ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Майрон позвонил Уину и коротко рассказал о случившемся.
— Совершенно бессмысленные действия, — прокомментировал инцидент приятель.
— Он ударил женщину!
— Тогда тебе следовало прострелить ему колено и надолго вывести из игры. А какая польза от удара коленом в пах?
Выдержка из кодекса поведения Уиндзора Хорна Локвуда-третьего.
— Мой сотовый будет включен. Сможешь туда подъехать?
— Разумеется. Только держи себя в руках и насилия больше не применяй. По крайней мере до моего появления.
Другими словами, «оставь мне, с кем подраться».
Охранник поместья Брэдфорд был немало удивлен тем, что Майрон приехал один. Ворота он держал открытыми — возможно, именно по той причине, что ждал прибытия Майрона под конвоем. Майрон ни секунды не колебался и, не останавливаясь, проехал сквозь распахнутые створки. Охранник запаниковал и выскочил из своей будки. Майрон продемонстрировал ему мизинец в духе известного комика Оливера Харди и даже скорчил точно такую же физиономию. Будь у него котелок, он бы и котелком помахал для полноты картины.
К тому времени, когда Майрон припарковался у парадного входа, на ступенях уже стоял дворецкий, дожидавшийся его прибытия. Едва заметно наклонив голову, дворецкий сказал:
— Прошу вас следовать за мной, мистер Болитар.
Майрон двинулся вслед за дворецким по длинному коридору. На стенах висели написанные маслом многочисленные картины, изображавшие по преимуществу джентльменов на лошадях. Впрочем, Майрону удалось разглядеть один этюд с нагой человеческой плотью. Женской, разумеется. Но на этюде лошади, вернее, жеребца, не оказалось. Ничего не поделаешь: времена Екатерины Великой давно миновали. Через некоторое время дворецкий повернул направо, после чего они миновали холл и оказались в стеклянном коридоре, напоминавшем переход в «Биосфере» или Эпкот-центре в парке Уолта Диснея. Майрон мысленно подсчитал, что к тому времени они прошагали никак не меньше пятидесяти ярдов.
Словно из воздуха материализовался слуга с выражением лица, до мелочей повторявшем выражение лица дворецкого, и распахнул дверь.
— Прошу вас, сэр.
Майрон первым делом почувствовал запах хлорина, после чего услышал звуки, напоминавшие плеск воды.
Слуга, стоя у двери навытяжку, ждал, когда гость войдет.
— Не захватил с собой купальный костюм, — сказал Майрон.
Слуга молча смотрел на него ничего не выражающим взглядом.
— Обычно я ношу трусики танго, — объяснил Майрон, — но подойдет и низ от бикини.
Слуга сморгнул.
— Могу взять у вас напрокат, — продолжал развивать тему Майрон. — Если, конечно, в вашем бельевом шкафу найдутся запасные.
— Прошу войти, сэр, — тупо повторил слуга.
— Так и быть. Но вы никуда не уходите. Оставайтесь, так сказать, в пределах досягаемости.
Дворецкий понял, что компромисс найден, и тут же удалился. Майрон вошел в помещение, где, как это бывает в закрытых бассейнах, помимо запаха хлорки чувствовался легкий запах плесени и затхлости. Впрочем, отделанное мрамором помещение искупало этот недостаток. Не говоря уже о многочисленных растениях в кадках и расставленных по углам статуях, изображавших античных богов и богинь. Какие это были боги и богини и к какому Пантеону они принадлежали, Майрон, честно говоря, не имел ни малейшего представления и мысленно окрестил их божествами домашних бассейнов. Единственным человеком, пользовавшимся всеми этим благами, был Артур Брэдфорд собственной персоной. Рассекая воду ленивыми гребками, он приблизился к тому месту, где стоял Майрон, и остановился. Глаза Брэдфорда закрывали плавательные очки с синими стеклами, которые он снял, достигнув бортика, после чего провел рукой по мокрым волосам.
— А что случилось с Сэмом и Марио? — поинтересовался Брэдфорд.
— Марио… — протянул Майрон. — По-видимому, это высокий мужчина мощного сложения, не так ли?
— Сэм и Марио должны были эскортировать вас в усадьбу.
— Я уже большой мальчик, Арти, и в эскорте не нуждаюсь.
Брэдфорд, ясное дело, послал их, чтобы они, основательно напугав гостя, «умягчили» его перед серьезным разговором. Майрон же хотел показать Брэдфорду, что желаемый эффект достигнут не был.
— Ну и черт с ними, — сказал Брэдфорд, пренебрежительно махнув рукой. — Кстати, мне нужно еще шесть раз сплавать от одного края бассейна до другого. Норма такая. Не возражаете?
Майрон взмахнул рукой.
— Да что вы? Плавайте на здоровье. Лично я считаю, что нет лучшего зрелища, чем плывущий мужчина. Кстати, у меня возникла идея. Почему бы не снять здесь социальный ролик? С лозунгом, разумеется: «Голосуйте за Арта! У него свой домашний плавательный бассейн»!
Брэдфорд почти улыбнулся.
— Все шутите, — сказал он и, оттолкнувшись от бортика, отправился отрабатывать упомянутую им норму. У него было длинное стройное тело, которое в воде казалось блестящим и скользким, как у большой рыбы. Закончив водные упражнения, Брэдфорд ловко вскарабкался на бортик, закутался в полотенце и указал Майрону на два шезлонга, в один из которых сразу же опустился сам. Майрон тоже опустился в шезлонг, но откидываться на спинку не стал. Брэдфорд тоже.
— Сегодня у меня долгий день, — сказал Артур. — Я уже выступил на четырех митингах, а во второй половине дня меня ждут еще на трех.
Майрон с серьезным видом кивал, слушая пустой треп Брэдфорда, словно предлагая ему продолжать разговор, постепенно переходя на более значимые темы. Брэдфорд уловил намек и, хлопнув ладонями по бедрам, сказал:
— Вы — занятой человек, я — занятой человек… Не пора ли нам поговорить о том, что нас действительно интересует?
— Согласен, — сказал Майрон.
Брэдфорд вытянул ноги, скрестив их в щиколотках.
— В частности, я хотел бы обсудить ваш предыдущий визит в этот дом.
Майрон приложил максимум усилий, чтобы придать лицу равнодушное, незаинтересованное выражение.
— Надеюсь, вы согласитесь, что он был, скажем так, довольно странный.
Майрон неопределенно хмыкнул.
— Честно говоря, хотелось бы знать, чего вы с Уином добиваетесь?
— Лично я хотел получить ответы на некоторые вопросы, — ответил Майрон.
— Я уже это понял. И теперь меня интересует вопрос: зачем?
— В каком смысле?
— А в таком, что мне интересно, какого дьявола вы расспрашивали меня о женщине, которая не работает здесь уже двадцать лет?
— Какая разница? Вы ведь все равно почти ее не помните, не так ли?
Артур Брэдфорд улыбнулся. И эта улыбка свидетельствовала о том, что они отлично друг друга поняли.
— Был бы рад вам помочь, — произнес Брэдфорд. — Но для начала мне необходимо узнать вашу мотивацию. — Он развел руками. — Как ни крути, а приближаются главные выборы года.
— Полагаете, что я работаю на Дэвисона?
— Вы с Уиндзором проникли в мой дом под надуманным предлогом, после чего начали задавать странные вопросы о моем прошлом. Вы заплатили офицеру полиции за похищение папки с делом о смерти моей жены. Вы находились в контакте с человеком, который пытался меня шантажировать. Это не говоря уже о том, что вас видели в компании известного криминального авторитета, связанного с Дэвисоном. — Брэдфорд изогнул губы в так называемой улыбке политика, всегда имеющей легкий оттенок снисходительности. — Будь вы на моем месте, что бы вы подумали?
— У вас неверная информация, — сказал Майрон. — Во-первых, я никому ничего не платил за похищение папки.
— А офицер Франсин Нигли? Не станете же вы отрицать, что встречались с ней в закусочной «Ритц»?
— Не стану. — Слишком долго объяснять, почему он там оказался, да и какой смысл? — Но давайте на время оставим этот момент. Кто конкретно пытался вас шантажировать?
В помещение бассейна вошел слуга, с которым Майрон вел шутливый разговор у двери.
— Прикажете чаю со льдом, сэр?
Брэдфорд обдумал предложение.
— Лучше лимонаду, Матиас. После бассейна холодный лимонад имеет воистину божественный вкус.
— Очень хорошо, сэр. Мистер Болитар?
Майрон сомневался, что Брэдфорд хранит у себя запас его любимого фруктового нектара «Йо-хо».
— То же самое, Матиас. Только сделайте так, чтобы мой лимонад имел супербожественный вкус.
Матиас автоматически кивнул.
— Очень хорошо, сэр. — С этими словами он выскользнул за дверь.
Вытершись, Артур Брэдфорд накинул полотенце на плечи и, чуть опустив спинку шезлонга, прилег, положив ноги на специальную подставку. Устроившись в шезлонге со всеми удобствами, он прикрыл глаза.
— Мы с вами оба знаем, что я отлично помню Аниту Слотер. Как вы изволили заметить ранее, трудно забыть имя женщины, которая обнаружила труп твоей жены.
— Это единственная причина?
Брэдфорд приоткрыл один глаз.
— Извините?
— Я видел ее фотографии, — произнес Майрон. — Трудно забыть женщину с подобной внешностью.
Брэдфорд снова закрыл глаз и с минуту хранил молчание. Потом сказал:
— На свете множество привлекательных женщин.
Майрон опять неопределенно хмыкнул.
— Полагаете, у меня были с ней отношения?
— Я этого не говорил. Просто заметил, что Анита — чрезвычайно красивая женщина. Мужчины запоминают таких красавиц.
— Верно, — согласился Брэдфорд. — А Дэвисон коллекционирует такого рода слухи и сплетни. Надеюсь, теперь вы понимаете, почему вся эта возня вокруг моего имени вызывает у меня беспокойство? Это политика, а политика прежде всего предвзятая подача информации. Вы ошибочно предположили, что моя озабоченность в связи с этим делом является доказательством сокрытия неких тайных грехов. Все это ерунда. Куда больше меня волнует проблема общественного восприятия. Тот факт, что я не сделал ничего дурного, не мешает моему оппоненту попытаться представить все таким образом, как если бы я действительно в чем-то провинился. Надеюсь, вы следите за моими рассуждениями?
Майрон кивнул.
— Как начинающий политик, разговаривающий с ветераном партии.
На самом деле в словах Брэдфорда имелось-таки рациональное зерно. Он участвовал в выборах, претендуя на губернаторское кресло. Даже если в его деяниях нет ничего преступного, в случае ложных обвинений ему придется оправдываться, перейти к обороне. А это может отрицательно сказаться на его имидже.
— Так кто же все-таки пытался вас шантажировать?
Брэдфорд с минуту молчал, как будто мысленно рассуждал, можно ли открыть гостю некий секрет. Его внутренний компьютер молниеносно прорабатывал и откладывал в сторону различные сценарии возможного развития событий и, похоже, наконец дал положительный ответ.
— Хорас Слотер, — сказал он.
— И как это происходило? — осведомился Майрон.
Брэдфорд не ответил на вопрос напрямую.
— Он звонил в штаб-квартиру моей избирательной кампании.
— И дозвонился до вас, не так ли?
— Дозвонился. И сказал, что у него есть информация на Аниту Слотер, связанная с моей персоной. Поначалу я подумал, что это очередной псих, но он назвал имя Аниты, и это вызвало у меня озабоченность.
«Охотно верю», — подумал Майрон.
— И что вам сказал Слотер?
— Хотел знать, что я сделал с его женой. Обвинил меня в том, что я помог ей бежать.
— В чем, по его мнению, заключалась ваша помощь?
Брэдфорд взмахнул руками.
— Ну, он полагал, что я дал ей денег, помог выбраться из штата, нашел убежище. Не помню всех его обвинений в свой адрес, так как он говорил довольно бессвязно, путался в словах…
— Но как конкретно он собирался вас шантажировать? Что говорил по этому поводу?
Брэдфорд приподнялся, сел на шезлонге прямо и спустил ноги на пол. После чего несколько секунд смотрел на Майрона так, как если бы видел перед своим мысленным взором поджаривающийся на решетке гамбургер и задавался вопросом, не пора ли перевернуть его на другую сторону.
— Мне хотелось бы знать, в чем ваш интерес во всей этой комбинации.
Кое-что дал, кое-что получил взамен, опять кое-что дал… Таковы правила игры.
— Его дочь.
— Извините?
— Меня интересует дочь Аниты Слотер.
Брэдфорд медленно кивнул.
— Она баскетболистка, не так ли?
— Да.
— Вы представляете ее интересы?
— Совершенно верно. Кроме того, я был дружен с ее отцом. Вы слышали, что его убили?
— Эта информация проходила в газетах, — сказал Брэдфорд. «В газетах». Этот парень никогда не скажет просто «да» или «нет». Неожиданно Брэдфорд спросил: — А какие у вас отношения с семейством Эйк?
В голове Майрона что-то щелкнуло.
— Уж не те ли это криминальные авторитеты, с которыми связан Дэвисон? — спросил он.
— Они самые.
— Иными словами, братьям Эйк выгодно, чтобы выборы выиграл Дэвисон?
— Разумеется. Вот почему я спрашивал, какие у вас отношения.
— Никаких, — ответил Майрон. — Просто они собираются создать конкурирующую женскую баскетбольную лигу и хотят, чтобы за нее играла Брэнда.
Теперь настал черед Майрона задаваться вопросами. Братья Эйк определенно встречались с Хорасом Слотером. Если верить Эф-Джею, он даже подписал за Брэнду договор о ее членстве в этой лиге. А сейчас вдруг выясняется, что Хорас стал донимать Брэдфорда разговорами о судьбе пропавшей жены. Неужели Хорас и в самом деле работал на братьев Эйк? Да, тут есть о чем подумать.
Вернулся Матиас и принес лимонад. Не в бутылках, а приготовленный из свежевыжатых лимонов. Холодный, очень вкусный, разве что только не божественный. Привилегия богатых. Когда Матиас вышел, Брэдфорд напустил на себя глубокомысленный вид государственного мужа, который Майрон замечал уже не в первый раз и который, похоже, стал входить у Брэдфорда в привычку. Майрон ждал.
— Быть политиком, — начал Брэдфорд, — странное занятие. В природе все существа борются за выживание. Это, знаете ли, инстинкт. Но политик в этом отношении проявляет большую холодность и сдержанность, чем другие человеческие особи. И это тоже сродни инстинкту. Вот недавно здесь убили человека, а я вижу в этом лишь потенциал для очередной политической спекуляции. Такова истина, вернее, истина политика. Моя цель проста: остаться в стороне от всего этого.
— Не получится, — сказал Майрон. — Независимо от того, что вы или я хотим или думаем по этому поводу.
— Почему вы так говорите?
— Да потому что полиция обязательно свяжет вас с этим делом, что, к примеру, произошло со мной.
— Мне кажется, я не до конца вас понимаю.
— Я пришел сюда, потому что Хорас Слотер вам звонил. Полиция просмотрит тот же список телефонных переговоров Слотера. И он приведет их к вам.
Артур Брэдфорд ухмыльнулся:
— Пусть полиция вас не беспокоит.
Майрон вспомнил Уикнера и Померанца и подумал об огромном влиянии семьи Брэдфорд. Возможно, в этом смысле Артур прав. Обдумав ситуацию, Майрон решил воспользоваться этим обстоятельством к своему преимуществу.
— Итак, вы просите меня хранить молчание обо всем, что связано со Слотером и его семейством? — спросил он.
Брэдфорд колебался. Он словно расставил перед собой фигуры на шахматной доске и теперь пытался понять, какой следующий ход сделает фигура по имени Майрон.
— Я вас прошу об одном, — наконец сказал он. — Посмотреть на ситуацию непредвзятым взглядом и отдать дань элементарной справедливости.
— Объясните.
— Объяснение очень простое: у вас нет ни единого доказательства, что я вовлечен в какое-либо неприглядное или незаконное дело.
Майрон помотал головой из стороны в сторону. Может, да, а может, нет.
— Если вы сказали правду и действительно не связаны с Дэвисоном, значит, у вас нет никаких причин вставлять мне палки в колеса во время избирательной кампании.
— Я не уверен, что вы сказали мне абсолютно все, — произнес Майрон.
— Понятно. — Брэдфорд снова стал прокручивать различные комбинации в своем головном компьютере. — В таком случае позвольте предположить, что вы хотите кое-что получить в обмен на свое молчание.
— Возможно. Но это не то, о чем вы думаете.
— Что же это такое, в самом деле?
— Две вещи. Первая: я хочу получить ответы на свои вопросы. Правдивые ответы, заметьте. Если заподозрю, что вы мне лжете или пытаетесь придать в рассказе своим поступкам презентабельный вид, я повешу вас сушиться вот на этот гвоздик, чтобы стек ненужный пафос. Послушайте, я пришел сюда вовсе не для того, чтобы вводить вас в смущение или вредить вам. Я просто хочу знать правду.
— А вторая вещь?
Майрон улыбнулся:
— Мы к этому еще вернемся. Для начала я хочу выслушать ответы.
После минутной заминки Брэдфорд сказал:
— Как я могу согласиться на условие, если не знаю, в чем оно состоит?
— Ответьте сначала на мои вопросы. Когда я буду полностью убежден, что ответы правдивые, тут же сообщу вам о втором условии. Но если вы начнете выкручиваться, тогда второе условие автоматически потеряет всякий смысл.
Брэдфорду его слова не понравились.
— Боюсь, я не смогу согласиться на это.
— Отлично, — сказал Майрон, поднимаясь с места. — Желаю вам удачного завершения долгого рабочего дня, Артур.
— Сядьте. — На этот раз в голосе Брэдфорда зазвенел металл.
— Вы ответите на мои вопросы?
Артур некоторое время пристально смотрел на него.
— Конгрессмен Дэвисон — далеко не единственный политик, имеющий друзей, склонных к быстрым решительным действиям.
Майрон никак на это не отреагировал, и слова Брэдфорда повисли в воздухе, словно потерявший ход дирижабль.
— Если вы хотите уцелеть в политических баталиях, — продолжал развивать свою мысль Брэдфорд, — то вам приходится искать союзников среди весьма нечистоплотных субъектов, подонков общества. Такова неприглядная правда политической жизни, Майрон. Надеюсь, я ясно выразил свою мысль?
— Абсолютно, — сказал Майрон. — Должен вам заметить, что это уже третья угроза в мой адрес. Причем в течение последнего часа.
— При всем том, вы не производите впечатления напуганного парня.
— А меня действительно нелегко напугать. — Полуправда. Боятся все, но вот выказывать свой страх действительно смертельно опасно. — Послушайте, давайте закончим этот бессмысленный треп. Вопросы остаются. А кто их будет задавать — я или представители прессы, большого значения не имеет.
Брэдфорд опять погрузился в раздумье. Должно быть, снова включил свой головной компьютер. Сказать, что это осторожный человек, — значит, ничего не сказать.
— И все-таки я не до конца понимаю, — наконец произнес Артур, — в чем заключается ваш личный интерес в этом деле?
Очередная увертка, чтобы избежать вопросов.
— Я уже говорил вам. Меня интересует дочь Слотера.
— А появившись здесь в первый раз, вы что — занимались поисками ее отца?
— Совершенно верно.
— И пришли ко мне, потому что Хорас Слотер звонил в мой офис?
Майрон кивнул. Очень медленно.
Брэдфорд грозно свел на переносице брови и блеснул глазами.
— Тогда какого черта вы расспрашивали о моей жене? Если вас интересовал Хорас Слотер, к чему вопросы об Аните Слотер и о том, что произошло двадцать лет назад?
В помещении установилась тишина, нарушаемая лишь едва слышным плеском крохотных волн в бассейне. Отражавшийся в воде лучик света двигался по ее поверхности, как фрагмент заставки на затемненном экране компьютера в режиме «перерыв в работе». Ситуация достигла критической точки, и собеседники знали об этом. Майрон обдумал положение, задаваясь вопросом, что можно сказать Брэдфорду и как правильно воспользоваться своим откровением. Как ни крути, а это самые настоящие переговоры, хоть с точки зрения политика, хоть с точки зрения спортивного агента. Он сам как спортивный агент постоянно вел переговоры и пришел к выводу, что реалии переговорного процесса одинаковы во всех сферах деятельности и общественной жизни и не зависят от того, где проводятся — в роскошном доме кандидата в губернаторы или в скромном офисе «МБ спортспред».
— Дело в том, что я искал не только Хораса Слотера, — произнес Майрон, медленно выговаривая каждое слово, — но еще и Аниту Слотер.
Брэдфорд приложил максимум усилий, чтобы не выдать возбужденной мимикой или слишком эмоциональным движением какое-то сильное чувство, охватившее его. Тем не менее слова Майрона заставили его с шумом втянуть воздух, не говоря уже о том, что лицо Артура в это мгновение сильно побледнело. Брэдфорд умел держать удар, в этом не могло быть сомнений, но его реакция подсказала Майрону, что в данном случае все, возможно, гораздо сложнее, чем ему казалось.
После минутной паузы Брэдфорд произнес:
— Анита Слотер исчезла двадцать лет назад, не так ли?
— Так.
— Но вы полагаете, что она все еще жива?
— Полагаю.
— И на каком основании?
Чтобы получать информацию, необходимо время от времени давать ее. Майрон знал об этом. Но на этот раз решил выключить передающее устройство и посмотреть, что из этого получится.
— А почему это так вас интересует?
— Меня? Нисколько. — Хотя Брэдфорд и произнес эти слова, они, по мнению Майрона, прозвучали не слишком убедительно. — Просто я все время считал, что она давно уже находится в лучшем из миров.
— Почему?
— Потому что я всегда считал ее весьма приличной женщиной. Спрашивается, зачем ей было тайно бежать из дома, бросив семью и маленькую дочь?
— Возможно, она чего-то или кого-то опасалась, — сказал Майрон.
— Своего мужа?
— Нет. Вас.
Брэдфорд замер, словно обратившись в статую.
— С какой стати ей было бояться меня?
— Вот вы мне об этом и расскажите.
— Не имею ни малейшего представления.
Майрон кивнул.
— Двадцать лет назад ваша супруга поскользнулась и совершенно случайно упала с балкона, не так ли?
Брэдфорд ничего на это не сказал.
— А утром Анита Слотер пришла на работу в вашу усадьбу и обнаружила на ступенях под балконом тело вашей жены, скончавшейся от удара головой о камень, — продолжал Майрон. — Бедняжка упала с собственного балкона в темный дождливый вечер, и никто этого не заметил. Ни вы. Ни ваш брат. Никто. Так что Анита наткнулась на мертвое тело, можно сказать, совершенно случайно. Ведь все произошло именно так, не правда ли?
Брэдфорд был крепкий орешек, который трудно расколоть с одного удара. Тем не менее Майрон по едва уловимым признакам на лице хозяина дома понял, что Брэдфорд, если на него основательно надавить, может дать слабину.
— Вы ничего не знаете, — неожиданно произнес Артур.
— В таком случае просветите меня.
— Я любил свою жену. Любил всем сердцем, всем, что у меня есть святого в душе.
— Так что же все-таки с ней случилось?
Брэдфорд несколько раз глубоко вздохнул, стремясь вернуть себе ровное расположение духа.
— Она упала, — сказал он. Потом, немного подумав, спросил: — Никак не пойму, почему вы считаете, что исчезновение Аниты Слотер каким-то образом связано со смертью моей жены? — Теперь его голос звучал гораздо тверже, чем раньше. Майрону даже показалось, что в нем вновь зазвучали металлические нотки. — Между прочим, если мне не изменяет память, Анита Слотер еще какое-то время проработала у нас после трагедии с Элизабет, а не покинула дом сразу после ее смерти, как вы, может быть, думаете.
Последнее — совершенная правда. Что интересно, этот пункт постоянно вызывал у Майрона раздражение, мешал ему, как песчинка в глазу.
— Почему вы продолжаете копаться в обстоятельствах смерти моей жены? — настойчиво спросил Брэдфорд.
Честно говоря, у Майрона не было ответа на этот вопрос. Так что он решил парировать выпад Брэдфорда ответным вопросом.
— А почему та папка вызывает у всех такое беспокойство? Почему копов так волнует проявленное к ней внимание?
— Та же причина, что и у меня, — сказал Брэдфорд. — Год выборов. И копание в старых папках в этой связи представляется весьма подозрительным. Но в этой папке нет ничего подозрительного. Там черным по белому написано, что жена умерла в результате несчастного случая. И точка. Конец истории. — Его голос продолжал набирать силу. В переговорном процессе куда больше нюансов, чем в игре в баскетбол. В настоящий момент Брэдфорд снова находился на коне и атаковал. — Извольте теперь ответить на мой вопрос. Почему вы думаете, что Анита Слотер все еще жива, хотя члены ее семьи не имели о ней никаких известий на протяжении двадцати лет?
— А кто вам сказал, что они не имели от нее никаких известий?
Брэдфорд удивленно выгнул бровь.
— Иными словами, вы пытаетесь дать мне понять, что известия о ней до семьи все-таки доходили?
Майрон пожал плечами. Здесь следовало проявлять максимальную осторожность. Если Анита Слотер и вправду скрывалась от этого парня, а Брэдфорд при этом считал ее умершей, то напрашивался вопрос: как он отреагирует на свидетельство о том, что она жива? Попытается разыскать, с тем чтобы окончательно заткнуть ей рот? По крайней мере это вполне логично. С другой стороны, если Брэдфорд платил ей, как прежде считал Майрон, то уж точно знал, что она жива. Если же не платил, то по крайней мере знал, что она сбежала из дома, опасаясь за свою жизнь. Сложная проблема, как ни крути. И как в свете всего этого отвечать на вопрос Брэдфорда?
— Полагаю, я уже достаточно вам рассказал, — бросил Майрон.
Брэдфорд взял стакан с лимонадом и одним большим глотком осушил его, потом, встряхнув графин, налил себе еще и вопросительно посмотрел на Майрона. Тот отрицательно помотал головой.
После этого мужчины снова присели.
— Я бы хотел вас нанять, — сказал Брэдфорд.
Майрон попытался изобразить на губах улыбку.
— И в каком же качестве?
— В качестве своего рода советника. Или как представителя службы безопасности. Честно говоря, я хочу взять вас на работу, чтобы находиться в курсе ваших изысканий. У меня полно идиотов на стороне, которым я плачу только за то, чтобы они отслеживали и по возможности нивелировали возможный ущерб, который недоброжелатели могут нанести моей избирательной кампании. В этом смысле наличие умного человека в собственном аппарате трудно переоценить. По крайней мере вы сможете подготовить меня к потенциальному скандалу, если нечто подобное будет мне угрожать. Ну, что вы на это скажете?
— Боюсь, ответ будет отрицательным.
— Не спешите отказываться от моего предложения, — сказал Брэдфорд. — Я готов поддержать вас во всех ваших изысканиях. Ведь руководитель должен помогать своим сотрудникам, не так ли?
— Совершенно верно. Но если всплывет что-нибудь неприятное, вы свою поддержку сразу отмените.
— Не стану отрицать, что мне бы хотелось, чтобы факты подавались в благоприятном для меня освещении.
— Или затенялись.
Брэдфорд улыбнулся.
— Вы упускаете из виду главное. Вашей клиентке не интересны ни я, ни моя политическая карьера. Ее цель — найти свою мать. И я хочу ей в этом помочь.
— Ясное дело, хотите. В конце концов, разве вы занялись политикой не для того, чтобы помогать простым людям?
Брэдфорд покачал головой.
— Я делаю вам серьезное предложение, но вы предпочитаете отделываться шутками.
— Не в этом дело. — Настала пора сменить позицию. Тщательно подбирая слова, Майрон произнес: — Возможно, я бы и принял ваше предложение… Но не могу.
— Почему?
— Помните, в начале разговора я упоминал о втором условии?
Брэдфорд наклонился к Майрону и конспиративным шепотом произнес:
— Неужели вы сейчас о нем поведаете?
— Совершенно верно. Ну так вот: я уже работаю на Брэнду Слотер, и ее интересы — моя главная забота в этом деле.
Брэдфорд откинулся на спинку шезлонга и заложил руки за голову. Расслаблялся.
— Все понятно…
— Вы читали газеты? Полиция считает, что она убила Хораса Слотера.
— Что ж, — сказал Брэдфорд, — вы не можете отрицать, что в роли подозреваемой она очень убедительна.
— Возможно. Но если полиция арестует девушку, мне придется действовать исходя исключительно из ее интересов. — Тут Майрон посмотрел на Брэдфорда в упор. — А это значит, что мне придется обнародовать всю имеющуюся в моем распоряжении информацию, с тем чтобы органы следствия занялись поиском других потенциальных подозреваемых.
Брэдфорд улыбнулся. Сразу понял, куда ветер дует.
— Включая меня.
Майрон выставил перед собой ладони и пожал плечами:
— А разве у меня есть выбор? Брэнда — мой клиент, и я обязан защищать ее любой ценой. — Немного поколебавшись, он добавил: — Впрочем, ничего этого не потребуется, если она останется на свободе.
Брэдфорд снова осклабился.
— Ах вот как…
Майрон решил на этот раз воздержаться от комментариев.
Брэдфорд вскочил с места и скрестил руки в виде знака «проезда нет».
— Ни слова больше.
Майрон и так ничего не говорил.
— Я с этим разберусь. — Брэдфорд посмотрел на часы. — Простите, но мне пора одеваться к выходу. Избирательная кампания обязывает.
Майрон вылез из шезлонга, и теперь они с Брэдфордом стояли друг против друга. Брэдфорд протянул руку. Майрон пожал ее. Брэдфорд не очистился от подозрений, но Майрон на это и не рассчитывал. Тем не менее они оба получили кое-что от этой беседы, и Майрон отнюдь не был уверен, что ему досталась самая информативная часть. Однако первое правило всех на свете переговоров гласит: не будь свиньей. Если будешь только брать, ничего не отдавая взамен, это тебе потом аукнется.
Увы, многие вопросы так и остались безответными.
— До свидания, — сказал Брэдфорд, продолжая трясти Майрону руку. — Очень надеюсь, что вы будете держать меня в курсе своих изысканий.
Когда несколько затянувшееся рукопожатие завершилось, Майрон посмотрел на Брэдфорда. Он не хотел задавать этот вопрос, но, как ни крепился, не смог удержаться.
— Вы знаете моего отца?
Брэдфорд слегка наклонил голову набок и улыбнулся.
— Это он вам сказал?
— Нет. Ваш приятель Сэм упомянул об этом.
— Сэм очень давно на меня работает.
— Я спрашивал не о Сэме, а о своем отце.
Матиас распахнул дверь, и Брэдфорд направился к ней.
— А почему бы вам не спросить об этом у отца, Майрон? Возможно, это поможет прояснить ситуацию.
