– Твое лицо? Кто это сделал? —
спрашивает Марла.
Мой отец. —
Наконец-то я это сказала.
Ты просто дуешься
Месяц прошел, как уехала Келли-Энн.
Папа редко вспоминал о ней.
Говорил о другом —
что нужно ремонтировать дом,
что много машин на дорогах —
будто именно это
выводило его из себя.
Я старалась держаться от папы подальше.
Чувствовала —
надвигается буря.
Вечером в воскресенье
я гладила школьную форму.
Налила в утюг немного воды,
через отверстия в днище пошел пар.
– Где мой кошелек? – неожиданно
в гостиной появился папа.
Странный вопрос.
– Не видела, – ответила я,
продолжая гладить.
Не хотелось встречаться с ним взглядом,
и к тому же
я понимала – началось.
– Ты дуешься на меня,
как тогда из-за этой дурацкой рыбы,
– сказал он.
Я гладила юбку, не отрывая взгляда
от утюга.
Думала – как
переждать эту бурю.
– Ты о чем?
Он уперся кулаками в гладильную доску.
– Смотри на меня, я с тобой
разговариваю!
– Извини. – Я поспешила
поднять на него глаза.
– Ты что-нибудь знаешь о Келли-Энн?
Ну да.
Я много что знаю о Келли-Энн.
Живет в городке у моря.
У нее все хорошо.
– Нет.
Он прищурился, посмотрел на меня:
– А я кое-что о ней знаю.
Я отшатнулась.
Утюг зашипел.
– Она мне сказала, вы с ней общаетесь.
У меня за спиной, да?
Так какие у вас секреты?
Выкладывай!
Он говорил совершенно спокойно
и вдруг на глазах превратился
в злобного тролля.
– Вот он твой кошелек. – Я вдруг заметила пропажу
в пустой вазе для фруктов на столике рядом.
Повернулась к папе, хотела сказать, что – нашелся!
Но папа не слушал:
схватил
раскаленный
утюг
и с размаха
ударил
меня в лицо
изо всей силы,
вложив
весь свой гнев.
