– Слушай, а с крыши дома правда можно увидеть отверстие в стволе дерева? – спросил я.

Мы остались вдвоем в столовой дома Фудзинами, в то время как детективы были заняты осмотром тел, найденных в дереве, и обзвоном коллег и криминалистов.

Фудзинами Юдзуру, Тэруо и супруги Макино тоже собрались в доме – детективы вызвали всех членов семьи. Возможно, Митараи стоило бы присоединиться к ним, но он, по его словам, уже узнал все необходимое для своего расследования.

– Да, конечно. Для этого нужно всего лишь проползти чуть ближе к краю крыши, за дымоходом.

– Ты обнаружил все это, забравшись наверх?

– Что «все это»? – спросил Митараи.

– Тела. Внутри дерева.

– А… Нет, не совсем. – Митараи вытянул промокшие и замерзшие конечности к камину.

– Тогда как ты узнал?

Мы остались наедине, поэтому могли говорить абсолютно свободно.

– В это сложно поверить… – Мой друг задумчиво посмотрел на потолок.

Мне было не по себе от того, что я не знал, что с ним происходит.

– Я все понял благодаря песне петуха.

– Песне петуха? Механизм на третьем этаже заработал?

– Да.

– Ты понял, что это шифр, и сыграл его вчера на пианино?

– Верно. Пусть я пока не нашел петуха, но этот шифр раскрыл мне тайну дерева.

– А что шифр? Как ты его взломал? – Я придвинулся ближе.

– Для его понимания необходимы базовые знания в теории музыки.

– Какие знания?

– Есть фортепианное произведение «Карнавал» Роберта Шумана. Он сам назвал его «Миниатюрными сценами на четырех нотах». Это были ноты «ля», «ми бемоль», «до» и «си»… Кстати, когда Шуману было двадцать лет, он состоял в бурных романтических отношениях с семнадцатилетней девушкой Эрнестиной фон Фриккен. Когда ее отец, барон фон Фриккен, узнал об этом, он поспешно сослал дочь в их родной город. Не в силах забыть ее, Шуман отправился в маленький городок Эш на границе между Богемией и Саксонией, чтобы быть ближе к девушке, но та отказала ему, и он женился на другой. Его избранницей стала Клара, из-за которой он впоследствии почти сойдет с ума и бросится в реку Дунай… Если записать «ля», «ми», «до» и «си» при помощи их латинских обозначений, то получатся буквы A, S, C и H. Из них можно собрать ASCH – название города, где жила девушка, разбившая композитору сердце.

Таких примеров в мире классической музыки великое множество. В «Струнном секстете номер два» Иоганна Брамса есть небольшая часть, где зашифровано имя его возлюбленной Агаты – A G A T H E. Короткий кусок в конце первой части. Еще один пример – Ференц Лист и его «Бах. Прелюдии и фуги». Иными словами, музыку довольно просто зашифровать, и произведения, написанные таким образом, нельзя назвать скучными. Поэтому мне пришла идея применить этот метод к мелодии из механизма на третьем этаже, когда другие варианты оказались неэффективными.

В Европе гаммы часто записывают при помощи латинских букв и сочетаний. Основной тон гаммы – «ля» – обозначается как A, «до» – это C, «ре» соответствует D, «ми» – это E, «фа» будет F, а «соль» – буква G, затем снова «ля» – A. Пока все просто.

В немецком языке для «си» используют H. Значит, в Германии «до-ре-ми-фа-соль-ля-си-до» станет C D E F G A H C. Вот почему Шуману в свое время удалось зашифровать название города A S C H. Но в современной музыке это невозможно. В Америке для обозначения «си» используют букву B, а в Японии – вообще слоги годзюон.

Получается, что для использования этого шифра важно хорошо разбираться в музыке. Сперва нам нужно понять, кто мог ее сочинить.

Кажется, это мог быть только Джеймс Пэйн. Юдзуру сообщил нам, что мелодия еще играла в пятидесятом или пятьдесят первом году. Больше мне на ум никто не приходит.

Но тогда насколько хорошо мистер Пэйн разбирался в музыке, ведь он был в первую очередь художником? На пианино он, кажется, не играл. Получается, что это обычный перестановочный шифр, не задействовавший теорию музыки. Кроме того, количество букв сильно ограничено шкалой C D E F G A B C, и сообщение, которое необходимо зашифровать, может быть разве что именем человека или названием города – целого предложения не получится. Нет других букв – I, J, K, T или U.

Сначала заменим «до-ре-ми-фа-соль-ля-си-до» на C D E F G H I J. На октаву выше получится J K L M N O… это расширяет возможности. С другой стороны, на октаву ниже «до-си-ля-соль» получается C B A, но ниже октавы уже нет, – значит можно начать с Z, получится Z Y X W V U… Используя шкалу примерно в три октавы, все двадцать шесть букв алфавита можно передать нотами. Вот так, – Митараи открыл свой блокнот и показал мне. Буквы латинского алфавита были написаны рядом с тремя октавами. – Таким образом, мы получаем перестановочный шифр, удобный для человека, не разбирающегося в музыке.

Теперь давай воспользуемся им, чтобы расшифровать мелодию петуха на крыше.

Первая нота – «си» нижней октавы. В нашем шифре она соответствует букве U.

Следующая выше почти на две октавы, «соль». Перепишем ее при помощи шифра и получим N.

Что дальше? Резкое падение до «ре». Это, несомненно, D.

Следом «ми» – буква E.

Далее понижаем больше, чем на октаву, до басового ключа – и «фа» превращается в R.

Потом, кажется, низкая «ля» – получается T.

Следующая нота «ля» на октаву выше – буква H.

«Ми» – это снова E, уже во второй раз.

Спустившись вниз, до «ля» в басовом ключе, мы получим вторую Т.

Затем низкая «фа» и уже знакомая нам буква R.

И, наконец, два раза играет «ми» – это третье и четвертое появление буквы Е. В самом конце – Е Е.

Всё, конец. Затем мелодия проигрывается снова. Много раз повторяется одно и то же послание.

Буква Е встречается четыре раза. Здравый смысл подсказывает, что она может служить ключом к расшифровке всего текста методом переноса на английский алфавит. В английском тексте буква Е встречается чаще всего – поэтому его и стоит применить к символу, с наибольшей частотой появившемуся в зашифрованном сообщении. Даже для нашего короткого шифра эта теория оказалась правдивой!

Давай расшифруем мелодию и расставим буквы по порядку. Получается «UNDER THE TREE», что значит «Под деревом», – спокойно и небрежно закончил Митараи.

Я внимательно слушал, задержав дыхание. От волнения я буквально забыл, как дышать. Наконец взволнованно произнес:

– Под деревом должно что-то быть… так ты и нашел тела внутри лавра!

Митараи молча кивнул. В отличие от меня он выглядел спокойным.

– Это потрясающе! Очень круто. Ты разгадал этот шифр всего за одну ночь!

– Шифр совсем не сложный.

– Но никто не мог разгадать его больше тридцати лет!

– Просто никто не заметил, что это – криптография.

– Верно, никто не заметил!

– Однако из-за этого у нас возникла другая проблема.

– Какая?

– Получается, что Джеймс Пэйн использовал мелодию, чтобы зашифровать информацию о местонахождении тел, верно?

– Ага, – я кивнул. – Согласен.

– Но зачем ему это делать? Этого я пока не могу сказать наверняка, но мумифицированные останки там не так давно; вряд ли их поместили внутрь дерева раньше сорок пятого года.

– И что это значит?

– Эти останки появились там уже после войны. Дети погибли уже после того, как появились школа Пэйна и эта мелодия.

Я задумался, пытаясь подобрать слова.

– Неужели это правда?

– Вполне вероятно. Поэтому я и не понимаю… мелодия уже разносилась над Темным холмом Кураями, когда в глубине дерева еще не было тел. Так о чем же говорит эта мелодия?

– Хм…

– Может быть, среди тел есть и очень старые останки…

– Хм…

– Это пока загадка. Но останки странные. Действительно странные.

– Что ты имеешь в виду?

– Естественно, с момента гибели прошло очень много времени – с первого взгляда сложно сказать, сколько именно, – но, кажется, черепа и кости тел слишком разные: их состояние слишком сильно различается.

– Как это? Я не понимаю.

– Я повидал много трупов, но эти явно особенные. Кожа и подкожный жир налипли на все кости от шеи и ниже тонким слоем, а кости черепа оголены – ни единого волокна. Почему?

Меня охватил ужас.

– Не осталось ни следа от кожи, будто ее полностью содрали с черепа или растворили в кислоте. А вот волосы почему-то остались на месте… Это крайне необычно для трупа.

Мой мозг отказывался воспринимать сказанное. Я впервые слышал от Митараи нечто столь ужасное.

– Есть еще кое-что непонятное. Кому принадлежат эти останки? Они детские, поэтому на ум сразу приходят ученики школы Пэйна, но, если бы пропали сразу четверо, то поднялась бы шумиха. В школе ничего подобного не происходило. Случись нечто подобное, рассказы непременно дошли бы до наших дней. Кто же они? Японцы или иностранцы? Похоже, у нас нет иного выбора, кроме как поручить местным детективам самим копать в этом направлении.

Я снова кивнул. Дождавшись, когда ко мне вернется ясность рассудка, медленно произнес:

– То есть ты собираешься рассказать детективам о шифре?

– Сами они точно не разберутся, – быстро ответил Митараи, будто я сморозил глупость. – Я не планирую рассказывать им, пока они сами не поймут, что в мелодии есть загадка. С такими высокомерными глупцами не стоит прикидываться скромником – они первым делом выставят тебя дураком. Их слова и дела навсегда останутся на уровне насекомых. Одомашненная и живущая в квартире собака по сравнению с этими парнями – просто философ.

На этих его словах дверь в столовую распахнулась, и в комнату зашли два человека, застрявшие на уровне насекомых. Они несли в руках промокшие от дождя плащи.

Митараи холодно поприветствовал их. Полицейские молча остановились посреди комнаты.

– Если вы не возражаете, назовите свое имя, пожалуйста, – обратился Митараи к одному из детективов.

Тот было шевельнул губами, но продолжил стоять молча.

– Понимаю, – весело сказал Митараи. – Тогда, наверное, можно называть вас Хвостик и Прилизанный?

– Я – Тангэ, – быстро сказал детектив с хвостиком, – а это – Татэмацу. А вы?

– Митараи, а это – Исиока. Итак, Тангэ-сан, похоже, мы имеем дело с беспрецедентным преступлением. Я разделяю ваше беспокойство и хочу заверить, что я не из тех, кто принижает работу рядовых полицейских или намеренно выставляет их дураками. – Митараи, казалось, говорил искренне и совсем забыл о перепалке, произошедшей чуть ранее. – Видите ли, вам выдалась уникальная возможность чему-то научиться у любителей – надо всего лишь отказаться от иллюзии собственного всезнания. Работая над таким делом, мы находимся в равных условиях. Сегодня идеальный день для сыщиков-любителей и профессиональных полицейских, чтобы стать друзьями! – Митараи говорил очень дружелюбно, не переставая улыбаться.

Тангэ сперва состроил кислую мину, но потом заговорил:

– Ну, звучит неплохо. У вас есть рекомендации?

Митараи скривил губы и иронично усмехнулся.

– Если есть необходимость, вы можете написать моему приятелю в полицейское управление Сакурадамон. Но я всегда думал, что для дружбы рекомендации не нужны.

– Понятно. У вас есть приятель в Сакурадамон.

Митараи дерзко смотрел на собеседника, словно раздавал указания.

– Конечно есть. И вы, несмотря ни на что, тоже станете моим другом. Если вам это не нравится, то давайте не будем тратить время – каждый пойдет своей дорогой. Но я буду готов в конце поделиться с вами разгадкой, – сказал он, откинувшись на спинку дивана.

Тангэ беззвучно засмеялся, обнажив ряд мелких белых зубов. Его улыбка, которую я видел впервые, выглядела натянутой.

– Никогда в жизни не встречал человека, подобного вам, – настолько уверенного в себе и своих силах… Понимаю. И простите мне мою грубость. Впредь я смягчу свое отношение. Позволите присесть?

– Пожалуйста.

– Позвольте задать несколько вопросов. Как вы узнали, что тела будут там?

– Это довольно трудно объяснить. Вот мой друг точно знает. Расспросите его позднее, пожалуйста. У Исиоки тяжелый характер, но если вам повезет и он будет в хорошем расположении духа, то поделится с вами.

– Мы обнаружили четыре тела. Чьи они?

– Я приступил к расследованию только вчера, и пока еще многое неясно. И это – один из секретов. Но я уверен, что мы найдем подсказку в этом доме. Позже я пройду по дому с господином Тэруо и, если мне дадут осмотреть кабинет мистера Пэйна, смогу рассказать вам больше.

– Есть еще одна нестыковка. Мы тщательно обследовали лавр и не обнаружили в его стволе достаточно больших отверстий.

Я внимательно слушал детектива Тангэ, не понимая, к чему он клонит.

– Мы полагали, что кто-то убил четырех человек, а затем затолкал их тела в дерево, чтобы спрятать. В верхней части ствола была небольшая дырка, но в нее не мог пройти и один труп, тем более четыре. Как же это получилось? – Тангэ замолчал и посмотрел на Митараи. Тот не ответил.

– А через то отверстие?.. – тихо спросил я.

– Нет, в такое маленькое отверстие не смог бы пройти даже череп. Все тела были аккуратно размещены в полости и ровно усажены без единого повреждения, все четыре.

– Значит, их съело дерево, – вдруг заговорил Митараи. – Повремените пока с этим вопросом. Нам не хватает важных деталей для его решения. Давайте заключим сделку? Вы будете расследовать то, о чем я вам сейчас расскажу. В результате разгадка может прийти раньше, чем вы можете представить!

– О чем вы? – спросил Тангэ, достав из кармана блокнот.

– Внутри камфорного лавра было четыре трупа, так?

– Верно.

– Сперва нужно узнать предполагаемую дату гибели каждого из них. Прошу вас непременно приложить к заключению судебно-медицинской экспертизы сведения о том, что на черепах не было ни мышц, ни кожи, притом что волосы сохранились превосходно.

– Что дальше?

– Нужно выяснить, являются ли эти дети японцами или нет. Выясните, не пропадал ли кто из детей иностранцев во времена работы школы Пэйна. Если вы подтвердите, что обнаруженные сегодня останки принадлежат японцам, то расследовать версию со школой нет необходимости. На мой взгляд, первая версия более жизнеспособная… Узнать что-то о школе будет непросто. Осмотрев кабинет мистера Пэйна, мы можем найти списки учеников и выпускные альбомы тех времен, но большинство выпускников давно вернулись на родину… И еще один момент. Мы должны как можно больше узнать о господине Тэруо, супруге госпожи Ятиё Фудзинами, и о его жизни до встречи с ней.

Тангэ, нахмурившись, делал записи в блокнот.

– Это всё?

– Возможно, у вас есть, что добавить. Что показало вскрытие тела Таку Фудзинами?

Тангэ снова состроил кислую мину, с которой начинал разговор.

– Собственно, ничего особенного, – ответил он недружелюбно.

– Были травмы или переломы?

– Обнаружили несколько трещин в костях.

– Где?

– Кости бедра, таза и так далее.

– Таз? А еще что-то?

– Да нет…

– Следы удушения?

– Нет, но…

– Но?

– Левое колено вывихнуто.

– Вывих, значит? – Кажется, Митараи такого не ожидал. Он задумался, прижав кулак ко лбу.

– Тогда на этом всё? – осторожно спросил Тангэ, словно боялся побеспокоить моего друга.

– Нет, еще кое-что. Носки Таку были испачканы? – спросил Митараи.

– Нет, они были чистыми.

Митараи, скривив лицо, медленно кивнул.

– Не могли бы вы попросить господина Тэруо дать нам возможность осмотреть комнату, которую сейчас использует госпожа Ятиё, – личный кабинет мистера Пэйна? Думаю, тогда у нас появится больше важных зацепок для расследования.