Василий В. Головачев
Пятьсот первый

Выстрел был не слышен. Пуля попала в левое переднее колесо джипа, он резко вильнул, выехал на полосу встречного движения и врезался в несущийся на большой скорости пустой самосвал. Скрежет тормозов, визг покрышек, удар!

Джип развернуло и снесло еще дальше, на крайнюю полосу шоссе. Под вой клаксонов и скрип тормозов в него врезались еще несколько машин. Самосвал тем временем продолжал двигаться боком и налетел на трейлер, а тот в свою очередь отвернул вправо и сбил бензовоз.

Еще удар! Взрыв!

Клочья и струи горящего бензина разлетелись…

Кирилл перестал читать, озадаченно перевернул книгу в мягкой обложке. Автор был не очень известен, и познакомиться с его текстами рекомендовал Виталий, приятель Кирилла (оба родились в Красноярске и жили по соседству), занимавшийся нынче продвижением молодых авторов.

Сам Кирилл (псевдоним – Кир Матов), окончив Красноярский университет на кафедре филологии, переехал в Москву, где ему предложили место в Министерстве культуры, поработал там три года, ушел по собственному желанию, начал писать и неожиданно для самого себя стал известным, несмотря на «юный возраст» – тридцать пять лет.

В данный момент он летел из Внуково в Горно-Алтайск, откуда ему предстояло добраться до Чемала, где располагался СПА-комплекс «пять звезд» «Марьин остров». Отдохнуть там предложил Киру Матову, или Кириллу Афанасьевичу Матюшину, бывший сокурсник Жора Белоцерковский, теперь – заместитель директора комплекса.

Встречались они редко, но когда Жора, будучи в Москве на форуме отельеров, пригласил Кирилла к себе на Алтай, писатель с радостью согласился. Он только что закончил новый роман, очень устал физически и морально, и отдых ему требовался как никогда прежде, несмотря на крепкое здоровье: Кирилл занимался гимнастикой, стал мастером спорта еще десять лет назад и поддерживал форму до сих пор.

Он знал, что производит на женщин впечатление: рост метр восемьдесят, широкие плечи, накачанные руки, синие глаза, «греческий» нос, – однако никогда не пользовался этими природными «гаджетами». И не то чтобы младший Матюшин не любил женский пол или чурался его, просто «не пришло время», как говорил его отец, шестидесятилетний Афанасий Агеевич, маме Кирилла, когда та сокрушалась по поводу долгой холостяцкой жизни сына. Но к своим тридцати пяти Кирилл подошел с философским спокойствием человека, равнодушного к образованию семьи, и о продолжении рода не мечтал.

В Чемал он приехал двадцать девятого июня, причем друг побеспокоился о том, чтобы «писателя мирового уровня», как он шутливо представлял Матюшина в кругу знакомых, доставили в санаторий на отдельном микроавтобусе.

По данным Центра курортологии, погодные особенности Алтая сравнимы с климатом Ялты. В этом Кирилл убедился сразу после приземления в аэропорту Горно-Алтайска.

Нынешнее лето жарило столицу, как в Африке, чередуя зной за тридцать пять с дождями и грозами. Температура же на Чамале не превышала двадцати шести, в редкие дни поднимаясь до двадцати восьми, а воздух в ущелье, чистый, с большим содержанием озона, эфирных масел и фитонцидов, благоухал так, что его хотелось пить, как воду. Впрочем, и воду из небольшой речки, протекающей мимо деревянных зданий комплекса, пить можно было, зачерпывая руками, холодную до ломоты в зубах.

Жора Белоцерковский, крепыш с широченными плечами циркового силача, но уже с заметным животиком, встретил друга у входа в главное здание комплекса. У него было круглое улыбчивое лицо гурмана, маслянисто-черные глаза и завязь лысины. Что, однако, не мешало заму директора выглядеть по-мужски привлекательным.

Они обнялись.

– Хорошо выглядишь, – сказал Кирилл, берясь за ручки спортивной сумки, с которой прилетел.

Жора отобрал у него сумку, хохотнул:

– Гонишь! А ты по-прежнему спортсмен?

– Просто поддерживаю форму.

– Правильно, всегда пригодится. Тут к нам вчера приехала девица – закачаешься! Зовут Розалиндой, я познакомлю.

– Спасибо, не жажду. Ты обещал хороший номер и баню.

– Все будет, мы поселим тебя в двухкомнатный люкс, а баня у нас трех видов, работает круглосуточно.

– Люкс я не потяну.

– Успокойся, – фыркнул Жора, – ты у нас почетный гость.

Заскочили к стойке администратора, девушки поздоровались, поулыбались на Жорино: «Знакомьтесь, девчонки, великий писатель современности Кир Матов», – и Кирилл на четверть часа остался в номере один, оценив его по достоинству: его люкс точно не уступал аналогичному в таком забугорном монстре, как Four Seasons.

Кирилл быстро принял душ, переоделся в белые парусиновые штаны, белую футболку с изображением теннисной ракетки и белые же кросстуфли. Выходя из номера, он едва не столкнулся со спешащей девушкой в шортиках цвета беж, маечке того же цвета, и тоже с изображением ракетки, и клатчем через плечо. Длинные волосы незнакомки, выбеленные до серебристого свечения, были скручены в сотню косичек, с ушей свешивались на тонких цепочках две вычурные металлические пластинки.

Он отскочил, извинился.

– Это я должна была извиниться, – бархатным обволакивающим голосом ответила девушка с улыбкой. – Несусь как бешеная.

– Это я медленный как улитка, – пошутил он, пораженный какой-то дикой красотой ее лица, в котором смешались черты многих рас. И каждая казалась чересчур увеличенной, на грани гротеска: чересчур большие зелено-фиолетовые яркие глаза с косым разрезом, чересчур длинные ресницы, чересчур правильный нос практически без переносицы, слишком большие брови вразлет, чересчур полные губы красивого рисунка и чересчур правильный, как у куклы, контур всего лица с узким нежным подбородком.

У Кирилла перехватило дыхание. В течение долгих двух секунд он не мог выговорить ни слова, и она поняла его смятение.

– Меня зовут Розалинда, а вас?

– Кир… э-э… Кирилл.

– Только заселились?

– Д-да…

– Спешу к друзьям, надеюсь, вам тут понравится. Еще увидимся.

Она поспешила к лестнице, а он остался стоять и смотрел, как она красиво – словно танцовщица – бежит, плавно раскачивая бедрами.

Жора встретил его у входа в ресторан.

– Что так долго?

– Встретил красивую девчонку, – криво улыбнулся он.

– Блондинка с заплетенными косичками?

– Да.

– Розалинда! Ну и как она тебе?

– Странная…

– Но красивая!

– Тут не поспоришь.

Ресторан «Марьина острова» произвел на Кирилла большое впечатление.

Во-первых, его стены были собраны из кедровых стволов полуметрового диаметра. Впрочем, из таких же сооружались и остальные корпуса комплекса.

Во-вторых, он был двухуровневым, высотой одиннадцать метров, прохладным, тихим и полным вкусных запахов.

В-третьих, еще одной достопримечательностью ресторана была огромная летняя терраса с роскошным видом на реку и близкие к ней горы.

Жора с гостем уселись за столик на двоих, прячась в тени треугольных бревенчатых стыков, заказали обед. Рекомендовал замдиректора, Кирилл выбирал. Оказалось, что все продукты руководство санатория заказывало у местных фермеров, поэтому круглый год отдыхающие ели все натуральное: мясо, курятину, яйца, овощи и фрукты. А охотники исправно снабжали ресторан своей добычей: куропатками, глухарями, олениной (когда была разрешена охота) и свежей рыбой. Никогда прежде не едавший блюдо из медвежьей лапы Кирилл заказал его и был удивлен, что это весьма экзотическое блюдо оказалось еще и вкусным. Подпортила настроение мысль: зверя жалко!

– Винца? – предложил Жора.

– Что у вас есть?

– Да почти все, что у вас в столице, – засмеялся Жора. – Нет только айсвайна, тут такого не делают.

– Что-нибудь легкое.

– В основном пользуемся крымскими, но есть и местное, типа божоле, очень даже ничего.

– Давай по бокальчику.

Жора заказал вино, попробовали через несколько минут.

– Годится, – одобрил Кирилл.

Принялись обедать.

– Как там твои предки, живы, здоровы? – спросил Жора; ел он по-интеллигентски аккуратно, не торопясь.

– В норме. Папа переболел дважды, мама вакцинировалась, брат Саня тоже.

– Мои все в лежку были.

– Почему ты их так грубо – предки?

– А как еще?

– Родители.

– Пусть британцы своих родственников называют «родитель 1-й» и «родитель 2-й». «Предки» – абсолютно нормально. В этом слове зашифровано другое – «пред», то есть они были перед нами. Дети – потомки, от слова «потом».

Взялись за травяной чай, соединивший несколько вкусно пахнущих трав.

Жора откинулся на спинку деревянного стула, вспотев от еды, разогретого воздуха и питья.

– Мы не зря пригласили тебя к нам. Ты человек известный, к твоему слову прислушиваются умные люди, поэтому твоя помощь не помешала бы.

– Чем я могу помочь? Я всего-навсего писатель.

– Не помню, кто сказал, что любой писатель является конструктором человеческих душ, а ты не просто писатель, а писатель с именем. На меня кто-то неожиданно начал наезжать и до сих пор пытается выжить из комплекса. Даже не пойму. Вроде и инвесторы у нас солидные. Может, поможешь разобраться в этом и потом статью написать. Или даже роман…

– Тут хороший журналист нужен.

– Пытались подключить, однако никто не захотел возиться, все глазки опускают и отнекиваются.

Кирилл попробовал клюквенный морс, кивнул одобрительно:

– Отличный вкус!

– Сами ягоды собираем, – похвастался Жора. – Так как, поглядишь материалы? Все началось, когда в наш комплекс инвестировал клуб «Алтай-Дар»…

Неожиданно на веранде появилась компания: трое мужчин разного возраста и девушка, та самая, с которой Кирилл столкнулся в коридоре, с копной светлых волос, заплетенных в косички. Екнуло сердце, настолько она была хороша! Взоры обедающих мужчин, сидящих в разных уголках веранды, потянулись к ней.

Жора оглянулся.

– А, это и есть Розалинда, я тебе говорил. Зацепило?

Кирилл неопределенно пошевелил пальцами, разглядывая компанию.

Спутники Розалинды были ей под стать.

Один старше всех, седой, с длинным смуглым морщинистым лицом старого индейца.

Второй с виду вообще показался Кириллу мальчишкой. Он походил на старика-индейца смуглостью и чертами лица, теребя блестящие, черные как вороново крыло волосы, падающие прядкой на ухо. Его сосед выглядел скандинавом: у него было квадратное лицо, светлые серые глаза, кольцевая бородка, выступающие скулы и шапка волос соломенного цвета.

Девушка рассмеялась каким-то словам «индейца», неслышимым из-за дистанции, и взгляд Кирилла снова как магнитом потянуло к ней.

– Не пялься как баран на новые ворота, – пошутил Жора, заметив реакцию приятеля.

Кирилл очнулся.

– Кто она?

– Никто не знает. Они появились вчера, без брони и заявки, поговорили с боссом, и тот поселил их в крайнем левом коттедже.

– Всех вместе?

– По отдельности, – ухмыльнулся Жора.

К столику Розалинды подошел официант, и гости принялись изучать меню.

– Так в чем, говоришь, твоя проблема? – вспомнил Кирилл.

– Дело в том, что мы с боссом впустили к себе клуб «Алтай-Дар», занимающийся омоложением и оздоровлением людей по оригинальным экологическим технологиям. Кстати, без привлечения модных цифровизаций и компьютеризаций.

– Это как?

– Существует так называемый внетехнологический путь развития человечества, каким шли в свое время индейцы майя и ацтеки, и существуют древние русские практики, позволяющие усовершенствовать организм человека без всяких чипов и гаджетов. Не нужна никакая чипизация, люди самосовершенствуются и в будущем не будут нуждаться в помощи костылей и компьютеров.

– Даже так? – скептически хмыкнул Кирилл.

– Не ерничай, я сам убедился в действенности практик «Алтай-Дара», тем более что в нашем распоряжении ценнейшее природное богатство Горного Алтая – целебные травы. Некоторые их виды, так называемые эндемики, произрастают только здесь.

– Чем докажешь?

Жора усмехнулся.

– Помнишь, сколько я весил в наши годы? Сто восемь! Боров! К нынешним временам набрал бы еще больше. А сейчас у меня девяносто, да-да, не смотри на брюхо, это вместилище ци, как говорит моя жена, аккумулятор мужской энергии, могу и убрать, да незачем. Ем что хочу, пью что хочу, хотя и в меру, спортом в отличие от тебя не занимаюсь.

– Убедил! – Кирилл со смехом поднял вверх ладони. – Дашь рекомендации?

– Обязательно.

– И всю эту благодать кто-то хочет уничтожить. Интересно. Неси материалы, будем разбираться.

Подошел официант, не понимающий, судя по глазам, почему клиенты не уходят.

– Что-нибудь еще, Георгий Палыч?

– Еще винца? – посмотрел на Кирилла зам директора комплекса.

– Лучше вечером, – отказался писатель, вдруг заметив, что четверка посетителей в дальнем конце веранды, в том числе и Розалинда, смотрит на него.

Снова екнуло сердце.

Наверно, рассказывает, как мы столкнулись, решил Кирилл.

Мужчины и девушка отвернулись, а шрамик удивления на душе остался: интуиция шепнула, что это вовсе не случайность, какую можно спокойно забыть.

После обеда Жора повел гостя показывать свое хозяйство, и они посетили фитолечебный центр, целых три бани: финскую сауну, русскую баню и баньку по-черному, а также бар в цоколе главного корпуса. И все время до вечера Кирилл думал о странной девушке по имени Розалинда, облик которой будоражил воображение и подогревал желание познакомиться ближе.

Ужинать пошли с Жорой в половине восьмого.

На веранде уже было занято несколько столиков, все – с видом на речку и горы. За одним из столиков сидели старик-«индеец» и Розалинда, одетая в шикарное вечернее платье, сверкающее драгоценными камнями. Они вели неторопливую беседу, прихлебывая красное вино из широких бокалов. Девушка повернула голову ко входу, и взгляды их встретились. Показалось, что она чего-то ждет, и Кирилл сказал, проходя мимо:

– Приятного отдыха.

Сидевшие за соседним столиком с видом на природу пожилой мужчина и девчушка лет двенадцати внезапно встали.

– Садитесь, Георгий Павлович. Мы уже поужинали.

Жора махнул рукой официанту, столик прибрали, и гость с хозяином присели, вдыхая чистый вечерний воздух. Однако в нос вдруг влетела струя сигаретного дыма, и Кирилл поморщился. Он не курил и терпеть не мог этого мерзкого запаха, от которого почему-то сходила с ума чуть ли не половина человечества.

Почуяла дым и Розалинда, недовольно оглянулась.

Курильщик обнаружился сразу: огромный качок с волосатой грудью, на котором были только майка и труселя с изображениями женских седалищ. Он сидел за третьим от Розалинды столиком и дымил как паровоз.

– У вас разве можно курить? – поднял брови Кирилл. – И ходить в ресторан в трусах?

– Нет, конечно, – процедил сквозь зубы Жора.

Он встал, подошел к курильщику.

Кирилл тоже поднялся, заметив, что Розалинда наблюдает за ситуацией.

– У нас не курят! – жестяным голосом сказал Жора. – Прошу вас прекратить и переодеться.

– Чо? – удивился качок, выкатив глаза (вылупив бельмы, как сказала бы любимая бабушка Кирилла). – Хто это приказал?

– Есть правила… – начал Жора, багровея.

– Подожди, – остановил его Кирилл. – Человек, очевидно, не читал инструкции по поведению на территории общественно значимых учреждений и мест отдыха.

– Чо? – уставился на него верзила.

– Я вызову охрану, – нервно сказал Жора.

– Погоди, я ему все объясню. Разрешите?

Кирилл ловко выхватил из руки качка сигарету, показал ее всем, сжал в ладони, а когда раскрыл – сигареты не было.

Этому фокусу его научил дядя по линии отца, служивший в цирке, и Кирилл иногда демонстрировал его друзьям с разными мелкими предметами.

Ошеломленный верзила перевел взгляд с пустой ладони фокусника на его лицо.

– Ты чо, оборзел?!

Кирилл усмехнулся, чувствуя на себе оценивающий взгляд Розалинды, что подогревало желание удивить, взялся за ухо здоровяка, дернул вверх, так что тот охнул, подскакивая, попытался отцепить руку Кирилла, но не смог.

– Отпусти, с-сука!

Кирилл укоризненно посмотрел на растерявшегося Жору.

– Каких же вы уродов пускаете!

– Мы предоставляем услуги всем, кто…

– Платит? Понятно.

– Отпусти! – взвыл верзила; он был ниже Кирилла на полголовы, но шире, мясистей и жирней, однако ухо его было зажато как клещами, и освободиться он не мог.

Начали вставать из-за столиков ужинающие мужчины.

– Пошли! – скомандовал Кирилл и повел упиравшегося нарушителя спокойствия к выходу с веранды. В зале отпустил, увидев спешащих к ним двух рослых охранников в серо-голубой униформе.

– Поговорите с ним, – подоспел мрачный Жора. – Объясните неофиту основы поведения на территории комплекса.

– Да я вас… – взревел «неофит».

Кирилл снова цапнул его за ухо, и тот закончил свою угрозу тонким:

– Ой!

В толпе собравшихся вокруг жителей «Марьина острова» раздался смех.

Охранники повели качка к выходу из ресторана.

Кирилл в сопровождении Жоры вернулся к своему столику, заметив, что Розалинда улыбается, посматривая в его сторону. На душе стало легче. Если честно, Кирилл сомневался в правильности своих действий, но все прошло гладко, девушка заметила его «подвиг», и это добавило настроения.

Через час Жора проводил писателя до номера, где тот завалился на диван и, включив телевизор, выполненный по последним веяниям техники как проектор, стал листать переданную ему Жорой папку по клубу «Алтай-Дар».

Но побыть в одиночестве ему не дали. Через минуту в дверь деликатно постучали.

Недоумевая, кто это может быть, Кирилл бросил папку в тумбочку и открыл дверь.

Перед ним стояла Розалинда, сияя огромными фиолетовыми глазищами. Брови девушки, казалось, вот-вот взмахнут крыльями птицы и улетят прочь. На ней было то же вечернее платье с асимметрично оголенным левым плечом. Оно выгодно оттеняло цвет лица Розалинды, подчеркивало тонкую талию и еще больше ее высокую грудь.

Вновь какая-то «неземная» красота незнакомки захватила душу молодого писателя, увлекая за собой в неведомые тайны женской притягательности.

Гостья улыбнулась его заторможенности.

– Я не поздно?

– Проходите, – опомнился он.

– Я с друзьями. У нас к вам разговор.

– С друзьями? – не понял Кирилл.

Из-за спины Розалинды выступили давешние ее спутники: старик-«индеец», юноша лет восемнадцати, выглядевший его сыном, и мужчина средних лет, похожий на скандинава-викинга.

Кирилл отступил в глубь номера.

– Заказать что-нибудь? – спросил «викинг» глуховатым баском.

Розалинда вопросительно посмотрела на владельца номера.

– Хотите вина?

– Н-нет, – отказался Кирилл.

– Чаю? Здесь есть вкуснейшие сорта.

– Да.

По губам гостей промелькнули улыбки. Улыбнулась и предводительница отряда.

На душе стало спокойнее.

Расположились в гостиной, где работал телевизор.

Кирилл выключил его, жестом предложил Розалинде сесть в одно из двух кресел. Подождал, пока мужчины сядут на диван. Занял второе кресло.

– Слушаю вас.

– Давайте познакомимся. Меня зовут Роза…

– Знаю.

Девушка не удивилась.

– Это Кордюм. – Она показала на «скандинава». – Это Братин и его сын Жосток.

– Кир, – привычно представился Матюшин. – Это писательский псевдоним. Полное имя – Кирилл.

– Знаю, – ответила Розалинда тем же тоном, что и Кирилл минуту назад.

Губы гостей снова изобразили улыбки, хотя глаза всех троих остались изучающими и оценивающими.

Из ресторана принесли три чайника – по числу заказов, столовые приборы и соленое печенье. «Скандинав» по имени Кордюм (Кирилл не понял, имя это или фамилия) разлил чай по чашкам.

Розалинда сидела, закинув ногу на ногу, так что в вырезе платья светилось бедро.

– А вы смелый человек, Кир Матов. Так легко справились с тем бугаем. Наверно, занимаетесь боевыми искусствами?

– Нет, – смутился он. – Всего лишь немного гимнастикой.

– Заметно, что вы спортсмен. Позвольте сразу предупредить: мы зададим вам несколько вопросов, которые могут показаться странными.

– Сначала объясните, кто вы и зачем я вам нужен.

– Мы Ветвь Корреа, и пока для знакомства этого достаточно.

– Это игра такая – «Корреа»? – догадался Кирилл.

Гости обменялись взглядами.

– Вы недалеки от истины. Итак, чтобы не терять времени, начнем. Как вы относитесь к цифровым людям?

– Каким? – удивился Матюшин.

– Цифровым.

– Вы имеете в виду боты в Сети? Говорящие головы?

– Мы имеем в виду людей, полностью погруженных в цифровую среду, ведущих виртуальный образ жизни. За исключением физиологических потребностей.

Озадаченный Кирилл пошевелил губами:

– Ну, это модный тренд…

– И все? Вас это не беспокоит?

– Не только беспокоит, но и вызывает тревогу и даже рвотный рефлекс. Когда-то в начале века были сняты блокбастеры о солдатах будущего, о людях-киборгах, и тогда это было фантастикой. А сейчас это уже почти реальность. В армии Китая, к примеру, уже появились подразделения «Т», состоящие из гибридов человека и машины.

– Не только в армии Китая, – уточнил «скандинав», – но и в других армиях тоже, в Британии, США, Канаде.

– Я против. – Кирилл, уловив насмешливый огонек в глазах Розалинды, торопливо добавил: – В том смысле, что киборгизация людей, какими бы благими намерениями она ни прикрывалась, ведет к ликвидации рода хомо сапиенс. Поэтому я в своих книгах часто рассуждаю об этом.

– Хорошо, еще вопрос: как вы относитесь к терроризму?

Кирилл нахмурился. Вопросы подобного рода больше были присущи специалистам в области общественной безопасности, и хотя у него было свое мнение по каждой теме, в незнакомой компании рассуждать об этом не хотелось.

– Терроризм – акт устрашения, – произнес Кирилл тоном лектора не раз слышанную по ти-ви фразу. – В нем нет никакого смысла, кроме причинения максимального ущерба. Разумеется, я категорически его не приемлю.

– В своих книгах вы предлагали методы борьбы.

– Не следует относиться к ним серьезно. – Кирилл поставил чашку на стол. – Еще раз повторяю: я не политик, не общественный деятель, и, возможно, мои идеи смешны, но не бороться с олицетворением сил зла на своем уровне я не могу. Хотя понимаю, что терроризм был с человеком веками и на данном этапе эволюции неискореним.

– Что, по-вашему, требуется для решения проблемы?

Настойчивость собеседницы начала надоедать, и Кирилл решил подпустить терминологического дыма.

– Потребуется качественный когнитивный скачок, тотальная переработка системы образования и перекодирование экономики с эксклюзивного культа потребления на другие нарративы.

В номере стало тихо. Мужчины обратили свои взоры на Розалинду, по лицу которой пробежала тень усмешки. Она поняла собеседника.

– Неплохая формулировка, – сказала она. – Но продолжим, если позволите. Как бы вы кратко описали историю человечества?

Кирилл постарался сохранить бесстрастное выражение на лице вопреки растущему неудовольствию.

– Если уж совсем кратко, то через недолгое время ее можно будет описать одним словом: было!

«Скандинав» Кордюм цокнул языком.

Мальчишка, сын «индейца», заулыбался, оценив шутливую реплику писателя, посмотрел на отца. Тот ответил ему тонкой улыбкой.

– Вы пессимист, однако. – Розалинда погрозила Кириллу пальчиком.

– Отнюдь, – возразил он. – Но если проанализировать хотя бы последние пятьдесят лет истории человечества, то отчетливо видно, что оно все меньше создает шедевров в области искусства и культуры, все больше объявляет уродство шедеврами постмодернизма и примитивизма и все больше механизируется и компьютеризируется. Одним словом – человечество не умнеет со временем, как мы с гордостью привыкли считать, а совсем даже наоборот.

– Причина?

– Как ни странно – появление информационных технологий. Они привели к быстрому разделению социума на две расы: маленькую расу умных, продолжающих читать и запоминать, и на огромную по численности расу дураков разных сортов.

Розалинда усмехнулась:

– Спорное утверждение.

– Оно вполне обоснованно. Когда человек стал залезать в Гугл по каждому поводу, у него стали атрофироваться творческие и познавательные способности. Нам все меньше и меньше надо думать самостоятельно, нам все больше и больше в удобном виде подают с ложечки чужие знания, которые забываются через пару секунд. Скоро можно будет вообще ни о чем не думать, и человечество превратится в дрессированное стадо. – Кирилл в упор посмотрел на девушку. – Мне все-таки хочется выяснить, кто вы и какие цели преследуете?

– Мы Ветвь Корреа… это Система корректировки реальности. Она создана из игровой виртуальной реальности земными разработчиками сложных стратегических игр. Мы являемся одной из активных ячеек Системы, которая может изменять основу самой игры с помощью некоторых методик.

– Как это? – оторопел Кирилл. – Хотите сказать, что вы – игровые персонажи, но имеете возможность влиять на игру?! Это невозможно!

– Раз мы здесь, то возможно. Я заметила, как вы смотрели на меня и моих спутников, озадаченные не совсем стандартным обликом отдыхающих.

– Ну… вы… немного отличаетесь… но сейчас много модных прикидов, которые носят молодые люди.

– Мы и воспользовались одним из таких, которыми балуются участники фантастических косплеев, копируя персонажей книги одного из писателей. Вы его хорошо знаете. Но идем дальше, коль начали. Суть нашего появления в том, что базисная реальность зашла в тупик, и на нынешнем пути развития впереди ее ждет гибель. А это означает, что погибнем и мы – персонажи, и вся наша псевдореальность, сильно отличающаяся от вашей. Чтобы исправить сложившееся положение, надо откорректировать базис, хотя при этом возможны резкие изменения социума.

– Не понимаю…

– Сейчас поймете. Для сохранения всей цивилизации и природы Земли в максимуме необходимо физически уничтожить властные структуры многих стран. Заметьте, не виртуально, а физически, потому что корректировать надо не виртуальный мир, который можно изменить, заменив программу игры, а реальный.

У Кирилла пересохло во рту.

– Если вы не шутите…

Розалинда переложила ногу, наблюдая за реакцией собеседника. Отвести взгляд от ее бедра он не успел. Улыбнулась, глянув на «индейца».

– Нет, это не шутка, – заговорил он с гортанным прононсом. – Вы можете принимать нас за шутов или шутников, можете относиться к нам как к создателям розыгрыша, можете обижаться на нас или прославлять, можете просить, а можете надеяться только на себя. Можете что-то потребовать, а можете взять сами. В конечном итоге нам это безразлично, ибо в этой реальности мы не субъекты и не наниматели. Мы анализируем ситуацию и выдаем рекомендации тем, кто придет за нами. Это вам доступно?

Кирилл поежился, но не от порыва сквозняка, а от тона, каким были сказаны слова.

– Что же вы предлагаете?

Розалинда улыбнулась.

– Вам, наверно, не понравится наше предложение. Оно касается роли проекта «Алтай-Дар».

– Так вот в чем дело. – Кирилл достал из тумбочки папку и стал демонстративно ее листать.

– «Алтай-Дар» может решить проблемы устойчивости базиса без физического воздействия на него… Но есть нюанс…

– Интересно…

– Дело в том, что проект, который запустил ваш друг Георгий Павлович, связанный с восстановительной медициной и биологическим усовершенствованием человека, не нуждается в гаджетах и цифровых технологиях. В недалеком будущем он приведет к созданию локальной структуры российского социума, не опирающегося на компьютеры. А в дальнейшем это затронет и виртуальную игровую сферу, и наш мир, который буквально рухнет после этого.

– Не вижу связи…

– Зато мы уже просчитали результат.

– Но вы же… – Кирилл шмыгнул носом, – не настоящие люди… вы же… персонажи игры…

– А разве от этого мы перестанем быть мыслящей системой? Наша Вселенная – сложная игровая платформа, которая приобрела самостоятельное существование. Она не в будущем, она существует сейчас параллельно с вашей цивилизацией, и если будет уничтожена, это тот же геноцид.

Кирилл покачал головой.

– Жора, Жора… вот же замутил. – Кирилл отложил папку. – Кстати, а почему вы не обратились к нему? Ведь ему проще прекратить проект.

– Не проще. Мы пытались остановить проект, скажем так, самыми мягкими из принятых сейчас методов, но они оказались недейственными. Если ваш друг только заикнется насчет остановки комплекса, его просто уберут с дороги инвесторы «Марьина острова», живущие одним днем и не подозревающие, что действуют на благо всего рода человеческого.

– Но при чем здесь я?!

– Не надо принижать свои возможности. Вы человек с хорошей интуицией, что немаловажно, и ваше мнение как известного писателя ценно не только для читателей, но и для социума в целом.

– Что же я должен сделать?

Розалинда посмотрела на «индейца».

– Надо дать ему общее представление.

Старик кивнул.

– Мы опросили тысячу отдыхающих на «Марьином острове». Вы тысяча первый, но единственный, кого мы посвятили в суть проблемы. Остальные выбирали гипотетически. Выбор будет сделан в пользу того решения, которое примут респонденты. По сути, это этический выбор – уничтожить наш народ или нет.

– Не понял… зачем вам этот выбор?

– Дело в том, что игра, ставшая для нас абсолютной реальностью, основана на категориях справедливого суда и коллективного принятия решений. И по-другому мы не можем.

Кирилл хотел было изобразить скептическую ухмылку, но заметил сверкнувший в глазах Розалинды огонь и передумал. Героем он себя не чувствовал и решать проблему с таким посылом не хотел.

– У вас нелегкий выбор. – Глаза Розалинды на миг стали печальными. – Но вам придется его сделать.

– Заканчиваем, – проговорил «индеец» Братин. – Выборка практически состоятельна, нужен всего один голос.

– Пусть ответит, – тихо сказала Розалинда, наблюдая за мимикой писателя. – Чтобы остаться в обойме Вселенной, мы должны точно знать, что нас ждет. Если человечество продолжит руководствоваться парадигмой цифровой эволюции, ведущей к созданию разума типа «рой», мы тоже останемся жить. Но если оно свернет на путь проекта «Алтай-Дар», позволяющего отказаться от технического прогресса и эволюционно перейти на путь биологического совершенствования, мы исчезнем.

– Можете не продолжать, – покривил губы Кирилл. – Я все понял и без этих страшилок. Вы заговорили о выборке. Когда вы успели опросить тысячу человек?! Здесь же столько не проживает…

– Выборка сделана за сегодняшний день, потому что для нас возможно перемещение по временным линиям отдыхающих. Игра ведь доступна всем, кто ее знает, в том числе жившим здесь раньше. При этом мнения опрошенных разделились поровну – пятьсот на пятьсот. Так что какой бы вариант вы ни выбрали, станете пятьсот первым.

– Ровно поровну… – пробормотал ошеломленный Кирилл. – То есть от моего решения будет зависеть судьба вашей Вселенной?! – Кирилл сам налил себе остывшего чаю. – Какого черта я сюда полетел?! – Он отпил полчашки. – Вы бы нашли кого-нибудь и без меня, и мне не пришлось бы мучиться.

– Мы посетили комплекс именно для встречи с вами.

– Ради допроса одного человека? – не поверил он.

Гости переглянулись.

– Не допроса, – качнул головой «скандинав». – Повторяться нет смысла, но у вас куча достоинств и реальных возможностей посодействовать решению проблемы.

– А если я не скажу ни да, ни нет?

– Это тоже выбор, хотя и позорный. Большинство населения Земли так и живет, по абсолютно потребительской канве «моя хата с краю».

– Не моя канва…

– Поэтому мы здесь…

– Но вы опросили тысячу человек, неужели среди них не нашлось никого, кто ответил бы – мне все равно?

– Удивительно, но никого. – Розалинда бросила взгляд на металлический браслетик на запястье с квадратиком часов, который выстрелил очередью алых цифр.

Кирилл понял, что пора кончать «вечер вопросов и ответов».

– Если честно, я бы не хотел жить в мире Оруэлла…

– Уточните, – после паузы попросил Братин.

– Я поняла, – сказала Розалинда, – еще в ресторане. Можно было не сомневаться в ответе.

– Простите, – пробормотал Кирилл, пряча глаза. – Ну, вот, я сделал выбор, что дальше? Вы теперь всех, кто сделал такой же, убьете?

Ответом ему были усмешки на лицах гостей. Не улыбнулся только сын «индейца».

– Мы лишь аналитики Корреа, – пробурчал Кордюм. – Стратегию вмешательства разрабатывают другие игроки.

– Ваши?

– Ваши. Мы в состоянии только просить людей сделать то или другое.

– Что теперь будет?

– Если честно, мы не знаем, – печально качнула головой Розалинда. – Хотя ваше решение склонило чашу выбора не в нашу пользу.

Кирилл вспотел, с мольбой посмотрел на задумавшуюся представительницу таинственной Ветви Корреа.

– Но ведь еще ничто в реальности не решено! Я имею в виду – на уровне глобальных путей развития. Это решение вполне может остаться частным и не повлияет на выбор всего человечества!

– На это я и надеюсь, – вышла из задумчивости девушка, вставая. – А пока что вы, пятьсот первый, поддержали решение дать человеку шанс остаться человеком. Потому что в гибридной системе «человек-машина» этой привилегии у вас не будет.

Четверка гостей потянулась к выходу из номера, роняя короткие «до свидания».

– Но как же вы? – опомнился Кирилл, ощутив отчаяние и гнев одновременно, гнев на себя, что сомневается в своем выборе до сих пор.

Розалинда задержалась на пороге.

– Со мной все будет в порядке. Или что вы имеете в виду?

– Мы… больше не увидимся?

Она, сверкнув улыбкой, положила Кириллу руку на грудь.

– Увидимся, если захотите.

– Но… как?!

– В игре, конечно, где я останусь до конца оставшейся мне жизни.

Дверь захлопнулась.