Эпилог

Месяц спустя в вечернем парке кипела жизнь. Первый за многие годы Хэллоуин собрал чуть ли не весь город. По периметру лужаек стояли палатки, торгующие всем подряд, начиная со сладкой ваты и яблок в карамели и заканчивая воздушными шарами в виде вампиров и оборотней. Желающие могли проверить меткость в бросании бейсбольными мячами по тяжёлым бутылкам и выиграть для своих подружек гигантские мягкие игрушки. На газоне рядом с церковью работало маленькое колесо обозрения, а на другом конце парка под весёлую музыку вращалась переносная карусель. Очередная группа ребят с зеленоватыми лицами сошла с неё на нетвёрдых ногах. На украшающем большой белый шатёр баннере кто-то написал ярко-красной краской «Добро пожаловать во мрачные времена Гейтсвида».

Эдди шёл по парку и любовался этой суматохой. Ему хотелось сгрести праздничное настроение в охапку и унести домой, но у него ещё оставались неотложные дела.

Рядом с шатром он нашёл высокую худую ведьму и вроде как привидение, судя по белой простыне, из-под которой торчали ноги. Мэгги и Харрис замахали при его приближении.

– Чего так долго! – возмутился Харрис и схватил Эдди за красный рукав тёплой кофты.

– Прости, – со смехом отозвался Эдди, запнувшись на собственных – тоже красных – шнурках. Он нарядился дьяволом: разрисовал лицо красным и приклеил ко лбу два резиновых рога. Несмотря на холодный воздух, он успел изрядно вспотеть и чувствовал, как по шее течёт пот, размазывая грим. Он указал пальцем на палатку у себя за спиной, где его родители громко восторгались произведениями местного зодчества. – Папа долго искал, где припарковаться.

– Хватит оправданий, – отрезала Мэгги. Её лицо тоже было всё разрисовано, только зелёной краской. – Мы так опоздаем.

– До начало чтений ещё полчаса! – возразил Эдди.

– Но нужно ещё занять хорошие места! – Харрис решительно направился через Мэйн-стрит к книжному магазину, залитому светом, как фонарь из тыквы. На недавно покрашенном крыльце и на тротуаре уже толпились люди в костюмах. Вдоль обочины выстроились фургоны нескольких новостных каналов. Журналисты и телеоператоры стояли наготове перед ними в ожидании чего-нибудь интересного. Если бы Эдди не знал, в чём дело, то решил бы, что Фрэнсис раздаёт вкуснейшие во всём Гейтсвиде конфеты.

Пока Харрис локтями прокладывал им путь, Эдди слушал обрывки возбуждённых разговоров. Его взгляд упал на большое объявление, что Фрэнсис повесила на окно магазина в начале недели: «ОТПРАЗДНУЕМ ВМЕСТЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ НАТАНИЭЛЯ ОЛМСТЕДА! ПРИХОДИТЕ НА ХЭЛЛОУИНСКИЕ ЧТЕНИЯ НА ПРЕЗЕНТАЦИЮ ЕГО НОВОЙ ИСТОРИИ, ПЕРВОЙ ЗА ЦЕЛЫХ ТРИНАДЦАТЬ ЛЕТ!»

Наконец троим друзьям удалось подняться на верхнюю ступень крыльца. Стоящая перед ними блондинка в балетной пачке и розовом трико обернулась и процедила:

– Здесь вообще-то очередь.

Харрис моргнул на неё из-за дырок в простыне.

– Это вообще-то мой магазин, – в тон ей ответил он и помахал в воздухе ключом.

Женщина в пачке раздражённо прищурилась, но шагнула в сторону.

Тихо усмехаясь, Эдди протиснулся мимо неё и юркнул вслед за Харрисом и Мэгги в пустой книжный. Ярые поклонники творчества Натаниэля Олмстеда проделали немалый путь, чтобы его увидеть. Их сложно было винить за нетерпение.

Друзья прошли мимо плотного строя складных стульев к самой сцене, где на спинках трёх в первом ряду были прилеплены большие листы бумаги с надписью «ЗАРЕЗЕРВИРОВАНО».

– Видишь? – спросил Эдди. – Можно было не торопиться.

Харрис закатил глаза, но с его лица не сходила улыбка. Все трое сели и удовлетворённо выдохнули. Дверь в задней части магазина отворилась, и из-за неё выглянула Фрэнсис. Увидев их, она помахала.

– О, отлично. Я как раз собиралась начать пускать людей. Эдди, не забудь занять два места для родителей. Твоя мама так ждала этого вечера.

– Я помню, – откликнулся он.

Месяц назад – в ту ночь, когда они с Харрисом и Мэгги уничтожили врата в Безымянном лесу, – Эдди вернулся домой и обнаружил маму печатающей на ноутбуке за кухонным столом. Он ожидал выволочки из-за кулона и ломал голову, как объяснить, что она больше никогда его не увидит. Но когда он закрыл за собой входную дверь и поймал её взгляд, то понял, что мама расстроена совсем по другой причине.

– Где ты был?! – закричала она. – Мы звонили Мэгги домой, но её родители сказали, что вас там нет!

Эдди выпалил первое, что пришло в голову:

– Мы были снаружи.

Она скептически сощурилась.

– Как ты добрался до дома?

– Пешком.

– Мне это не нравится. – Мама вздохнула. – Сколько раз мне повторять, чтобы ты звонил?

– Прости. Обещаю, я больше никогда-никогда не забуду.

Она как-то странно на него посмотрела, но затем улыбнулась.

– Что ж… У меня для тебя новость. Я закончила!

К щекам Эдди прилила кровь от внезапной панической мысли, что всё пережитое в лесу прошло впустую. Мама дописала роман о Женщине. Получается, врата опять открыты?

– Но твоя ручка… – начал он.

– Можешь оставить себе, – отмахнулась мама и, поднявшись из-за стола, обняла его. – Если подумать, ею было неудобно писать. И от неё почему-то всегда веяло таким холодом! Ну её. Последние страницы я набрала сразу на компьютере. Куда проще.

Эдди не сдержал вздоха облегчения.

– Хочешь почитать? – предложила мама.

Фрэнсис открыла входную дверь, и в магазин хлынули ожидавшие на крыльце фанаты в костюмах. Глядя на этот поток толкающихся и пихающихся вампиров, гоблинов, пиратов, одного монстра Франкенштейна и нескольких зомби, Эдди невольно представил врата в лесу. Воздух загудел от восторженных восклицаний заядлых олмстедистов:

– Поверить не могу, что он вернулся! Это так круто!

Их перебивали голоса скептиков:

– Готов спорить, он скрывался чисто для рекламы, чтобы мы купили его новую книгу. Нас ждёт огромное разочарование…

И где-то на задворках слышалось растерянное:

– Что ещё за Натаниэль?

У дальней стены магазина стояли миссис Сингх из библиотеки и полицейский Уолли. Она что-то шепнула ему на ухо и с подозрением глянула на Эдди. Напротив них, привалившись к стене, стоял Сэм, худощавый водитель эвакуатора в кожаной куртке, и не отрывал искрящего любопытством взгляда от импровизированного подиума.

Пару недель назад Натаниэль сказал трём друзьям, что у каждого писателя обязательно будут критики, и каждый читатель имеет право на собственное мнение. Писателям приходится с этим мириться, нравится им это или нет. Ещё он добавил, что это так или иначе относится ко всем людям.

Поймав взгляд Эдди, миссис Сингх вздрогнула и отвела глаза. Эдди тихонько улыбнулся и отвернулся к сцене. Пусть верят, во что им хочется, главное, что он знал правду. Возможно, со временем они тоже её узнают.

– Смотри. Вон он. – Мэгги постучала пальцем по покосившемуся рогу Эдди, привлекая его внимание. Эдди повернул голову, краем глаза заметив опустившихся на соседние с ним стулья родителей.

Дверь в кладовую распахнулась, явив высокий тёмный силуэт на фоне чёрного дверного проёма. Аудитория ахнула. Тень шагнула вперёд, и тёплые лампы книжного магазина высветили закутанного в чёрный бархат человека. Концы мантии волочились по полу, пока тот медленно прошёл к подиуму под заворожёнными взглядами собравшихся. Здесь он на секунду остановился, будто переводя дух, а затем одним резким движением сорвал с себя покров.

Все вскочили и разразились громовыми аплодисментами, приветствуя Натаниэля Олмстеда. Из-за срабатывающих одновременно десятков фотовспышек зал ненадолго залил неестественный белый свет. Под мантией писатель был одет в тёмно-синий вязаный свитер и вельветовый пиджак. Он подстригся и щеголял аккуратной бородкой. Он благодарно улыбался и мало чем отличался от фотографии на своих книгах. Выждав несколько мгновений, Натаниэль поклонился.

Эдди, Харрис и Мэгги тоже стояли и хлопали с таким усердием, что у Эдди горели ладони. У него голова закружилась, когда Натаниэль повернулся к ним и лукаво подмигнул.

Последние два месяца сейчас казались сном – кошмаром поначалу и сбывшейся мечтой под конец. После возвращения Олмстеда троица друзей регулярно его навещала, пока писатель восстанавливал связи не только в Гейтсвиде, но и с внешним миром. Они помогли ему навести в доме порядок, приносили продукты и всякую нужную в хозяйстве мелочовку, пока он наконец не купил себе новую машину, и составляли компанию после уроков, когда ему было страшно оставаться одному. Эдди по себе знал, каково это, и был рад помочь. Ему до сих пор не верилось, что отныне он мог считать любимого писателя своим другом.

Вчетвером они часто строили теории о Женщине в чёрном и статуе в лесу. Например, была ли она одной из лилимов или самой Лилит? Действительно ли она была настолько могущественна или просто умела пустить пыль в глаза? Харрис один раз спросил, почему она не заставила одного из чудовищ написать кулоном её историю, на что Натаниэль убеждённо ответил, что, несмотря на всю их хитрость и ум, ни у кого из них не хватило бы воображения, чтобы сотворить что-то из ничего. Как объяснил писатель, сочинительство – это стопроцентно человеческая прерогатива.

В конце концов они пришли к заключению, что им никогда не узнать всех тайн Женщины в чёрном. Именно эта недосказанность, по словам Натаниэля, и делала книжных злодеев такими загадочными и пугающими.

Незадолго до Хэллоуина Натаниэль попросил ребят сходить с ним в Безымянный лес. Они пересекли поляну, где раньше стояла статуя, и спустились к озеру. Харрис, Мэгги и Эдди остановись в отдалении и смотрели, как Натаниэль подобрал с берега камушек и бросил в воду. Зеркальная поверхность пошла рябью, но уже через пару минут снова отражала безмятежное голубое небо и опускающееся к горизонту солнце.

Натаниэль повернулся к друзьям и с улыбкой прошептал:

– Я должен был убедиться.

Книжный магазин дрожал от рёва толпы.

Наконец Натаниэлю пришлось поднять руки, чтобы призвать собравшихся к тишине. Дождавшись, когда все сядут и успокоятся, он заговорил:

– Добро пожаловать. И счастливого Хэллоуина. Спасибо большое, что пришли. Не передать словами, как я рад видеть ваши… жуткие лица.

Ответом ему стал смех. Натаниэль ухмыльнулся и взял со стола одну из сваленных там газет.

– Не верьте статьям, утверждающим, будто последние тринадцать лет я работал над многотомным романом. Боюсь, я всегда с трудом находил интересные идеи для своих произведений, а потому подобное мне точно не по зубам. Но после возвращения в Гейтсвид мне невероятно повезло познакомиться с тремя замечательными людьми, которые не только спасли меня из сотворённого моими же собственными руками изгнания, но и подарили вдохновение на написание их истории.

Харрис пихнул Эдди локтём в бок. Даже если бы он захотел, в тот момент Эдди просто не смог бы перестать улыбаться.

– С их разрешения, – продолжил Натаниэль, – я начал работать над новой книгой, в основу которой легли их недавние приключения. – Все снова бурно захлопали. – Она ещё не окончена. Я не могу обещать, что всё, о чём вы услышите, произошло на самом деле. Я всё-таки творческий человек… но это не значит, что вся история – выдумка. Единственное, что я вам гарантирую, это полчища мурашек, которые, по моему твёрдому убеждению, необходимы нам как напоминание, что мы всё ещё живы.

Натаниэль не стал объяснять своим первым за тринадцать лет слушателям, что все прежние книги писал от руки. Только Эдди, Харрис и Мэгги знали, что у него была серьёзная причина изменить своим привычкам. После возвращения в Гейтсвид он купил компьютер, решив, как и мама Эдди, отныне сразу печатать. Тем более что его прошлый пишущий инструмент был замурован в полу тайного подвала.

С каменной девочкой или нет, но Эдди верил, что в Гейтсвиде всегда найдётся достаточно вдохновения для любого, кому оно требуется.

– Но достаточно предисловий. Позвольте представить вам «Тайну Каменного Дитя». – Легонько поклонившись, Натаниэль начал читать:

Сидя в первом ряду, Эдди с закрытыми глазами слушал историю Натаниэля. Сердце колотилось в груди в предвкушении, что произойдёт дальше. Конечно, в глубине души ему было это известно, но как истинный фанат он никогда не посмел бы заранее подсмотреть в финал романа Натаниэля Олмстеда.