Джен
Следующие несколько часов Джен то погружалась в забытье, то просыпалась вновь, а дождь снаружи все лил и лил. Тяжело было сказать, сколько прошло времени — может, уже рассвет, может, еще ночь, — но в конце концов Джен очнулась в тишине.
Дождь прекратился. Настала пора привести свой план в действие.
Джен оделась, в темноте накинула куртку, засунула ноги в ботинки, взяла фонарик и винтовку и выскользнула за дверь.
В доме Кэрол Суини имелся боковой вход, ведущий на кухню, метрах в шести от отдельно стоящего гаража. Сделанная в эпоху, когда люди меньше заботились о безопасности, дверь на треть состояла из стекла, а от стеклянной панели до ручки и замка было не больше тридцати сантиметров.
Для упертого взломщика, не стесняющегося немножко пошуметь, не составило бы труда выбить стекло, протянуть руку внутрь и отпереть дверь.
Джен шума не боялась. Она разбила стекло парой ударов прикладом и вошла на кухню Кэрол.
У традиционно мыслящей ирландки Кэрол конечно же был винный шкафчик, и найти его оказалось проще простого. Среди содержимого оказалась почти полная бутылка водки «Серый гусь».
Молодчина, Кэрол!
Засовывая фонарик за пояс спортивных штанов, Джен осознала, что поспешила с подготовкой. Она даже не взяла с собой пакет. Серьезная ошибка, если учесть, что в шкафчике было полно дорогого алкоголя, а на кухне — непортящихся продуктов.
Придется возвращаться.
Но все по порядку: Джен взяла «Серого гуся» за горлышко и вытащила из шкафчика.
Приятно было ощутить тяжесть бутылки в руке, но вот желания открыть крышку Джен не ощутила. Хотя голос в ее голове неустанно твердил, что ей нужно добыть алкоголь, он ничего не уточнял насчет распития. Оказалось, что бутылка в этом смысле походила на винтовку. Джен не обязательно было стрелять. Достаточно знать, что она может выстрелить.
Джен вышла через боковой вход, хрустя стеклом под ногами.
Без света фонаря она едва видела на расстоянии вытянутой руки и, возможно, поэтому не заметила судью Дистефано, пока он не окликнул ее со своего крыльца:
— Не стреляй. Я без оружия.
Услышав голос старика, Джен остановилась.
Ох, бли-и-ин!
— Вообще-то это неправда, — добавил судья. — Я с оружием. Но все равно.
— Что вы делаете так рано, Фрэнк?
— Не мог заснуть. Услышал шум. А ты?
— Гуляю.
— Ты не разбивала стекло минуту назад?
Неловко.
— Да, это я была.
— Надеюсь, ты не порезалась. Есть минутка поговорить? Хочу кое-что с тобой обсудить.
Джен вздохнула и пошла к крыльцу судьи.
— Конечно. Только начистоту… — Забираясь по ступенькам, Джен показала бутылку водки. — Не самое лучшее время рассказывать мне, как хорошо не пить.
— Не переживай, милая. Проповедовать я не собираюсь. — Судья вытер рукавом сиденье стула и жестом предложил Джен присесть. — Слишком рано для этого, правда?
Они сели бок о бок и уставились в темноту.
— Я еще не пила, — объяснила Джен. — Только выкрала бутылку у Кэрол.
— Ну… ты делаешь то, что считаешь нужным. Я понимаю.
— Так о чем вы хотели поговорить?
— Это прозвучит несколько мелодраматично. — Старик помолчал. — Но я умираю.
О господи!
— Мы все умираем, Фрэнк.
— Да. Но у меня фора. Помнишь, я прошлой весной ложился с желудком? Максу тогда пришлось сидеть с Руби, пока я был в больнице?
— Да, помню.
— Когда я лег, мне ввели контрастное вещество, чтобы сделать томографию желудка. И все пошло наперекосяк. Это вещество загубило мне почки. С тех пор мне два-три раза в неделю делают диализ. А без него через несколько дней накопятся токсины, начнется уремия… и прощайте. Не самая лучшая смерть. Больно жуть, и я буду бредить… и забуду свое имя.
— Господи! Мне очень жаль, Фрэнк.
— Не жалей меня. У меня была хорошая жизнь. А в среду я сходил в церковь, и меня отпели. Так что дела у меня завершены. Кроме двух-трех. Тут ты мне и нужна.
— Та-ак…
— Я хочу, чтобы кто-то приютил Руби. А такса очень привередливая. Особенно людей не любит. Но сын твой ей пришелся по душе. И ему она, кажется, тоже нравится.
— Не спорю. Хотя…
— Да?
— Сколько у вас осталось корма?
— Тонны. Я покупаю оптом. На прошлой неделе притащил в дом тридцать килограммов.
Джен вздохнула:
— Слушайте, врать не буду. Ситуация может ухудшиться. А мне уже четыре рта кормить.
— Понимаю. И знаю, что прошу от тебя многого. Но я могу дать кое-что взамен.
— И что же?
— Только не болтай никому, хорошо?
— Конечно.
— У меня в гараже стоит «мустанг» шестьдесят седьмого года с полным баком бензина. И он заводится.
Ни хрена себе!
— Местная банда солдатиков хочет захапать его себе, — продолжил судья. — Но если возьмешь Руби, я отдам «мустанг» тебе. Таксе, конечно, не особенно нравится ездить в машинах, поэтому придется посадить ее в переноску и положить туда полотенца, потому что она писается. Но как проедете немного и она поймет, что вы не везете ее к ветеринару, она, скорее всего, успокоится.
У Джен кружилась голова.
— Почему мы? Почему не Диана и Стив? Или кто-то близкий?
Судья пожал плечами:
— Как я сказал, это не мой выбор. Тут все решает Руби.
Обалдеть!
Доступ к автомобилю менял все. Альтманы могли бы свалить отсюда до рассвета, не привлекая внимания соседей, и им не придется даже сразу покидать город. Можно доехать до Блэквеллов и притаиться там, запастись едой.
Можно принять ванны, слить бензин из их автомобилей…
Слить алкоголь из бутылок…
Нужно положить водку в багажник, пока Дэн не увидел.
Но куда нам ехать?
В Калифорнию.
До этого штата многие тысячи километров. Там происходит то же самое?
Невозможно.
Дэн может найти там работу сценаристом. Он уже высказывал желание переехать, после того как Макс поступит в университет.
И Максу там понравится. Ему понравится везде, если у него будет собака.
Хлоя может поступить в Беркли вместо Дартмута.
Или даже, чем черт не шутит, в Стэнфорд.
Мечты, конечно. Но из событий прошедших дней у Хлои получится неплохое сочинение.
А Джен в Калифорнии может начать трезвую жизнь. Прямо как Эрин Тирнан.
В Калифорнии начинают жизнь с чистого листа. Это почти что девиз штата…
— Ты еще здесь? — спросил судья.
— Да. Просто думаю. Это очень хорошая сделка.
— Погоди. Я не закончил. Я отдам тебе машину при двух условиях. Первое: ты клянешься, что вы будете ухаживать за Руби.
— Безусловно! Нам придется, иначе Макс нас убьет.
Судья посмеялся:
— Забавно, что ты упомянула об убийстве.
— Почему?
— Потому что это второе условие.
