Глава 23

«Любой, кто когда-либо накормит тебя, рано или поздно назначит свою цену», — любил повторять отец Лали. Она удивлялась странным обрывкам воспоминаний из прежней жизни, которые настигали ее в самые неожиданные моменты.

На часах было без двадцати минут девять. Попрошайки и букинисты выстроились вдоль тротуара перед отелем «Парк». Лали уставилась на длинную черную машину, появившуюся на короткой подъездной аллее. За темными стеклами она различила женщину, красивую и ярко накрашенную. Окинув Лали критическим взглядом, женщина отвернулась, как будто не увидела в ней ничего достойного внимания. Лали сникла.

Соня помахала рукой вслед машине, что привезла их обеих в отель, после чего кивнула в сторону и направилась за угол здания, где достала из сумочки самокрутку и порылась в поисках зажигалки. Перехватив пристальный взгляд Лали, она усмехнулась:

— Помогает расслабиться, дорогая, не беспокойся об этом.

Лали огляделась, чувствуя себя слегка потерянной в потоке людей. Вспомнилось, как та женщина в машине отвела взгляд, дав ей явно невысокую оценку. Уклоняясь от призывов уличных мальчишек купить у них что-нибудь, она подошла к неприметному ларьку возле входа в отель и заказала ролл с двойным яйцом.

— Ты что, дорогая? — закричала Соня. — Там будет полно еды!

Лали сделала вид, что не слышит ее.

— Пятьдесят, — сказал парнишка за прилавком и протянул руку.

— Пятьдесят? Да это грабеж — пятьдесят рупий за ролл с двойным яйцом! Еще вчера он стоил тридцать, — запротестовала Лали. Продавец и ухом не повел, невозмутимо глядя прямо перед собой, а Лали не унималась: — Вы можете обдуривать этими ценами кого-нибудь другого, молодой человек. Но я знаю…

Парень не дал ей договорить:

— Слушайте, мадам, если хотите поесть, ешьте, а не хотите — не надо. У меня здесь очередь. Это лучшее место в Калькутте, где делают кати-роллы. Мы не используем картофельную начинку, наш ролл с бараниной известен во всем мире. — Он отвернулся, продолжая ворчать.

Лали обхватила себя руками. Она редко выбиралась из Сонагачи, а тем более в шикарный отель в аристократическом квартале. Она знала, где ей место. Но если на то пошло, она в состоянии прокормить себя. И не останется голодной ни сегодня, ни в любую другую ночь. Вскинув голову, она протянула пятьдесят рупий парню за прилавком.

Стояла и наблюдала, как потеющий мужчина в задней части ларька подбрасывает в воздух маслянистую лепешку и взбивает яичную смесь, прежде чем поджарить все это на сковороде.

Соня придавила недокуренную сигарету высоким каблуком красной туфли, брызнула в рот аэрозолем из пузырька, поморщилась, достала из сумочки флакон духов и облилась с головы до ног, как будто принимала душ. Лали стиснула зубы, наблюдая за такой расточительностью. Когда-то давно она купила себе один-единственный флакон духов «Голубая леди». Картонную коробку украшал белый силуэт женщины в шляпе, а сам пузырек обвивала голубая лента. На протяжении многих лет она бережно возвращала духи в коробочку после каждого использования и всякий раз задавалась вопросом, оправдал ли случай такие расходы. Быть богатым — это значит позволять себе роскошь расточительности. У нее такой возможности не было.

Блондинка направилась к неприметной боковой двери и вошла в отель. Лали следовала за ней по пятам по черно-белому мраморному полу. Парочка, делившая десерт за ближайшим к двери столиком, с любопытством посмотрела на Соню. Но если девушка сразу отвела глаза, изображая безразличие, как будто Соня ничего собой не представляет, то ее кавалер аж шею свернул, провожая блондинку взглядом. Лали позволила себе ухмыльнуться, проходя мимо их столика. Почти бессознательно она одернула платье. Блестящее, черного цвета, без рукавов, платье предательски скользило вверх по бедрам при каждом ее вздохе. Соня вытащила его из своего чемодана и небрежно швырнула через кровать. Можно было представить, как идеально платье облегает груди и кукольную талию, как выгодно обнажает молочно-белые бедра. Однако на Лали вещица сидела неважно: подчеркивала обвисшие груди и топорщилась вокруг живота. Она провела рукой по волосам. По крайней мере, волосы были чистые, хотя и завивались в странных местах и торчали возле ушей. Перекинув пряди на грудь, Лали выпрямила спину и поспешила дальше за Соней.

Соня демонстрировала самообладание женщины, которой никогда и нигде не приходилось чувствовать себя не в своей тарелке. Белые кресла в форме полого яйца придавали изюминку зеркальному вестибюлю. В поле зрения показался Рэмбо — он крутанулся в своем кресле, как ребенок на карусели. Соня подошла к нему, наклонилась и нежно поцеловала в щеку. Рэмбо расплылся в улыбке до ушей. Лали внутренне содрогнулась. Она испытывала глубокое отвращение к Рэмбо, сама не зная почему. На нем были неизменные «авиаторы» в золотой оправе, яркая шелковая рубашка и блестящие остроносые туфли. Лали наблюдала, как они с Соней шепчутся, время от времени взрываясь смехом. Она огляделась. Служащие, одетые в черные костюмы, с маленькими портативными рациями в руках, вежливо игнорировали ее. Ей бы хотелось спросить, где находятся туалеты, но по тому, как они старательно избегали визуального контакта, нетрудно было догадаться, что им прекрасно известно, кто она такая, как будто это у нее на лбу написано.

Лали отошла в сторонку, отчасти для того, чтобы развеять гнев, который уже сжимал ее руки в кулаки, отчасти из-за решимости самой найти дорогу к туалетам, как будто ей нужно было что-то доказать, хотя вряд ли кого-то волновало, докажет она что-то или нет. Последовала за компанией хихикающих девиц в боковой коридор, и туалеты действительно оказались там. Теперь она стояла позади этих девушек, ожидая своей очереди, а они болтали по-английски, обменивались шутками и громко смеялись.

Наконец Лали вошла внутрь и оказалась совершенно одна в туалетной комнате. В углу стоял диван, над безупречно чистыми зеркалами висели изящные светильники, отбрасывая мягкий свет на темные гранитные раковины и черные бутылочки с мылом для рук и увлажняющими кремами. Возле дивана томилась высокая пальма арека в золотистом горшке. Оглядев себя в зеркале, Лали глубоко вздохнула и вцепилась в края умывальника. Она не могла смотреть на свое отражение — идеальная поверхность зеркала была слишком разоблачающей, слишком вызывающей, и она боялась, что не выдержит такого противостояния.

Лали закрыла глаза и попыталась восстановить дыхание; так и стояла, пока кто-то не похлопал ее по плечу. Она вздрогнула, увидев Соню.

— Пойдем. Клиенты ждут, — сказала блондинка.

Лали следовала за Соней, как за путеводной звездой. Освещенное фойе казалось пропастью, готовой поглотить ее целиком, и каждый взгляд говорил: «Я знаю, кто ты». Она старалась не отрывать глаз от светлых волос, выделявшихся в этом месте. Наконец перед ними открылась полутемная комната, где каждый столик в коконе огней существовал в отрыве от окружающего мир. Официанты в ливреях сновали между столиками, как пчелы.

Соня подошла к двум мужчинам, сидевшим в углу на коричневом мягком кожаном диване. Наклонилась, обняла толстяка средних лет, приблизила губы к его уху и что-то прошептала. Они оба рассмеялись. Затем Соня выпрямилась и жестом указала на Лали:

— Это моя подруга.

Лали улыбнулась и присела на диван рядом со вторым мужчиной. Соня снова скользнула к толстяку и прильнула к его плечу. На столике стояла корзинка с холодной жареной картошкой. У Лали возникло искушение потянуться к ней, но она воздержалась. Вялые ломтики выглядели так же неаппетитно, как и мужчины по соседству.

В металлическом ведерке стояла бутылка вина, обернутая белой салфеткой. Несмотря на прохладный воздух в помещении, по темной поверхности стекали капли конденсата. Лали провела пальцем по запотевшему стеклу бутылки. Мужчина рядом с ней откашлялся. Лали убрала руку и повернулась к нему с дежурной призывной улыбкой. Мужчина был одет в светло-голубую рубашку и неприметные брюки. Он поигрывал кубиками льда в стакане, наполовину наполненном янтарной жидкостью. Лали заметила на его пальцах несколько колец с астрологическими камнями, оправленными в золото и серебро. Возможно, ему около тридцати пяти, но выглядел он старше. Очки, редеющие волосы разделены пробором слева. Поправив очки на переносице, мужчина улыбнулся в ответ Лали, и она подумала, что он чем-то похож на лакея. Другой мужчина — толстяк, прилепившийся к уху Сони, — по-видимому, был боссом. Лали почувствовала, как в груди поднимается паника. Соне достался более выгодный клиент, в то время как ей подсунули бюджетный вариант.

Донесся несвежий запах заветренной пищи. Она всегда задавалась вопросом, почему люди заказывают блюда в дорогущих ресторанах, если не собираются все это съесть. Ролла с яйцом явно оказалось недостаточно, чтобы утолить голод. Ей стало интересно, накормят ли их за этим столом.

— Майти, иди сюда, — позвал толстяк, выглядывая из гущи светлых волос Сони.

Лали поискала глазами и увидела Рэмбо — тот с заискивающей улыбкой топтался возле высокой ареки. Толстяк выпрямил спину, и Соня отодвинулась от него. Он широким жестом указал на диван. Лали заметила потерянное выражение лица Рэмбо. Он посмотрел на мужчину, нервно улыбнулся, подхватил тяжелый на вид стул, принес его к столику и уселся сбоку. Какое-то время все молчали.

Толстяк заговорил первым, обращаясь к Рэмбо:

— Вовремя, а? И привел нам черненькую и беленькую — приятный контраст. — Он рассмеялся собственной шутке.

Лали наблюдала за толстяком — на вид за пятьдесят, намного старше своего друга. И на самом деле он был не толстый, скорее дородный, круглолицый. С Рэмбо он говорил тихим, но властным голосом. Явно привык, чтобы ему повиновались, и не видел необходимости повышать голос. На нем была светлая рубашка с закатанными до локтей рукавами, а на левом запястье болтались дорогие хромированные часы.

Соня, чья улыбка застыла лишь на мгновение, снова скользнула в его объятия, как кролик в клетку. Лали поймала себя на мысли, что Соня текучая, как вода. Рядом с мужчинами она как будто плавилась, как будто обволакивала их своим телом. Конечно же она гораздо лучше смотрится в эскорте.

Блондинка потянулась за бутылкой, выглядывавшей из ведерка.

— О, кава, — обрадовалась она.

Как по волшебству из ниоткуда появился молодой человек в белой рубашке, черном жилете и галстуке-бабочке. Он выставил на стол бокалы для вина. Лали заметила, что мужчина в очках даже не оторвал взгляда от своего виски.

— Один большой ром, — сказал Рэмбо официанту.

— Желаете с колой, сэр?

— Нет, чистый, только со льдом.

Джентльмен постарше высвободился из объятий Сони и подтолкнул к Лали корзинку с ломтиками жареной картошки:

— Можешь называть меня мистер Рэй. Лали, не так ли?

— Да, э-э-э… спасибо, — отозвалась Лали.

Мистер Рэй махнул рукой, и материализовался другой официант, чтобы наполнить бокалы вином, и сразу после этого предыдущий вернулся с ромом для Рэмбо.

— А это мой коллега, Шамик. Большой умник. Я уверен, что одна из вас, дамы, отлично проведет с ним сегодняшний вечер, — сказал мистер Рэй, а Шамик наконец оторвался от своего напитка и подмигнул Лали.

— Все готово, Майти? — осведомился мистер Рэй.

— Да, сэр. Конечно. С нами вам никогда не стоит беспокоиться о сервисе. У нас все предусмотрено. Все по высшему разряду, — почтительно ответил Рэмбо.

— Столица. Ну, иди допивай свой ром где-нибудь в другом месте, среди приятелей, Майти, — без всякой паузы добавил мистер Рэй.

Рэмбо дважды моргнул, переключая умственную передачу, и похвально быстро сообразил, что от него требуется.

— Конечно, сэр, конечно. И увидимся позже, сэр? — Вопросительный знак повис в воздухе.

Но поскольку никто больше не обращал на него внимания, и меньше всего мистер Рэй, который уже вышвырнул сутенера из своей вселенной, Рэмбо задержался всего на мгновение, прежде чем покинуть вечеринку.

Лали заметила, как он показал ей поднятый вверх большой палец, исчезая в тени.