Вчера вечером я выпивал с женщиной, которая бьет морды нацистам.

Конечно, после Шарлоттсвиля нет недостатка в людях, которые выступают за то, чтобы бить морды нацистам. На какое-то время мою фейсбучную ленту затопили выделения людей, так и кончающих на клавиатуры при одной мысли о том, чтобы бить морды нацистам. Людей, которые заявляли – как правило, скорее страстно, чем красноречиво, – что обычные правила переговоров и свобода слова не работают, когда имеешь дело с нацистами, потому что, ну, они нацисты. Людей, которые в припадках благородной ярости отфренживали других людей, не считавших, что бить морды нацистам правильно. Я не видел такого потока отфренживаний с тех пор, как все эти закоренелые сторонники фрекинга, вездесущей государственной слежки и внесудебных казней с помощью дронов восстали и поудаляли из друзей всех, кто не голосовал за Хиллари Клинтон на последних выборах. Даже Американский союз защиты гражданских свобод оплеухами заставили «переосмыслить» его поддержку «свободы слова».

Короче, недостатка в Громких Речах нет. Однако эта женщина была первой из тех, с кем я общался, кто, похоже, реально подкрепляет слова делом. Она приписывает это своей мохокской крови; не зная никого другого из племени мохоков, я не могу подтвердить ее слова. Но я знаком с этой леди бо́льшую часть текущего века, и она никому не спускает оскорблений.

Должен сказать, ее подход освежает. Столь многие из самопровозглашенных набивателей нацистских морд, кажется, понятия не имеют, о чем говорят.

Не то чтобы я имел что-то против насилия как такового. Я совсем не принципиальный пацифист: я тот парень, который открыто рассуждает об отстреле глав государств и случайном отборе копов для казни. Если уж на то пошло, я больше других верю в целительную силу катарсического насилия. Но даже мне приходилось закатывать глаза при виде того, как те же самые мнимые избиватели нацистов ретвитили самый популярный, с легкой руки Барака Обамы, твит всех времен – цитату из Нельсона Манделы:

«Никто не рождается с ненавистью к человеку из-за его цвета кожи, происхождения или религии. Люди должны учиться ненавидеть, и, если они могут научиться ненавидеть, их можно научить и любви, потому что любовь намного ближе человеческому сердцу, чем ее противоположность».

Насколько я понимаю, все лайкеры и ретвитеры делали это совершенно без иронии. Они, похоже, на самом деле не замечали противоречия.

Все стало только хуже, когда кучка правых с 4chan переделала несколько плакатов против домашнего насилия, выдумав поддельную антифа-кампанию, которая взяла мем про битье нацистов в морду и сделала из него лозунг. Серверы по всему миру до сих пор дымятся от возмущения, вызванного этим маленьким розыгрышем.

И все же – стоит только закрыть глаза на то, что картинки были сделаны не левыми, а пародировавшими их правыми троллями, – эта мистификация на самом деле не представляет позицию, над которой издевается, в ложном свете. В качестве сатиры или пародии она бы провалилась; она даже ничего не преувеличивает для пущего эффекта. Она, по сути, просто эхом повторяет все то, что наговорила эта нацистоизбивательная бригада за последние несколько недель, только использует в качестве образа Другого нациста привлекательных женщин вместо неказистых мужичков. И тем не менее людей это реально взбесило.

Ну и какой из этого следует вывод? Что бить нацистам морды можно, только если они мужского пола или непривлекательны? (Пару недель назад я задал тот же самый вопрос в одном из фейсбучных тредов, где люди гневно брызгали слюной по этому поводу; пока что мне никто не ответил.) Или вывод в том, что сказанное не столь важно, как личность сказавшего? И если посмотреть в корень проблемы, разве это не та же ситуация, что с кремом для кожи и контролем за оборотом оружия?

Полагаю, последняя отсылка нуждается в некотором контексте.

Она имеет отношение к исследованию, проведенному в Йеле в 2013 году Дэном Кэханом и его соавторами; исследованию, к которому у меня как раз завалялись иллюстративные слайды, потому что я упоминал о нем в своем недавнем выступлении в Конкордии. Кэхан и др. демонстрировали данные более чем тысяче человек – кто-то был правым, кто-то левым, кто-то разбирался в статистике, кто-то вообще не понимал математику. Иногда из этих данных следовало, что некий крем для кожи помогает вылечить сыпь; иногда из них следовало, что из-за него сыпь становится хуже. Иногда данные отчетливо показывали, что контроль за оборотом оружия снижает уровень преступности, а иногда – наоборот.

Вот в чем фокус: данные каждый раз были одни и те же. Кэхан и его группа делали лишь одно: меняли на них ярлыки.

И вот что они обнаружили: ваша способность верно интерпретировать эти данные обусловлена тем, насколько вы разбираетесь в статистике, вне зависимости от политических взглядов – но только когда вы думаете, что речь идет о сыпи и креме для кожи. Если вы думаете, что смотрите на статистику по контролю за оружием, политика неожиданно становится значимой. Если вы – разбирающийся в математике консерватор, вы с легкостью проанализируете данные, если они показывают, что контроль за оружием становится причиной роста преступности; однако, если они показывают, что контроль за оружием снижает преступность, ваша способность читать числа неожиданно падает до уровня полного невежды. Вы в состоянии интерпретировать данные верно, только если они соответствуют вашим изначально существующим убеждениям.

Умные либералы столь же глупы, как и умные консерваторы, только знак у их глупости противоположный. Покажи математически образованному левому, что контроль за оружием снижает уровень преступности, – и он проглотит это с радостью; покажи ему обратную информацию – и он продемонстрирует такие низкие результаты, что с тем же успехом мог бы и вообще не иметь представления о статистике.

Заметьте, это не тот случай, когда люди отвергают закономерность, с которой не согласны. Здесь штука более тонкая и более страшная: люди вообще не способны воспринять закономерность, если она слишком сильно угрожает их убеждениям.

Идеология губит вашу способность делать простейшие вычисления.

Подобная история встречалась вам десятки раз в десятках обличий. Не выделяться из племени выгоднее для выживания, чем мыслить независимо. Конформисты оставляют после себя больше генов, чем независимые одиночки, поэтому наши мозги развиваются так, чтобы поощрять конформизм. На самом деле, нам повезет, если рефлективный конформизм – это самый страшный наш дефект: недавние исследования в области машинного обучения в университете Карнеги – Меллона намекают, что на самом деле мы можем быть заточены под геноцид.

Племя Побивает Правду. Так было всегда: более мелкая и мелочная вариация на тему недавно произошла в нашем так называемом фантастическом «сообществе».

Видит Бог, во мне нет сочувствия к нацистам. Мне трудно завтрак в себе удержать, даже когда я просто думаю о Движении чаепития. У меня есть сомнения относительно эффективности набивания морд нацистам как последовательной стратегии, однако я никогда не отвергал насилие как инструмент. Что до моей подруги, ее позиция незыблема. Ей случалось бить морду не только нацистам, но и нацисткам, и она не компрометирует свои принципы тем, что ретвитит всякую сентиментальщину про то, что «любовь – это ответ», пиши ее хоть Обама, хоть кто. По крайней мере, с ней все путем. Она знает, на какой она стороне.

А вот все остальные люди, бессвязно орущие на фейсбуке? Я просто не могу заставить себя встать в один ряд с теми, кто настолько неуязвим для когнитивного диссонанса, что, кажется, искренне не понимает, когда противоречит сам себе.

Честное слово. Так и хочется набить кому-нибудь морду.