки, хотя голос его прозвучал спокойно:

— Так зачем ты здесь, Консуэла?

На этот раз воронова женщина ответила ему:

— Дерек Два Дерева был не первым, кто погиб от рук Сэмми Быстрой Травы и его охотников. Родня других жертв взывала к ветру, требуя расплаты.

— Других жертв? — повторил шаман.

Как ни злился он на женщину, известие его явно потрясло.

Консуэла кивнула. Озорные огоньки в ее глазах сменились ледяными искрами, от которых у Томаса по спине пробежал холодок.

— Почему я слышу об этом только сейчас? — рявкнул Морагу.

— Они были майнаво, а не кикими. У майнаво нет шамана-посредника, поэтому они преподносят табак и возносят молитвы, обращаясь непосредственно ко мне.

Морагу с подозрением уставился на нее.

— Я слышал множество преданий о Женщине-Ночи, — в конце концов заговорил он. — И ни в одном из них не говорится, что обращение к ней в молитвах столь же действенно, как и к громам.

Консуэла пожала плечами.

— У кузенов свои предания. И вот в них говорится, что Женщина-Ночь бродит по миру от заката до рассвета и следит, чтобы забытое зло не оставалось безнаказанным. Сила ее велика, как и стремление восстановить равновесие.

— Значит, она дух мести, — заключил Морагу.

— Скорее, дух справедливости. Порой даже майнаво необходим заступник.

Шаман кивнул.

— И ты, стало быть, их заступник и есть.

— Вовсе нет, — покачала головой Консуэла. — Но я слежу за тем, чтобы для кузенов, чьи молитвы я услышала, была восстановлена справедливость.

Томас отметил про себя мелькнувшее в глазах Морагу сомнение.

— Понимаю, — промолвил шаман. — Что ж, спасибо, что заглянула сообщить об этом.

— Наведалась я к вам не только по-соседски, — продолжила Женщина-Ночь. — Здесь я еще и потому, что справедливость намеченных мною действий должен удостоверить кто-то из кикими. Семьи майнаво весьма щепетильны в этих вопросах, и конфликты с людьми, вызванные моим приговором, им не нужны. Станешь моим свидетелем?

Морагу замялся, и Томас вдруг понял, что сейчас настал черед шамана мечтать о том, чтобы оказаться где-нибудь в другом месте. Может, это как-то связано с той белой девочкой, которую защищают они со Стивом?

— Что, такой трудный вопрос? — усмехнулась Консуэла.

— Не трудный, но и не из легких, — проговорил Морагу.

— Я пойду с вами, — выпалил вдруг Томас, удивив как себя самого, так и шамана.

Он вспомнил предупреждение Рувима держать язык за зубами, но сказанного уже не воротишь.

— Ах, какой приятный сюрприз, — улыбнулась Консуэла и повернулась к шаману. — Имеет ли он право говорить за все племя?

Морагу какое-то время пристально смотрел на Томаса, затем тепло улыбнулся.

— Конечно, имеет.

Томас переводил взгляд с шамана на Женщину-Ночь, стараясь не обращать внимания на воронову ауру на ее плечах. Птица ухмылялась и била крыльями, словно призывая парня разделить ее радость. Интересно, и во что он сейчас ввязался?

— Могу я переговорить с Томасом наедине? — осведомился Морагу у женщины.

— Конечно.

Шаман отвел парня в сторонку, и только тогда Томас по-настоящему осознал, что все это происходит наяву. Он действительно только что согласился сопровождать духа, персонажа сказаний… Правда, в чем заключалась миссия этого духа — причем не простого, а весьма могущественного, — парень сказать не мог. Женщина-Ночь жаждет мести и, вероятно, собирается разорвать Сэмми на части прямо у него на глазах. Теплых чувств к владельцу казино Томас не питал, но и жгучей ненависти, как кое-кто на традиционалистской стороне резервации, не испытывал. И становиться свидетелем позорной смерти Сэмми парня не тянуло.

— Спасибо тебе, — заговорил Морагу. — Кризис в резервации и в мире духов — немного чересчур даже для меня.

Томас, толком не расслышав его слова, промямлил в ответ:

— Не знаю, чем я думал. И сейчас совершенно не понимаю, что делать. Если она собирается прикончить…

Шаман положил руку Томасу на плечо.

— Ты прекрасно справишься. И это пойдет тебе на пользу. Наблюдай, слушай. Обращай внимание на все, что уловишь в обоих мирах своими шаманскими чувствами.

— Да нету меня никакой магической силы.

Морагу стиснул ему плечо.

— Как же, по-твоему, ты видишь звериных духов тех, кто обитает в физическом мире?

— Я…

— Вот именно. Предупреждаю тебя только об одном: держи свое мнение при себе. Ты — глаза и уши племени, и мы должны принимать решения на основании твоих свидетельств. Ничего не обещай и говори как можно меньше.

Томас искренне пожалел, что он не последовал сему мудрому совету парой минут раньше и сболтнул лишнее. Впрочем, теперь он осознал, что именно подвигло его вызваться — обещание Стиву и Морагу помочь с девочкой. Откуда же ему было знать, что придется сопровождать духа смерти?

— Ну, готовы? — окликнула их Консуэла. Ей явно не терпелось приступить к делу, а призрачный ворон натурально ликовал.

«Да уж, — подумалось парню, — от этой парочки лучше держаться подальше». Но он приосанился и кивнул.

— Кузены справедливы, — бросил ему вдогонку Морагу. — И свое слово они держат — как и мы. Если Сэмми невиновен, ничего с ним не случится.

— Правда, мы-то знаем, что он виновен, — с сомнением отозвался Томас.

Шаман, как ни странно, покачал головой.

— Насколько нам известно, Сэмми и его гости не охотились на майнаво. Все случилось из-за недостатка знания. Ему нужно всего лишь убедить в этом Консуэлу.

— А если у него не получится?

— Тогда ему придется ответить за свои действия.

Томас мрачно кивнул: а он тогда станет свидетелем смерти Сэмми.