Глава 13

Сидя за столом, я неспеша разглядывала первые страницы дела Гейба, изучая фото и снимки экрана, сделанные с его аккаунтов в соцсетях. Судя по всему, он был хорошим парнем. Никаких грубых ответов или придурковатых публикаций. Если верить записям по делу, у него не было известных врагов, хотя я задумалась, как тщательно детективы обдумали мотивы при учете, что его исчезновение было делом рук Кровавого Сердца. Привлекательный старшеклассник. Богатая семья. Все в его жизни шло хорошо до одного дня, когда сына Роберта…

Не стало.

Гейб пропал в среду. Он вышел из школы около четырех, судя из записям видеонаблюдения у ворот дорогой частной школы. Камера засняла его классический «Мустанг» 1969-го года, повернувший налево с выключенным поворотником и исчезнувший поля зрения. В следующий раз подтянутая звезда американского футбола была замечена у окна сервиса еды для машин, где он заказал комбо с двойным бургером, двойной порцией картошки и большим 7UP.

С того момента было неясно, куда он направился. Его «Мустанг» нашли на парковке за торговым центром Беверли, в месте, где не было камер. Салон оказался бесполезным, потому что был покрыт отпечатками сотен разных людей. Как заметил один из детективов, наверное, было легче определить, кто в машине не побывал, чем наоборот. В «Мустанге» не обнаружили крови, а ключи лежали под передним сиденьем.

Определение координат по данным сотовых вышек металось по всей карте, и его телефон в итоге обнаружили в кузове пикапа, водитель которого не знал о нем.

Гейб — как и пятеро мальчиков до него — просто растворился в городе.

Я устроилась поудобнее в кресле и выдвинула средний ящик стола, доставая пакет желейных мишек, а затем оторвала зеленого от остальных.

Я мало знала об исчезновении Гейба. Хоть я прочла практически все опубликованные новостные статьи, к тому времени пресса уже начинала уставать от смертей. Они все были так похожи. Красивые, умные, атлетичные и богатые. И, один за другим, мертвые. Ко времени похищения Гейба жители города стали немного черствее относиться к тому, что неизбежно появлялось следующим: обнаженный и изуродованный труп.

Весь город перестал обращать внимание, потому что был эмоционально истощен скорбью. Люди начали смотреть в другую сторону, не замечать листовок о пропавших без вести, заскучали от огромных вознаграждений и слезных просьб семей.

Примерно на пятой жертве соцсети отвернулись от мальчиков, подстегиваемые порочной и жестокой бравадой, которую порождает анонимность в Интернете. Волна недовольства другими, более важными вещами, от которых эти богатые красавчики отвлекали внимание, росла. За последние три года убийств Кровавого Сердца мир переживал массовую стрельбу в школах, систематический расизм, экономический кризис и протесты против гендерных предрассудков. Действительно ли семеро исчезнувших мальчиков имели значение, когда в мире происходило столько всего? Влияло ли это на кого-то кроме их семей?

Семь привилегированных белых парней против всей Америки. Они проиграли битву еще до того, как она превратилась в войну.

Я посасывала красного желейного мишку. Городу и СМИ, может, и стало скучно, но не мне. Даже последствия и общественная реакция представляли собой увлекательный пример человеческого поведения. Было бы захватывающе понаблюдать за тем, как сильно изменилось бы общественное восприятие, если бы одной из жертв оказался темнокожий. Или иммигрант. Гей или трансгендерная девушка.

Откинувшись в кресле, я перевернула страницу, с удивлением обнаружив, что следующая посвящена семье Гейба. Его мать умерла семью годами ранее, что заставило меня податься вперед, игнорируя сигнал кофемашины. Наблюдая за новостями, я упустила тот факт, что у него не было матери. Я подумала о Роберте, отсутствии обручального кольца, косвенных и кратких упоминаниях о жене. Этот упущенный факт показался мне весомым, особенно учитывая причину ее смерти. Огнестрельное ранение. Я уставилась на полицейский отчет, моргнув несколько раз на случай, если меня обманывали глаза.

Что ж, вот это интересно.