Представьте себе что-нибудь, что вы ненавидите.

Правительство, быть может, или церковь. Какую-нибудь международную корпорацию, которая обращается с клиентами как с говном. Любую организацию, достаточно могущественную, чтобы держать людей под каблуком и сокрушать конкурентов (или хотя бы устанавливать равные цены), так что деваться вам от нее некуда. Нечто, что вам очень хочется увидеть сожженным дотла, хоть вы и знаете, этому никогда не бывать.

Здесь, в Торонто, хорошим примером может послужить телекоммуникационный гигант под названием «Белл Канада». («Роджерс» тоже были бы неплохим кандидатом – они почти так же отвратительны – но «Белл», кажется, владеет бо́льшим количеством медиа.) Если вам доводилось иметь дело с этими ребятами – а если вы когда-нибудь смотрели канадское ТВ, это, скорее всего, так, – то нижеследующий сценарий, возможно, согреет вас в ночи.

Густав – продавец в телефонном ларьке «Белл». Однажды вечером, когда он возвращается домой с работы, проходящий мимо незнакомец замечает на его форменной рубашке веселенький корпоративный логотип – и бьет Густава в лицо.

Густав падает на землю. «Ебаные „Белл“, – рычит нападающий и пинает его по ребрам.

Густав – не дурак. Он знает, что все ненавидят «Белл». Он прекрасно все знает о подкручивании пропускной способности, о вымогательских договорах, о навязчивом телемаркетинге и презрительной службе поддержки, о повсеместной слежке за клиентами в интересах какой-нибудь правительственной ищейки, готовой протянуть им руку. Но: «Это не я! – кричит Густав ртом, полным выбитых зубов. – Это не я принимаю эти решения… Я просто телефоны продаю!»

– Да… без… разницы! – выплевывает нападающий, подкрепляя каждое слово новым яростным пинком. – Ты… знал. Ты… сам… решил… на них… работать…

В конце концов он устает и уходит, оставляя Густава истекать кровью на тротуаре.

Всего лишь псих, у которого проблемы с самоконтролем, можете подумать вы, если вы – гендиректор «Белл», читающий об этом на следующий день. Вам беспокоиться не о чем, пусть даже вы только что урезали бюджет техподдержки еще на 10 %, потому что хотите себе годовую премию пожирнее. Смерды до вас никогда не доберутся; здесь, на пятидесятом этаже, вы в безопасности. Хоть и жалко, конечно, бедолагу Густава.

Но потом то же самое случается с Ширли. А потом – с Петром. И с Махмудом, и с Джорджем. Из всех этих рабочих лошадок с низкой зарплатой, навязывающих ваши товары в местных торговых центрах, случайные прохожие вдруг начинают выбивать дерьмо. Все это очень странно. Ни у кого из нападающих даже уголовного прошлого нет.

Теперь никто не хочет на вас работать. Рабочие лошадки утекают табунами, боясь, что их как собак запинают до смерти на улице, и даже беспрецедентные обещания приличной зарплаты не могут приманить им замену. Руководство в безопасности – оно не имеет дела с публикой – но как может удержаться на месте верхушка пирамиды, когда основание берет и уходит? У «Белл» есть два варианта – обанкротиться или перестать бесить своих клиентов. Мы, все остальные, выигрываем в любом случае.

Ну разве не прекрасный маленький сценарий? Я зову его «Эпидемией справедливости» и намереваюсь написать о нем сразу, как придумаю подходящую историю. Пока что у меня есть только задумка – и никакого сюжета.

Но задумка восхитительная. Она опирается на йогурт – говоря точнее, на то, как кишечная микрофлора влияет на ваше поведение.

Конечно, мы всегда знали, что настроение зависит от пищеварения. Но масштаб и сложность этого влияния выходят на свет только сейчас – и они далеко не ограничиваются тем, как вас скрючивает от сальмонеллы или срубает триптофановая сонливость после индейки на ужин. Не будет больши́м преувеличением сказать, что бактерии в вашем кишечнике – это огромная часть того, что делает вас вами, в психологическом плане. Передайте кишечную флору одного животного другому – и вместе с ней передадите и черты характера тоже.

Только подумайте. Можно – буквально – трансплантировать черты характера при помощи фекалий. В этом смысле у нас у всех характеры дерьмовые.

Как это работает? Начнем с того, что у вашей пищеварительной системы есть свой разум: отдельная нейронная сеть с вычислительной сложностью, как у кошачьего мозга (что неудивительно – кошки и есть, по сути, желудки, завернутые в шерсть). Ваша кишечная микрофлора дергает ее за ниточки, скармливая ей сложный коктейль из гормонов и нейромедиаторов; а пищесеть в свою очередь дергает мозг за блуждающий нерв. (У кишечных бактерий есть также и более прямая связь с мозгом через эндокринную систему. Большая часть нейромедиаторов в вашем мозгу – половина дофамина, почти весь серотонин – на самом деле производятся в пищеварительной системе.) Посредством этих путей кишечные бактерии влияют на формирование воспоминаний, особенно тех, у которых сильна эмоциональная составляющая. Они контролируют агрессивные и тревожные реакции, оказывая влияние на нейроингибиторы в префронтальной коре и миндалевидном теле (которое отвечает за страх, агрессию и интенсивность реакций человека на нарушение личного пространства). Можно делать крыс более или менее агрессивными, регулируя их кишечную микрофлору.

Вы видите, к чему я веду. К искусственно созданным кишечным бактериям – возможно, распространяемым с помощью партий приправленного ими йогурта – измененным так, чтобы провоцировать в носителях буйную, неконтролируемую ярость. Это почти не фантазии: бешенство делает то же самое, а оно даже не искусственное.

Большая проблема, конечно, в адресности – в том, как запускать рефлекторную агрессию при виде конкретного корпоративного логотипа. На самом деле корпорации нам в этом сильно помогают: они тратят миллионы на создание простых броских и немедленно узнаваемых логотипов. Так что можно подкрутить реакцию первичной и вторичной зрительной коры – тех идентифицирующих образы зон мозга, что распознаю́т конкретные формы и границы. Если получится подчинить такие контуры своей воле, можно будет спровоцировать реакцию у любого, кто увидит заданный образ.

Но гораздо проще будет позволить мозгу заниматься всей этой тяжелой работой самостоятельно, нацелившись на те контуры, что соединяют общее ощущение «узнавания» с эмоциональной реакцией, которая возникает у человека при виде конкретного бренда. Нужно быть знакомым с этим брендом, чтобы триггер сработал – он полагается на чувство узнавания, а не на специфическую геометрию стимула, – но кому сегодня не знакомы логотипы крупных корпораций? Самое приятное – что все эти макросы узнавания/реагирования расположены в дорсолатеральной префронтальной коре, а также в… барабанная дробь…

Миндалевидном теле. В лимбической системе, где кишечная микрофлора уже влияет на агрессию.

Боже, да мы можем провернуть все это, даже не выходя из подвала. Нам даже не нужно создавать реакцию – просто усилить существующую неприязнь и спустить ее с поводка. Тысяча, миллион недовольных клиентов обратятся в оружие массового корпоративного поражения с небольшой помощью йогуртовой индустрии.

Эй вы, подвальные биологи. Лайфхакеры-самоделкины.

Ищете, чем бы заняться?

Постскриптум-2019. Куча времени ушла, но я все же написал чертов рассказ. «Чуять кишкой» опубликован в антологии «Торонто-2033», собранной Джимом Монро для Spacing Media. Удачи вам в ее поисках, впрочем.