Книга: В Линкольнвуде гаснет свет
Назад: Дэн
Дальше: Джен

Макс

Повтыкав в пустоту на ступеньках библиотеки, пока не заболела задница, Макс, за неимением других вариантов, решил вернуться домой. Ощущение экзистенциальной бесполезности так на него давило, что он едва смог въехать на холм, не слезая с велосипеда.
Повернув налево на Брэнтли-серкл, он проехал мимо своей любимой соседки — таксы Руби. Она трусила по тротуару в сторону дома, а на другом конце поводка за ней шел судья Дистефано. Макс решил, что ему сейчас пригодятся собачьи ласки, так что он оставил велосипед у въезда на участок Альтманов и вернулся назад, чтобы успеть перехватить Руби и ее хозяина до того, как они дойдут до дома.
В этот момент парень заметил знакомую пару велосипедов, прислоненную к двери огромного гаража Станковичей. Обычно следы присутствия Джордана вызывали у Макса всплески адреналина. Но сейчас, к своему удивлению, он ничего не почувствовал. За один день конфликт, на переживание которого он тратил всю свою умственную энергию, перестал для него что-либо значить.
Макс почувствовал облегчение. И страх.
Я что, в депрессии?
— Как дела, парень? — подмигнул Максу судья, удерживая рвущуюся поздороваться с ним Руби.
— Привет, Руби!
Настроение было таким поганым, что слова прозвучали печально, а не дружелюбно. Макс присел на корточки и почесал собаку за ушами. Такса поставила лапы парню на ногу, чтобы было удобнее чесать. Макс потерял равновесие и плюхнулся на асфальт. Сел, скрестив ноги, и позволил таксе прыгнуть себе на коленки.
— Извините, — сказал Макс судье. — Вы торопитесь?
— Тороплюсь усесться на диван? У меня нет ничего, кроме времени. — Судья наблюдал за Максом и Руби с довольной улыбкой. — Ты ее очаровал. Моя такса не особенно любила людей. Но ты ей нравишься.
Макс пожал плечами:
— Она привыкла ко мне прошлой весной.
Макс сидел с Руби в мае, пока судья неделю лежал в больнице.
— Как часто ты давал ей лакомства?
— Не знаю. Не очень часто.
— Назови меня скептиком. Я ни в коем случае не пытаюсь сказать, что Руби любит тебя только из-за сладостей, нет. Но взятка наверняка помогла.
На другой стороне улицы открылась и закрылась дверь дома Станковичей. Макс бросил взгляд через плечо, чтобы убедиться, что это действительно Джордан и Грейсон. Потом вновь повернулся к Руби. Парни забрались на велосипеды и поехали мимо них по улице.
— Ка-ак дела-а-а, А-а-альтман? — раздражающе пропел Грейсон.
Макс ничего не ответил. Когда парочка скрылась за поворотом, судья осторожно высказал замечание:
— Можно было бы поздороваться. Разговор, он как мяч. Нужно бросать его туда-сюда.
Макс пожал плечами:
— Они придурки.
— Да? Какие?
Макс сощурил глаза:
— А какие бывают?
— О, совершенно разные. Выскочки. Задиры. Фрики. Балбесы…
— Кто такие балбесы?
— Ну… тупицы. Дураки.
— А… — Макс подумал над вариантами. — Джордан — балбес. Другой пацан — выскочка.
— Интересно. Я бы решил, что Станкович больше выскочка. Потому что у его отца есть похожие черты.
У Макса было свое мнение об отношениях Станковича-отца и Станковича-сына, которое он хотел высказать, но заколебался. Было странно рассказывать гадости восьмидесятилетнему дедушке. Но не то чтобы неприятно. Судья не врал, как остальные взрослые. В те редкие случаи, когда им удавалось поговорить с глазу на глаз, старик был обезоруживающе честен.
— Я не думаю, что у них с отцом хорошие отношения, — сказал Макс.
Судья сжал губы, раздумывая над его словами. Затем кивнул:
— Понимаю, о чем ты. Тяжело, конечно, не ладить с отцом. Своего я терпеть не мог.
— Правда?
У судьи был папа?
— Да. У него был взрывной характер. И злость он спускал на нас. Но тогда другое время было, знаешь? Не было психологов у сорокалетних грузчиков. Ты есть хочешь?
— Наверно.
— Пообедаем тогда? У меня в холодильнике пицца с пепперони, она испортится, если мне не помогут ее съесть.
— Да. Хорошо. — Макс перенес Руби на асфальт и поднялся. — Только велосипед уберу.
— Не торопись. У меня целый день впереди.
Назад: Дэн
Дальше: Джен