Книга: В Линкольнвуде гаснет свет
Назад: Хлоя
Дальше: Джен

Макс

Крик сестры испугал его так, что Макс едва не упал с велосипеда. Он дернулся, и переднее колесо ударилось об его ногу. Макс удержал равновесие, но ради этого пришлось исполнить идиотские пируэты.
«Фольксваген» остановился у поворота, и Макс показал Хлое средний палец. Та высунулась из окна и прокричала:
— Ты сказал, что бросаешь!
— Я снижаю!
Это была неправда, если только не считать снижение в большую сторону.
— Хорошо, если так! А то я расскажу маме!
«Фольксваген» свернул на Бродмур-авеню, сливаясь с потоком машин, движущихся в школу, и Макс скорчил сестре на прощание гримасу. Последнее время он был на взводе, и крик Хлои перенагрузил его организм адреналином, который очень неприятно сочетался с четвертой за сегодня электронной сигаретой. Его руки и ноги так дрожали, что он вряд ли смог бы ехать дальше.
Сестрица такой мудак.
Макс глубоко вздохнул, пытаясь успокоить нервы. Умом он понимал, что бояться неспровоцированной атаки глупо. За две с половиной недели, что прошли с тех пор, как Джордан Станкович ударил Макса в голову в очереди за пиццей, нападавший даже в глаза ему не смотрел, что уж говорить про угрозы.
Но нервная система Макса не откликалась на рациональность. Он засовывал сигарету в нагрудный карман куртки, а пальцы его тряслись. Макс слез с велосипеда — лучше идти пешком, пока не отойдет.
Макс свернул на Бродмур-авеню, и перед ним открылась картина великого прибытия в школу. Сотни детей, перенесенных сюда машинами, автобусами, велосипедами и скейтбордами, заходили в готическую пасть старинного здания старшей школы Линкольнвуда. Впереди на тротуаре Макс заметил знакомый логотип «Атаки титанов» на рюкзаке Дэнниса Гердеса. Он ускорил шаг и догнал Дэнниса и Энди Ко до того, как они перешли Гроув-стрит.
— Эй, как дела?
— Йоу.
Друзья небрежно кивнули Максу и вернулись к своему разговору.
— Просто сиди на крыше и снимай их из снайперки, — посоветовал Дэннис Энди.
— Нет, чувак. Тогда они пройдут через соседнее здание и вынесут меня сзади.
Боже…
— Когда вы уже бросите свою Колду? — спросил их Макс.
Энди фыркнул:
— Когда ты снова начнешь?
— Возвращайся, — улыбнулся Дэннис. — Вчера новые карты добавили!
Макс закатил глаза:
— Боже мой, так весело. У меня встает при одной только мысли.
— Твоя потеря, чел.
Энди пожал плечами, и они с Дэннисом продолжили говорить о стрелялке. Макс шел сзади, мрачно помалкивая.
Без преувеличения можно сказать, что мультиплеер в «Call of Duty» был корнем всех его проблем. До того как трое его близких друзей — Дэннис, Энди и Бен Швартц — не подсели на стрелялку, пока Макс был в летнем лагере, он считался в их группе альфой. Когда они играли в D&D, он был мастером подземелий. Когда они играли в покер — а это Макс научил их правилам! — он обычно побеждал. И хотя ребята делали вид, что осуждали его пристрастие к электронным сигаретам, эта привычка добавляла Максу репутационных очков, которыми его друзья не обладали.
Если бы он начал играть в Колду вместе с остальными, ему, возможно, удалось бы удержать свое превосходство или по крайней мере не скатиться так низко. Но когда Макс вернулся из лагеря, его друзья уже могли похвастаться шестью неделями опыта, и Макс, у которого плохо получалось играть в компьютерные игры из-за ужасной зрительно-моторной координации, так никогда их не догнал. Он был слабым звеном любой команды, а его соотношение убийств к смертям сильно отставало от статистики его друзей.
Ситуация была раздражающей, но терпимой ровно до того момента, как начался учебный год и Энди втянул в происходящее Грейсона Оливера. Грейсон был вечно орущим идиотом в футбольной команде, настолько мерзким в общении, что подружиться с ним смог всего один человек во всем классе — большой и тупой Джордан Станкович. Джордан и Макс жили по соседству большую часть своих жизней, и, если не считать обмена покемонами во втором классе, Макс старался его избегать. Джордан был скучным. У остывшего картофельного пюре было больше харизмы, и поэтому Джордан отирался вокруг Грейсона.
Зависать с приятелями не было никаких причин. Но во вторую неделю учебы Энди разговорился с Грейсоном на тему Колды и пригласил его на ежевечерний матч, совершенно не посоветовавшись с Максом или кем-то еще из группы. С собой Грейсон привел Джордана.
Джордан играл ужасно. Но все же чуть менее ужасно, чем Макс.
Ситуация стремительно ухудшалась с каждым днем, пока не достигла своей кульминации в тот роковой день в очереди за пиццей. Ребята разговаривали о Колде, дразнили друг друга, а потом Джордан грубо оскорбил Максово достоинство. Макс парировал так ловко и язвительно, что разъяренный, но словесно некомпетентный Джордан не придумал ничего лучше, как врезать ему кулаком в висок.
Удивились все, включая посетителей пиццерии. Физическое насилие среди мальчишек было редкостью, и Макс, скрывшийся с места происшествия, чтобы никто не увидел слезы у него на глазах, ожидал, что друзья за него заступятся и выгонят Джордана из группы в знак солидарности.
Произошло же почти обратное. Дэннис, Энди и Бен согласились, что Джордан поступил совсем не клево. А потом обернули инцидент в покрывало смущенного молчания (все, кроме Грейсона: он рассказал всей футбольной команде) и продолжали играть с нападавшим, совершенно не считаясь с чувствами жертвы. Через пару дней они как будто обо всем забыли.
Но Макс не забыл. Инцидент преследовал его во сне и наяву. Его беспокоила не столько психологическая травма, сколько новоприобретенная неясность в иерархии школьного класса. До судьбоносного удара в голову Макс, по его собственному мнению, располагался в нижней части верхних пятидесяти процентов — не такой крутой, как Майк Сантьяго или Джек Меткалф, но выше статусом, чем Дэннис, Энди или Бэн, и уж точно более клевый, чем Джордан и Грейсон.
К тому же Макс начал учебный год в, мягко говоря, приподнятом настроении. Поездка в летний лагерь в Мэйне обернулась абсолютным успехом. Макс не только стал де-факто лидером дома номер шесть и сценаристом, режиссером и исполнителем главной роли в короткометражном фильме «Атака москитов-убийц», на показе которого зрители заливались смехом, он еще и неожиданно замутил с Анной Швартцман, девчонкой на год старше его. Таких, как она, Макс раньше считал недостижимыми.
Переступая в сентябре порог школы, Макс был в такой эйфории, что даже раздумывал подкатить к Кейли Адамс. Он запал на нее еще в седьмом классе, а она была совершенно другого поля ягодой. Красивая и всеми любимая Кейли могла позволить себе флиртовать с верхними девятнадцатью процентами учеников. Но эмоциональный подъем от режиссерского дебюта и летнего мини-романа сделал из Макса оптимиста и открыл перед ним дорогу к творческому успеху, который мог компенсировать отсутствие у него атлетических способностей.
Пирсинг в носу и лиловые пряди волос давали основание думать, что Кейли была достаточно творческой натурой, чтобы такое могло ее прельстить. Максу оставалось придумать, как закрепить свой кинематографический успех в контексте школы. Но кулак Джордана разбил все его мечты.
Если характер героя раскрывается через действие, как вбил Максу в голову его лагерный учитель, то те несколько секунд в пиццерии изменили всю его жизнь. Макс показал всем вокруг, что, столкнувшись с физической атакой, не будет защищать себя, а позорно сбежит. То, что в жертву его превратил низкостатусный клоун Джордан, только ухудшало ситуацию.
И неважно, что Кейли, скорее всего, даже не слышала о произошедшем или что болтун Грейсон прекратил дразнить Макса через пару дней. Макс понял, что является трусом, и этот факт настолько пошатнул его самооценку, что ему казалось, будто единственным способом вернуть себе духовное и социальное здоровье было надрать Джордану задницу.
Изучение Ютуба выявило лучший способ уничтожения более крупного противника: удар ребром ладони по нервным окончаниям у основания шеи, если его правильно воспроизвести (полный поворот бедер, вес двигается вперед, плечи горизонтально), буквально поставит Джордана на колени. Оставалось понять, как спровоцировать вторую драку. Макс не мог ударить без предупреждения — ютуберы в один голос утверждали, что так поступают только задиры и хулиганы. Так что первый удар, пускай даже словесный, должен был нанести Джордан. Легче сказать, чем сделать, особенно если учесть, что Джордан предпочитал Макса не замечать. Чтобы разборки состоялись, нужен был творческий подход.
Если и было у Макса качество, в которое он все еще верил, так это хорошее воображение. Отколовшись от Дэнниса и Энди, Макс направил велосипед через толпу, представил перед собой своего противника и принялся придумывать всевозможные реплики.
Йоу, Джордан! У нас с тобой незавершенные дела.
Так, Джордан. Я заметил, что ты до сих пор не извинился передо мной.
Эй, Джордан! Помнишь наш разговор в пиццерии пару недель назад? Пришла пора его закончить.
Ничего из этого не казалось подходящим. Но со временем он что-нибудь придумает. Макс оставил велосипед на стоянке и влился в толпу ребят, спешащих в школу.
Было восемь часов двадцать семь минут.
Назад: Хлоя
Дальше: Джен