Следующим утром мы проснулись в шесть часов по местному времени. В Японии было довольно поздно, около двух ночи. Я ни за что не смог бы уснуть, если б до смерти не устал от перелета накануне.

Встретившись в коридоре, мы втроем спустились в ресторан внизу. На улице было еще темно: на севере в сентябре рассветало поздно.

Время завтрака еще не закончилось, но ресторан оказался абсолютно пуст – у шведского стола не было ни единого человека. Я зверски проголодался, потому что днем ранее не поел как следует.

Наш отель был небольшим, в нем не было возможности арендовать машину, поэтому мы пешком пошли до пункта проката автомобилей. Расстояние было недостаточно большим для вызова такси, но все же прогулка вышла весьма утомительной.

Я был удивлен тем, что Леона, будучи настоящей знаменитостью и, должно быть, привыкшей к роскошной жизни, ни разу не пожаловалась. Я ожидал, что по приезде она потребует отель подороже, завтрак побогаче и такси вместо пешей прогулки. Но Леона делала все, о чем ее просил Митараи, не говоря ни слова и не жалуясь. Как и говорила ранее эта девушка, будучи британкой снаружи, она все же оказалась весьма скромной и покорной японской женщиной.

Мы вышли из отеля около восьми утра, однако по-прежнему стояли сумерки. Было светлее, чем в момент нашего приезда, но, казалось, что весь день останется таким же тусклым. Туман, нисколько не рассеявшийся, полностью скрывал все на расстоянии пятидесяти метров вдаль.

Я был удивлен тем, что пункт проката автомобилей работал в такую рань, но Митараи специально заранее позвонил туда, чтобы убедиться в этом.

Мы арендовали «Форд Эскорт» – эта модель часто встречалась на улицах Южного Лондона. Похоже, она была популярна у англичан.

На водительское сиденье сел Митараи, ведь у меня не было международных водительских прав. Но когда он завел двигатель и включил фары, Леона тут же попросилась за руль.

– У меня есть еще права категории А, – сообщила она.

– В таком случае меняемся, – ответил Митараи. – Только пообещайте не разгоняться сильно.

– Обещаю, – ответила девушка.

Выбравшись с водительского сиденья и пересев на пассажирское, Митараи развернул дорожную карту. Никто лучше него не разбирался в картах: дорогу на Лох-Несс и расположение деревни Фойерс найти было весьма сложно, поэтому я был рад, что за рулем оказался другой опытный водитель.

– Здесь направо, – указал Митараи.

– О’кей, – ответила Леона, продолжая вести автомобиль. Получалось у нее довольно неплохо.

На лобовом стекле появились мелкие капли – начал моросить дождь. Леона включила «дворники».

– О, вы надели очки? – спросил Митараи, оторвавшись от карты.

– Да, я близорука. Без них дорогу вижу плохо, – ответила девушка.

– Вы хорошо управляете автомобилем. Часто водите в Японии? – спросил я.

– В Йокогаме я вожу «Порше 944». Видели его на парковке? – ответила Леона.

– А, красный? – вспомнил я.

Леона продолжала вести машину сквозь густой туман, следуя указаниям Митараи.

Мы покинули черту города. Каменные здания исчезли – началась типичная для этих краев сельская местность.

Мы двигались по асфальтированной дороге, которая, казалось, пролегала где-то среди гор. По обе стороны от дороги то и дело мелькали выкрашенные в белый цвет деревянные заборы, заброшенные старые дома, ручьи и каналы: они возникали внезапно и снова исчезали в густом тумане. Я, словно во сне, наблюдал за ними с заднего сиденья.

Дорога была проложена сквозь леса и рощи, выглядевшие совершенно дикими. Южная Англия была, несомненно, красива, но шотландская природа отличалась особой прелестью – до самого горизонта тянулся впечатляющий пейзаж.

Слева вдруг появился ручей; дорога петляла вдоль него. За ним тянулся белый деревянный забор. Все постройки и сооружения были тщательно спроектированы – так, чтобы не нарушать естественный ландшафт. Человеческая деятельность здесь становилась незаметной частью природы, сохраняя ее естественную красоту. К сожалению, в Японии такое теперь редко встретишь. В любой части японского архипелага вы найдете лишь одинаковые, неотличимые друг от друга города.

Светало. Интересно, мистер Пэйн вырос в таком же прекрасном месте? Как он мог в окружении восхитительной природы взрастить в себе столь безумные фантазии и идеи, до основания разрушившие его личность?

То же можно было сказать и об озере Лох-Несс. Известные легенды о чудовищах, обитающих в глубинах озера на севере Британии, возникли в условиях впечатляющей, прямо-таки магической красоты. Красота и ужас часто сосуществуют!

Ручей по левую сторону от дороги становился все шире. В некоторых особо широких местах я заметил пришвартованные к берегу лодки и катера.

Наконец он стал настолько широким, что противоположный берег скрылся в тумане. Темный лес, очертания которого лишь слегка проступали сквозь туман, больше походил на призрачное наваждение.

Окончательно рассвело, и заполнивший окрестности туман поглотил все солнечные лучи, заставив восточную часть неба тускло светиться.

Горизонт слева заполнился силуэтами гор и лесов. Спокойная поверхность озера справа покрылась легкой рябью. Все вокруг накрыл туман. Над поверхностью воды он казался особенно плотным, становясь прозрачнее, чем выше я смотрел.

– Это озеро Лох-Несс, Исиока-кун, – пояснил Митараи.

– Это оно? – удивилась Леона.

– Ах, вот оно какое… – отозвался я.

То самое всемирно известное озеро, где обитают чудовища!

Озеро Лох-Несс казалось бесконечным; мы ехали по длинной дороге, идущей вдоль его берега. Вдалеке в тумане проступали очертания деревьев, растущих на противоположном берегу. Озеро оказалось вытянутым, по незнанию его легко можно было бы принять за реку.

– Можно, я заеду на парковку вон там? Хочу тоже посмотреть на озеро, – спросила Леона.

Митараи кивнул.

Машина съехала на гравий, и ее заметно затрясло. Казалось, мы въехали на пустырь. Дождавшись, когда Леона выйдет, я сложил ее сиденье и вышел следом.

– Прекрасное озеро! – сказала девушка, протянув руки вперед. – Согласны? – обратилась она ко мне.

– Правда, прекрасное! – ответил я. – Так ведь, Митараи?

Мой друг смотрел на озеро, по-прежнему держа в руках развернутую карту.

– Не обязательно спрашивать мнение каждого, – сухо ответил он.

Действительно, не было необходимости решать вопрос о красоте природы большинством голосов.

Митараи поторопил нас. Вернувшись в машину, мы продолжили путь. Мой друг был занят поисками дома, озеро его мало интересовало.

– Здесь помедленнее, – давал он указания с заднего сиденья. – Тут следуйте указателю и поверните направо.

– Здесь?

– Да, дальше все время прямо. Можно убрать карту и…

– Здесь есть какой-нибудь ресторан?

– Ресторан?

– Да.

– Ты уже проголодался?

– Нет, но не хотелось бы голодать…

– Как предусмотрительно!.. Думаю, рестораны здесь вряд ли хорошие.

– Откуда ты знаешь?

– До твоего приезда здесь не было писателей-гурманов, – серьезно ответил Митараи.

Дорога пошла вверх – поднимаясь, она то и дело резко поворачивала в сторону, словно мы направлялись в высокогорные районы. Звук двигателя становился громче. Пока мы ехали по дороге вдоль озера, нам хоть иногда попадались встречные автомобили; здесь же не было ни единой машины, кроме нашей. Вскоре вдалеке показалась окутанная туманом деревня с каменными постройками.

– Мы на месте, детектив. Что будем делать сначала?

– Почему бы не спросить, где у них ресторан?

– Будьте же серьезнее!

– Я серьезно. Выпьем чаю и обсудим наши планы.

Митараи опустил окно и что-то сказал по-английски проходившему мимо пожилому мужчине. Тот указал куда-то за спину – очевидно, ресторан был там.

– Он сказал, что есть только один ресторан впереди по левую сторону, – объяснил Митараи, поднимая окно.

Ресторан, над дверью которого висела старинная деревянная вывеска с надписью «У Эмили», выглядел довольно хорошо. Прямо напротив большого окна с деревянной рамой стоял широкий стол. Скорее всего, было еще слишком рано, поэтому в помещении совсем не было посетителей.

Мы заняли места за широким деревянным столом; за моей спиной тут же вспыхнул огонь в камине. На полке над ним стояли декоративные расписные тарелки, оловянная посуда и игрушки. Глинобитные стены были увешаны множеством маленьких рамок – некоторые из них были очень старыми и местами потрескались. Вся комната, казалось, сошла с картин Эндрю Уайета.

Высокая элегантная женщина средних лет, ступая по полу из обожженного кирпича, подошла принять наш заказ. Похоже, это и была хозяйка заведения – Эмили. Митараи, кажется, спросил, какое у них меню. Описание происходившего дальше дается мне с трудом: беседа велась на английском, а я его совсем не знаю. Я мог бы написать о содержании разговора, используя только свои догадки и то, о чем Митараи рассказал мне позднее.

– У них есть малиновый пирог. Хочешь, Исиока-кун?

– Хочу, – ответил я.

– Будьте добры, две порции и еще два черных чая.

Леона-сан?

– Мне только чай. Слежу за фигурой.

Митараи сделал заказ и продолжил о чем-то беседовать с женщиной. Я не знал, о чем они говорят, но, как только заказ принесли, она, к моему удивлению, взяла еще один стул и села рядом с нами. Полагаю, он попросил владелицу ресторана подробно рассказать о доме семьи Пэйн и дальнейшей судьбе Джеймса Пэйна.

Сперва они, кажется, обменялись приветствиями. Затем Митараи представил меня и Леону. Удивленно посмотрев на девушку, женщина широко улыбнулась.

Некоторое время они беседовали. Я, не участвуя в разговоре, молча сидел в ожидании. Вдруг Леона удивленно вскрикнула. Митараи повернулся ко мне и сказал:

– Удивительно! Она сказала, что семья Пэйн здесь больше не живет.

– Что? Нет?

Для Леоны эта поездка в одночасье лишилась всякого смысла.

– Да, все уже умерли. Родители мистера Пэйна, его братья и сестры. Некоторое время семейный дом пустовал, а затем его снесли.

– Тогда где мистер Пэйн?

– Она сказала, что он давно уехал в Японию и больше не возвращался.

– Не возвращался?

– Да. Они получали от него письма какое-то время и были уверены, что он остался в Японии. Они удивлены не меньше нашего.

– В Лондоне ведь есть компания, которой управляет его семья, верно?

Митараи снова повернулся к женщине и спросил о чем-то. Затем обратился ко мне:

– Это не совсем семейный бизнес. Им по-прежнему управляет человек, который был партнером отца мистера Пэйна. Люди из деревни работают в его тракторной компании. Мужчина приезжал на похороны Эдриана, старшего брата мистера Пэйна. Так что в правлении компании в Лондоне нет ни одного члена семьи Пэйн.

– Значит, его брат тоже умер… Осталась ли у него семья?

– Нет, похоже, он был эксцентричным холостяком. Именно поэтому само дальнейшее существование семьи Пэйн сейчас под вопросом, и это только если считать, что Джеймс Пэйн жив.

Митараи снова повернулся к владелице ресторана и продолжил разговор.

Я невольно пробормотал на японском:

– Но куда же делся мистер Пэйн?..

– Я в шоке… – прошептала Леона.

Она проделала весь этот путь в надежде, что спустя столько лет увидит отца.

– Вы никогда не наводили справки о его местонахождении? – спросил я.

– Нет, мама велела мне поскорее забыть человека, оставившего нашу семью.

– Не пробовали даже написать ему?

– Нет, но если б отец сам написал мне, то я непременно отправила бы ответ. До вчерашнего дня я даже не знала, что он родом из деревни Фойерс!

– Неужели вам не было интересно?

– Нет, я бы не сказала, что мне было все равно. Поймите, у меня тогда уже появился новый отец…

Я мог понять, о чем она говорит. Но куда, в конце концов, делся мистер Пэйн после развода с Ятиё? Может быть, тайно вернулся в Англию? Или все еще скрывается где-то в Японии?

– Хмм… – промычал Митараи.

Женщина поднялась и ушла в подсобку.

– В чем дело?

– Я спросил, не знает ли она о каком-нибудь «доме похищений», но она ничего такого не вспомнила.

– Его больше нет?

– Нет, ниже по склону холма есть похожее строение. Но они называют его «Дом великанов».

– «Дом великанов»?

– Многие любопытные искатели приезжают сюда из Лондона, чтобы посмотреть на него. Есть легенда, что в нем обитало чудище ростом более пяти метров.

– Пять метров?!

– Да, с этим домом точно что-то нечисто! Лестницы под странным углом, гигантский камень, похожий на лавку. Одна из комнат – практически пещера, в нее не попасть без лестницы. Сейчас туда ведет металлическая лестница, но, кажется, нужно быть ростом не меньше четырех метров, чтобы забраться в комнату без нее!

– Как это? – удивился я. – Этот дом построил мистер Пэйн? Неужели это то бомбоубежище, о котором ты говорил?

– Я тоже сперва так решил, поэтому расспросил подробнее. По ее словам, это кирпичный куб без окон, стены изнутри зацементированы. В здешних краях нет больше ни одного похожего строения… Скорее всего, ты прав.

– Тогда почему с ним связана такая легенда? Почему это не «Дом похищений»?

– Сейчас это не более чем туристическая достопримечательность. Вести о доме разносятся, приезжает все больше людей. О нем пишут стихи и романы! Есть даже иллюстрированная брошюра, сейчас нам принесут один экземпляр.

Рисунок в брошюре, которую принесла нам хозяйка ресторана, был действительно странным – здание, похожее на игральную кость. Было абсолютно невозможно догадаться, что у него внутри. Постройку венчала довольно необычная крыша.

Митараи задал еще несколько вопросов, пока рассматривал рисунок. Затем он повернулся ко мне и сказал:

– Говорят, что он был построен на склоне холма и наполовину закопан в землю, чтобы быть более устойчивым и лучше противостоять разрушительному воздействию бомб.

– Да, бомбоубежища обычно подземные… Выходит, это тоже что-то вроде бомбоубежища, – ответил я.

– Входить нужно не сбоку, а сверху. Похоже на спуск на дно глубокой ямы. Ко входу ведет небольшая тропинка, с нее можно попасть прямо на лестницу, вот здесь. Сверху крыша, защищающая от дождя, – без нее вода будет попадать внутрь и скапливаться там. А лестница, говорят, просто огромная. Высота каждой ступеньки примерно четыре фута – больше метра и двадцати сантиметров, спускаться и подниматься крайне опасно! Чтобы взобраться по ней, человек должен быть очень высоким, поэтому и появилась легенда о жившем там великане.

– Но все ведь знали, что мистер Пэйн строит неподалеку бомбоубежище? – спросил я.

– Кстати, никто из местных об этом не знал. Хозяйка ресторана сегодня впервые услышала, что странный дом построили старший Пэйн и его сын. До сих пор было неизвестно, кому он принадлежал. Конечно, ходили слухи, но об этом доме их ходит много, поэтому непонятно, какие из них правдивы.

– Возможно, смысл в том, чтобы держать существование бомбоубежища в секрете, а то во время воздушной тревоги туда бросится вся деревня, и хозяин не сможет попасть внутрь…

– Да.

– Вместимость строения ограниченна. Кроме того, не стоит забывать о похищенной девушке, замурованной в стене… – начал я, совершенно забыв о Леоне. Она не должна была знать, что ее отец замешан в чем-то таком, – это навсегда запятнало бы его образ! Девушка изменилась в лице.

– Ничего страшного, Исиока-кун. Рано или поздно нам придется об этом рассказать. Мы проделали весь этот путь и не можем просто молчать до самого возвращения.

Митараи, достав копии записей и рисунков из портфеля, стоявшего у его ног, протянул их Леоне и объяснил на японском:

– Вы приехали сюда, чтобы найти своего отца, но у нас другая цель. Пожалуйста, прочтите. Конечно, прошу вас не показывать это жителям деревни.

Взяв бумаги, девушка ответила, что не сможет их прочесть. Однако Митараи уже вернулся к расспросам хозяйки ресторана. После короткого разговора она снова скрылась в подсобке.

– Хозяйка позвонит единственному полицейскому в деревне. Нам нужно его разрешение, чтобы осмотреть постройку.

– Хм… – мрачно ответил я.

Я с сожалением вспомнил о детективе Тангэ и его коллегах в Йокогаме. Здесь мы были незваными гостями из далекой восточной страны, желавшими разрушить стену единственной местной достопримечательности, не имея на это ни прав, ни полномочий. Думаю, нас ждало много неприятностей. Сперва нас, наверное, заставят заполнить множество документов, на случай если полицейские решат привлечь нас к ответственности, а затем и вовсе постараются задержать на неделю, пока не обработают документы и не получат официальное разрешение от начальства.

– Отверстия с неровными краями по обе стороны от лестницы, ведущей от входа, нарисованы не просто так – это реальные проходы, которые кто-то проложил целенаправленно. Неясно, были ли они там с самого начала, или кто-то сломал стены позднее. Есть аналогичные отверстия в стенах по обе стороны от лестницы внизу. В этой комнате по обе стороны от лестницы есть большие дыры в полу, из-за которых на трех стенах получаются выступы, похожие на сиденья или лавки. Но до пола больше четырех футов, поэтому спуститься вниз или подняться практически невозможно, а если сесть на них и свесить ноги, то покажется, будто сидишь над пропастью. Поэтому из-за устройства эту комнату называют «лавками великана». В стене на высоте пятнадцати футов над полом торчит крюк, на который, похоже, что-то подвешивали, но до него невозможно добраться без лестницы. Весь дом – сплошная загадка!

– А что насчет металлической лестницы на стене?

– Очевидно, что жители деревни установили ее позднее. По их словам, в настолько глубокую яму невозможно спуститься иначе. Помещение вот здесь, которое сверху выглядит как две комнаты, на самом деле является цельным внизу. Если спуститься с восточной стороны дома, то можно выйти с западной, и наоборот.

– Но… зачем? Почему они построили такой странный дом? Неужели таким и должно быть бомбоубежище?

– Возможно, это своего рода предосторожность против разрушения. В любом случае хочу поскорее увидеть его вживую… Леона-сан, вы закончили читать?

– Это просто фантазия! – уверенно ответила девушка.

Митараи кивнул.

– Понимаю, это может шокировать. Пока сложно понять, как это интерпретировать, но мы сможем вынести вердикт, когда осмотрим стены, – непринужденно ответил он.

Хозяйка ресторана снова вернулась, и Леона возобновила с ней разговор, оставив меня в стороне.

– Она позвонила, и полицейский обещал скоро быть здесь, – объяснил мне Митараи.

Я задумался о том, какие они – полицейские в Британии? Леона продолжила расспрашивать женщину о своем отце. Та рассказала, что родилась сразу после войны и никогда не встречалась с ним лично, но, по словам окружающих, он был тихим и вежливым человеком.

Дальше Леона спросила об Эдриане, брате ее отца. Женщина сперва молчала, глядя в потолок – казалось, ее захватили неприятные воспоминания, – но затем быстро заговорила. Митараи бросил на нее обеспокоенный взгляд.

– Что такое? – тут же спросил я у друга.

– Говорит, что Эдриан был немым.

– Немым?

– Похоже, она не хочет об этом говорить. Возможно, было что-то еще, может быть, какой-то серьезный недуг, – быстро объяснил мне друг.

Судя по всему, семья Пэйнов была не слишком удачливой.

В этот момент за дверью послышалось пение, а затем веселый свист – в ответ на него раздался лай собаки.

Звон колокольчика известил о том, что дверь ресторана открылась. Мы повернулись в ее сторону и увидели высокого плечистого мужчину. Его лицо было сложно разглядеть из-за головного убора. На первый взгляд он был не намного выше любого англичанина. Это был пожилой мужчина с седой бородой, на голове которого была впечатляющая шляпа – почти как у охранника Букингемского дворца.

Сняв шляпу, он зажал ее под мышкой и заговорил таким громким голосом, что тот эхом разнесся по всему ресторану. Я решил, что он, вероятно, глуховат.

Митараи встал и любезно поприветствовал его, пожав ему руку. Полицейская собака легла на ковер, покрывавший пол из обожженного кирпича.

– Он спросил, не тот ли я детектив, что проделал весь этот путь ради изучения «Дома великанов», – объяснил Митараи, повернувшись ко мне.

Леона также протянула руку, но пожилой мужчина грациозно опустился на одно колено и, перевернув ладонь девушки, поцеловал ее. Затем сказал еще что-то.

– «Я слышал, что в Японии прекрасные автомобили, но, как я вижу, женщины еще лучше», – перевел Митараи.

Точное описание дальнейшей беседы было бы слишком трудоемким, поэтому ниже я приведу только то, что мне сообщили Митараи и Леона.

Мой друг сказал:

– Я проделал весь этот путь через полмира, чтобы рассказать вам кое-что.

– Хорошо. Главное, не спрашивайте меня, где Несси!

– Тогда спрошу в следующий раз. Сегодня поговорим о «Доме великанов».

– О, неужели вести о нашем «Доме великанов» добрались до самой Японии?

– Мой друг – писатель, и он обязательно напишет о нем книгу, сделав дом еще известнее… Присаживайтесь, пожалуйста. Красивая собака, как ее зовут?

– Феникс. Таких собак вы в своей стране не найдете. Она пока не знает японского, только французский, итальянский и испанский! Она – мой лучший друг, без нее мне не жить.

– Действительно, прекрасная собака! Но вы, кажется, забыли ее знание английского?

– Нет, в английском она не очень хороша.

– Ха-ха!

– Но все же понимает английский лучше, чем моя покойная жена. Та обычно не понимала ни слова из того, что я ей говорил, ха-ха! – Мужчина явно был в хорошем настроении.

Митараи еще какое-то время говорил о Несси, не затрагивая интересную нам тему. Затем они наконец представились друг другу по имени. Офицер сообщил, что его зовут Эрик Эмерсон.

Хозяйка магазина принесла чашку чая для мистера Эмерсона и снова удалилась в подсобку. Митараи, проводив ее взглядом, показал полицейскому копию записей мистера Пэйна.

Мужчина, казалось, никак не мог их прочесть – он то подносил листок к носу, то наклонял его, чтобы осветить светом из окна, то высоко поднимал над собой, глядя сквозь него.

– Вы когда-нибудь встречали Джеймса Пэйна? – спросил Митараи.

– Да, очень давно, – ответил полицейский.

– Каким человеком он был?

– Любезным, тихим человеком. Говорили, что он отправился в Японию ради возлюбленной гейши.

Похоже, слухи о цели его путешествия оказались весьма достоверными.

Я рассмотрел брошюру о «Доме великанов». В левой части рисунка было напечатано длинное предложение на английском, похожее на стихотворение. Я изо всех сил старался понять его смысл, но без словаря это было невозможно.

– Это стихотворение о жизни великана из легенды. Он был ростом около шестнадцати футов, похищал с берегов озера Лох-Несс маленьких девочек и съедал их.

– Ого…

Я вспомнил о камфорном лавре на склоне Темного холма Кураями. Совпадение?

– Он долго жил в этом доме, но, когда ему все надоело, уплыл далеко на Восток, где превратился в огромное дерево.

Я удивленно посмотрел на Леону. Этот рассказ вполне мог описывать дерево на заднем дворе дома Фудзинами. Миюки тоже говорила, что камфорный лавр когда-то был живым и охотился на зверей в лесу. Еще одно совпадение? Возможно, из-за своего прошлого дерево предпочитало есть людей, причем именно женского пола…

– Откуда это? – спросил полицейский, держа копию записей Пэйна.

– Мы нашли их на книжной полке гейши, на которой он женился. Записи на полях книги.

– Я никак не могу прочесть этот рассказ – почерк слишком неразборчивый, а я стал терять зрение…

– Это рассказ о девочке с зелеными глазами и светлыми волосами. Ее звали Клара. В конце есть часть, где преступник рассказывает о ее убийстве и о том, что спрятал тело в стене «Дома великанов».

– Что?! Это важно! Кто это написал?

– Живший в этой деревне Джеймс Пэйн.

– Как?.. Это серьезное обвинение! Мы должны немедленно разобрать стену и проверить ее. Вы готовы мне с этим помочь?

– Будем рады помочь. Больше всего на свете я люблю помогать полиции, – убедительно ответил Митараи.

– Так, Феникс, давай-ка, беги к дому, а мы за тобой… Ох, ты же не понимаешь по-английски!

– Мне сказать это по-испански?

– Нет, разберемся в следующий раз. Сперва зайдем ко мне за инструментами. Эмили, дорогая, спасибо за отличный чай! В следующий раз захвачу домашнее варенье. На сегодня всё. – Пожилой полицейский встал и надел шляпу.

– Исиока-кун, нужно заплатить…

– Я заплачу, – сказала Леона, быстро достав кошелек из сумочки.

– Вы точно не возражаете? – осторожно спросил Митараи.

– Нет, ничуть. Только обещайте, что поедете со мной в Лондон за покупками.

– Боюсь, не могу дать такое обещание… Исиока-кун, разделим счет.

– Я пошутила!

Когда мы вышли на улицу, туман почти рассеялся, но начал моросить дождь. Солнце скрылось высоко за облаками, и деревня погрузилась в характерный для севера сумрак. Мы с Леоной решили взять зонты: дождь был не очень сильным, но японцы не любят мокнуть.

Эрик Эмерсон, ни минуты не раздумывая, вышел под дождь в своей удивительной шляпе, словно тот его совершенно не заботил, и начал петь – так же громко, как и на подходе к ресторану. Феникс послушно следовал за ним.

В Британии дождь идет по несколько раз в день, поэтому британцы, вероятно, совсем не боятся промокнуть. В их домах полы не застланы циновками татами, а комнаты с древних времен оборудованы каминами и другими способами отопления. Японцы же действительно не любят мокнуть под дождем. Но есть одно исключение – Киёси Митараи. Этот эксцентричный японец не задумываясь вышел под дождь и, подхватив песню, присоединился к полицейскому. Они шли плечом к плечу, как давние друзья. Митараи, похоже, ладил с шотландскими полицейскими куда лучше, чем с их японскими коллегами.

– Эй, Митараи! – позвал я.

Они оба замолчали и резко обернулись, заставив меня вздрогнуть. Но Эрик тут же продолжил петь как ни в чем не бывало; мужчина казался мне слегка пьяным.

– Что? – спросил меня друг.

– Ты уверен? Разрушить стены единственной туристической достопримечательности деревни…

– Местный вот не против, так почему бы и нет?

– Что, если мы найдем скелет?

– Он тоже станет туристической достопримечательностью, – ответил Митараи и вернулся к пению.