Кажется, только Морагу и Рувим не удивились, когда словно из ниоткуда возникла Калико — с головой толсторога в одной руке и Стивом в другой. Поначалу отшельник не совсем твердо стоял на ногах, но довольно быстро оправился.

Моментально воцарилась тишина. Если кто и пошевелился, то только чтобы повернуться в сторону вновь прибывших. Томас бросил взгляд на Джерри, до этого невозмутимо подпиравшего стенку Центра общины. Полицейский выпрямился и схватился за кобуру, но этим предпринятые им действия и ограничились.

Хоть появление пары и поразило Томаса наравне с остальными, опомнился он гораздо быстрее. Собственно, минувший денек выдался таким сумасшедшим, что еще одно невероятное происшествие уже ничего и не меняло. Ему припомнилось наставление Тетушки: прогуляешься хоть раз с майнаво, одной ногой в их мире так и останешься.

Шаман поднялся из шезлонга и произнес:

— Ойла.

— Ойла, Морагу, — отозвалась Калико, однако внимание ее было сосредоточено на Уильяме Крепкий Лук.

Она отпустила ладонь Стива и, взяв голову Дерека Два Дерева обеими руками, прошла сквозь безмолвную толпу к сидевшему у костра Уильяму и протянула ему останки, встав на колено. В руках лисолопы голова казалась невесомой, однако, приняв ее, Уильям крякнул — ему потребовались заметные усилия, чтобы удержать ношу на весу. Томасу стало понятно, что Уильям не является майнаво, пускай даже кровь толсторога у него и ярко выражена.

— Ойла, кузен, — поприветствовала его Калико и затем торжественно произнесла: — Скорблю о твоей утрате. Мы добились посильного возмещения, но дальнейшее наказание, ежели таковое требуется, оставляем целиком на усмотрение тебя и твоей родни.

Уильям прочистил горло и отозвался дрожащим голосом:

— Ты оказала… — он вдруг осекся, и ему пришлось проглотить ком в горле. — Ты оказала величайшую услугу моему роду, — по его лицу заструились слезы.

Калико тронула его за колено:

— Ты сделал бы не меньше.

Уильям кое-как кивнул. Кто-то притащил одеяло, на которое и возложили голову Дерека.

Майнаво поднялась и вернулась к Стиву.

— Мы все признательны вам, — обратился к паре Морагу. Чуть помолчав, он поинтересовался: — Стоит ли нам ожидать визита Сэмми с парнями?

— Вероятность есть, — ответил Стив. — Однако Калико постаралась, чтобы он… хм, кое-что понял. Поэтому, наверное, он явится за советом.

Рядом с шаманом тут же возник Рувим и спросил:

— За каким еще советом?

— Как различать зверей и кузенов.

Рувим презрительно усмехнулся:

— Мы ведь говорим об одном и том же Сэмми Быстрой Траве, которого все знаем и которого с удовольствием усадили бы голой задницей на муравейник?

Стив кивнул и продолжил:

— Конечно, есть вариант, что он примчится сюда вооруженным до зубов. Все зависит от того, насколько серьезно Сэмми воспринял предупреждение Калико.

— И что же она сказала ему? — поинтересовался Рувим.

— Да, мне тоже хотелось бы это услышать, — неожиданно подключился Джерри.

Томас вспомнил поверье, что майнаво никогда не нарушают своего обещания. Очевидно, Джерри оно тоже пришло на ум, хотя, если Калико исполнит свою угрозу и как-то поквитается с Сэмми, племенная полиция окажется бессильна. Ведь запереть того, кто способен по малейшему желанию перешагнуть в иной мир, невозможно.

— Расслабься, — Стив повернулся к Джерри. — Она не собирается выпотрошить владельца казино или, например, расчленить его.

Отшельник покосился на Калико, и та улыбнулась в ответ.

Интересно, подумалось Томасу, кто-нибудь кроме него заметил, что — на доли секунды — зубы лисолопы стали длиннее и острее.

— Честно сказать, — Стив по-прежнему обращался в первую очередь к Джерри, — я сильно сомневаюсь, что Сэмми что-либо предпримет этой ночью. Сейчас ему предстоит возня с недовольным клиентом, который лишился ценного трофея.

Ответ, похоже, устроил не только Джерри. А если кто из мужчин и остался при своем мнении, озвучивать его не стал.

Морагу подошел к Уильяму и положил руку ему на плечо.

— Забудем пока о Сэмми, — заговорил он. — Мы должны доставить Дерека в Каньон Предков, чтобы он смог начать свое следующее путешествие по Колесу.

Шаман оглядел собравшихся.

— Готовьтесь к церемонии на рассвете.

Костер закидали землей, и через пару минут площадка опустела. Остались Рувим с парой псовых братцев, Уильям, Стив с Калико, Морагу и полицейский. И Томас.

— Залезай, — позвал Рувим шамана, открывая пассажирскую дверцу. Тот покачал головой:

— Я поеду с Уильямом.

Калико, вновь ухватив голову Дерека за рог, проворно забралась в кузов, опередив и Уильяма, который сам намеревался затаскивать останки родственника, и Морагу, но место нашлось всем. Псовые братцы разместились в кабине.

— Знаю, что у тебя на уме, — обратился шаман к Стиву. — Но почему бы тебе не прокатиться с нами до горловины каньона?

Чуть поколебавшись, отшельник кивнул и полез в кузов. Оставались лишь Джерри, на похоронах присутствовать не собиравшийся, и Томас, решивший было, что домой ему придется топать пешком, поскольку сюда он приехал на грузовичке Рувима.

— Ты тоже, — окликнул его Морагу. Он протянул парню руку и затащил в кузов.

— Все расселись? — крикнул Рувим из кабины.

Шаман в ответ хлопнул ладонью по крыше, и машина тронулась. Томас уселся на надколесную арку и ухватился за борт — пикап то и дело нешуточно подбрасывало на ухабах. Калико и Уильям сидели спиной к кабине, подняв колени, между ними на одеяле лежала голова Дерека. Майнаво придерживала ее за рог. Напротив Томаса, на другой арке, пристроился Стив, перед которым на корточках — с поразительной ловкостью — балансировал Морагу.

— Не знаю, зачем ты меня позвал, — обратился к нему Стив. — Ты ведь не собираешься убеждать меня принять участие в церемонии…

Томас чуть подался вперед, стараясь расслышать слова сквозь подвывание мотора и шум колес по грунтовке.

— Потому что ты не следуешь Красному Пути, — продолжил за отшельника Морагу.

Стив кивнул и добавил:

— Ты либо принадлежишь племени, либо нет — вот и вся недолга. Я могу заблуждаться на свой счет, но, черт побери, точно не ряжусь под кикими.

— Никому в Расписных землях такое и в голову не приходило.

— Пусть не приходит.

— Знаю, — кивнул Морагу.

— Тогда зачем я здесь?

— Нужно поговорить. Тут кое-кто явился за девочкой, которую ты притащил.

Томас мысленно кивнул. Так и есть. Шаман действительно кое-что знает о похищенной девочке.

— Ты уверен, что ищут именно Сэди? — спросил Стив.

— Что, по резервации бродят толпы белых девочек-подростков?

— Резонно. Ну и кто явился по ее душу?

— Помощник Эрнандес из управления шерифа в компании с ее папашей.

Морагу вкратце пересказал Стиву события на стоянке. Томас покосился на Калико и Уильяма, но те, вроде, не прислушивались.

— Байка о похищении — полнейшая чушь, — нахмурился Стив. — Папаша Сэди ее сюда привез и выкинул посреди дороги.

— Да я знаю, — отозвался Морагу. — Даже Эрнандес не особенно верит в версию ее отца, но она несовершеннолетняя, поэтому он вынужден начать расследование.

— Конечно, куда ему деваться.

Стив уставился назад на дорогу. Они добрались до каньонов, а луна почти села, так что, кроме смутных очертаний скал, кактусов да кустарника, ничего было и не видать.

— Тебе придется отвезти девочку обратно в город, — наконец произнес Морагу.

— И что с ней там сделать?

— Не знаю, — пожал плечами шаман, — но в школу ходить она точно не может. Отвези ее до автобусной остановки и дай немного денег.

— Если ее и вышвырнут во второй раз, то не с моей помощью.

— Но мы не знаем, действительно ли ее вышвырнули, — возразил Морагу. — Вдруг она замешана в этом?

— В чем в этом? Слушай, папаша вытряхнул ее из машины посреди пустыни. Я тому свидетель. Он понятия не имел, что я или кто другой ее найдет. Да и как ей связаться с ним, если они и вправду прокручивают аферу? У нее даже мобильника нет.

— Когда я вчера заглядывал к Эгги, девочка сидела за компьютером. Она могла прямо в тот миг и отстукивать письмо папаше. Еще могла позвонить по городскому телефону Эгги.

Стив покачал головой:

— Сомневаюсь… В противном случае она заслуживает «Оскара».

— Что-то сделать тебе все же придется. Пока-то у Эгги ей ничего не угрожает, но долго так не продлится. Эрнандес считает, ее папаша в курсе, как наколоть систему. И он уже наорал на полицейского, чтобы тот подключил Бюро по делам индейцев и поднял вертолеты ФБР над резервацией.

Грузовичок меж тем стал притормаживать. Томас перегнулся за борт и увидел, что они добрались до горловины Каньона Предков. Рувим вырулил на обочину и заглушил двигатель.

— Я мог бы поселить Сэди у себя, — предложил Стив. — Там ее никто не найдет.

— Уверен, что хочешь пойти на такой риск? — усомнился Морагу. — Только ты да она… А если девчонка ведет грязную игру?

— Со мной будет Калико.

Дверцы распахнулись, и Рувим и псовые братцы выбрались наружу.

Томас, однако, не спешил покидать кузов. Он прочистил горло и спросил шамана и Стива:

— Так все и было?

Парень знал, что с людьми порой случаются паршивые вещи — даже здесь, в резервации. И знал, что дети и подростки не застрахованы от нападений. Но если люди таким вот образом поступают с собственными детьми, это чудовищно. Этому нет названия. Родители должны оберегать свое потомство. А семья — быть надежным заслоном на пути любой напасти.

Мужчины переглянулись, и Морагу переспросил:

— Что «так и было»?

— То, что он рассказал об этой девочке. Ее выбросил в пустыне родной отец?

— Да, — ответил Стив. — Сто процентов. Я стоял лагерем в горах и увидел, как остановилась тачка и оттуда выпихнули девчонку. А потом машина просто уехала.

— Значит, возле Центра этот тип заливал.

Стив кивнул.

— Судя по рассказам Сэди, оказаться одной в пустыне для нее было еще не самым худшим.

— Если только она ничего не сочинила, — буркнул Морагу.

Стив хмуро глянул на шамана, и тот, пожав плечами, обезоруживающе раскинул руки.

Однако Томас даже не услышал Морагу. Перед глазами его стояли Сантана и Ная. Он хорошо помнил, что случилось с маленькой дочкой Ребекки Пегой Пони, Жизелью. Ребекка познакомилась на индейском рынке с каким-то парнем и привела его к себе домой. Через пару дней она отправилась на вечеринку, оставив Жизель с незнакомцем… Это была не первая трагедия в резервации — просто самая недавняя.

— Стоит мне услышать о чем-нибудь подобном, — заговорил парень, — и я сразу представляю, что это может случиться и с моими сестрами… И тогда я словно схожу с ума.

— Я тебя понимаю, — отозвался Стив.

— Если вам потребуется какая-нибудь помощь, только скажите.

Стив какое-то время внимательно смотрел на Томаса, затем кивнул и, поднявшись, протянул парню руку, помогая встать.

— Надеюсь, твоя помощь не потребуется, — сказал он. — Но я ценю твое предложение.

— Что ценишь? — раздался снизу голос подошедшего Рувима.

— Что Томас готов поступить по совести, когда это потребуется, — ответил за Стива Морагу и спрыгнул на землю. Остальные в кузове последовали за ним.

Рувим шутя стукнул Томаса по плечу.

— Черт, прямо мои слова!

Томас смутился и опустил голову. Ему хотелось закричать им в лицо: «Почему же я тогда жду не дождусь, когда свалю из резервации?» — но он промолчал. Как обычно.

Старшие норовили объяснить его поведение верностью обычаям, а истина заключалась в том, что Томас просто не любил хамов вроде Сэмми. И в Центр общины приехал только потому, что его попросила Тетушка. Но попытайся он объяснить, надувшиеся от гордости за племя традиционалисты его и слушать бы не стали. И Томас не ничего не стал объяснять, а, пожав плечами, обошел пикап, чтобы посмотреть на каньон.

Последний раз он приезжал сюда на прощание с тетей Люси, сестрой Тетушки. Многие кикими исповедовали католичество, и их хоронили на кладбище Сан-Мигель на окраине Санто-дель-Вадо-Вьехо. Каньон Предков являлся местом упокоения традиционалистов.

Томас помнил, что в тот день духи — причем не просто призрачные образы прародителей, которых иногда он видит парящими над плечами соплеменников, но целые толпы тех, кого ему удавалось заметить изредка, да и то лишь краешком глаза, — были повсюду. Одни выглядели странно — частью человек, частью животное, — другие походили на обычные кактусы, только подвижные, с лицами и порой с какими-нибудь конечностями. Большей частью они оставались бесплотными, но некоторые почти не отличались от людей. Они ходили среди прощающихся и утешали их, касаясь плеча или руки. И хотя парень знал, что духи не желают ему зла, ощущения оказались не из приятных. Испытать их вновь ему совершенно не хотелось. Но, похоже, ничего другого не оставалось: призрачные создания уже начали собираться в каньоне.

Светало, дальние горные пики порозовели. Томас, словно зачарованный, смотрел, как духи с настырностью пустынных толсторогов шествуют по почти отвесным скалам. И вновь многие предпочли причудливые обличья странных гибридов человека и животного вроде тех, что вчера днем продемонстрировала им с сестрой подруга Стива, Калико. В основном звериные черты в глаза не бросались. Парень заметил женщину с длинными заячьими ушами, свисающими к плечам подобно косицам, а рядом — двух товарок с небольшими оленьими рожками. Неподалеку с непринужденностью ящерицы или змеи, поблескивая чешуйчатой кожей, по стене из красного песчаника скользил мужчина.

Другие духи, вроде существа с головой койота на человеческом торсе, у которого сквозь прорези на полях шляпы торчали остроконечные уши, или высоченной девицы с неимоверно длинными конечностями — впрочем, так могло казаться из-за недостатка освещения, — невольно притягивали взгляд. Томас таращился на длинноножку, словно загипнотизированный, но стоило им встретиться взглядами, парень отвернулся, от всей души надеясь, что дрожью отозвавшийся в теле ужас никак не отразился на лице.

После этого он не рисковал надолго заострять на ком-либо внимание. Духи тихонько переговаривались меж собой, пока вдруг разом не умолкли и не развернулись в направлении каньона.

— Ой-ёй, — раздался сзади возглас Калико.

Проследив за ее взглядом, Томас увидел, приближение чего уже ощутили она и все остальные духи.

Первой шествовал чернющий пес с широкой мордой и еще более широким торсом, ростом с небольшого пони. Однако вниманием парня завладела следовавшая за ним женщина с волосами цвета ночи — высокая, худая, как тростинка, едва ли не иллюзорная. Лицом она походила на птицу: широко разнесенные глаза, острый, как клюв, нос. Длинной мантией из черной дымки за ней тянулся ореол тьмы, а над плечами парил расплывчатый образ гигантского воронова черепа.

Женщина шла босиком практически в полной тишине, не считая странного клацающего звука, становившегося все громче. Лишь когда она приблизилась, Томас понял, что звук исходит от сотен косточек, вплетенных в ее косы и свисающих на нитях с платья — если таковым можно было назвать клочковатое одеяние от плеч до щиколоток.

Кузены, как один, расступались перед женщиной — не из страха, понял парень, но из почтения. Но если духи и не боялись, Томаса из-за чего-то неуловимого в облике незнакомки пробрало дрожью до мозга костей, а руки его покрылись мурашками.

— Кто… — ему пришлось прочистить горло. Он повернулся к Калико, вставшей рядом. — Кто она такая?

— Кто же еще, как не Женщина-Ночь? — так же тихо ответила та.

У Томаса так и чесался язык ответить, что он считал ее всего лишь детской страшилкой, однако после всех событий решил воздержаться от комментария. В конце концов, почему бы на этом ночном собрании кузенов и духов не объявиться и самому Духу Смерти?

— Что ей здесь надо? — только и спросил он.

Как и все кругом, парень не мог оторвать взгляда от приближающейся женщины и ее огромного пса.

— А ты как думаешь? — отозвалась Калико. — Явилась за Дереком. Может, и за его убийцей, кем бы он ни был.

А за Тетушкой она ведь не явилась, подумал Томас. Впрочем, увидев Женщину-Ночь во всей красе, он был этому только рад. Хотя, конечно, хотелось бы узнать, почему так произошло и чем обосновывается выбор подобной гостьи. Однако, прежде чем парень успел обратиться к Калико с вопросом, жуткая женщина заметила его и пригвоздила к месту взглядом. Томас, словно околдованный, не мог ни пошевелиться, ни заговорить и даже дышал с трудом. Черная и непроницаемая ночь стояла в глазах этой женщины, и еще нечто невыразимо древнее, от чего Томаса заколотило. Яички внезапно втянулись в тело, а во рту стало сухо, как в пустыне.

Но чем дольше Женщина-Ночь удерживала взгляд парня, тем сильнее росла в нем уверенность, что они встречались прежде. Томас понятия не имел, где и когда, и даже сомневался, что она выглядела так же. Но эти темные глаза были ему знакомы.