Пользователи осваивают сетевые технологии: Битнет и Юзнет

До начала 1980-х годов социальная база пользователей интернета была узкопрофессиональной. Ситуация изменилась, когда появились сети Битнет (BITNET) и Юзнет (Usenet) и среди пользователей оказались не только программисты и чиновники, но и аспиранты, преподаватели университетов, а также сотрудники отдельных компаний. Это все еще были люди одной социальной среды и близких ценностей, но разных профессий, поэтому их переписка выходила далеко за рамки рабочих отношений. Так и появился новый феномен виртуальных сообществ.

Битнет был запущен в 1981 году и с самого начала был не только технической, но и социальной сетью, поскольку представлял собой кооператив по организации связи между университетскими компьютерными центрами. При этом доступ к сети был далеко не у всех, и весь остальной мир – друзья, родные, коллеги первых пользователей – продолжал жить по старым офлайновым правилам. Сама возможность удаленного общения давала участникам сообществ близкое к мистическому ощущение принадлежности к касте избранных. Вот как вспоминал свой пользовательский опыт активный участник дискуссий в Битнете в 1980-е Крис Кондон: “В первые дни существования сети, до того, как персональные компьютеры получили широкое распространение, и задолго до появления выражения «информационная супермагистраль», мы осознали, что теперь есть способ преодолеть физические преграды, которые не давали возможность делиться информацией, взглядами, заводить друзей. Нас связывал не только общий интерес к компьютерам или определенным исследовательским темам, но и понимание, что мы открыли новый виртуальный мир… Теперь, когда у нас и даже наших родителей есть доступ в интернет, эти ощущения ушли навсегда и все это уже не кажется таким волшебным. Отчасти чувство сообщества утеряно, потому что сообществом нас делал сам факт, что у нас есть тайна – Битнет”. Похожим образом первые виртуальные сообщества описывал ирландский программист Марк Хамфриз, также написавший мемуары о Битнете как о новой тайной реальности: “Это было странное время в сети 1980-х. Возник целый мир, но ты ни с кем не мог это обсудить… Весь этот мир зарождающегося интернета был непроницаем для медиа”.

Когда Битнет только создавался, директоры университетских компьютерных центров договорились предоставлять доступ к сети не только специалистам по компьютерам, но и широкому кругу сотрудников. Однако они подошли к проекту с академическим педантизмом и разработали подробную систему доступа и управления сетью: выбрали исполнительный комитет, утвердили правила подключения, стандарты, принципы, а также классификацию и иерархию пользователей. Возможно, это стало одной из причин, по которой Битнет, хотя и ошеломил первых пользователей, не стал главным явлением интернета 1980-х. Таким явлением стал Юзнет – система новостных групп с неограниченной подпиской, существовавшая вне институций и гордо названная ее пользователями “коллективной анархией”.

Юзнет появился на год раньше, чем Битнет. Программисты Том Траскотт и Джим Эллис задумали его в 1979 году, а запустили в 1980-м. Как позже вспоминал Том Траскотт, в детстве он любил читать книги в жанре фантастики и мечтал создать описанные в них гаджеты. Будучи старшеклассником, Том со своим другом попал на турнир по компьютерным шахматам, который проводила лаборатория Белла, а точнее, ее подразделение, занимавшееся разработкой операционной системы Unix – удобного инструмента для создания сетей. В 1979 году Траскотт, уже студент Университета Дьюка, вместе с другими студентами – любителями Unix занялся соединением компьютеров своего университета и лаборатории Белла, где работали его коллеги. Так и появилась сеть Юзнет – из потребности быть на связи с друзьями и коллегами. Первоначально речь шла о двух сообщениях в день и о возможности поддерживать 100 сайтов, то есть точек подключения. С каждым годом число сообщений росло по экспоненте, и, по подсчетам 1988 года, за девять лет с момента появления Юзнета в этой сети было опубликовано больше миллиона пользовательских новостей.

Это была совсем другая философия, потому что получатель мог сам решать, что именно он хочет читать. Этот подход, ориентированный на пользователя, предполагал гораздо большую открытость сети и, следовательно, иное качество сообщества. Именно это фактор, вероятно, стал решающим для превращения Юзнета в глобальное гражданское общество.

Траскотт и другие разработчики Юзнета были простыми студентами, они не выполняли государственный или корпоративный заказ, поэтому для них с самого начала было очевидно, что к новостным группам должен быть широкий доступ с возможностью неограниченной подписки. Чтобы подключиться к сети, у пользователя должен быть компьютер, телефон и операционная система Unix. Студенческая атмосфера сохранялась в Юзнете до начала 1990-х, и это значило, что все пользователи по мере сил участвовали в улучшении сети, а технические и организационные решения принимались коллегиально.

Одновременно и даже раньше Юзнета появлялись и другие сети и виртуальные сообщества, и в каждом из них, вне зависимости от источника финансирования или институциональной поддержки, в первые годы существования наблюдалась одна и та же узнаваемая атмосфера социального оптимизма. Пользователи помогали друг другу и разработчикам сетей, вели дискуссии на любые темы, от литературы и политики до интимных проблем, и считали себя участниками идеального сообщества, построенного на волонтерском вкладе в общее дело.

Первым автором, описавшим новые сетевые структуры, был журналист Говард Рейнгольд. В 1993 году он написал книгу “Виртуальное сообщество: заселение электронных рубежей” (The Virtual Community: Homesteading on the Electronic Frontier), благодаря которой термин “виртуальное сообщество” стал общепринятым. Будучи участником сети The WELL, Рейнголд не только изложил историю этого проекта, но и подробно описал царившую там атмосферу воодушевления и взаимопомощи: “В течение нескольких месяцев у меня появилась привычка проводить час или два в день, в восторге уставясь в монитор, наблюдая за сообществом, которое рождалось прямо на моих глазах. Хотя системе было от роду всего несколько месяцев, постоянные участники уже чувствовали атмосферу братства и ощущали себя первопроходцами… Единственная альтернатива потенциально опасным ограничениям свободы выражения – выработка норм, фольклора и правил поведения, которые моделируются, оцениваются, принимаются к обучению, что может дать гражданам киберпространства понимание, что можно и чего нельзя делать с помощью этого средства, какие рычаги влияния они могут получить и где ожидать ловушек, если мы собираемся использовать его для строительства сообщества”.

Рейнгольд приводит ряд определений сети The WELL, какой она виделась ее участникам в самом начале, в 1985 году: проект должен стать “открытой и самоуправляемой вселенной”, а также “самопроектирующимся экспериментом”. В описании Рейнгольда виртуальное сообщество сильно прежде всего информационной взаимопомощью, куда входит и постоянное волонтерское улучшение самой сети. Это в целом совпадает с принципами сети, как их описывали первые дизайнеры интернета Ликлайдер и Тэйлор за 20 лет до этого: “В полудюжине сообществ исследования и проектирование компьютерных систем, а также разработка основных приложений взаимно поддерживают друг друга. Они производят большие компьютерные программы, данные и ноу-хау. Но это только начало. Еще до того, как придет осознание всего потенциала сети, будет гораздо больше программирования, сбора данных и опыта сотрудничества. Очевидно, системы со множественным доступом нуждаются в интерактивной разработке, и они должны оставаться гибкими и открытыми на протяжении всего процесса проектирования, который носит эволюционный характер”.

Ликлайдер и Тэйлор были проектировщиками и разработчиками, а сообщество The WELL (как и Юзнета, и Битнета) возникло, когда власть в сети переходила к пользователям. Арпанет, построенный на деньги Пентагона, вроде бы не предполагал участия простых юзеров, а был строго иерархической системой, которая требовала ведомственной принадлежности и допуска. Откуда тогда это очевидное сходство “открытой системы” Ликлайдера и Тэйлора и “открытой вселенной” создателей сети The WELL? Этот феномен находит свое объяснение, как только мы посмотрим на историю Арпанета чуть шире.

Арпанет представлял собой сложносочиненный и тонко управляемый проект, где финансирование и целеполагание Пентагона сопрягалось с задачами представителей компьютерных наук, а также с ресурсами университетов, в том числе кадровыми. Над отдельными частями проекта работали не только нанятые инженеры, программисты и менеджеры, но и студенты. По мнению историка интернета Джона Нотона, атмосфера волонтерства и кооперации, характерная для сообществ 1980-х и 1990-х, впервые возникла именно в Арпанете, поскольку в этой сети широко использовался студенческий труд. Тогда же зародилась сетевая этика и проявились другие черты более поздних сетей, приписываемые их первыми пользователями самому формату электронной коммуникации. Вот что пишет Нотон: “Во-первых, хотя это и был триумф проектного менеджмента в общепринятом смысле, его успех был достигнут необычным, коллегиальным способом. Для этого было несколько причин: сеть создавалась, чтобы объединить высокопрофессиональных сотрудников, которые работали в элитных институциях, а собрать таких индивидуалов – не самая простая задача. К тому же требовался коллективный IQ всех уровней, включая студентов. Поэтому, например, создавать дизайн центральных протоколов сети было доверено Network Working Group, которая в основном состояла из студентов. Так и возникла коллективная этика, которая стала важной характеристикой интернета вплоть до нашего времени… Сеть должна была стать средством обмена ресурсами, но почти не использовалась в этих целях. Вместо этого пользователи общались друг с другом, делились файлами и программами, отправляли и получали имейлы”.

Таким образом, все ранние сообщества наследовали Арпанету, хотя и видели себя его оппонентами или как минимум альтернативой. Более того, между идеями разработчиков Арпанета, включая Ликлайдера и Тэйлора, и его заказчиков в Пентагоне тоже была заметная дистанция. Первые хотели соединить между собой удаленные сообщества и отдельных ученых, вторые – укрепить оборону и контроль над информацией. Эта двойственность стала причиной серьезной дискуссии в начале 1990-х, когда интернет получил широкое распространение. Тогда среди разработчиков, пользователей, журналистов и исследователей встал вопрос, кому именно они обязаны появлением интернета. Военные дали Ликлайдеру миллион долларов, и поэтому проект был реализован. Ученые же придумали, что нужно построить компьютерную сеть, и нашли способы, как именно это сделать. Стивен Лукасик, директор агентства DARPA в 1967–1971 годы, считает, что деятельность агентства была полностью подчинена задачам Пентагона: “Нам предстояло исследовать новые компьютерные технологии, чтобы удовлетворить потребность военных в командовании в условиях ядерной угрозы, создать способное к выживанию управление ядерными войсками США и улучшить военные тактические и менеджерские решения”. Другие участники событий не согласны с Лукасиком. Например, предыдущий директор агентства DARPA Чарльз Херцфельд отвергает его версию о военных задачах и настаивает на версии доступа ученых к компьютерам: “Большая часть ранней «истории» интернета неверна. Как директор DARPA в тот период, я могу сказать, какие у нас были цели. Сеть возникла не для того, чтобы создать систему контроля и управления, которая переживет ядерную атаку, как утверждают многие… Скорее Арпанет появился потому, что в стране был недостаток больших и мощных исследовательских компьютеров, а многие ученые, которые должны были бы иметь доступ к таким компьютерам, оказались географически отделены от них. И эта ситуация нас не удовлетворяла”. В своей книге об истории интернета Кати Хафнер и Мэтью Лайон транслируют точку зрения Роберта Тэйлора, ученика и соавтора Джозефа Ликлайдера и непосредственного руководителя программы: “Проект олицетворял самые мирные цели – связать компьютеры в научных лабораториях по всей стране так, чтобы исследователи могли поделить компьютерные ресурсы. Тэйлор знал, что Арпанет и его потомок интернет никогда не имели отношения к поддержке войны”.

То есть по версии Тэйлора и Херцфельда, хотя бюджет Арпанета полностью зависел от Пентагона, сама деятельность ученых и инженеров проекта имела совершенно другую природу: они стремились предоставить своим коллегам доступ к компьютерам. Им оставалось только убедить начальство в необходимости финансирования – так, с согласия военных Херцфельд перевел подразделению Тэйлора миллион долларов, выделив их из бюджета противоракетной обороны.

Как это часто бывает, ни один из двух полярных ответов не соответствует истине полностью – по крайней мере как говорит нам мировая история медиа. Обычная ситуация для всех крупных изобретений в области коммуникации заключается в том, что сначала в них вкладываются военные, а потом они переходят к рядовым пользователям. И только на второй стадии изобретения приобретают тот смысл, который мы обычно вкладываем в слова “радио” или “интернет” – средство коммуникации и платформа для общения. Так, согласно историкам медиа, Наполеон делал серьезные вложения в технологии телеграфа (который появился гораздо позже), потому что быстрая связь сильно облегчила бы его военные операции, Первая мировая война принесла целый ряд мелких изобретений в области коммуникации, таких как дроны и гидрофоны, Вторая мировая – компьютер, холодная война – интернет. Но только когда в интернет пришли разнообразные пользователи, он из технического изобретения стал социальным феноменом. Его можно называть “побочным продуктом” проекта национальной безопасности, как это делают некоторые исследователи истории медиа, однако более вероятно, что у компьютерных сетей просто не было шанса остаться закрытой военной разработкой. Общество 1980-х переживало серьезные изменения, позже названные “глобализацией” и “второй модерностью”, и требовало таких медиа, которые давали бы власть над информацией пользователям, забрав монополию у государства и корпораций. А если вспомнить партизанскую войну радиолюбителей за свободу коммуникации в эфире, то можно утверждать, что этот процесс происходил не только в США, но и в СССР, пусть и с заметными отличиями.