VIII. 1984 год. Дерево-людоед

Клиника Фудзидана находилась у самого подножия холма. Нам пришлось спуститься к главной дороге, повернуть налево, пройти насквозь по торговой улице Фудзидана и, повернув направо, снова подняться к холму.

Старомодное здание, похожее на дом Фудзинами в европейском стиле, с четырех сторон было окружено потемневшей от дождя и ветра бетонной стеной, по низу которой уже начал карабкаться синеватый мох.

В регистратуре Митараи спросил номер палаты госпожи Ятиё Фудзинами. Нам ответили, что она находится в палате 212. Часы посещений заканчивались в восемь вечера, и у нас оставалось предостаточно времени для позднего обеда в ресторане морепродуктов, который я заприметил по дороге в больницу. На маленьком циферблате над окошком регистратуры было четыре часа.

Ресторан был очень чистым и аккуратным, и выглядел по-европейски – видимо, стоял здесь с тех самых пор, как Йокогаму открыли для иностранцев. Дощатые стены деревянного здания были выкрашены в синий цвет. Мы заняли столик в эркере у большого окна с белоснежной рамой; сам эркер был заставлен разными корабельными приборами и механизмами из латуни.

Взяв в руки тяжелую медную лампу, я внезапно вспомнил слова Митараи о моряке, который из-за морской болезни прощается с морем, чтобы стать философом. Интересно, как ему приходят на ум подобные вещи? Иногда я думаю, что моряк с морской болезнью или пилот со страхом высоты – это сам Митараи.

– Исиока-кун, как я и думал, это идеальное дело! – глядя на меня и упираясь левым локтем в оконную раму, заявил Митараи. После чего приступил к салату с морепродуктами.

– А по-моему, это ужасное происшествие, – ответил я, поднеся к губам дымящийся кусочек морского окуня в вине. У Марико, кажется, по-прежнему не было аппетита, поэтому она взяла только кофе и теперь молча сидела, глядя на чашку, к которой ни разу не прикоснулась. – Тот загадочный случай сорок первого года тоже имеет отношение к этому делу?

Митараи, опираясь щекой на руку, задумался, а затем наконец тихо ответил:

– Думаю, что да. Такое чувство, что это дерево всегда находится в центре всего, происходящего в Кураями, а не только в этот раз. Все точно связано!

– Но событие в сорок первом году – это же было так давно!..

– Верно, – пробормотал Митараи.

– Это не более чем история о призраках. Вряд ли мы найдем рациональное объяснение. Почему ты решил, что нас вообще подпустят к происшествию довоенного времени и мы каким-то образом сможем его раскрыть? – спросил я.

– Мужчина, оседлавший крышу здания в европейском стиле и уставившийся на дерево, по слухам пожирающее людей, пожилая женщина, упавшая под этим деревом и получившая вдавленный перелом черепа, изуродованный труп девочки, найденный на дереве сорок три года назад… это не может быть совпадением! Источник один и тот же. Как в притче о слепых и слоне. Говорю тебе, Исиока-кун: я разгадаю эту загадку. Чтобы найти решение, нужно всего лишь вывести на свет всего слона. Могу сказать одно: мы вряд ли сможем раскрыть наше дело, не разгадав тайну, последние сорок лет скрытую во мраке, – заявил Митараи.

Выходя из лифта на втором этаже госпиталя Фудзидана, я почувствовал характерный для больницы запах лекарств. И напрягся еще сильнее, вспомнив, где нахожусь, когда перед нами, подобно заведенному роботу, проковылял, толкая перед собой ходунки с колесиками, бритоголовый пациент в черном металлическом корсете, доходившем ему до шеи.

– А… можно я подожду вон там, на диване? – слабым голосом спросила Марико.

По левую сторону от нас действительно расположились четыре диванчика с виниловыми сиденьями; рядом находились пепельницы, два телефона-автомата и торговый автомат с напитками вроде сока и молока. Было похоже на маленькую комнату ожидания.

Марико выглядела очень бледной, и, казалось, нам больше не стоит заставлять ее следовать за нами. Если подумать, она весь день была вынуждена иметь с нами дело, лишенная возможности должным образом погоревать. Видимо, подумав о том же, Митараи кивнул в знак согласия.

Оставив Марико на диванчике, мы вдвоем пошли дальше по коридору больницы, наполненному запахом дезинфицирующих средств, высматривая палату с номером 212. Митараи все еще был в приподнятом настроении, хоть и перестал напевать.

Мы постучали в белую дверь с номером 212, но ничего не произошло. Ответа не последовало. Я рассеянно смотрел на запáсный выход в конце коридора. Митараи снова постучал.

– Да? – послышался мрачный мужской голос, глухой, словно со дна могилы.

Митараи открыл дверь. Нас накрыл другой запах, совсем не такой, как в коридоре. У дальней стены одиночной палаты на кровати спала женщина со специальной дыхательной трубкой, вставленной в нос. Ее веки были приоткрыты, словно она пребывала в полусне. Шторы были новыми, рядом с кроватью стояла тумбочка, а сама палата оказалась очень опрятной и хорошо оборудованной – все здесь говорило о состоятельности пациентки и уважении к ней. Но воздух в палате был спертым и казался угрюмым, даже враждебным. Запах, отличавший палату от коридора, показался мне запахом старости и смерти – его источником являлась женщина, неподвижно лежащая на больничной койке. А вот источником враждебности, по всей видимости, были двое мужчин, сидевших на стульях в разных концах палаты.

Справа находился пожилой на вид седовласый мужчина с крупным ртом и свирепым взглядом. Он не двигался и казался невысоким и стройным. Именно он ответил, когда Митараи постучал в дверь, – это ему принадлежал мрачный низкий голос.

По другую сторону сидел крупный упитанный мужчина. У него были пухлые губы и нос картошкой; из-за редких волос он выглядел явно старше, чем был на самом деле – кожа у него на щеках и на лбу не несла ни единой морщинки. Он смотрел прямо на нас округлившимися глазами из-за толстых стекол очков, не собираясь заговаривать первым.

Митараи никак не отреагировал на наполнявший палату ужасный запах, вызвавший у меня желание немедленно сбежать. Сохраняя прекрасное расположение духа, он спросил:

– Вы, должно быть, муж госпожи Ятиё, Тэруо-сан? А вы – младший брат господина Таку, Юдзуру-сан? – Он говорил, попеременно глядя на мужчин справа и слева. Я тоже смог понять, кто есть кто. Седой мужчина был Тэруо, а круглолицый в очках – Юдзуру.

Мужчины не спешили отвечать и просто молчали, не сводя глаз с Митараи. Но это было не осторожное молчаливое наблюдение – я явственно ощутил чувство их превосходства; именно так элита обычно смотрит на людей более низкого положения. Находиться здесь стало еще неприятнее.

– Позвольте мне выразить глубочайшие соболезнования по поводу произошедшего с госпожой Ятиё и господином Таку, – словно высмеивая надменных мужчин, нарочито вежливо произнес Митараи, жеманно склонив голову набок и поджав губы. – Итак, известно ли вам что-то о плотоядных растениях? – вскинув руку, преувеличенно бодро продолжил он. – Например, непентес – очень красивое растение, обитающее в тропиках, но в Киотском университете тоже есть экземпляр. Он имеет специальную ловушку для насекомых, которая сверху закрыта от попадания в нее дождевой воды специальным лепестком. С виду эта ловушка, представляющая собой видоизмененный лист растения, напоминает сосуд с водой, поэтому его еще часто называют кувшиночником. Крапинки на прекрасном лепестке источают сладкий медовый аромат – источниками этого запаха служат яблочная и лимонная кислоты, заполняющие лист-кувшинчик. Многоножки, тараканы и бабочки, привлеченные сладким запахом, садятся на скользкий край отверстия и не могут на нем удержаться – упав в кувшинчик, они уже никогда не выберутся наружу. Приятно пахнущий кислотный раствор, меняя свою концентрацию и вязкость, начинает переваривать жертву, в процессе этого издавая просто ужасный запах. Говорят, иногда кувшин вырастает в глубину до 25 сантиметров, с горлышком диаметром до 10 сантиметров, и тогда он может привлечь и переварить небольших птиц и мышей, которые также становятся пищей для растения.

Просто удивительно, что растение способно расщеплять и усваивать белки в качестве питательных веществ! Обычно таким правом владеют только животные – они много двигаются, поэтому им необходимо потреблять белковую пищу. Из всех природных веществ больше всего энергии содержится в белках и жирах. Даже люди за три с половиной миллиарда лет эволюции не так далеко ушли от пресноводных гидр – те же вытянутые тела, но уже с отдельно выделенными органами пищеварения и всасывания. Однако люди все же смогли стать высшими организмами с развитым интеллектом и высокой двигательной активностью; именно благодаря подобной специализации органов и появлению системы пищеварения мы приобрели возможность расщеплять и усваивать белки.

Но это очень сложный и затратный процесс, ведь желудки животных тоже состоят из белка. Пытаясь переварить мясо, можно переварить и сам желудок! Например, у человека это небольшой орган с тонкими стенками всего около пяти миллиметров. Так почему же этого не происходит? При попадании мясной пищи в желудок человека она подвергается воздействию специальных пищеварительных ферментов – соляной кислоты и пепсина, в то время как сами стенки желудка покрыты специальной защитной слизью. Переваривание белка человеческим желудком возможно именно благодаря такому чудесному сочетанию факторов, пусть сперва это и кажется невозможным. Все продумано, иначе мы давно прожгли бы себе дыру в желудке!

Однако с растениями все иначе. В отличие от животных растения, способные переваривать белки, невосприимчивы к пепсину и кислотным растворам с водородным показателем ниже двух.

– Надо же, – вдруг отреагировал на нарочито театральную речь Митараи крупный мужчина в очках.

– Ты еще кто? – холодно спросил муж госпожи Ятиё. Я уже привык к безумному поведению Митараи, но его реакция была вполне ожидаемой. – Кто ты? Что тебе надо? – Мужчина говорил очень резким тоном.

– А кого вы перед собой видите? – отчеканил Митараи.

Господин Тэруо рассмеялся и резко выдохнул через нос.

– Нам не до ваших глупостей. Оставьте нас в покое! – Его ответ напомнил мне манеру общения полицейских.

– Вы, должно быть, врач. Столько всего знаете, – снова подал голос Юдзуру.

Его предположение, кажется, несколько напугало господина Тэруо – он склонил голову, осознав, что мог нагрубить врачу этой больницы. Я же не смог отказать себе в удовольствии наблюдать за комическим эффектом появления Митараи и выражением лица господина Юдзуру, удивленно округлившего глаза за очками в дорогой оправе. Я вспомнил госпожу Тинацу, с которой нам довелось побеседовать ранее.

– Врач?.. Что ж, вы очень сообразительны! Настоящий ученый. Можно сказать, я действительно занимаюсь врачеванием, однако лечу я не пациентов этой больницы.

На лице господина Тэруо промелькнуло выражение облегчения.

– Врач частной практики? – предположил Юдзуру.

– Можно и так сказать. Моя забота – это не прикованные к постели люди и их болезни; я искореняю зло повсюду в этом городе, в этой стране.

– Заговорили, как проповедник, – сказал Юдзуру, зачем-то сложив ладони вместе.

Мой друг тут же протянул ему визитку.

– Меня зовут Митараи; теперь я часто здесь буду появляться, поэтому хотел бы должным образом познакомиться с господином Юдзуру. Я буду очень польщен узнать о результатах ваших исследований.

– Киёси Тэараи? Необычное имя.

– Мне часто так говорят.

– Я все же боюсь, что вы – частный детектив. На кого работаете? – спросил господин Тэруо, даже не взглянув на визитку, протянутую Митараи, сразу же отложив ее на столик.

– Я буду ждать вас в зале ожидания; приходите, пожалуйста. Я – близкий друг вашего брата Таку.

– Зачем? Есть основания полагать, что он умер не по естественным причинам? – Юдзуру говорил быстро, высоким женственным голосом.

– Основания? А есть хоть кто-то, кому его смерть не показалась бы странной? – ответил Митараи.

– Кто он? Кто вас нанял?

– Я мог бы назвать имя, но оно вам ни о чем не скажет. Если вы не возражаете, то давайте выйдем из палаты, и я вас представлю. Буду рад, если Тэруо-сан к нам присоединится. Не хотелось бы беспокоить пациентку, – сказал Митараи, встав у входа и указав рукой на коридор. Он, кажется, был единственным, кто мог побеспокоить женщину на больничной койке, но двое мужчин все же неохотно встали.

Когда мы вчетвером вышли в коридор, Митараи аккуратно закрыл дверь в палату.

– В каком состоянии Ятиё-сан? – спросил он.

– В весьма печальном, – быстро ответил Юдзуру. – Ее мозг сильно поврежден; нам сказали, что он никогда полностью не восстановится. Можно ожидать паралич и другие серьезные последствия.

На первый взгляд Юдзуру выглядел как обычный городской повеса, но его манера речи и изложения фактов указывала на образованного человека незаурядных способностей.

– Она успела что-то рассказать?

– Вчера или позавчера пыталась, но… у нее несвязная речь. Бóльшую часть времени она провела без сознания.

– Вы обнаружили ее после падения у корней камфорного лавра около десяти вечера 21 сентября, верно?

– Верно. Той ночью был ужасный тайфун.

– Ее нашел Тэруо-сан? – Митараи оглянулся на Тэруо, который собирался было вернуться в палату.

Мужчина промолчал.

– Ятиё-сан часто выходила на улицу в столь позднее время?

– С чего вдруг мы должны отвечать? – тихо сказал Тэруо.

– Это было нападение?

Тэруо молчал.

– Не находили ли вы рядом с ней какое-нибудь оружие или что-то, чем были нанесены удары?

– Ты что, меня не расслышал? Не собираюсь я тебе ничего отвечать. С чего нам говорить с шарлатанами? – Муж госпожи Ятиё определенно злился.

Митараи поднял правую руку к губам и вздохнул.

– Что ж, если вы и полиции ничего не сказали, то дело, должно быть, серьезное.

– Никакого орудия рядом не обнаружили, – ответил Юдзуру. – Да и решение матушка приняла спонтанно, у нее не было привычки гулять. Она обычно сидела дома и редко покидала свою комнату.

– К тому же в такую ночь, с проливным дождем и ветром…

– Да, я тоже был удивлен!

– А зонт или дождевик? При ней что-то было?

– Для зонта ветер был слишком сильным, но она надела непромокаемый плащ.

– Был ли капюшон, закрывающий голову?

– Был.

– Значит, удар пришелся поверх него?

– Похоже, что так.

– Ну, а следы обуви преступника… их наверняка не осталось.

– Еще бы, такой ливень!

– А другие улики? Раз уж следов не осталось…

– Полиция ничего не нашла.

– Полиция, хм… Комната госпожи Ятиё находится в трехэтажном доме в европейском стиле?

– Верно.

– Она обычно проводит время там?

– Да. Слушает музыку, читает книги или смотрит телевизор.

– Там есть телефон?

– Есть.

– Хм… – Задумавшись, Митараи кивнул. – Ее комната на первом этаже?

– Верно. С возрастом ей стало сложно подниматься по лестнице, поэтому ее комнату перенесли на первый этаж. Там она и жила.

– Тэруо-сан проживал вместе с ней?

– Нет, он спит на втором этаже или в общей гостиной… Я не знаю подробностей, но матушку можно назвать эксцентричной женщиной.

Мы пришли в зал ожидания. В нем одиноко сидела Марико. Когда мы подошли, на ее бледном лице отразился ужас.

– Позвольте представить. Это Марико Мори, она была близка с господином Таку. Мори-сан, это младший брат Таку – Юдзуру-сан, а это его отчим – Тэруо Фудзинами.

– Рада знакомству, – тихо ответила женщина. Она выглядела больной. Юдзуру и Тэруо кивнули и сели напротив нас на диванчике в пустом уголке для ожидания.

– Выходит, на первом этаже располагается только общая гостиная и комната госпожи Ятиё?

– Есть еще кухня, туалет и ванная, кладовая…

– Вы обедали в общей гостиной?

– Верно.

– Кто отвечает за готовку?

– Семья Макино из фотоателье по соседству, мы давно знакомы. Матушка и слышать не хотела ни о ком постороннем, поэтому им иногда помогала Миюки-тян.

– Вы всегда обедали все вместе?

– Я часто ел с семьей, а брат обычно брал еду с собой, ел в квартире.

– А ваша сестра?

– Она приходила только если готовили что-то, что было ей по вкусу… так что сестра бывала у нас редко.

– Как насчет Тинацу-сан?

– Она всегда была со мной, если я приходил. Вы что, с ней встретились?

– Да, недавно.

– Уже навеселе?

– Ну… я не заметил. Юдзуру-сан, ваша лаборатория ведь тоже находится в доме?

– Да. Понимаете, квартира слишком мала, чтобы вместить все мои материалы и книги, поэтому я оставил их в своей комнате в старом доме.

– Только у вас осталась собственная комната в доме матери?

– Это не так.

– Правда? – Митараи сделал удивленное лицо.

– У каждого из троих детей была своя комната, мы выросли в этом доме! Но в нем было так тоскливо, да и каждый в первую очередь думает о своем удобстве… Комнаты брата и Леоны по-прежнему там, но они ими не пользуются.

– Они на втором этаже?

– Моя – да. Комната брата тоже там, а еще одна принадлежала Тэруо. Комната Леоны на третьем теперь пустует. Есть еще кладовая и комната Миюки-тян – весь третий этаж раньше был чердаком.

– На каждом этаже по три комнаты?

– Верно.

– В пустых комнатах – только пыль и паутина?

– Нет, Миюки-тян отвечает за уборку.

– Для меня было бы большим удовольствием иметь возможность увидеть вашу лабораторию! Буду счастлив, если расскажете о своих наблюдениях.

– Я уже рассказал вам достаточно о нашей семье; думаю, теперь ваша очередь.

– Но мне неизвестна вся правда…

– Однако я хочу услышать.

– И все же еще несколько вопросов. У вас есть какие-нибудь предположения о причине смерти господина Таку?

– Ну… я понятия не имею.

– Господин Таку раньше когда-нибудь забирался на крышу?

– Кажется, нет.

– А вы?

– Никогда.

– Даже в детстве?

– Думаю, в детстве тем более…

– Может быть, вы выбирались на крышу из окна комнаты сестры на третьем этаже?

– Это же опасно! Там высоко для ребенка, поэтому на третьем этаже глухие окна.

– Глухие окна? – довольно громко переспросил Митараи. – Выходит, из-за их устройства окна на третьем этаже не открываются?

– Не открываются.

Митараи встал и принялся расхаживать из стороны в сторону. Один раз обойдя диван, он вернулся на место и спросил:

– То есть окна не открываются во всех комнатах?

– Не открываются окна, выходящие на крышу, – ответил Юдзуру.

– Окна, выходящие на крышу?

– В остальных комнатах окна можно открыть.

– А, обычные боковые окна на стенах дома…

– Да. Недавно переустановили все окна в комнатах на третьем этаже – заменили рамы на алюминиевые. Хотели поставить открывающиеся, но дом старый, поэтому отдали предпочтение глухим окнам – они как-то надежнее. Вместо стекол в них жалюзи. Можно повернуть ручку и открыть жалюзи для проветривания, но в окно никто не пролезет.

– А если снять все пластины жалюзи по одной?

– Незачем. Человек все равно не пролезет.

Митараи покачал головой и снова начал ходить. Обойдя вокруг диванов дважды, он остановился и снова заговорил:

– Тогда нам понадобится лестница. Нельзя ли забраться на крышу дома, не используя лестницу?

– Ну, разве что воспользоваться веревкой и вскарабкаться по ней… Иначе никак. Но лестница была.

– Была?

– Когда нашли брата на крыше, лестница стояла рядом.

– Где? Где была лестница?

– Рядом с дверью в кладовую на первом этаже. Ее обычно хранят внутри, так что, возможно, брат достал ее и прислонил к стене дома.

– С какой стороны дома вход в кладовую? Со стороны холма Кураями? Или со стороны бани?

– Со стороны бани.

– Значит, ее должно быть хорошо видно с позиции, откуда владелец магазина игрушек заприметил вашего брата… – громко сказал Митараи; видимо, лестница, по его мнению, снова стала важна для расследования. – Юдзуру-сан, откуда вы узнали о теле вашего брата на крыше? Вам кто-то сообщил?

– Да, мне позвонили из дома…

– Тэруо-сан, когда вы нашли тело Таку, то лестница… ах, нет, вы, наверное, не можете рассказать…

– Что ты имеешь в виду?! – возмутился Тэруо.

– Простите, я просто размышляю… – отмахнулся от него Митараи и продолжил ходить. Покружив по залу некоторое время, он сел рядом со мной. – Вопрос с лестницей пока не закрыт. Юдзуру-сан, вы были удивлены тем, что ваш брат Таку забрался на крышу по собственной воле?

– Да, я удивился.

– По какой причине он мог бы это сделать?

– Понятия не имею.

– Это весьма внезапный и нелогичный поступок, согласны?

– Ну… полностью согласен.

– Какой вид открывается с крыши?

– Наверное, оттуда видны только ветви камфорного лавра.

– Вот как… – Задумавшись, Митараи наклонил голову. – Я хотел бы поскорее подняться на крышу. Кстати, не было ли в последнее время признаков того, что господин Таку искал что-то? – подняв глаза, спросил он.

– Искал?..

– Не скажу, что именно, но, может, вы слышали о чем-то, скрытом вокруг дома…

– Не знаю, в курсе ли вы, но в последнее время мы с братом не общались…

– Да, я слышала, – неожиданно для всех заговорила Марико.

– А что именно вы слышали? – Митараи повернулся к женщине.

– Неделю… нет, дней десять назад… он говорил, что в его доме есть кое-что интересное…

– Интересное? – Митараи оперся на диван.

– Да, что он хочет разгадать какую-то загадку и ищет кое-что… но Таку говорил об этом лишь однажды, так что это, наверное, неважно.

– Нет, Мори-сан, это очень важно! Что он говорил? Какую загадку хотел разгадать?

– Я не очень поняла… Он тогда выпивал и вдруг заговорил о…

– Это не имеет значения. О чем же он говорил? – Митараи выставил вперед правую руку.

– Кажется…

– Кажется?..

– …о петухе вроде.

– О петухе? Точно, петух! Юдзуру-сан, куда подевался петух?

– Нууу… – Юдзуру склонил набок голову.

– Теперь на крыше дома нет петуха? – уточнил Митараи.

– Действительно нет. Он внезапно исчез.

– Когда именно?

– Точно не знаю… – Юдзуру явно без особых ожиданий посмотрел на Тэруо, но тот лишь угрюмо покачал головой.

– Кажется, вы не сильно интересовались петухом на крыше…

– Честно говоря, нет.

– Но он был там до 22 сентября, когда было обнаружено тело Таку?

– Ну… думаю, да.

– Был, был, – тихо ответил Тэруо и кивнул.

– Был? – громко переспросил Митараи.

– В день, когда пришел тайфун, я обходил дом снаружи. Тогда я посмотрел на крышу, и, точно помню, он был там.

– Вы – внимательный человек, Тэруо-сан. И все же он исчез, а вместо него появился господин Таку. Упорхнул петух!

Тэруо и Юдзуру оба молча кивнули.

– Выходит, что петух, который был на крыше последние тридцать лет, внезапно в одночасье исчез?

Оба снова синхронно кивнули.

– И его до сих пор не нашли?

– Получается, так, – ответил Юдзуру.

– Дом и участок обыскали целиком?

– Обыскали, и не только сад, но и дороги в окрестностях, даже участок у каменной стены, – пояснил Тэруо.

– И ничего не нашли? А что говорит полиция?

– Да ничего конкретного, – ответил Юдзуру.

– Наверное, они не видят в этом проблемы, – подытожил Митараи. – Однако исчезновение этой медной статуи и труп господина Таку на крыше наверняка связаны… Уверен, господин Таку забрался на крышу именно из-за этого петуха. Но куда же он исчез? Кто-то забрал его? Мори-сан, он говорил вам еще о чем-то? Похоже, что он искал статую?

– Ну… еще… говорил, что бродил вокруг дома… ах, да!

– Что же?

– Однажды он сказал, что слышал музыку.

– Музыку?

– Да, какую-то музыку…

– И что это была за музыка?

– Нет… я не помню.

– Значит, музыка? – Митараи замер, глядя в потолок.

– В любом случае он поднялся на крышу для того, чтобы разгадать эту загадку. Но почему в такую ненастную ночь? И так поздно… Что думаете, Юдзуру-сан?

– Я не знаю.

– А вы, Тэруо-сан?

Мужчина молча покачал головой.

– Вы говорили с Таку до десяти вечера 21 сентября?

Оба снова отрицательно покачали головами.

– Другие члены семьи с ним разговаривали?

– Не знаю.

– Юдзуру-сан, где вы были в это время?

– Читал книгу в своей комнате в доме матушки.

– Тэруо-сан, а вы?

– Также был в доме.

– Вы можете еще что-нибудь рассказать о петухе, музыке или господине Таку, бродившем вокруг дома в поисках разгадки?

– Абсолютно ничего, – ответил Юдзуру.

Тэруо снова покачал головой из стороны в сторону.