Глава 27

Конвульсии «Ичкерии»

Чеченская война переставала быть «чеченской». В Чечне толково и твердо руководил Кадыров. А ряды террористов подпитывались ваххабитами и преступниками из разных национальностей. Их действия расплескивались по всему Северному Кавказу, за его пределами. В декабре 2003 г. одна из смертниц Басаева взорвалась в вагоне электрички у станции Ессентуки. Погибли 44 человека, 156 было ранено. Вторая смертница устроила взрыв в Москве у отеля «Националь», было 6 убитых и 14 раненых.

Одним из самых авторитетных полевых командиров был Гелаев, он носил клички «Черный Ангел», «Старик», виртуозно владел различным оружием. Постоянная его база находилась в Грузии. Побродив рейдом по Чечне, он решил вернуться туда на зимовку. Вышли к перевалу Бацы-Буца, но опоздали, выпал глубокий снег, ударил мороз, сам Гелаев обморозил ноги. Кончалось продовольствие. Двинулись по другой дороге, через Дагестан. 15 декабря 2003 г. в селе Шаури банду должен был встретить проводник, но его почему-то не было. А местные жители сообщили о появлении вооруженных людей пограничникам. Начальник заставы Радим Халиков с тревожной группой выехал в Шаури. Но помчались именно так, как обучают пограничников в борьбе с нарушителями. Побыстрее. Не зная, что бандитов 36, а бойцов было всего девять.

Увидев несущийся ГАЗ-66, Гелаев сам вышел на дорогу и изрешетил машину из пулемета. Потом убил и своего бойца-дагестанца, отказавшегося добивать раненых, резать им головы. В селе Шаури террористы захватили 11 жителей в заложники, передохнули, взяли продовольствие. Но понимали, что теперь они обнаружены. Заложников отпустили, разбились на группы и ушли в горы. Действительно, к Шаури стягивались силы МВД и ФСБ, развернулось преследование. Были столкновения, жертвы. Одного солдата сразила пуля снайпера, трое бойцов спецназа сорвались в пропасть. Но в прямой контакт старались не вступать. Блокировали группы, долбили ракетами, авиацией. Прочесывание длилось несколько недель. Большинство соратников Гелаева уничтожили, 20–30 было убито, пятерых взяли в плен. И все же «Черный Ангел» исчез.

Как выяснилось, он прятался в кошаре у доверенного чабана. Пересидел там, а два месяца спустя пошел в Грузию один. Но 28 февраля 2004 г. он случайно наткнулся на двух дагестанских пограничников, Сулейманова и Курбанова. В схватке Гелаев убил обоих молодых солдат. Однако и его ранили, пули перебили ему левый локоть, почти оторвали руку. Он прополз 50 метров, сел под деревом, отрезал раненую руку, перетянул жгутом. Пытался жевать шоколад и гранулы растворимого кофе, чтобы взбодриться и восстановить силы. Но потерял слишком много крови, сумел сделать несколько шагов, падал, полз на четвереньках. Так и умер.

Примерно в это же время был ликвидирован заграничный эмиссар террористов Зелимхан Яндарбиев. Россия объявила его в международный розыск. Его удалось включить в список ООН по санкциям в отношении талибов и «Аль-Каиды». Тем не менее он открыто проживал в Катаре, получил статус «беженца» и «личного гостя эмира». А Катар американская «глобальная война с терроризмом» почему-то никак не задевала. 13 февраля 2004 г. сработало взрывное устройство в автомобиле Яндарбиева, он погиб с двумя охранниками. 26 февраля власти Катара обвинили первого секретаря посольства России Фетисова, он был объявлен персоной нон грата. А два сотрудника посольства, не имевшие дипломатического иммунитета, Белашков и Богачев, были арестованы. Суд приговорил их к пожизненному заключению. Согласно информации «Независимого военного обозрения», сдали их катарским властям американцы [98].

Но в тот же день, когда их арестовали, в Москве в аэропорту задержали нескольких граждан Катара под предлогом провоза не внесенной в декларацию валюты. Было объявлено, что они «похожи» на террористов, действовавших в России. Министр иностранных дел Иванов признал, что задержанные русские в Катаре – сотрудники спецслужб, выполнявшие «информационно-аналитические» задачи в рамках борьбы с международным терроризмом. Путин провел телефонный разговор с эмиром Катара Хамадом бен Халифой аль-Тани. После этого катарцев освободили, а для личной встречи с эмиром летал секретарь Совета безопасности Иванов. В конце 2004 г. обоих осужденных, Белашкова и Богачева, экстрадировали в Россию. В аэропорту «Внуково», как разнюхали СМИ, их встретили с воинскими почестями…

Однако война продолжалась. В феврале 2004 г. смертник подорвался в московском метро между станциями «Павелецкая» и «Автозаводская». Погибли 42 человека, свыше 250 получили ранения. На несколько месяцев наступило затишье, а следующий теракт потряс страну опять на День Победы. На этот раз в самой столице Чечни. На городском стадионе шел парад, и взрыв громыхнул под центральной трибуной. Пострадали свыше 50 человек, погибли семеро – и среди них президент Чечни Ахмат Кадыров, председатель Госсовета Исаев. Ответственность взял на себя Басаев. Но вот здесь террористы явно просчитались. Кадыров за короткое время проявил себя незаурядной личностью, приобрел в республике огромный авторитет, превратился в настоящего лидера чеченского народа. Его убийство возмутило людей. Боевики теряли опору среди чеченцев.

Басаев скрывался в Ингушетии, пополнял свои отряды из местных жителей. Здесь он и организовал очередную вылазку. В ночь на 22 июня несколько сотен его головорезов совершили одновременное нападение на районные отделы милиции в Карабулаке, Орджоникидзевской, но основной целью стал город Назрань, где располагался склад МВД Ингушетии. Боевики атаковали здание МВД, погранотряд. Они были в камуфляжной форме, выставили посты на дорогах, останавливали машины. Тех, кто предъявлял документы силовых структур, сразу убивали. По свидетельствам очевидцев, среди бандитов многие были ингушами. К городу стали стягиваться войска. Но террористы задерживаться не стали. На складе МВД им досталось 1177 единиц оружия, много боеприпасов. Все это сложили в два грузовика, выскользнули из Назрани и рассыпались. Во время налета было убито 93 человека, из них 67 сотрудников правоохранительных органов (в том числе исполняющий обязанности министра внутренних дел Ингушетии Костоев, его заместитель Котиев). За неудовлетворительные действия силовиков, прозевавших нападение и упустивших боевиков, президент возложил вину на военных, был отправлен в отставку начальник Генштаба Квашнин.

А террористы, пополнив свои арсеналы и боезапас (и воспрянув духом после «победы»), резко активизировались. 21 августа отряды общей численностью в 400 человек попытались показать свою силу и ворваться в Грозный, устроить там бойню и переполох. Но на этот раз не вышло. Федеральные войска и чеченская милиция были настороже, дали отпор. Понеся немалые потери, банды отхлынули и рассыпались по горам. Но вскоре выяснилось, что Басаев организовал сразу несколько операций. 24 августа его смертницы взорвали два пассажирских самолета, следовавших из Москвы в Сочи и Волгоград. Погибло 93 человека. 31 августа еще одна смертница подорвалась в Москве возле метро «Рижская», 10 человек было убито, 50 ранено.

Но главный, самый кошмарный теракт разыгрался на следующий день. Готовили его долго и тщательно. Под руководством Масхадова, Басаева и эмиссара «Аль-Каиды» на Кавказе Абу-Дзейта был сформирован отряд из 34 человек под командованием Руслана Хучбарова по кличке «Полковник». Целью выбрали городок Беслан в Северной Осетии. Там не было никаких воинских частей, и расположен он рядом с Ингушетией, где находился лагерь боевиков. Существовал и второй, запасной отряд. В случае неудачи в Беслане он должен был захватить школу в Ингушетии, в станице Нестеровской. По аналогии с театральным центром на Дубровке, где заложниками стали зрители мюзикла «Норд-Ост», Басаев назвал операцию «Норд-Вест».

Двое боевиков остались в лагере для связи, а 32 по дороге захватили машины у участкового милиционера в селе Хурикау, утром 1 сентября въехали в Беслан, когда возле школы шла линейка, посвященная началу учебного года. Пришли и родители, многие взяли с собой младших детей. Охраны не было никакой. Присутствовала лишь инспектор по делам несовершеннолетних, безоружная. Бандиты устроили пальбу в воздух, убили двух мужчин. На шум прибежал сотрудник милиции из ближайшего отделения, стрелял из пистолета, убил одного и ранил двоих террористов.

А боевики, запугав собравшихся, стали сгонять их в школу. При этом от 50 до 150 детей сумели в суматохе выскочить со двора и убежать. Но 1128 человек стали заложниками. Большинство собрали в спортзале, часть в тренажерном зале и душевых. Приказали сдать фотоаппараты, мобильные телефоны, говорить только по-русски. Когда один из мужчин пытался успокоить детей по-осетински, его сразу убили. Застрелили и второго, промедлившего опуститься на колени. Начали минировать помещение. Взрывчатые устройства раскладывались на стульях, подвешивались на тросах, баскетбольных кольцах.

При планировании Басаев учел опыт Дубровки. Там террористов парализовали газом. Смертницы не нажали на кнопки взрывателей. Сейчас применили другой тип взрывателя, его достаточно было не нажать, а отпустить, чтобы сработал даже при гибели боевиков. Провода вывели на две специальных педали, на них бандиты дежурили по очереди. Все они имели противогазы. Во избежание газовой атаки окна оставили целыми только в помещениях, где находились заложники, остальные повыбивали. Вооружены были до зубов – пять пулеметов (в том числе танковый), автоматы, гранатометы. Мужчин-заложников заставили таскать столы и парты к выходам, окнам, баррикадировали их, устраивая огневые точки. Снаружи установили камеры видеонаблюдения, привезенные с собой.

У школы стала собираться милиция, приехал президент Северной Осетии Дзасохов. Сюда стали перебрасывать отряды спецназа ФСБ, первый прибыл уже через час. Эвакуировали население ближайших домов, там расположились снайперы. Начали изучать возможности скрытого подхода к зданию. После 11 часов Хучбаров выслал заложницу Мамитову, продиктовав ей свое послание: требовал для переговоров президента Ингушетии Зязикова, Дзасохова и «Рашайло» (имелся в виду министр внутренних дел Рушайло). Грозил расстреливать по 50 заложников за каждого убитого террориста и по 20 за раненого, по 10 за отключение электричества на минуту. Номер телефона был записан с ошибкой, штаб по спасению пробовал связаться через громкоговоритель, привлек муфтия Северной Осетии Руслана Валгасова, но бандиты ответили стрельбой.

Между 16:00 и 16:30 случилась истерика у одной из смертниц. По свидетельствам, она кричала, что начальство обмануло, говорило им, что операция будет против отделения милиции, а убивать детей она не хочет. Она подорвалась в коридоре, был ранен боевик, погибли и получили ранение заложники, баррикадировавшие окна. Оставшихся из этой группы заложников террористы тут же изрешетили пулями, чтобы не бросились на них. Привели из спортзала еще нескольких мужчин и велели выбросить трупы из окон второго этажа (при этом двоим удалось сбежать).

Через ту же заложницу Мамитову бандиты уточнили номер телефона. С ними связался профессиональный психолог-переговорщик. Они заявили, что заложники расстреляны, поскольку им не звонили по указанному ими номеру, требовали на переговоры тех же лиц и еще советника президента России Асламбека Аслаханова. Прилетел доктор Рошаль, который вел переговоры на Дубровке. Пытался и здесь связаться с террористами, договориться, чтобы передать заложникам воду, продукты, медикаменты. Но на контакты они не пошли, никого подпускать к школе не согласились. Объявили, будто заложники добровольно объявили сухую голодовку. На самом деле пленники ели лепестки цветов, принесенных ими в школу. Изредка им приносили воду в помойных ведрах, в ней мочили одежду и высасывали ее, но даже этого многим не хватало. В Осетии в это время стояла страшная жара. Масса людей в спортзале изнемогала от духоты. Раздевались, сидели в нижнем белье.

Путин, находившийся в Сочи, прервал отпуск, прилетел в Москву. Шли совещания. По настоянию России было созвано экстренное заседание Совета безопасности ООН. Осудило теракт, потребовало немедленного освобождения пленных. Штаб по спасению привлек к переговорам известного бизнесмена Гуцериева. Через него предложили деньги, коридор для безопасного выезда. Боевики отказались. Дзасохов и журналистка Анна Политковская связались по телефону со скрывающимся (в Англии) вице-президентом «Ичкерии» Ахмедом Закаевым. Просили выйти на Масхадова, чтобы приехал в Беслан и спас детей. Председатель парламента Северной Осетии Мамсуров, у которого в заложниках оказалось двое детей, созвонился с представителями Масхадова в Баку, тоже просил о его вмешательстве. Ему обещали, что Масхадов перезвонит, – и никакого звонка не последовало. Еще не знали, что за терактом стоит сам Масхадов.

В Беслане собралась масса журналистов российских и зарубежных компаний, 60 съемочных групп различных телеканалов. 2 сентября прибыл бывший президент Ингушетии Аушев. Ему единственному удалось побывать в школе и говорить с террористами лично. Но в результате Хучбаров только отпустил женщин с грудными детьми (24 человека) и передал послание, вроде бы, составленное Басаевым. Оно содержало требования вывода войск из Чечни, отставки Путина и восстановления «Ичкерии», а взамен предлагался отказ от действий против России «как минимум на 10–15 лет», «независимость в обмен на безопасность». Также указывалось, будто заложники согласны с требованиями террористов и в знак солидарности с ними держат сухую голодовку. Но после того, как это послание было передано, боевики заметно ожесточились. Приносить хотя бы немного воды и выпускать заложников в туалет перестали совсем. Узнав, что некоторые его подчиненные делают несчастным поблажки, Хучбаров был взбешен. Сломал краны, пообещал убить любого, кто даст пленникам воду. Они стали пить собственную мочу, впадали в прострацию, теряли сознание, бредили.

На третий день трагедии Гуцериев договорился с террористами убрать трупы, валявшиеся под окнами и во дворе, на жаре они вздулись, почернели и смердели. А террористы начали перемонтировать взрывные устройства в зале, перемещать их с пола на стены. Начали и стрелять, если замечали силовиков, оцепивших здание. Из гранатомета ранили одного милиционера. Но около 13 часов внутри школы громыхнули два взрыва, обвалилась часть крыши спортзала. Заложники стали во множестве выбираться в выбитые окна и двери, убегать. Бандиты ударили по ним из автоматов и гранатометов, скосили 29 человек. Стреляли и по спасателям МЧС, убиравшим трупы, двоих убили, двоих ранили. Оцепление стало прикрывать их огнем.

Штурм здания предусматривался только как крайний вариант. Руководитель штаба по спасению Валерий Андреев понял, что этот случай наступил, дал команду. Снайперы стали бить на поражение. Три группы спецназа ФСБ пошли в школу. А армейские и милицейские подразделения выдвинулись к зданию, встречая бегущих заложников, оказывая помощь. Туда бросились и неуправляемые местные жители, многие из них имели собственное оружие, беспорядочно стреляли, и были случайные жертвы. Между тем в школе находилось еще немало пленников. После взрывов в спортзале боевики начали перегонять их в актовый зал и столовую. Раненых и совсем ослабевших добивали из автоматов и гранатами.

Штаб не оставлял попыток связаться с Хучбаровым, прояснить обстановку и добиться освобождения людей на тех или иных условиях. Но он наотрез отказался, около 14 часов оборвал переговоры, разбив прикладом телефон. Хотя с внешними сообщниками террористы перезванивались до 16 часов. А группы спецназа проникли в здание, там начался бой. В столовой боевики использовали в качестве живого щита женщин и детей. Отступали под их прикрытием вглубь здания. Бойцы ФСБ получили приказ перевести автоматы на одиночный огонь, бить прицельно. Когда один из террористов бросил в заложников гранату, лейтенант «Вымпела» Туркин накрыл ее своим телом.

Постепенно школу зачищали, пленных освобождали и выводили. Но остатки террористов прятались по школе. Укрепились во флигеле, где располагались мастерские, за железными станками. Минировали подступы к своим позициям. В 18:00 эвакуация заложников была завершена. Во избежание дальнейших потерь спецназовцев вывели из школы. Последние очаги сопротивления бандитов добивали снарядами из танка и огнеметами «Шмель». Живым взяли только одного из боевиков, Нурпаши Кулаева. Когда начался штурм, он пробовал выбраться из здания, смешавшись с заложниками, но был задержан и опознан. Остальные были убиты. Теракт унес 333 жизни. В их числе были 186 детей, 1 сотрудник МВД и 10 бойцов спецназа ФСБ. В этой операции они понесли самые большие потери за свою историю, погибли все три командира атакующих групп, подполковники Ильин и Разумовский из «Вымпела» и майор Перов из «Альфы».

В медицинские учреждения попало около 800 пострадавших, из них 72 ребенка и 69 взрослых стали инвалидами.

Разумеется, теракт вызвал массу спекуляций и провокаций: о правомочности штурма, об ошибках операции по спасению. Но многие исследователи, анализируя особенности событий в Беслане, приходили к выводу – замысел злодеяния отличался от Дубровки. Террористы фактически не пытались всерьез вести переговоры, куда более зверски относились к заложникам. Факты говорят о том, что был выбран объект с максимальным числом жертв, еще и детей, и их заведомо планировалось уничтожить. Чтобы вызвать политический резонанс, возмущение властями России. А боевики, очевидно, делились на две категории – одним предстояло умереть, другие, руководство, имели надежду вырваться в неразберихе общей бойни. «Письмо Басаева» было рассчитано на тиражирование в СМИ, а после его передачи поведение террористов резко изменилось, они стали готовиться к последнему акту. Но взрывы произошли раньше, чем намечалось, при перемонтировании схемы минирования (возможно, дежурный смертник неосторожно отпустил педаль)…

Путин и его правительство сделали серьезные выводы из трагедии. Было отправлено в отставку все руководство МВД Северной Осетии, плохо организовавшее охрану общественного порядка, из-за чего боевики смогли захватить школу. Некоторые сотрудники МВД попали под суд. Позже ушел в отставку и президент Северной Осетии Дзасохов. Усиливались меры по охране учебных заведений, скоплений людей. А для более эффективного противодействия террористическим угрозам Путин провел дальнейшие реформы по укреплению государственной власти.

Выборы региональных руководителей – губернаторов, президентов автономных республик – отменялись. Эти должностные лица становились назначаемыми. Таким образом усиливался контроль за местными властями, обеспечивалось более четкое выполнение законов, решений президента и правительства. Напомним, что и милиция после реформ Касьянова была подчинена регионам, это в немалой степени играло на руку террористам – где-то губернаторы подтягивали правоохранительные органы, а чаще пускали на самотек. Новые правила формирования региональной власти были приняты Думой и вступили в силу.

Но и боевики притихли. Силы у них были уже совсем не безграничными. В серии терактов они израсходовали свое активное ядро, должны были вербовать и готовить новые кадры. А российские спецслужбы продолжали операции по их поиску. Ответственность за Беслан взял на себя Басаев, но от пленного террориста Кулаева (получившего пожизненное заключение), а также и по агентурным данным, стало известно о виновности Масхадова. 8 сентября 2004 г. ФСБ пообещала вознаграждение в 300 млн рублей за информацию, которая позволит нейтрализовать обоих этих лидеров. Они пытались изображать, будто действуют независимо друг от друга. Но это было ложью, сохранилась даже их общая фотография в ноябре 2004 г.

Засада спецназовцев захватила двух боевиков, от них узнали, что Масхадов скрывается в селе Толстой-Юрт рядом с Грозным. Оно всегда считалось мирным и лояльным, во времена Ичкерии было центром оппозиции против Дудаева и Масхадова. Этой славой и воспользовались. В село переехали несколько родственников Масхадова, под домом построили подземный бункер. 8 марта 2005 г. здание окружили российские спецназовцы и чеченские, Рамзана Кадырова. Обитатели стали ожесточенно отстреливаться. Тогда дом подорвали. Нескольких раненых боевиков задержали, в том числе полевого командира Мурдашева. Масхадова нашли мертвым. Его племянник и телохранитель Висхан Хаджимуратов пояснил: «Дядя всегда мне говорил, чтобы я застрелил его, если он будет ранен и его попытаются взять в плен»…