ГЛАВА ПЯТАЯ
На следующее утро, как только Майрон вышел на улицу, перед ним остановился черный лимузин, из которого выбрались два здоровяка, обладавшие, если так можно выразиться, накачанными головами при полном отсутствии шеи. На них были дорогие деловые костюмы, сидевшие, правда, мешковато, но Майрон не стал корить за это портного. По его наблюдениям, на людях подобного физического склада деловые костюмы всегда сидели очень плохо. Здоровяки могли похвастать отличным искусственным загаром, и Майрон ни секунды не сомневался, что под пиджаками их могучие торсы обильно умащены душистыми маслами, словно ноги какой-нибудь поп— или кинозвезды. Шер, к примеру…
Один из бульдозеров произнес:
— Эй ты! Лезь в машину.
— Мамочка всегда говорила мне, чтобы я в машину с незнакомыми дядями не садился, — проворковал Майрон.
— Слышь? — сказал второй бульдозер. — Нам на сей раз комик попался.
— Да ну? — произнес первый, со скрипом проворачивая голову и упираясь взглядом в Майрона. — Ты и вправду комик?
— А еще у меня прекрасный тенор, — сказал Майрон. — Не желаете ли прослушать в моем исполнении полную версию столь любезной моему сердцу «Воларе»?
— Если не сядешь сейчас же в машину, запоешь другим концом задницы!
— Другим концом задницы… — эхом откликнулся он, задумчиво глядя на них. — Я вас что-то не пойму. Если бы вы сказали «запоешь задницей», тогда логика ваших рассуждений была бы мне понятна. Но как можно петь «другим концом задницы»? Что, черт побери, это может означать? Если принять во внимание прямую кишку, пищеварительный тракт и гортань, то технически этот самый противоположный конец задницы окажется не чем иным, как ртом!
Бульдозеры посмотрели друг на друга, а затем снова перевели взгляд на Майрона. Честно говоря, он, несмотря на устрашающий вид этих джентльменов, не очень-то их боялся. Они были всего-навсего посыльными, в чьи обязанности входило доставить пакет по назначению, причем в целой и неизмятой упаковке. Так что его насмешки они как-нибудь перенесут. Если, конечно, догадаются, что он над ними насмехается. С другой стороны, эти парни могли оказаться несдержанными психопатами, готовыми обрушиться на тебя с кулаками при малейшей провокации. Такова жизнь, и это — одна из ничтожнейших ее загадок.
— Тебя хочет видеть мистер Эйк, — произнес наконец бульдозер номер один.
— Который из них?
— Фрэнк.
Майрон сразу прикусил язык, так как новость ему не понравилась. Братья Эйк считались известнейшими нью-йоркскими бандитами. Заправлявший делами старший брат Герман Эйк убил и замучил столько людей, что какой-нибудь диктатор третьего мира, узнав об этом, наверняка испытал бы комплекс неполноценности. Но сам Герман, оказываясь в компании с младшим Фрэнком, чувствовал себя как Винни-Пух у гнезда с разозленными пчелами.
Здоровяки, с хрустом повернув головы в направлении Майрона, разом ухмыльнулись, заметив, что тот смешался и замолчал.
— Что, умник, не до смеха стало?
— Главное, — сказал Майрон, забираясь со здоровяками в машину, — беречь половые органы. Разве вы не слышали, что они резко уменьшаются при приеме стероидов?
Это была его любимая прибаутка, но Майрон никогда не уставал от классики. Да и что еще ему оставалось? Только шутить. Поскольку ехать, хочешь не хочешь, приходилось — выбора у него не было. Проскользнув на заднее сиденье длинного лимузина и утонув в подушках, он невольно поморщился, увидев смотревший прямо на него экран включенного телевизора, транслировавшего глупейшее телешоу.
— Не мучайте меня, — простонал Майрон. — Я вам все расскажу.
Бульдозеры намек не поняли. Тогда Майрон протянул руку и сам выключил телевизор. Бульдозеры не возражали.
— Куда едем? В «Клэнси»? — спросил он.
Таверна «Клэнси» считалась любимым притоном братьев Эйк. Пару лет назад Майрон посетил это заведение в компании с Уином и очень наделся, что больше там бывать ему не придется.
— Сиди смирно и держи рот на замке, задница.
Майрон решил больше ни о чем не спрашивать. Как говорится, обстановка не располагала. Между тем автомобиль вырулил на Вест-Сайд-хайвей, но покатил на север — то есть в противоположную от «Клэнси» сторону. Вскоре свернули на Пятьдесят седьмую улицу, а когда добрались до многоуровневого гаража на Пятой авеню, Майрон наконец понял, куда они держат путь.
— Уж не в офис ли «Тру-Про» мы направляемся? — громко спросил он.
Бульдозеры продолжали хранить молчание. Ну и плевать. Он теперь и сам знал место назначения.
«Тру-Про» считалось одним из крупнейших спортивных агентств в стране, и в течение многих лет его возглавлял Рой О'Коннор — ядовитый аспид в хорошем костюме, которого можно было с полным на то основанием назвать ничтожеством, если бы не его привычка нарушать все писаные и неписаные правила. О'Коннор был экспертом по части заключения незаконных договоров с многообещающими спортсменами, которых он начинал обхаживать с младых ногтей и заставлял подписывать контракты чуть ли не в подростковом возрасте, соблазняя наличностью на мелкие расходы и не брезгуя завуалированными угрозами. Как всякий тип, погрязший в коррупции, Рой время от времени оказывался в затруднительном положении и обращался за содействием к представителям преступного мира, забывая, что быть «немного беременным» в подобной ситуации и с подобными людьми нельзя. Эти парни, если ты давал им дюйм, отбирали у тебя целый ярд — и никак иначе. То же самое произошло и с агентством «Тру-Про» и его владельцем. В результате своих махинаций Рой задолжал огромную сумму, а когда выяснилось, что оплачивать долги нечем, его агентство, не афишируя этого, прибрали к рукам братья Эйк.
— Топай, задница. Переставляй копыта…
Майрон поступил, как ему было велено, и последовал за здоровяками Буббой и Рокко. Если парней звали по-другому, то родители определенно ошиблись, давая им имена. Вместе с ними он сел в лифт, сошел на восьмом этаже и направился дальше, минуя столик девушки-клерка. Последняя при виде здоровяков старалась держать глаза долу, но, увидев Майрона, изловчилась-таки окинуть его оценивающим взглядом. Майрон незаметно подмигнул ей и двинулся дальше по коридору в сторону офисных помещений.
У главного офиса они остановились.
— Обыщи его, — велел бульдозер номер один своему двойнику.
Тот начал похлопывать Майрона по торсу и бедрам.
Майрон прикрыл глаза.
— Хорошо, — сказал он. — Ваши поглаживания определенно доставляют мне удовольствие. Чуть левее, если можно.
Бульдозер номер два выпрямился и нахмурился.
— Заходи давай.
Фрэнк Эйк, раскинув в стороны руки, двинулся навстречу гостю.
— Майрон!
Наверное, Фрэнк зарабатывал миллионы, но это никак не отражалось на его одежде. В будни и праздники он предпочитал носить яркие трикотажные спортивные костюмы, напоминавшие комбинезоны, в которых щеголяли герои фильма «Затерянные в космосе». Сегодня на нем был костюм оранжевого цвета с желтой окантовкой по горлу и на запястьях. Но в отличие от героев вышеупомянутого фильма молния у него на куртке была расстегнута, позволяя видеть курчавые седые волосы на груди — такие густые, что можно было подумать, будто он одел под куртку вязаный свитер. Большая голова, узкие плечи и широченные бедра придавали Фрэнку сходство со стилизованным человечком, служащим фирменным знаком шин «Мишлен». Короче говоря, это был большой, очень полный и рыхлый мужчина с лысой макушкой, окруженной венчиком жестких волос, словно горный кряж, образовавшийся в лесистой местности в результате землетрясения.
Заключив Майрона в медвежьи объятия, Фрэнк отступил на шаг и окинул гостя доброжелательным взглядом, что вызвало у того крайнее удивление. Обычно Фрэнк проявлял по отношению к окружающим не больше доброжелательства, чем шакал, страдающий опоясывающим лишаем.
— Как дела? Выглядишь ты, во всяком случае, отлично, — жизнерадостно произнес Фрэнк.
— Спасибо, Фрэнк, — ответил Майрон, в упор глядя на хозяина офиса.
В дополнение к объятию Фрэнк ослепительно улыбнулся, обнажив искусственные зубы, напоминавшие два ряда сахарных кукурузных зерен одного размера.
— Сколько же мы не виделись?
— По-моему, чуть больше года…
— Кажется, мы сидели тогда в «Клэнси»?
— Нет, это было не в «Клэнси».
На лице Фрэнка проступило удивление.
— А где же?
— На шоссе в Пенсильвании. Ты прострелил мне шины и угрожал убить моих родителей, после чего велел выкатываться из машины, угрожая в противном случае скормить мои внутренности енотам.
Фрэнк расхохотался и хлопнул Майрона по спине.
— Старые добрые времена, не так ли?
Майрон старался говорить как можно меньше. Выдержав минутную паузу, он произнес:
— Чем могу быть тебе полезен, Фрэнк?
— Почему сразу перешел к делу? Торопишься?
— Просто хочу понять, зачем меня сюда привезли.
— Я, Майрон, стараюсь выказать тебе уважение. — Фрэнк снова развел в стороны руки, словно желая обнять весь мир. — С тех пор я совершенно переменился. Перед тобой, в сущности, совсем другой человек.
— Может, ты еще и в церковь ходишь?
— Что-то вроде этого.
— Понятно…
Улыбка на губах Фрэнка постепенно увяла.
— Тебе что — мои старые манеры нравились больше?
— По крайней мере в них заключалась определенная честность…
Фрэнк больше не улыбался.
— Опять ты это делаешь, Майрон!
— Что именно?
— Становишься занозой в моей заднице. Ну и как — тебе там уютно?
— Уютно. Я бы, Фрэнк, тоже использовал бы это слово в подобном контексте.
Неожиданно дверь отворилась, и в офис вошли двое мужчин. Рой О'Коннор — номинальный директор агентства «Тру-Про» — проскользнул в помещение тихо как мышка и осторожно огляделся, словно задаваясь вопросом, имеет ли право присутствовать здесь — да и вообще жить на свете. Вполне возможно, этот вопрос был отнюдь не праздным. Майрон подумал, что когда Фрэнк заседает в этом кабинете, Рой, наверное, поднимает руку как школьник, когда ему нужно в туалет. Второму парню было лет двадцать пять. В идеально сшитом деловом костюме и выглядел так, как будто работал инвестиционным банкиром и только что окончил Высшие финансово-административные курсы.
Майрон приветствовал коллегу взмахом руки.
— Привет, Рой! Хорошо выглядишь…
Рой, неловко кивнув, присел на краешек стула.
— А это, Майрон, мой сын. Так сказать, Фрэнк-младший. Можешь звать его Эф-Джей, — громыхнул Фрэнк.
— Привет, Эф-Джей, — сказал Майрон.
Молодой человек окинул его нелюбезным тяжелым взглядом и тоже опустился на стул.
— Рой только что взял Эф-Джея на работу, — сказал Фрэнк.
Майрон посмотрел на Роя и ухмыльнулся.
— Представляю, сколько личных дел и резюме тебе пришлось переворошить, чтобы сделать единственно правильный выбор.
Рой промолчал.
Фрэнк обошел стол и приблизился к Майрону.
— Между прочим, вы с Эф-Джеем кое в чем схожи.
— Неужели?
— Ты ведь учился в Гарварде, не так ли?
— На факультете правоведения, — ответил Майрон.
— А вот Эф-Джей, помимо законов, изучал там еще и финансы.
Майрон кивнул.
— Как и Уин.
При упоминании этого имени все замолчали. Рой О'Коннор выпрямился на стуле, а с его лица в мгновение ока сбежали все краски. Хотя Уина здесь знали все, Рою довелось пообщаться с ним лично. Майрон подумал, что подобная реакция с его стороны порадовала бы приятеля.
Постепенно комната снова стала оживать. Все уселись, расслабились, а Фрэнк, положив на стол руки, напоминавшие два вареных свиных окорока, произнес:
— Мы слышали, что отныне ты представляешь интересы Брэнды Слотер?
— Откуда же ты об этом узнал?
Фрэнк пожал плечами: дескать, к чему задавать глупые вопросы?
— Так это правда, Майрон?
— Нет.
— Значит, не ты ее опекаешь?
— Совершенно верно, Фрэнк. Не я.
Фрэнк перевел взгляд на Роя. Тот сидел прямо, будто кусок окаменевшей штукатурки. Тогда Фрэнк посмотрел на Эф-Джея, который задумчиво качал головой.
— Значит, менеджером Брэнды по-прежнему является ее старик?
— Честно говоря, не знаю, Фрэнк. Почему бы тебе не задать этот вопрос самой Брэнде?
— Ты был с ней вчера вечером, — сказал Фрэнк.
— Ну и что?
— А то, что мне интересно, что вы с ней делали.
Майрон вытянул скрещенные ноги.
— Скажи мне одну вещь Фрэнк. Почему это вызывает у тебя такой большой интерес?
Фрэнк вытаращил глаза, снова посмотрел на Роя, затем на Эф-Джея, после чего ткнул мясистым пальцем в Майрона.
— Пардон за мой французский, Майрон, но разве я похож на парня, который пришел сюда для того, чтобы отвечать на твои вопросы?
— Но ведь ты стал совсем другим человеком… Чутким, понимающим, отзывчивым… Почему бы тебе не ответить хотя бы на этот?
Эф-Джей наклонился и стал гипнотизировать Майрона взглядом. Майрон оглянулся. По счастью, за спиной у него никто не стоял. Тогда он повернулся и тоже воззрился на Эф-Джея. Если изречение «глаза — зеркало души» верно, то в душе Эф-Джея можно было прочитать примерно следующее: «Пропади ты пропадом».
— Мистер Болитар? — Хотя Эф-Джей, вероятно, думал о Майроне плохо, его мягкий, хорошо поставленный голос, казалось, свидетельствовал об обратном.
— Слушаю вас…
— А не пошли бы вы куда подальше!
Он произнес эти слова шепотом, с очень странной улыбкой на губах и после этого не откинулся на спинку стула. Майрон же ощутил, как у него по спине снизу вверх поползло что-то холодное и крайне неприятное, но глаз не отвел и во второй раз оглядываться не стал.
Неожиданно на столе зазвонил телефон. Фрэнк нажал кнопку интеркома.
— Ну, что там еще?
— На линии партнер мистера Болитара, — произнес женский голос. — Желает переговорить лично с вами.
— Со мной?
— Да, мистер Эйк.
Фрэнк смутился, пожал плечами и, нажав другую кнопку, подключился к линии.
— Слушаю, — сказал он.
— Привет, Фрэнсис.
В комнате все замерло, как на фотографии.
Фрэнк откашлялся, прочищая горло.
— Привет, Уин.
— Надеюсь, я случайно не прервал важный деловой разговор? — осведомился тот.
Ответом ему послужило гробовое молчание.
— А как поживает твой старший брат, Фрэнсис?
— Он в порядке, Уин.
— Надо ему позвонить. Мы с ним не общались уже целую вечность.
— Это точно, — промямлил Фрэнк. — Обязательно скажу ему, что ты о нем справлялся.
— Вот и хорошо, Фрэнсис. Скажи. А то мне пора бежать. Прошу, передай от меня приветы Рою и своему очаровательному сыну. Все-таки я поступил невежливо, не поздоровавшись с ними прежде.
Фрэнк с минуту молчал, потом произнес:
— Эй, Уин!
— Я весь внимание, Фрэнсис.
— Мне не нравятся подобные загадочные звонки. Ты меня слышишь?
— Отлично. Я все слышу, Фрэнсис.
Потом в микрофоне щелкнуло, и на линии установилась тишина.
Фрэнк посмотрел на Майрона.
— Проваливай отсюда.
— Ты не ответил, почему тебя так интересует судьба Брэнды Слотер?
Фрэнк поднялся из-за стола.
— Уин, конечно, субъект опасный, — произнес он. — Но назвать пуленепробиваемым его нельзя. Так что если ты, Майрон, не уберешься отсюда немедленно и вякнешь что-нибудь еще, то я велю привязать тебя к стулу и начну подпаливать зажигалкой твое мужское достоинство.
Не утруждая себя прощанием с присутствующими, Майрон поторопился удалиться.
Майрон сел в лифт и поехал вниз. Уин — на самом деле его звали Уиндзор Хорн Локвуд-третий, ждал его в холле. Сегодня он надел костюм в стиле выпускника дорогой частной американской школы прошлого века. А именно: синий блейзер, легкие брюки цвета хаки, белую рубашку с воротничком на пуговичках и яркий пестрый галстук в цветовой гамме дизайнера Лилли Пулитцер, которая, как известно, не чуралась левацких идей, что нашло отражение в ее творчестве. Светлые волосы разделял безупречный пробор, нижняя челюсть выдавалась ровно настолько, насколько ей следовало выдаваться у крутого, но не грубого, хорошо образованного парня. Высокие, прекрасной формы скулы казались изваянными из старинного фарфора, а глаза отливали голубизной льда. Майрон знал, что всякий, кто хорошенько всмотрится в черты Уина, почти неизбежно возненавидит их обладателя. По многим причинам. Уин прямо-таки излучал великосветское высокомерие, снобизм, расизм и антисемитизм. Кроме того, от него, казалось, исходил особый аромат «старых денег» — состояния, заработанного не им лично, а его предками и, что называется, взошедшего на крови и поте бедных и обездоленных. Нельзя, однако, не заметить, что всякий, кто пытался по всем этим признакам судить о личности Уиндзора Хорна Локвуда-третьего, сильно ошибался, причем, как это довольно часто бывало, не без вреда для себя самого.
Уин даже не взглянул на подошедшего Майрона. Он смотрел куда-то вдаль, словно позировал для статуи, предназначенной для украшения центрального городского парка.
— Я тут кое о чем думал, — произнес Уин.
— И о чем же? — осведомился Майрон.
— О том, к примеру, что если бы я себя клонировал, а потом вступил со своим клоном в половую связь, то как бы это называлось — инцестом или мастурбацией?
Вот такой он, Уин. Как говорится, ни убавить, ни прибавить.
— Рад, что ты не терял времени зря, — сказал Майрон.
Уин соизволил посмотреть на него.
— Если бы мы все еще учились в Дьюке, то, возможно, посвятили обсуждению этой темы несколько часов.
— Это потому, что при этом мы наверняка были бы здорово навеселе.
Уин согласно кивнул:
— Это точно.
Отключив мобильные телефоны, они вышли из здания и двинулись вниз по Пятой авеню. Это был сравнительно новый трюк, который они с успехом применяли в последнее время. Как только Фрэнк открыл пасть, Майрон незаметно включил в кармане мобильник, а затем нажал на кнопку автоматического соединения с номером Уина, так что последний имел возможность слышать все, о чем говорили в офисе. Потому-то Майрон и старался излагать свои мысли во весь голос, провоцируя аналогичную реакцию со стороны хозяина кабинета, а кроме того, комментировал все его действия, чтобы Уин находился в курсе событий. Таким образом, Уин знал, что происходит в офисе, и выбрал нужное для звонка время. Честно говоря, Уину не о чем было разговаривать с Фрэнком, просто он хотел дать понять, что знает, где и в какой компании находится Майрон. Вот и все.
— Велю привязать тебя к стулу и начну подпаливать зажигалкой твое мужское достоинство, — повторил Уин слова Фрэнка. — Неприятно, наверное, да?
Майрон кивнул.
— А ведь есть неженки, которые жалуются даже на легкое жжение при мочеиспускании.
— Это точно… Ну а теперь расскажи мне подробно об этом деле.
Майрон начал рассказывать. Уин в таких случаях не производил впечатления внимательного слушателя. Вот и сейчас он и не думал смотреть на Майрона, а вместо этого рыскал взглядом по улице, отыскивая в толпе хорошеньких девушек. Манхэттен в рабочее время просто заполнен девушками в строгих деловых костюмах, шелковых блузках и белых кроссовках «Рибок». Время от времени, но не часто, Уин улыбался кому-нибудь из них. Хотя в Нью-Йорке женщины на подобные улыбочки смотрят косо, Уин, как это ни удивительно, почти всегда получал в награду ответную улыбку.
Когда Майрон поведал ему о своем намерении поработать какое-то время в качестве телохранителя Брэнды Слотер, Уин неожиданно остановился, открыл рот и приятным, хорошо поставленным голосом пропел:
— И буду вечно любить тебя, м-о-я р-а-д-о-с-ть…
Майрон внимательно посмотрел на него. Уин же как ни в чем не бывало зашагал дальше. Впрочем, через минуту счел все-таки необходимым объяснить эту свою эскападу.
— Когда я пою это у себя дома, — сказал он, — то мне кажется, что где-то рядом Уитни Хьюстон.
— Понятно, — сказал Майрон. — Догадываюсь, на что ты намекаешь…
— Ладно, оставим это. Скажи лучше, почему Брэнда так заинтересовала Эйков?
— Представления не имею.
— Может, все дело в том, что ее хочет заманить под свою крышу «Тру-Про»?
— Сомневаюсь. Она еще не настолько раскручена для такого агентства.
Уин с минуту обдумывал его слова, потом согласно кивнул. Через некоторое время они свернули на Пятидесятую улицу и стали держаться к востоку.
— Этот молодой пижон Эф-Джей может представлять для нас проблему.
— Ты его знаешь?
— Немного. В этом парне все не так, как кажется. Папаша с младых ногтей нацеливал его на изучение права. Вроде хотел, чтобы он сделался адвокатом. Отправил сначала в Лоренсвилл, затем в Принстон, а под конец — в Гарвард. И чем все кончилось? Похоже, теперь Фрэнк хочет, чтобы сынуля занялся менеджментом в области спорта.
— Но?
— Но парню все это не нравится. Ему, видишь ли, скучно жить по правилам. Он сын Фрэнка Эйка и постоянно помнит об этом и, несмотря на воспитание и образование, стремится доказать всем и каждому, что не менее крут, чем его папаша. Знаешь, что я думаю относительно Эф-Джея? Если как следует покопаться в его детстве, то там наверняка обнаружатся пауки с оторванными ногами и мухи с оборванными крылышками.
Майрон покачал головой:
— А вот это действительно очень плохо.
Уин ничего на это не сказал, и они, не говоря ни слова, вошли в Лок-Хорн-билдинг на Сорок седьмой улице. Майрон вышел из лифта на двенадцатом этаже, Уин же остался в кабинке, поскольку его офис находился двумя этажами выше. Войдя в комнату и бросив взгляд на стол секретарши, за которым обычно располагалась Эсперанса, Майрон невольно попятился. Ибо на этот раз за столом восседала Верзила Синди.
Она была большой в полном смысле слова, и стандартный канцелярский стол казался чем-то вроде гладильной доски, которую она по какому-то странному недоразумению положила себе на колени. Да что там стол — сам офис был ей мал, а если смотреть на вещи шире — то и здание, где они находились. Ее макияж даже представитель группы «Кисс» наверняка назвал бы несколько вызывающим. Помимо всего прочего, волосы Синди были коротко острижены и выкрашены в нежно-зеленый, цвета весенних всходов, цвет, а безразмерная майка без рукавов открывала бицепсы размером с баскетбольный мяч.
Оценив достоинства молодой женщины, Майрон осторожно приблизился к ней и произнес:
— Здравствуй, Синди.
— Приветствую вас, мистер Болитар.
Рост Синди достигал шести футов шести дюймов, а вес приближался к тремстам фунтам. В свое время она подвизалась на вторых ролях в женской борцовской команде, где царила Эсперанса, иногда выходила с ней на ковер в качестве спарринг-партнерши и была известна в определенных кругах как Большая мама. Майрон никогда не слышал, чтобы она говорила как нормальный человек, поскольку преимущественно выражала свои мысли звуками, напоминавшими звериный рык. Но, по правде сказать, голос Синди обладал богатым диапазоном, а она сама — склонностью к пародии и выдумке, поэтому когда работала вышибалой в заведении «С кожей и без кожи» на Десятой улице, ее устрашающий рык для пущего эффекта сдабривался таким сильным немецким акцентом, что по сравнению с ним речь молодого Шварценеггера напоминала нежный лепет сестричек Габор.
Но сейчас Синди изо всех сил старалась уподобиться примерной сотруднице офиса, что нашло отражение даже в ее манере разговаривать.
— Эсперанса здесь? — спросил Майрон.
— Мисс Диас в кабинете мистера Болитара, — сказала Синди и одарила Майрона самой любезной улыбкой из своего арсенала, которая, впрочем, казалась ему более кошмарной, чем улыбка Фрэнка Эйка, обещавшего прижечь ему гениталии, и оскорбляла его чувство прекрасного.
Войдя в кабинет, Майрон обнаружил свою помощницу, оккупировавшую его кресло и самозабвенно трепавшуюся по телефону. На Эсперансе была ярко-желтая блузка, контрастировавшая с ее смуглой кожей. Подобное сочетание цветов напоминало отражение ярких ночных звезд на поверхности воды теплого залива Амальфи. Эсперанса подняла голову, увидела босса и, продемонстрировав ему указательный палец, из чего следовало, что разговор будет завершен ровно через минуту, снова стала разливаться соловьем. Майрон присел на стул, стоявший напротив его рабочего стола и предназначавшийся для гостей. В определенном смысле это был интересный опыт, позволявший увидеть то, что обычно видел заглянувший к нему по делу или личной надобности клиент или спонсор. Взгляд упал на висевшие за креслом музыкальные бродвейские афиши. Немного поразмыслив, Майрон решил, что эти картинки бесперспективны и даже вредны для его бизнеса. Сторонний наблюдатель мог подумать, что он повесил их на стену в память о неосуществившейся мечте стать музыкальным продюсером и занялся устройством судеб спортсменов исключительно от безысходности.
Повесив наконец трубку, Эсперанса сказала:
— Ты опоздал.
— Так уж вышло. Фрэнк Эйк изъявил желание встретиться со мной.
Она скрестила на груди руки.
— Ему что — не хватало четвертого для партии в маджонг?
— Ему хотелось узнать, что происходит с Брэндой Слотер.
Эсперанса кивнула в такт своим мыслям:
— Ну вот. Как я и думала, начались неприятности.
— Вероятно.
— Брось ее.
— Не могу.
Она скептически посмотрела на него.
— Да, татуировка у нее на заднице что надо…
— Скажи лучше, тебе удалось нарыть что-нибудь на Хораса Слотера?
Эсперанса взяла со стола лист бумаги.
— Итак, Хорас Слотер. Пункт первый. За прошедшую неделю его кредитные карточки нигде не засветились. У него один-единственный банковский счет в «Ньюарк фиделити». Я его проверила. Баланс: ноль долларов.
— Как, совсем ничего?
— Он снял с него все до последнего цента.
— Сколько конкретно?
— Одиннадцать тысяч. Наличными.
Майрон присвистнул и откинулся на спинку стула.
— Похоже, парень довольно тщательно спланировал свое исчезновение. Это вполне согласуется с тем, что мы видели у него на квартире.
— Эсперанса неопределенно хмыкнула.
— Я тебе еще кое-что интересное расскажу, — сказал Майрон. — В частности, о его жене Аните Слотер…
— Неужели они все еще состоят в браке?
— Этого я не знаю. Возможно, формально. Она сбежала от него двадцать лет назад и уж точно меньше всего думала тогда о разводе.
Эсперанса сосредоточенно нахмурилась.
— Двадцать лет назад, говоришь?
— Совершенно верно. И с тех пор никто ее не видел.
— Слушай, а что, собственно, мы пытаемся найти?
— Не что, а кого. Ее, милочку, и пытаемся.
— А ты знаешь, где она может сейчас находиться?
— Представления не имею. Как я уже говорил, ее никто не видел целых двадцать лет.
С минуту помолчав, Эсперанса сказала:
— Вполне возможно, она мертва.
— Я и это не сбрасываю со счетов.
— Правда, если она жива и никто ничего о ней не знает, то у нее, вероятно, давно уже другое имя. Или ее вообще нет в стране.
— Что ж, очень может быть.
— И за эти двадцать лет никаких записей, никаких свидетельств ее существования… В компьютере тоже наверняка ничего нет.
Майрон ухмыльнулся.
— По-моему, ты всегда ворчала, когда я давал тебе слишком легкие задания.
— По-моему, я всего лишь твоя секретарша. Так сказать, низшее офисное звено.
— Никогда не считал тебя низшим офисным звеном.
Она посмотрела на него в упор.
— Но ведь я не твой партнер, не так ли?
Эти слова Майрон оставил без комментария. Эсперанса же продолжала гнуть свою линию.
— Так что я всего лишь твоя секретарша. Офисный планктон, не имеющий своего мнения, — произнесла она, почти дословно повторив то, что говорила раньше. Потом неожиданно спросила: — Но как бы то ни было, у нас есть время заниматься всей этой ерундой?
— Да мы ничем особенным пока не занимаемся. Просто проводим стандартную проверку. В надежде на то, что нам вдруг повезет.
— Отлично, — резко сказала она, словно захлопнув за собой дверь. — Но у нас, помимо проблем Брэнды Слотер, есть и другие дела, которые необходимо обсудить.
— Если есть, выкладывай.
— Контракт Мильнера. Похоже, его адвокаты не торопятся его возобновлять.
Они обсудили ситуацию с контрактом Мильнера, крутили ее так и эдак, даже разработали стратегию борьбы с адвокатами, в которой, впрочем, при ближайшем рассмотрении обнаружилось множество изъянов, и от нее пришлось отказаться. Пока они разговаривали, Майрона не оставляло впечатление, что он слышит визг пилы и стук молотка. Судя по всему, недалеко уже то время, когда Эсперанса потребует выделить ей отдельное помещение и закуток для секретарши.
Эсперанса будто прочитала его мысли. Выпрямившись и положив руки на бедра, она неожиданно стала гипнотизировать его взглядом.
— В чем дело?
— Насколько я понимаю, ты собираешься основательно заниматься делами Брэнды Слотер, а также ее родителей. Иными словами, будешь их искать.
— Ничего удивительного. Ее отец был моим старым другом…
— О Господи! Только не надо говорить: «Я перед ним в большом долгу»!
— Дело не только в этом. Намечается хороший бизнес.
— Как же, держи карман шире! Чтобы вести бизнес, надо сидеть в офисе и общаться с клиентами и спонсорами. Тебя же никогда нет на месте.
— Зато у меня есть сотовый.
Эсперанса покачала головой:
— Нет, так дальше продолжаться не может.
— Как «так»?
— Или ты подписываешь со мной контракт как с партнером, или я уматываю отсюда. Вот как.
— Прошу тебя, Эсперанса, не говори такие ужасные слова. По крайней мере сейчас.
— Опять начинаешь…
— Что?
— Выкручиваться.
— Я и не думал выкручиваться. Временные затруднения, конечно, имеются. Но у кого их нет? А до краха нашего предприятия еще далеко.
Она пронзила его взглядом, в котором жесткость сочеталась с жалостью.
— Я знаю, как ты ненавидишь какие-либо перемены…
— Ничего подобного…
— Но как бы то ни было, с сегодняшнего дня все пойдет по-другому. Так что привыкай.
Майрон хотел крикнуть: «Какого черта?!» Ведь все, в сущности, складывается нормально. Он даже отправил ее учиться на юридические курсы, чтобы со временем она стала более квалифицированной помощницей. Но партнером?.. Это у него в голове не укладывалось.
Майрон ткнул пальцем в стену.
— Собираюсь пристроить к своему офису кабинет, в котором ты будешь полноправной хозяйкой.
— А дальше что?
— То, что это будет наглядным свидетельством, с каким уважением я к тебе отношусь. Только не надо меня подгонять, ладно? Ты же знаешь, я привык двигаться вперед медленно, но верно. Так сказать, шаг за шагом.
— Необходимо действовать быстро и решительно — полумеры наше агентство не спасут. — Эсперанса покачала головой, вспоминая былое. — Если помнишь, я не касалась этого вопроса со дня инцидента с Мэрион. — Во время открытого чемпионата США по гольфу, когда Майрон разыскивал похищенную злоумышленниками девушку, Эсперанса впервые завела речь о партнерстве. Но после этого действительно хранила по этому поводу молчание. Ждала удобного момента, злорадно подумал Майрон.
Эсперанса расправила плечи и посмотрела на него в упор.
— Итак, я хочу быть твоим партнером. Пусть даже младшим, не полноправным. Так высоко я мыслями не возношусь. Но я должна быть ровней тебе — хотя бы до определенной степени. — С этими словами она направилась к двери. — Даю тебе на размышления неделю.
Майрон не знал, что и сказать. Как ни крути, а она считалась его лучшим другом. Более того, нравилась ему как человек, как личность. И что самое главное, он здорово в ней нуждался, ведь она была неотъемлемой частью агентства «МБ спортспред». И очень важной частью. Однако в этой жизни не все так просто, как хотелось бы.
Эсперанса открыла дверь и оперлась о притолоку.
— Наверное, собираешься ехать к этой своей Брэнде Слотер?
Он кивнул:
— Угу. Через несколько минут.
— Ну а я пока займусь поисками ее родственников. Позвони мне через пару часов. — С этими словам она удалилась, захлопнув за собой дверь.
Майрон обошел вокруг стола, плюхнулся в свое кресло и набрал номер Уина.
Уин взял трубку после первого гудка.
— Артикулируйте.
— У тебя есть планы на сегодняшний вечер?
— Разумеется.
— Стандартный вечер, который будут венчать занятия унизительным для обоих членов пары сексом?
— Унизительным для обоих членов пары сексом… — повторил Уин. — Кажется, я говорил тебе, чтобы ты поменьше листал журналы Джессики…
— Отменить встречу не можешь?
— Могу, — неожиданно сказал Уин, — но красавица, ожидающая ласк, будет очень разочарована.
— Ты знаешь, как ее зовут?
— Откуда? Я не могу так вот сразу придумать имя девушке, с которой мне предстоит переспать.
В смежном для нескольких офисов коридоре загрохотали молотки плотников. Возможно, там тоже решался вопрос о партнерстве.
Майрон поморщился и заткнул пальцем левое ухо.
— Можем встретиться в твоей конторе? Мне необходимо обсудить с тобой кое-какие вещи.
Уин не колебался ни секунды.
— Считай меня кирпичной стеной, предназначенной для словесной игры в сквош.
Майрон понял, что приятель согласился на его предложение.
