Глава 18

— В тебе что-то изменилось, — Беверли оглядела меня поверх меню тайского ресторана.

— Я подстриглась, — я перевернула огромный ламинированный лист. — Я не знаю даже половину из этих блюд.

— Просто закажи жареный рис с креветками, — она откинулась на спинку стула, когда принесли миску с дамплингами со свининой на пару, а потом протараторила заказ официантке.

Я заказала следом, а затем проводила официантку взглядом.

— Я хотела остричь челку, но струсила и сделала многослойную стрижку.

— У тебя не волосы изменились. Дело в твоей ауре.

Я проглотила желание высказать, что я думаю об этой ее нью-эйдж хрени. Может, это работало на домохозяйках из Калабасаса, но, если бы я сказала кому-то из своих клиентов потереть камень позитивности, меня бы высмеяли, и я бы за неделю осталась без работы.

— Я серьезно. Что не так?

— У меня стресс, — признала я.

— Из-за твоего мертвого женоубийцы? — она постучала тройкой пакетиков с заменителем сахара по ладони.

Я оглядела внешний двор, убеждаясь, что вокруг никого нет.

— Полегче, Бев.

— Нас никто не слышит, — отмахнулась она. — Поговори со мной. Ты все еще чувствуешь вину за его самоубийство?

— Да, но это не главный ее источник, — я наблюдала за парой, поднимающейся из-за стола. — Я работаю над психологическим портретом для нового клиента.

Она подхватила дамплинг и мокнула его в соус.

— Обвинение или защита?

— Защита, — я рассказала о предложении Роберта поработать на него, опустив пьяную ночь страсти.

Глаза Беверли округлялись, пока я продолжала историю.

— Погоди, — она быстро проглотила еду, прежде чем заговорить: — Он нанимает тебя, дает тебе дело, и ты с тех пор с ним не говорила?

— Нет.

— Почему?

— Я оставила сообщение в его офисе, но он мне не перезвонил.

— Я видела новости об этом парне… — медленно сказала она. — Его сын был одной из жертв Кровавого Сердца, верно? Вроде номер пять?

— Шесть, — подтвердила я.

Она шире распахнула глаза в осознании.

— И он горячий, да?

— Он очень хорошо выглядит, — признала я.

— Нет, — возразила она. — Он чертовски горячий. Тебе нужно отодвинуть в сторону мрак и оседлать его подобно профессиональному жокею.

— Не суть, я… — я с трудом сохраняла непринужденность.

— О, становится все занимательнее и занимательнее, — она отодвинула дамплинги и склонилась вперед, с интересом поблескивая зелеными глазами. — Ты уже это сделала, не так ли?

— Я не оседлала его и не каталась на нем как профессиональный жокей, — сухо сказала я. — Больше всего я смахивала на бабушку с артритом на карусели.

Она хохотнула и похлопала в ладоши.

— О мой бог, ты грязная шлюшка.

Я невольно зарумянилась. Все-таки это было мое лучшее сексуальное достижение десятилетия. Я поверить не могла, что так долго что-то от нее скрывала. Обычно Беверли вынюхивала непристойности в ту же минуту, как чьи-то трусики оказывались на полу.

— Значит, это не стресс, — сказала она, снова беря палочки для еды. — Ты светишься, потому что сексуально удовлетворена. Если только тебя не постигло разочарование? — она посмотрела на меня в поисках подтверждения.

Я покраснела, пытаясь не думать о числе оргазмов, достигнутых той ночью.

— Еще как удовлетворена, — заверила я. — Но я все равно думаю, что это стресс. Я уже несколько недель нормально не спала.

Ее прервал звонок телефона. Пока она отвечала, я взяла чайник и налила себе чашечку чая.

Меня немного раздражало, что Роберт мне не звонил. Не принимая во внимание нашу сексуальную связь, он нанял меня на работу, и я ждала остальные дела жертв, которые он обещал. Да, последние пять дней он работал с самым скандальным убийцей за всю историю Калифорнии. Его офис наверняка засыпали звонки прессы, запросы о предоставлении информации и подготовка к слушанию. Мое голосовое сообщение, скорее всего, было похоронено под горой других.

— Ну, что в деле? — Беверли положила трубку и забыла о моих сексуальных приключениях так же легко, каки о дамплингах. — Ты уже начала составлять портрет?

— У меня недостаточно информации. Мне нужны дела всех жертв, которые я должна получить, — неудивительно, что он был так уверен, когда уверял, что предоставит мне дела. Он получил доступ к тоннам информации, сделав Рэндалла Томпсона своим клиентом.

— Детка, это же для тебя просто золото. Дела Кровавого Сердца?

— Знаю. Шесть убийств, — я улыбнулась.

— Постарайся выглядеть чуть менее довольной.

Я пожала плечами. Это приводило меня в восторг, особенно потому, что он уже находился за решеткой. Это же я и озвучила, и она медленно кивнула, явно о чем-то думая.

— Как думаешь, почему он представляет его? То есть, я смотрела новости. Ты веришь в то, что он считает Рэндалла невиновным?

Это был насущный вопрос, и я вздохнула.

— Я не знаю. Если бы кто-то убил моего ребенка, я не смогла бы находиться с убийцей в одной комнате и не выцарапать ему при этом глаза, поэтому эта часть меня говорит, что он должен верить в невиновность Томпсона. Но опять же, откуда нам знать?

— Или же он является настоящим убийцей, — отметила она.

— Он убил собственного сына? — я покачала головой. Десятилетия, проведенные за исследованием закоренелых убийц, научили меня, что они не стали бы браться за собственных детей на шестой жертве, а потом продолжать с другими.

— Не смотри на меня так. Во-первых, люди убивают своих детей. А Роберт может быть Кровавым Сердцем, даже если не он убил своего сына. Может, Гэвин…

— Гейб, — поправила я ее.

— Гейб умер как-то по-другому. А все решили, что это сделал Кровавое Сердце, потому что паренек был горячим молодым жеребцом, а его папуля избавился от тела в той же манере.

Я оторвала взгляд от пары, вошедшей в ресторан: мужчина обнимал спутницу за плечи. У нее будут с ним проблемы, если они уже не начались. Я задумалась о гипотезе Беверли, которая в принципе могла обзавестись обоснованием.

— Это притянуто за уши.

— Почему? — она пожала плечами. — Потому что он хорош в постели? Поверь, чем лучше волны, тем буйнее океан.

— Ладно, — со смехом согласилась я, следуя ее логике рассуждений. — То есть ты хочешь сказать, что Гейб Кевин умирает по какой-то другой причине. И Роберт Кевин является Кровавым Сердцем, но Скотт Харден почему-то указывает на Рэндалла Томпсона, а затем Роберт Кевин вызывается его защищать, потому что он хоть и убивает подростков для развлечения, но у него есть совесть и он не хочет, чтобы другому человеку досталось за его преступления.

— Или же он убил своего сына, подстроил все так, чтобы выглядело делом рук Кровавого Сердца, хотя для этого ему нужно было бы держать его в плену больше месяца… — она нахмурилась и признала: — Ладно, здесь есть несколько логических пробелов.

— Много логических пробелов. Практически никакой логики, — я подвинула чай в сторону, когда принесли наши блюда.

Следующие полчаса мы ели, обсуждали плохие сериалы и политику промышленности, совсем не вспоминая о мертвых подростках.

Это была приятная передышка, которая закончилась сразу же, как только я вышла из ресторана и взглянула на телефон.

У меня был пропущенный звонок и сообщение на автоответчике. Роберт Кевин наконец-то мне перезвонил.