Пять минут спустя Тимоти стоял на пороге их дома и смотрел, как папа успокаивает учителя. Мужчины сидели на верхней ступени крыльца. Мистер Крейн без конца плакал, а папа неловко похлопывал его по спине.

Пока папа говорил с полицией, Тимоти мысленно корил себя за недальновидность. Сохранив волшебную кость, он тем самым оставил в действии проклятие. Отсюда и всё случившееся этим утром: это не мертвец пришёл за ним, а учитель. Как и Стюарт, мистер Крейн не умел контролировать свои страхи и по какой-то причине винил в них Тимоти, точно так же как Стюарт считал виноватой Эбигейл. Теперь Тимоти знал, что Хаос всегда шёл рука об руку с Виной. Древнее племя, открытое Кристианом Гесселиусом, тоже отлично это понимало. Пользуясь силой, дарованной загадочным чёрным металлом, они, скорее всего, сами довели себя до вымирания. Это оружие не просто овеществляло человеческие страхи, но и стравливало людей. Ослепляло их.

Тимоти знал, что должен сделать.

Внимательно глядя под ноги, чтобы не наступить на стекло, Тимоти вышел на крыльцо. Небо стало сиреневым, первые лучи поднимающегося из-за горизонта солнца окрасили перистые облака в бледно-розовый цвет. День обещал быть ясным.

– Мистер Крейн? – позвал Тимоти, но учитель не повернулся. – Я лишь хотел сказать, что те штуки в банках больше не будут на вас смотреть.

Папа повернулся к нему и сердито прошипел:

– Не провоцируй его! – Глянув в конец улицы, он буркнул себе под нос: – Где эта чертова «Скорая»?

Весь их район ещё спал, и даже Тимоти наконец-то захотелось отправиться в постель. Но прежде ему предстояло кое-что сделать.

– Я сейчас вернусь, – бросил он и, перепрыгивая оставшиеся со вчера обломки двери, побежал в гараж.

Прогнав из головы ещё свежее воспоминание о пожаре, он порылся в папином ящике с инструментами, стоящем на полу у дальней стены. На самом его дне обнаружился тяжёлый молоток.

Примеряя инструмент в руке, Тимоти подумал о Кристиане Гесселиусе и его сыне Джеке. Когда-то они оба были одного с ним возраста. И, скорее всего, считали себя хорошими людьми. Возможно, даже дорожили теми же вещами: семьёй, друзьями, домом. Но затем жизни Кристиана и Джека кардинально изменились, точно так же как произошло с Тимоти месяц назад. И только что, у себя в комнате наверху, он осознал истинную силу челюстной кости и с какой лёгкостью едва не поддался её блаженному соблазну.

Эта кость подчинила себе Кристиана и Джека, посеяла в них семена тьмы. Эта кость превратила их в чудовищ. И её необходимо было уничтожить.

«Пойдёт», – решил Тимоти, сжимая пальцы на рукояти. Выйдя из гаража, он уже хотел направиться назад к крыльцу, когда заметил на ступеньках, ведущих к задней двери, мокрые от росы следы ног. Дверь была чуть приоткрыта. Кто-то пробрался в дом?

Тимоти с такой силой схватился за молоток, что кисть заныла. Эффект обезболивающего начал сходить на нет, но он проигнорировал боль и локтем толкнул дверь, открывая её до конца.

– К-кто здесь? – с опаской спросил он, прокравшись на пустую кухню.

Нельзя было забывать, что проклятие ещё работало. Да, у него уже накопился неплохой опыт борьбы с иллюзиями, но на то, чтобы развеять наваждение, всё равно требовалось много сил.

Потолок скрипнул. Наверху кто-то был.

Или нет?

Тимоти уже ни в чём не был уверен. Он быстро пересёк кухню и выглянул в коридор. Папа и мистер Крейн сидели на крыльце, по всей видимости, не замечая, что что-то не так. Тимоти бегом поднялся по лестнице, перепрыгивая через ступеньку.

Дверь в его спальню была закрыта.

– Здесь есть кто-нибудь? – позвал он.

Выждав пару секунд, он покрепче ухватился за рукоять молотка и решительно зашагал по коридору. Но дверь неожиданно распахнулась, и Тимоти поражённо застыл.

– Эбигейл?

Она смущённо отвела глаза.

– Что ты тут делаешь? – спросил Тимоти.

Эбигейл облизнула губы и наконец подала голос:

– Мне кажется, важнее то, что делаешь ты, Тимоти?

Она приподняла длинный рукав тёплой кофты, демонстрируя, что прячет в руке. Челюстную кость.

У Тимоти пересохло во рту.

– Я… зря это сделал. Прости, что обманул. Да, я взял кость, но теперь хочу её уничтожить. – Он поднял молоток. – Хочешь, сделаем это вместе?

Эбигейл помотала головой.

– И как мне тебе доверять?

Тимоти покраснел со стыда.

– Это могущественная штука, – задумчиво произнесла Эбигейл, глядя на кость в своей руке. – Я это чувствую. И я не уверена, что тебе хватит сил сопротивляться её влиянию.

– В смысле?

– Она хочет, чтобы ею пользовались. – Эбигейл прищурилась и пристально на него посмотрела. – И ты собирался ею воспользоваться, Тимоти. Я это знаю.

Тимоти не знал, что сказать. Она была права.

– После всего, через что мы прошли? – спросила Эбигейл. – После всего, что мы видели?

Она с угрожающим видом шагнула к нему. С ней было что-то не то. Эбигейл всегда была упрямой и непоколебимой, даже когда они ссорились и спорили, но ещё никогда она не выглядела настолько… самоуверенной.

– Я всё понимаю, – попытался оправдаться Тимоти. – И я вернулся, чтобы разнести её на кусочки. Если не веришь, можешь сама это сделать.

Он протянул молоток Эбигейл. Но та даже не взглянула на него и сделала ещё шаг вперёд.

– Я только бабушке доверяю это сделать. Она единственная, кто должен её уничтожить.

– Но… откуда мне знать, что тебе хватит сил сопротивляться её влиянию? – нахмурился Тимоти.

Эбигейл остановилась прямо перед ним. Её губы растянулись в странной улыбке. И внезапно Тимоти понял, что происходит, и похолодел.

– Эбигейл, думаю, тебе лучше уйти, – прошептал он и попытался пройти мимо неё в свою комнату. – Уходи и делай, как знаешь.

– Нет, – отрезала она, вставая у него на пути, и, потянувшись себе за спину, захлопнула дверь. – Ты пойдёшь со мной.

– Эбигейл…

Он не знал, что и думать. Ясно было одно: ему необходимо было вернуться в комнату. Возможно, кость и сейчас лежала под его подушкой, а вовсе не в кулаке Эбигейл.

Эбигейл с криком замахнулась на него. Тимоти прижался к перилам и попятился в сторону родительской спальни. Эбигейл менялась на глазах: чёрные волосы вытянулись ниже плеч и побелели, длинные пряди упали на лицо, прикрыв его вуалью, ткань кофты начала растягиваться и рваться, превращаясь в подобие лохмотьев, сшитых из грязных обрывков паутины.

Дверь за её спиной резко распахнулась, и Тимоти ахнул. В проёме толпились призрачные девочки, толкаясь и выглядывая, как если бы в коридоре происходило что-то интересное. Кошмарии вернулись, заполонив этаж своим потусторонним щебетанием. Они наблюдали за наступлением Эбигейл. Несколько девочек точили длинные ногти о деревянный косяк.

Крик Эбигейл обратился воем сирены, таким громким, что барабанные перепонки Тимоти едва не лопались. Она была всё ближе. Выронив молоток, Тимоти развернулся и метнулся к родительской спальне.

Забежав внутрь, он захлопнул дверь и щёлкнул замком.

Эбигейл здесь не было. Она, скорее всего, сейчас мирно спала у себя дома. Всё происходящее было порождением проклятия. Магический артефакт пытался защититься таким образом. И Тимоти не сомневался, что он пойдёт на всё, лишь бы уцелеть, – покажет ему самые сильные его страхи. Например, предательство друга.

В памяти снова всплыли слова Эбигейл: «Они тебя убьют! Я это знаю, потому что боюсь, что они это сделают!» Раньше Тимоти отрицал такую возможность, уверенный, что проклятие лишь насылает иллюзии и реальная опасность исходит от самого человека. Но сейчас на кону стояло само существование кости. Ставки были очень высоки.

«Маленькие хитрости», – вспомнил он совет Зильфы. Если Кошмарий подослала кость, ему нужно было придумать, как победить их раз и навсегда.

Дверь задрожала. Судя по громкому шороху, царапанью и яростному визгу существ, они были готовы разнести её в щепки.

Тимоти посмотрел по сторонам в поисках чего-нибудь полезного. Но в тёмном углу спальни его взгляд наткнулся на штору из паутины, за которой что-то двигалось. Кошмарии нашли другой путь.

Не дав себе времени на раздумья, Тимоти сорвал её, так же легко, как обычную паутину, которую они со Стюартом иногда находили перед входной дверью. Морщась от мерзкой липкой субстанции, облепившей ладони, он смахнул её на пол. Чёрный силуэт, что начал было формироваться за грязной вуалью, бесследно растворился в тени. Тимоти вскинул голову и от неожиданности врезался в дверцу шкафа при виде ещё одной паутинной кляксы, возникшей на другом конце комнаты рядом с кроватью.

Тимоти развернулся и решительно распахнул дверцу. Взгляд отчаянно заметался по ряду вешалок, пока кое-что на верхней полке не привлекло его внимание. Мама хранила там средства для уборки. Подпрыгнув изо всех сил, Тимоти кончиками пальцев загипсованной руки подцепил перьевую метёлку для пыли.

Повернувшись, он, к своему ужасу, увидел перед собой одну из фантомных девочек. Завизжав так, что у него зазвенело в ушах, она вытянула к нему когти, словно собиралась разорвать его в клочья.

Он ткнул метёлкой в лицо Кошмарии и замахал ею, как мечом, собирая паутинную вуаль на перья. Несколько взмахов, и на месте её головы осталось лишь жалкое облачко пыли. Чёрная дыра между ключицами кашлянула, чихнула и наконец рыгнула влажной вонью. Морщась от отвращения, Тимоти зажал рот. Кошмария содрогнулась всем телом, а затем опала на пол горкой из обрывков длинных нитей, кружев и грязи и исчезла.

Царапанье, доносящееся из коридора, стало громче. С опаской приблизившись к двери, Тимоти мысленно досчитал до трёх и рывком её открыл. Девочки рванули к нему толпой, совсем как в доме на Эш-Три-лэйн, но теперь Тимоти был готов. Пригнувшись, он пошёл в атаку, рассекая воздух перед собой своим единственным оружием. Перьевая метёлка заменила ему Экскалибур. Каждый шаг вперёд означал, что позади оставались новые кучки из пыльных останков фантомных девочек. Когда он смахивал голову одной, соседняя всякий раз удивлённо взвизгивала и отшатывалась, будто само проклятие не могло поверить в то, что Тимоти удалось найти способ его победить.

Быстро расчистив себе дорогу до своей комнаты, Тимоти захлопнул за собой дверь и придвинул к ней письменный стол, после чего, тяжело дыша, повернулся к кровати и, стиснув пальцами ручку метёлки, подкрался к подушке. Мало ли какой ещё кошмар мог выскочить из-под одеяла. Выбросив вперёд руку, он скинул подушку с кровати. Челюстная кость лежала на том же месте, где он её оставил. Только теперь в сиянии чёрного зуба ясно чувствовалась агрессия и злоба. Тимоти не решился её коснуться, боясь, что она вновь завладеет его волей, и метёлкой сбил её на пол. Кость недолго попрыгала на паркете и замерла рядом с тумбочкой. Выронив метёлку, Тимоти взял тяжёлый учебник истории и встал на колени рядом с волшебным артефактом. Занеся книгу над головой, он подумал: «За тебя, Бен». И со всей силы опустил руки.