Тимоти ждал на краю моста, наблюдая за пересекающими реку автомобилями. По одной из полос, пользуясь зелёным светом, спешили машины, гружённые коробками, книгами и небольшими предметами мебели. Церемония вручения дипломов в колледже ещё не прошла, но студенты, в основном с младших курсов, уже покидали Нью-Старкхем. Нечестно. Почему школа тоже не заканчивалась в начале мая? Прошедшая неделя и так, казалось, растянулась на тысячелетие, и полтора месяца, оставшиеся до начала летних каникул, представлялись вечностью.

Мистер Крейн не вернулся в школу. По слухам, он взял творческий отпуск до конца учебного года. Тимоти не очень понимал, что это значит, но среди учеников гулял слух, что у него случился нервный срыв.

Пусть Тимоти и не был ответственен за то, что мистер Крейн вломился к нему домой, он всё равно чувствовал смутную вину за случившееся. В конце концов, мистер Крейн тоже не был виноват. Когда Тимоти услышал в пятницу на уроке истории, как Рэнди и Брайан потешаются над отсутствующим учителем, ему пришлось убрать руки под парту, чтобы не надавать им гипсом по головам. Знай эти болваны, через что им пришлось пройти, они бы так не хихикали. Но те быстро забыли про веселье, когда в класс зашёл подменяющий учитель и напомнил всем, что на следующей неделе им сдавать доклады по музею.

Тимоти посмотрел на Эбигейл. Они уже условились, что будут писать не про картину, а про древнюю зубную щётку из бедренной кости коровы – куда безобиднее. Эбигейл со своего места двумя рядами дальше едва заметно улыбнулась.

Карла подняла руку.

– Моего напарника нет. Можно мне присоединиться к кому-нибудь другому?

Учитель улыбнулся:

– Стюарт Чен вернётся в понедельник. У вас будет достаточно времени.

Карла, явно рассчитывая на иной ответ, вздохнула.

Стюарта выписали в прошлое воскресенье, в тот же день, когда мистера Крейна госпитализировали. Тимоти успел пару раз заглянуть к нему в гости. Стюарт ни словом не упоминал о своих видениях в палате, а Тимоти не спрашивал. Миссис Чен нарадоваться не могла, что мальчики помирились, без конца что-то готовила, болтала, задавала Тимоти дурацкие вопросы о чувствах и заверяла, что всегда готова его выслушать. Объяснялось это просто: ей стало известно о ранении Бена. Ещё пару недель назад Тимоти верил, что родителям по силам сохранить такую большую тайну, но теперь он знал, что какие-то тайны со временем заявляют о себе сами.

– Эй!

Тимоти вздрогнул, выныривая из рассеянных дум. Эбигейл махала ему через дорогу. Он помахал в ответ.

При виде её у него мурашки побежали по коже. Тимоти не был уверен, что она придёт. В ответ на её расспросы по телефону он лишь сказал, что объяснит всё при встрече. Она секунду помедлила, но всё же согласилась прийти в условленное место.

Дождавшись сигнала светофора, Эбигейл перешла дорогу.

– Привет. Ты что, пешком сюда добрался?

Тимоти кивнул.

– Папа поехал встречать маму в аэропорт. Сказал, им нужно побыть немного одним. Я их не виню.

– Как благородно с твоей стороны, – усмехнулась Эбигейл, скрестив руки на груди. И мягко добавила: – Значит, Бен правда очнулся. Когда он вернётся домой?

– Не сразу, но со временем, – просиял Тимоти. – По крайней мере, нам так сказали.

Эбигейл быстро его обняла.

– Это здорово. Ему невероятно повезло.

– Да. Это точно. – Армия устроила Бена на реабилитацию в военный госпиталь в Род-Айленде, не очень далеко от Нью-Старкхема. – Поскорее бы его увидеть. Настоящего его. Наконец-то.

Хотя, по правде говоря, Тимоти боялся этого до полусмерти.

– Мы так и будем стоять здесь? – спросила Эбигейл. – Или объяснишь, в чём дело?

Тимоти стало ещё страшнее. Поморщившись, он сунул загипсованную руку в карман джинсов, проверяя, что тёплый кусочек металла всё ещё там.

– Пойдём.

Эбигейл удивлённо вскинула брови, когда он, вместо того чтобы перейти назад в сторону Эйджхилл-роуд, пошёл по мосту, но послушно зашагала за ним по разбитому тротуару. У них ушла пара минут, чтобы дойди до середины моста.

– Ты же не собираешься втягивать нас в очередную опасную историю? – не выдержала тут Эбигейл. – Потому что мне бы хотелось знать заранее…

Тимоти остановился и, облокотившись о ржавые зелёные перила, посмотрел вверх по течению на север. Порыв ветра сдул с его лба чёлку. Солнце только-только начало клониться к закату.

Маяк был под ними, стоял незыблемым обелиском на западном обрыве, безразличный ко всем похороненным под ним секретам. Волны хлестали по камням, закручиваясь водоворотами, окаймлёнными белой пеной. «Интересно, – подумалось Тимоти, – а места способны осознавать свою историю?» Как и живущие в нём люди, Нью-Старкхем был полон тайн.

– Тимоти? – коснулась его плеча Эбигейл. – Всё ведь кончено.

Он покосился на неё.

– В том-то и дело… что нет.

– В смысле – нет? – Эбигейл встала рядом с ним и взялась за перила. Ветер принялся играть её челкой. У самых корней чёрных волос начал проглядывать рыжий цвет. – Ты опять что-то видел?

– Нет, – опустил взгляд на воду Тимоти. – Ничего такого. – Когда она промолчала, он продолжил: – Эбигейл… Я кое-что сделал в прошлые выходные… кое-что ужасное. И кажется, я теперь за это расплачиваюсь.

– Что ты сделал? – тихо спросила она.

Тимоти достал из кармана кусок чёрного металла и, зажав его между большим и указательным пальцами, показал Эбигейл. С трудом ворочая языком, он признался:

– Я тебе солгал.

Он рассказал, как подменил волшебную челюстную кость той, что отломил от черепа мистера Харвуда, и что собирался с ней сделать. Как мистер Крейн пришёл к нему домой и что случилось после, когда он вернулся в комнату с намерением уничтожить кость, и как та, защищаясь, наслала на него видения Эбигейл и Кошмарий.

Эбигейл слушала его, не перебивая. По её лицу было невозможно понять, что она чувствует. Тимоти был готов получить от неё в глаз, но вместо этого она забрала у него металлический осколок и внимательно осмотрела его со всех сторон.

– Он не светится, – заметила она. Тимоти кивнул, и Эбигейл резюмировала: – Значит, всё кончено. Что бы в нём ни было, оно ушло.

– Ты правда в это веришь? – спросил Тимоти.

– Ты этого не чувствуешь?

– Вроде бы да.

Эбигейл вернула ему «зуб» и вздохнула.

– Я тоже должна кое в чём признаться. Тогда, в больнице, я знала, что ты врёшь.

– Ты знала, что я отдал тебе не ту кость? – Тимоти ошарашенно потряс головой. Эбигейл улыбнулась. – Но почему ты ничего не сказала?

– Не знаю. Может, из-за проклятия. Может, нет. Наверное, где-то в глубине души я верила, что она тебе зачем-то нужна.

– Я тоже так думал. – Тимоти вытянул руку за перила и перевернул ладонь. Чёрный осколок, сверкнув на свету, упал в тёмные воды под ними. – Но я ошибался.

Они неторопливо пошли назад к Нью-Старкхему. Мимо со свистом проносились автомобили. Многие сигналили, оповещая о сидящих внутри студентах, которым не терпелось отдохнуть от учёбы. Друзья почти дошли до той части моста, что проходила вдоль парковки колледжа, когда Эбигейл вдруг остановилась и оглянулась на маяк.

– Я сейчас. Подожди меня.

Развернувшись, она бросилась назад. Добежав примерно до того места, где они недавно стояли, она достала из заднего кармана джинсов что-то серебристое. Занеся зажигалку над головой, она зажмурилась и швырнула её изо всех сил в реку. Как и «зуб», та блеснула напоследок в лучах солнца, прежде чем погрузиться на речное дно.

Дождавшись, когда Эбигейл снова его нагонит, Тимоти сказал:

– Я думал, она тебе нужна.

– Я тоже так думала, – повторила его слова Эбигейл. – Но я ошибалась.

Они молчали до самого перекрёстка на Эйджхилл-роуд.

– Пошли ко мне? – предложила Эбигейл. – Мама не против заказать пиццу, а бабушка хочет послушать с нами дедушкины пластинки. – Она пожала плечами. – Понимаю, звучит скучно по сравнению с тем, что мы пережили…

– И вовсе не скучно, – возразил Тимоти, улыбаясь. – Наоборот, очень даже классно.