Глава 35

Я проснулась обнаженной в его кровати, укутанной слоями шелковистых простыней и гусиных перьев. Как в коконе, который я никогда не хотела покидать. Я закрыла глаза и насладилась моментом, прежде чем мой мозг успел бы полностью включиться и надумать лишнего о происходящем.

Матрас пошевелился, я повернула голову и обнаружила Роберта, сидящего на краю кровати, одетого в слаксы и рубашку, уже причесанного и с завязанным галстуком.

Он безотрывно смотрел в окно.

— Скажи мне, что тебе говорил Джон. Сколько тебе известно о его поступках.

Я поднялась на локтях, придерживая одеяло поверх груди.

— Что, прости?

— Джон Эбботт, — он повернулся и уставился мне в глаза. — Расскажи мне, что ты знаешь.

Я сглотнула, пока мой мозг отчаянно пытался проснуться и заработать.

— Я ничего особо не знаю. То есть, кроме того, что он мне говорил. Но я…

— Ты лгала мне со дня нашего знакомства, — он выругался, потерев лицо руками. — Черт, Гвен.

— Не лгала, — возразила я. — Я никогда тебе не лгала, — я отползла назад и села.

— Лгала. Ты все знала о Джоне, — он тщательно взвешивал и подбирал слова, словно оттачивал их о камень. — Каким он был чудовищем. Ты могла его остановить.

Я опустила глаза, избегая осуждения во взгляде, но все еще слыша его в словах. Мы провели вместе недели, и он знал правду о смерти Брук все это время. Он что, ждал, пока я сама о ней заговорю? Хотел посмотреть, что я рассказала полиции?

— Да, — мягко сказала я. — Мне стоило сделать больше. Я должна была вызвать полицию.

Матрас двинулся, когда он встал, а я ждала объяснений. Когда я наконец-то осмелилась поднять взгляд, он уже выходил из спальни — его шаги удалялись по коридору. Я замерла в ожидании, прислушиваясь, но вскоре очень отчетливо осознала, что дом опустел.

Я нашла платье и нижнее белье у изножья кровати, а сандалии в разных углах комнаты. Занавески были задернуты, и я раздвинула их, обнаружив, что уже позднее утро. Мой телефон, наверное, все еще был на кухне, покоившийся в сумке. Батарея, вероятно, села, и я попыталась вспомнить, что у меня запланировано на день. Люк Аттенс наконец-то позвонил в мой офис и записался на одинадцать. Я надеялась успеть заскочить домой и принять душ перед этим.

Я вошла в его ванную только чтобы воспользоваться туалетом и помыть руки. Взглянув в зеркало, я остановилась пригладить спутавшиеся волосы. Глядя в отражение, я глубоко вдохнула.

Все будет хорошо. Я повторила это дважды, размеренно дыша. Может, он направлялся в полицию. Может, нет. Все-таки он спросил, что я знала. Он не знал наверняка, виновата ли я. Он знал только о вине Джона. И теперь, из моего признания, знал и о моей.

Несмотря на заверения Беверли, несмотря на все оправдания, которые изрыгал мой мозг, я была виновата в смерти Брук. Если бы я ответила на звонок в то утро. Если бы я внимательнее слушала его на консультациях. Если бы я связалась с Брук и предупредила ее или пошла бы в полицию, или бы просто лучше выполнила чертову работу с клиентом.

Может, мне нужно уничтожить дело Джона? Сжечь и закопать улики? Что мне стоит сделать, чтобы защитить себя? Я резко вдохнула, когда желудок скрутило, и наклонилась над раковиной, ожидая, что меня стошнит вчерашним ужином.

Но нет. Тошнота прошла, живот успокоился, и я выпрямилась. Мне нужно было выбираться. Я прошла через арочный вход обратно в спальню, задержалась, увидев черную вельветовую коробочку на тумбочке из окрашенного тика. Кольцо. Я сначала хотела вернуть его на законное место на стене, но в итоге решила оставить его там, потому что желание уйти перевесило потребность возвращать вещи на их родину.

Мне нужно будет подготовить письмо о завершении работы с клиентом. У меня был шаблон, поэтому я могла попросить Джейкоба заполнить его и отправить Роберту. А счет, еще не отправленный в «Кластер и Кевин», я могла обнулить. Приложить отмененный чек к письму Джейкоба, просто чтобы прояснить, что не буду просить оплату.

Слишком мало, слишком поздно. Мне нужно было покончить в самом начале. В баре, с арахисом и пивом. Но теперь я погрязла по уши и могла потерять все, что когда-либо имела в жизни.

Торопливо пройдясь по коридору, я нашла сумку там, где ее оставила. Закинув лямку на плечо, я схватила ключи и сбежала.

— Хреново выглядите, — Люк, выглядящий безупречно в пудрово-синем костюме, очках от «Версаче» и с укладкой, придирчиво и недовольно оглядел мои потрепанные джинсы и свободную рубашку.

Я не утруждалась улыбнуться. Я едва успела на консультацию.

— Вам тоже доброго утра, Люк, — я размешала пакетик сахара в кофе и указала на стол для совещаний. — Пожалуйста, присаживайтесь.

— Серьезно, что с вами не так? — он повалился на ближайший стул и обеспокоенно меня оглядел. — Сломался фен?

— Все в порядке, — я взглянула через стеклянную стену и увидела Джейкоба и Барта, наблюдающих за нами из приемной. — Мы можем поговорить о Рэндалле Томпсоне без ваших воплей?

— Я не кричал, — обеспокоенность сменилась раздражением. — Вы преувеличили и вели себя, как ребенок, — он постучал наманикюренными ногтями по подлокотнику. — И почему мы снова не в вашем кабинете? Я уже знаю, что там.

— Да, — сухо сказала я, присаживаясь на безопасном расстоянии. — Спасибо, кстати говоря, за разбитую лампу, — я слишком поздно исправилась. Я знала, что так нельзя. Провокационные заявления — это неправильная стратегия общения с Люком, и если бы я не была на взводе из-за Брук и Роберта, я бы об этом помнила. Я смягчила тон: — Люк, в нашу последнюю встречу вы пытались что-то сказать мне о Рэндалле. Что именно?

— Вы солгали мне, док, — он указал на меня жестом, который, на мой вкус, был излишне агрессивен. — Вы сказали, что не работаете с ним.

— Я не работала с ним. Меня наняли составить психологический портрет Кровавого Сердца.

— Вас нанял его адвокат, — он поднял ногу, оперевшись лодыжкой о колено другой. Это был хороший знак, перемена в языке тела, и я немного расслабилась при виде новой позы. — Я видел вас в новостях, док.

— Да, меня наняла его защита, — признала я. — Но я уволилась.

— Когда? — он скептически посмотрел на меня.

— Сегодня утром, — Джейкоб отправил электронное письмо в 10:15, но пока что не получил ответа. Я вспомнила злость в голосе Роберта. Такую чистую. Такую насыщенную. Почему он так интересовался Джоном Эбботтом? Да, я проявила халатность. Да, женщина умерла. Но они с Робертом были едва знакомы. Поставщик услуги и клиент. Если между ними были более тесные отношения, Роберт никогда об этом не упоминал.

Сквозь стеклянные стены конференц-зала я увидела движение у лифтов и напряглась. Мимо прошла Беверли, и я заставила себя разжать мертвую хватку вокруг чашки с кофе. Придут ли они за мной сегодня? Будет это детектив Сакс или кто-то другой? Или же Роберт оставит при себе мое признание и продолжит играть в кошки-мышки?

Беверли задержалась у стола Джейкоба.

— Если вы больше не работаете на Рэндалла, почему хотите о нем знать?

— Честно? — я обратила все внимание на Люка. — Личное любопытство. Я еще не определилась, виновен он или нет. Мне бы помогло понимание того, что он сделал с вами. Но Люк… — я отставила чашку в сторону. — Мы с вами защищены конфиденциальностью пациента. Вне зависимости от того, работаю я над делом или нет, я ни с кем не поделюсь тем, что вы расскажете. И очевидно, если вы предпочтете ничего не говорить, просто не говорите.

— Рэндалл меня никогда не трогал, — он покрутил бриллиантовый корпус часов.

— Я думала… — нахмурилась я.

— Это был не я. Он облапал мою первую девушку. Оставил ее после урока, прижал к стене и засунул в нее пальцы, — его ярость улетучилась, он говорил холодно и остраненно, что совсем не было похоже на прежнего Люка. Где его гнев? Был ли его взрыв из-за Рэндалла, или Люк просто оказался в плохом эмоциональном состоянии?

Я откинулась на спинку кресла, немного поникнув.

— Она кому-то рассказала?

— Нет. Другая девочка… девятиклассница, рассказала школьному психологу, что он изнасиловал ее в научной лаборатории, и ее проигнорировали. И не забывайте, это было двадцать лет назад, — он пожал плечами. — Тогда он еще не был старым и жирным. Некоторым девочкам он нравился, а та девочка уже была шлюхой. Никто ей не верил. Кристен не хотела вновь проходить через это. И она рассказала мне только годы спустя, когда мы уже учились в колледже.

Я откинула голову на кресло и попыталась выбросить из головы вынужденных молчать девочек. Хоть эта история была трагической, мне нужно было сфокусироваться на информации, подходящей под портрет. Проблема заключалась в том, что в него не вписывался очередной элемент пазла. Это совпадало с мнением Роберта — Рэндалл был насильником, но его интересовали женщины, не мужчины.

Может, Роберт прав и Рэндалл не был Кровавым Сердцем. У меня в голове не осталось ни одной достойной мысли.

— Мои кошелек и ключи у вас? — я посмотрела на Люка.

— Не-а.

Очевидная ложь. Я стиснула зубы и задумалась, могла ли я и его убрать из списка клиентов.

Я встретилась с ним взглядом. Отвратительная ухмылка перекосила половину его лица, и я мысленно показала средний палец всем его закидонам. Почему бы и нет? Если мне суждено было сгореть, то лучше уж сделать это красиво.