Анна зевнула. Было поздно. Она бросила взгляд на часы на своем прикроватном столике. Оказалось, пока она читала, ночь понедельника плавно перетекла в утро вторника. Она отложила книгу. Свет и в самом деле пора было выключать, если она собиралась прийти на работу вовремя.

Прошло уже около двух недель после расставания с Ли, а Габи все еще пребывала в растерянности, что ей с собой делать. Буквально накануне Анна только вернулась с работы, и тут заглянула Габи с бутылкой вина, настаивая устроить девчачьи посиделки за просмотром фильмов. Они начали с «Вида на жительство», затем перешли к «Во власти Луны». И хотя после второго фильма Анна была готова закругляться, Габи взмолилась, выпрашивая глянуть еще один, ведь она нашла на «Нетфликсе» «Неспящих в Сиэтле». У Анны просто язык не поворачивался сказать нет.

И теперь, сладко посапывая, Габи растянулась поперек кровати в комнате для гостей, а вот Анна, добравшись до постели, не смогла устоять и взялась за книгу, что лежала на ночном столике, — почитать перед сном. Однако двумя часами позже, глаз она так и не сомкнула.

Это была книга Броуди. А точнее, четвертая из его детской серии. Первые три она уже прочла. Проглотила за неделю. Дама в книжном уже начала ее узнавать. В последний раз, когда Анна зашла, консультант, нырнув под стойку, предложила Анне нужную книгу, так что той даже не пришлось идти в детский раздел.

— Спасибо, — запнулась Анна.

Дама в ответ улыбнулась.

— С этой серией такое не редкость, — просто объяснила она. — Хотя, должна сказать, вы приходите чаще большинства. Ваш кроха, наверно, читает запоем.

Анна лишь кивнула и приложила свою карточку к картридеру.

Оказалось, что книги эти едва ли можно было читать как-то иначе. Их действие разворачивалось в вымышленном королевстве, где магия и неожиданности были в порядке вещей. Теперь ей стало совершенно ясно, почему дети в таком восторге от этих книг. В них были драконы и рыцари, эльфы и великаны, горгоны и грифоны — в компании с другими фантастическими созданиями, которых она встречала впервые и догадывалась, что своим существованием они обязаны Броуди. Страницы его книг манили увлекательными приключениями главной героини, Пипы, дочери бедного конюха, мечтавшей стать рыцарем. Не могли оставить читателя равнодушным и элегантный авторский слог, и ноты светлой грусти. А еще мудрость. Броуди ничего не приукрашивал для своей юной аудитории, а напротив, наделял ее способностью понимать, что в жизни бывают и триумфы, и разочарования. Неудивительно, что он обрел такую популярность у сотен тысяч детей, равно как и их родителей.

Анна открыла было рот, чтобы зевнуть, но тут же закрыла, пытаясь перебороть позыв, отчего это желание лишь усилилось. Она уставилась на обложку книги, на которой была девчушка с короткими светлыми волосами, размахивавшая мечом перед пастью гидры. Она все еще не могла поверить, что это написал Броуди, что он мог все это выдумать. При этом она ничуть не сомневалась, что эти слова принадлежали именно ее Броуди. При чтении каждого предложения она ясно слышала у себя в голове его голос, узнавала ритм и манеру его речи, определенные — свойственные ему одному — построения фраз.

Но почему же приключения Пипы остались недописанными? Последняя выпущенная книга интригующе обрывалась, оставляя раненую и потерянную героиню в Долине теней. Было бы просто бессердечно так и забыть ее там, а бессердечным Броуди уж точно назвать нельзя.

Отчего же он остановился? Было ли это как-то связано со смертью его жены? Может, поэтому он скрылся в этой глуши? Как все объяснить?

Чтение его книг будило в ней противоречивые чувства: с одной стороны, она замечала, как крепнет их с Броуди связь. Раскрывала для себя его с совершенно новой — невероятно важной — стороны. У нее было ощущение, будто она способна приоткрыть его череп и влезть ему в голову, рассмотреть сокрытые от других тайны. Так нелепо, ведь кто угодно мог пойти в книжный магазин и прочесть те же самые слова, но она воспринимала это иначе. Это было между ней и Броуди.

Но оборотной стороной стало то, что теперь интерес к нему вспыхнул в ней с удвоенной силой. Терзаемая желанием разобраться в его прошлом, она то и дело пыталась ввести его имя в поисковой строке браузера, но вовремя останавливалась заставляла себя убрать руки от клавиатуры.

Они созванивались пару раз с тех пор, как она начала читать его книги. Однако шел уже пятый день, как она взялась за четвертую, а телефон оставался нетронутым. Она собиралась позвонить, но все не решалась — как-то странно было выяснить о нем столько нового и без его ведома. В основе их отношений всегда лежал принцип минимально необходимого знания, но она ни разу и не задумывалась, как здорово он все упрощал. Они могли беседовать, не опасаясь переступить какие-нибудь границы, свернуть не туда или сказать то, о чем потом пожалеют.

Но как бы ее это ни тяготило, она не могла вечно откладывать свой звонок ему — он мог заподозрить, что что-то случилось. «Давай, Анна! Просто сделай это!» Затаив дыхание, она набрала его номер. Она решила, если он уже спит, оставить на автоответчике беззаботное сообщение и перезвонить завтра.

Однако Броуди тотчас поднял трубку. Анну посетила странная мысль, будто он только и ждал ее звонка, будто он тоже чувствовал, что, если сегодня они не поговорят, в их привычном ритме бесед возникнет ощущение затянувшейся паузы.

Анна сгорала от желания расспросить его о книгах, выяснить, отчего он перестал их писать, но понимала, что будет опрометчиво вот так взять и разом все ему выложить. Действовать стоило осторожно, а потому она просто сказала, что допоздна читала, — без упоминания авторов и названий. Оказалось, что и Броуди провел вечер с книгой, решив дочитать один триллер.

Пока они разговаривали, Анна то и дело ловила себя на мысли, что человек, с которым она теперь общалась, отличался от того, кто написал историю о Пипе. Ему чего-то недоставало. Человек, писавший о драконах, волшебных реках и говорящих снежинках, был уверен во всех восхитительных возможностях, которые могла предоставить жизнь; он знал, что такое надежда.

Таким Броуди явно больше не был, и ей хотелось узнать почему.

Ей это просто необходимо. Прошло больше месяца с тех пор, как она заикнулась о том, что они могли бы встретиться, но теперь эта мысль не выходила у нее из головы. Быть может, вопросы, которые ее занимали, и стоило задавать ему с глазу на глаз? Возможно, так будет легче заставить его раскрыться. И не исключено, что дай она ему месяц-другой свыкнуться с этой идеей, он бы наконец согласился.

— Броуди? — нарушила она возникшую паузу.

— Да, — голос его звучал расслабленно и уверенно.

Что ж, сейчас или никогда.

— Я знаю, мы это уже обсуждали, но мне правда очень хотелось бы встретиться с вами лично.

Броуди не отвечал. Даже по волнам, что поддерживали их связь, она ощутила, как внезапно повеяло холодом. Почему?

— Мы обсуждали Новый год и то, как мы его ненавидим.

В трубке стояла глухая тишина. Она была уверена, что он уже собирается с мыслями, чтобы дать ей отпор, поэтому просто продолжила. В тот момент слова были ее единственным аргументом.

— Я не хочу идти на новогоднюю вечеринку, Броуди. Я не хочу толкаться среди незнакомцев — да и среди тех, кого я знаю, тоже — и под бой Биг-Бена изображать веселье и беспечность. Это слишком утомительно. Тридцать первого декабря я хочу лишь одного. Провести его с вами.

Сердце Анны подскочило. Она уставилась на свой телефон, мысленно вымаливая, чтобы он ответил.

— Мне бы тоже этого хотелось, — заговорил он наконец; голос его звучал хрипло и грубо, — просто я не уверен, что это возможно.

— Почему?

И снова тишина. На этот раз она не казалась такой уж зловещей. Что ж, из его ответа стало ясно, что дело не в нежелании с ней встречаться. Было что-то еще. Она чувствовала его борьбу с самим собой или еще каким-то неизвестным врагом. Одним из его великанов. Как бы то ни было, причина, очевидно, весомая.

Она подавила свое любопытство, решив для себя, что сейчас ей важно помочь ему сказать да:

— Я могу приехать к вам. Или вы ко мне. Как вам удобнее.

Он по-прежнему не отвечал.

— Или встретимся где-то в нейтральном месте…

Где? Она напрягла мозги в поисках хорошего места. То, которое было бы каждому известно. То, где можно встретиться в знаменательный день вроде кануна Нового года.

В голове крутились сцены из ее киномарафона, особенно «Неспящих в Сиэтле». Крыша Эмпайр-стейт-билдинг? Бред какой-то! Эта встреча и без поездки на другой континент давалась с трудом.

В таком случае стоило подумать о высоких зданиях в больших городах. Это навело ее на новую идею.

— Башня «Осколок», — предложила она тут же, осмысливая задумку уже на ходу. — Вершина «Осколка». Одиннадцать вечера, в канун Нового года.

— Анна…

Он снова собирался ей отказать, но она не могла это вынести. По крайней мере, не в этот вечер. Нужно было срочно его остановить.

— Вам необязательно соглашаться сейчас. Впереди еще больше двух месяцев. Вы даже можете не приезжать, если не хотите. Но я забронирую два билета на обзорную площадку…

А это вообще возможно? Будет ли «Осколок» открыт в новогоднюю ночь? Она понятия не имела. Что ж, если нет, то это будет знак — как в «Неспящих в Сиэтле», — и тогда она больше никогда не будет просить Броуди о встрече.

Она поспешила продолжить, пока он ее не остановил:

— Если вы придете, значит, придете. Нет — нет. Все в порядке, — она должна была довериться ему в надежде, что какова бы ни была причина его отказа, он либо ее преодолеет, либо в какой-то момент все ей объяснит.

Он заговорил, и в голосе его почувствовалась мука:

— Вы очень рискуете провести всю ночь в ожидании. Остаться совсем одна…

Тогда, когда он будет нужен ей больше всего на свете. Да, она это знала. Это был тот риск, на который она готова пойти.

— Это не имеет значения, — ответила она.

Он вздохнул, так тяжело и печально, что к ее глазам подступили слезы. Нет, не из-за себя, а из-за него. Из-за того великана, что встал у него на пути и отравлял ему жизнь. «Подумайте, что бы сделала храбрая малышка Пипа, — хотелось ей ему подсказать, — она ваша частичка, и она знает, как сражаться. Она знает, что такое надежда».

Но она не могла этого сказать. Пока не могла.

— И уж если не с вами, я бы предпочла встретить Новый год в одиночку, высоко над городом, наблюдая за сверкающими внизу огнями.

— Анна… не надо…

Непослушные слезы скатились с ее ресниц.

— В чем же дело? Что не так? — прошептала она. — Вы не хотите со мной встретиться?

— Хочу, — прохрипел он, — больше всего на свете.