Анна сидела за столиком небольшого итальянского ресторана и, то комкая, то вновь разглаживая плотную льняную салфетку, не сводила глаз с больших часов возле бара. Она специально приехала сюда пораньше, зная, что ей потребуется некоторое время, чтобы собраться с мыслями перед приходом Джереми. Уже не первый раз за этот вечер она заставила себя сделать медленный выдох.

«Ла Кучина» находился не в центре, там было бы слишком людно (что, конечно, нелепо, учитывая, что ресторан, по определению, является общественным местом), поэтому она выбрала маленькое семейное заведение посреди небольшой вереницы магазинов в жилом квартале.

И вот она была здесь, готовая к первому чуть ли не за десять лет свиданию. Все это казалось ужасно странным. Анна еще раз взглянула на часы. Десять минут.

Снова подошел официант:

— Не желаете чего-нибудь, мадам? Аперитив? Или, может, подать оливки?

— Нет. Нет, спасибо, — отвечала Анна.

Тогда он решил поправить столовые приборы и налил воды в ее стакан, хотя добавлять и не требовалось. Эта спешка и суета по мелочам продолжалась с того самого момента, как она вошла в двери ресторана. Казалось, будто кто-то поставил его на режим небольшой перемотки вперед. Может, он считал, что благодаря этому будет выглядеть учтивее и профессиональнее, но, если честно, такое его поведение уже начинало утомлять. И поэтому ее потрясывало вдвое сильнее.

Она уже собралась заказать коктейль — только бы он ушел, — как у нее зажужжал телефон. Она выудила его из сумочки и, открыв сообщения, обнаружила одно новое от Габи.

«Удачи!!! Чмоки», — гласил текст с последующим шлейфом из эмодзи в виде сердечек, цветов и бокалов шампанского.

Тут же на экране возникло еще одно: «Просто расслабься».

«Легче сказать, чем сделать», — мысленно отозвалась Анна.

Габи не была бы Габи, не черкни она напоследок еще пару строк, от которых Анна не смогла сдержать улыбку, хоть сердце ее и забилось что было сил: «И не забудь поцеловать его в конце вечера! (Это приказ!)».

Анна закрыла глаза и сосредоточилась на долгом, медленном выдохе. О боже. Она не могла даже думать об этом. Вечер не успел начаться, а было уже непросто.

Судьба как знала, что уровень ее тревоги достиг своего предела, — именно в этот момент в дверях появился Джереми. Подавив желание спрятаться под стол, Анна встала и улыбнулась, когда он приблизился. Он всегда хорошо выглядел, но в этот вечер был особенно красив в своей симпатичной рубашке и джинсах. К счастью, легкое и непринужденное обаяние Джереми уменьшило ее нервозность, поэтому к тому времени, как официант принял у них заказ, она успела немного прийти в себя.

Джереми сделал глоток вина и, задумчиво глядя на Анну, откинулся на спинку стула:

— Должен признать, я был удивлен, когда ты позвонила.

— Я тоже, — нервически усмехнулась Анна.

— Мне было приятно.

Анна не ответила — лишь губы ее изогнулись в улыбке: сперва едва уловимо, но затем все шире и шире, будто сами по себе.

Джереми снова откинулся на спинку своего стула, не сводя с нее задумчивый взгляд:

— Тем летом ты говорила, что не готова.

Анна кивнула:

— Я знаю.

— Значит, теперь готова?

Анна видела в его глазах вопросы, но они не раздражали ее, подобно тем, что поступали от друзей и семьи. Сейчас они были уместны. Он был вправе их задавать — после всех противоречивых сигналов, что она ему подавала. Если бы Анна была светофором, в случае с Джереми она бы мерцала между янтарным и красным.

— Готова.

— Что изменилось?

Анна отложила вилку и нож.

— Я, — просто ответила она с осознанием, что это и была настоящая правда. Она больше не чувствовала себя зомби, бредущим по жизни точно в тумане.

— Я хочу, чтобы ты понимала, что мне не нужна простая интрижка. Я ищу нечто более серьезное.

Анна вздохнула:

— Ты уже мог и сам догадаться, но ты первый, с кем я пошла на свидание после смерти Спенсера. Для меня это немного ново и странно…

Она подняла глаза: он не выглядел удивленным или озадаченным — просто слушал. Это придало ей храбрости продолжить свой рассказ. Ей было важно с самого начала быть с ним честной, дать ему шанс отступить, если бы оказалось, что они из разных миров.

— Я не ручаюсь, что смогу обещать тебе вечность, Джереми, особенно на первом свидании. Я даже сомневаюсь, что еще верю в эту вечность. Я имею в виду, что над этой идеей все равно висит грозовое облако «пока смерть не разлучит нас».

— Я на этом и не настаиваю, — мягко улыбнулся он, и от его глаз побежали лучистые морщинки, — просто хочется посмотреть, что из этого выйдет. И я знаю, что для тебя это нелегко, что нам, возможно, придется действовать постепенно.

Анна понимала, о чем он просил. Зеленый свет. Не до самого конца трассы, уходящей в вечность, но ему нужен был знак. Хоть что-нибудь. Она решила, что к «чему-нибудь» она готова.

— Да, — сказала она, — мне тоже интересно, что из этого выйдет.

Было странно идти по улице с мужчиной. С мужчиной, который не был Спенсером. Странно, но не ужасающе.

Анна намеренно оставила машину дома. Отчасти потому, что ей хотелось прогуляться эти двадцать минут до «Ла Кучина» — проветрить голову перед свиданием, ну и отчасти потому, что она допускала, что пара бокалов вина могут придать ей храбрости. В конце вечера Анна собиралась вызвать такси, но Джереми предложил ее проводить. Впрочем, они так хорошо провели время, что расставаться она была пока не готова. Однако, приближаясь к дому, она все больше задавалась вопросом, не совершила ли ошибку.

«На что он рассчитывает?» — пронеслось в голове, когда они свернули к ее дому.

Она не была готова приглашать его внутрь. Ни в коем случае. Даже на кофе, под которым подразумевался именно кофе. Это было бы слишком странно. Это дом, в котором они со Спенсером планировали строить свою жизнь, и она даже в мыслях не могла допустить присутствие в нем другого мужчины.

«Не все сразу, — напомнила она себе. — Постепенно».

Вот так постепенно они оказались прямо возле ее дома. Анна открыла калитку и взглянула на Джереми — тот как раз отпустил ее руку, пропуская на тропинку вперед себя. Как она ни присматривалась, по его лицу никак нельзя было понять, как он видел развитие событий в ближайшие пять минут. Ее это нервировало, и сердце начинало тревожно наращивать темп. Подойдя к входной двери, она остановилась и обернулась.

— Это был чудесный вечер, — тонко и прерывисто прозвучал ее голос.

Он подошел ближе, сократив расстояние между ними до считаных сантиметров.

— И остается до сих пор.

«Это не Спенсер!» — сработала внутренняя сирена. За этот вечер она впервые напомнила о себе, но звучала как-то слабо и нерешительно. Вопреки своей привычной реакции, Анна не отступила. И ответила.

«Да, он не Спенсер! — начала она твердо и спокойно, как учительница начальных классов объясняет элементарное правило новой партии розовощеких семилеток. — Но, может, оно и неплохо. Может, мне просто надо переступить барьер, и потом это перестанет быть таким уж серьезным событием».

И как бы в подтверждение собственных соображений она потянулась и поцеловала Джереми. Как только ее губы коснулись его, он обвил ее руками и притянул к себе. Ощущения были странные — его поцелуй отличался от поцелуя Спенсера. От него не было иголочек по коже и фейерверков, как от поцелуев с мужем, но не было и ничего ужасного. Это был приятный поцелуй, вполне хороший поцелуй.

Отстранившись, он предложил:

— Не хочешь поужинать снова в следующую субботу, если это не слишком скоро?

Анна снова кивнула, но потом, сообразив, что слова могут помочь казаться меньше похожей на обмякший салат, добавила:

— Значит, следующая суббота.

Они снова поцеловались, после чего он повернулся и зашагал по тропинке.

Она еще немного задержалась, глядя ему вслед, а затем скользнула в дом и тихо притворила за собой дверь. Сбросив с плеч жакет, она закинула его на стул в коридоре, пройдя в гостиную, села в угол своего большого дивана и уставилась в пространство перед собой.

«Неужели ты только что это сделала? Ты сейчас поцеловала другого мужчину?»

Все это казалось немного нереальным.

— Это ведь ничего? — беззвучно прошептала она в пустоту, больше всего на свете мечтая услышать ответ Спенсера. Если рассуждать логически, то она почти уверена, что он бы, верно, хотел, чтобы она была счастлива, брала от жизни все, как он сам. Однако здравый смысл и чувства — вещи разного порядка.

Она потянулась и включила лампу, как вдруг поняла, что сидит в том самом месте, где всегда устраивалась поговорить с Броуди. Она машинально залезла в сумочку и вытащила свой мобильник, готовясь набрать его номер.

Пропущенный? От Броуди? Анна моргнула и взглянула на время. Журнал вызовов показывал, что он звонил в десять тридцать восемь. Минут пять назад — примерно тогда, когда она стояла на пороге своего дома и целовалась с Джереми. Она уже собралась нажать на кнопку, чтобы ему перезвонить, но что-то ее остановило.

Она задумалась, что теперь складывалась обратная ситуация: у нее уже рефлекс хвататься за телефон и звонить Броуди всякий раз, когда в жизни случается что-то значительное — будь то хорошее или плохое. В действительности же, хоть она и заверяла его, что поделится всеми смачными подробностями своего свидания, ее одолевали сомнения.

Почему? Почему это казалось странным?

Она закрыла глаза и выдохнула. Правда заключалась в том, что она понятия не имела, почему испытывает именно эти чувства, но так уж вышло, и то была последняя остановка на ее эмоциональных американских горках сегодня вечером. Может, ей просто надо дать себе успокоиться, а рассказать ему обо всем завтра?