Глава 19

Разворот Примакова

Во второй половине 1990-х на бывшем пространстве СССР жизнь становилась спокойнее. В Таджикистане серьезных боев больше не было, продолжались лишь отдельные стычки. Под эгидой ООН прошло восемь раундов переговоров между правительством Эмомали Рахмонова и оппозицией. Они не принесли окончательного примирения, но сама оппозиция была разнородной – демократы, исламисты. Она стала делиться на группировки. 29 декабря 1996 г. в Москве Рахмонов и самый авторитетный лидер оппозиции Саид Абдулло Нури заключили соглашение, а 27 июня 1997 г. на девятом раунде переговоров договорились о мире. Оппозиция получила амнистию, ее руководителям предоставили места в правительстве, парламенте, административные и хозяйственные должности, 4,5 тыс. бойцов влили в таджикскую армию.

Мелкие отряды непримиримых продолжали скрываться в труднодоступных горах. В 1998 г. один из полевых командиров, Махмуд Худойбердыев, попытался возобновить мятеж, но был разбит правительственными войсками. Некоторые отряды ваххабитов пробовали прорваться в соседние республики, разжечь гражданскую войну в Узбекистане и Киргизии. Однако этого не получилось. Узбекские и киргизские части (на основе советских войск, состоявшие в значительной мере из русских) рассеивали их и прогоняли обратно.

В Карабахе не было ни войны, ни мира. США и Европа Нагорно-Карабахскую республику не признавали, настаивали, что она должна входить в состав Азербайджана. Между лидерами Армении, Азербайджана и НКО периодически происходили безрезультатные встречи, обсуждения, и сохранялось лишь состояние перемирия. А оппозиция как в Армении, так и в Азербайджане, и в НКО спекулировала на Карабахской проблеме, силилась раздуть возмущение в народе, устраивала теракты.

Примерно такое же положение было в Абхазии. Ее тоже не признавали. ООН выносила резолюции, что она должна остаться в составе Грузии. Абхазия наотрез отказывалась, и против нее были введены санкции. Россия шла на поводу у западных держав, и в 1996 г. по инициативе Грузии СНГ приняло решение, запретившее любые государственные связи с Абхазией – торговые, экономические, финансовые, транспортные. Республика оказалась в изоляции. Впрочем, сохранялись негосударственные связи, через частные компании. Или через посредников – решение о блокаде не подписали Белоруссия и Туркмения. Усилиями Примакова, когда он был министром иностранных дел, возобновились переговоры, президент Абхазии Ардзинба впервые нанес визит в Тбилиси, в присутствии Примакова стороны приняли соглашение не прибегать к оружию.

Но грузины перечеркнули его. Под эгидой министерства госбезопасности Грузии были созданы «неофициальные» вооруженные формирования «Белый легион», «Лесные братья». Их называли «партизанами», и правительство как бы открещивалось от них, но они проходили подготовку в специальных грузинских лагерях. Эти отряды вошли в Гальский район Абхазии. Строили свои опорные пункты, минировали дороги, похищали и убивали абхазских ополченцев, представителей власти, вооружали грузинское население. В Грузии действовал «Верховный Совет Абхазской автономной республики в изгнании» (состоявший из грузин). Весной 1998 г. он перебазировался в Зугдили, рядом с границей, начал создавать свои «правоохранительные органы». Предполагалось захватить Гальский район, «Верховный Совет» переедет туда, провозгласит свою власть – уже на территории Абхазии. 18 мая эти «партизанские» формирования напали на отделение абхазской милиции в селе Репи, 17 милиционеров было убито.

Но абхазское правительство двинуло туда свои воинские части с танками, бронетранспортерами, артиллерией. Выяснилось, что грузинские боевики успели оборудовать целый ряд укрепленных районов, пытались обороняться. Грузия обратилась в СНГ, призывала миротворцев. Заявляла, что ее войска в конфликте не участвуют, но направила туда бригаду внутренних войск, вроде бы для защиты мирного населения. Военное командование Грузии призывало Шеварднадзе бросить в Гальский район и бронетехнику, развернуть полномасштабную войну. Но абхазы били противников, боевики побежали, и Шеварднадзе остерегся расширять конфликт. Вместо этого начались переговоры и 25 мая подписали протокол о прекращении огня, Абхазия обязалась вывести войска из Гальского района, а Грузия – убрать «партизан» (косвенно признав, что руководит ими). Но их и без того вышибли, абхазы продолжили наступление, пока не взяли под контроль почти весь Гальский район. Авантюра вылезла боком мирным жителям – 30 тыс. грузин из Гальского района в панике бежали в Грузию. На границе восстановилось прежнее перемирие, стороны разделили русские миротворцы.

Но и внутри России кризис обострил политическое противостояние. А после того, как Конгресс США чуть не вынес импичмент Клинтону за скандальную историю с Моникой Левински, Дума тоже возбудилась, что может отрешить президента от должности. Как только идея прозвучала, ее подхватили разные фракции – и либеральное «Яблоко», и коммунисты. Поэтому и обвинения собрали в кучу самые различные. Подписание Беловежских соглашений и развал СССР. Разгон Верховного Совета России и государственный переворот в 1993 г. (хотя сами депутаты пользовались плодами этого переворота). Развязывание Чеченской войны (тут вообще была путаница, «Яблоко» обвиняло в развязывании, но само же приводило факты безобразий и похищений людей, посыпавшихся после сворачивания этой войны). Ослабление обороноспособности и безопасности страны, развал армии. Геноцид народов России – приводились цифры, что с 1992 по 1998 г. убыль населения составила 4,2 млн человек, потребление мяса снизилось на 35 %, молока на 41 %, рыбы в 2,2 раза, звучали факты повального хищничества во время приватизации, обнищания граждан. Была образована комиссия под председательством коммуниста Филимонова, пошли парламентские расследования по всем пунктам обвинений.

А международная обстановка была совсем не спокойной. Потому что установление «нового мирового порядка» предполагало однополярный мир, и США уже беззастенчиво, нагло диктовали собственное господство. Те, кто не принимал его, силился вести себя независимо, объявлялись врагами «демократии». Шли бесконечные придирки к Ливии, Сирии, Северной Корее, Ирану. Полыхающим очагом напряженности оставался Афганистан. Создали его фактически американцы. Как ранее отмечалось, еще в советские времена спецслужбы США вооружали, финансировали и обучали моджахедов – против русских. Но и после вывода советских войск продолжилась война между различными группировками.

Сперва брал верх Северный альянс Ахмад-Шаха Масуда. Но потом перешло в наступление движение Талибан, ваххабиты. Захватили Кабул. Просоветский президент Наджибулла несколько лет укрывался в миссии ООН, но талибы не посчитались с ее статусом, схватили Наджибуллу и зверски расправились с ним. Беспощадно уничтожали и других противников. Вводили свои порядки, запрещая смотреть телевидение, слушать радио, заниматься физкультурой. Но и США стали проявлять озабоченность нарушениями «прав человека» со стороны талибов, которых они сами же вскормили. Принялись поддерживать их врагов, Северный альянс.

Еще один очаг напряженности был создан в Ираке. В 1991 г. на севере этой страны было спровоцировано восстание курдов, на юге – шиитов. Иракская армия подавляла их, но начались обвинения в жестокостях, нарушениях «прав человека», применении химического оружия. Вмешались американцы, провозгласили операцию «Восстановление комфорта». В северный Ирак вошли войска НАТО, оградили там новое образование «Свободный Курдистан». Но в 1994 г. передрались между собой сами курды, Демократическая партия и Патриотический Союз. Первых поддержал Иран, вторых Ирак. Опять вмешались американцы, примиряя враждующие стороны.

А Саддама Хусейна замучила международная комиссия ООН, лезла в промышленность, в войска, выискивая улики, будто Ирак продолжает тайно производить химическое оружие. По большому счету, она откровенно занималась шпионажем, провокациями, и вдобавок Ирак душили экономическими санкциями, запрещали ему продавать нефть. Саддам Хусейн поставил вопрос ребром: химического оружия у него больше нет, и если комиссия будет продолжать работу, то пусть снимут санкции. Он получил отказ. Тогда он отказался сотрудничать с комиссией. В ответ США и Англия начали операцию «Лиса в пустыне», воздушные бомбардировки Багдада. Их самолеты совершили 650 боевых вылетов, разрушили ряд заводов, аэродромы, погромили систему ПВО. Подтолкнули политический кризис, против Саддама Хусейна выступила оппозиция, возложив на него вину за бомбардировки. Он вынужден был снова согласиться на условия западных держав, разрешить деятельность международной комиссии, допускать ее на любые объекты, предоставлять любую документацию.

Международной дестабилизации немало способствовала и террористическая организация «Аль-Каида». Ее создатель Усама бен Ладен был сыном саудовского миллиардера. Отряды боевиков он начал формировать в 1988 г., во время войны в Афганистане, в тесном сотрудничестве с разведкой Пакистана и ЦРУ. В 1991 г., во время войны в Персидском заливе, «Аль-Каида» сражалась против Ирака – фактически на стороне США. А потом перешла на международный терроризм. Саудовская Аравия лишила бен Ладена гражданства, его выслали из Судана. В 1996 г. он распространил воззвание об объявлении войны США. Укрепил отношения с афганскими талибами. Организовал бойню в Луксоре в Египте – 6 террористов перестреляли и перерезали 62 туриста, 26 ранили. В 1998 г. прогремели взрывы возле американских посольств в Кении и Танзании, погибли сотни людей. Бен Ладен поддерживал и узбекских, таджикских, чеченских ваххабитов, посылал им деньги, своих эмиссаров.

Но остается открытым вопрос – а кто же стоял за самим бен Ладеном? При высылке из Саудовской Аравии и Судана он потерял свое состояние, все его фирмы и имения были конфискованы, а в террористическую деятельность вкладывались огромные средства. Объявлял войну США, но… прервались ли его старые связи с ЦРУ? Ведь как-то так получалось, что все его дела оказывались выгодны… американцам. Под предлогом борьбы с терроризмом «Аль-Каиды» они получили возможность лезть во внутренние дела тех или иных государств, применять военную силу. Например, «в наказание» за взрывы у посольств американцы нанесли удары крылатыми ракетами по Судану и Афганистану.

Ельцин все еще развешивал уши на «дружественные» заявления Клинтона. Кремлевские руководители и СМИ продолжали озвучивать чисто западные оценки и трактовки событий. Налаживая сотрудничество с НАТО, Россия в 1994 г. вошла в программу «Партнерство ради мира». Русские части появились в Боснии и Герцеговине в составе натовских «миротворцев». В 1997 г. был подписан «Основополагающий акт Россия – НАТО», согласно которому Североатлантический Альянс всего лишь взял обязательство не размещать войска вдоль наших границ «на постоянной основе» (а временно – можно). При штаб-квартире НАТО в Брюсселе были учреждены дипломатическое и военное представительства России. А в Москве появились учреждения НАТО – информационное бюро, военная миссия связи.

Но когда правительство возглавил Примаков, курс стал меняться. Мы уже отмечали, что в противовес Западу началось сближение с Китаем, Индией. При проведении США и Англией операции «Лиса в пустыне» Москва впервые продемонстрировала, что намерена строить независимую политику. Китай и Россия выступили с резкой критикой бомбардировок Ирака, в знак протеста наше правительство временно отозвало своих послов из Вашингтона и Лондона. Дальше последовало принятие в НАТО Польши, Венгрии, Болгарии. Североатлантический Альянс начал наступление на восток. А истинное свое лицо западные державы открыли в Югославии.

Она была уже расчленена, из шести республик осталось лишь две, Сербия и Черногория. Президент Сербии, а потом и Югославии Слободан Милошевич был настоящим патриотом своей страны. Он не склонился перед западными державами. Прекрасно знал, как подло и лицемерно действовали они в Словении, Хорватии, Боснии и Герцеговине, как поддерживали отделившиеся республики, а урезанную Югославию держали на положении «изгоя», обращались с ней как с побежденной. Милошевич стал сближаться с Россией – больше сербам не на кого было надеяться. Москва откликнулась, началось взаимовыгодное сотрудничество. Для Югославии, разоренной гражданскими войнами, оно было особенно важным. Россия играла важную роль и в международных переговорах по Югославии; своим уполномоченным по примирению в этой стране Ельцин назначил Черномырдина.

Но США и их партнеры отнюдь не собирались оставлять Белград в покое. Уже разворачивались следующие подрывные операции. Формировалась внутренняя оппозиция против Милошевича. Возглавил ее Зоран Джинджич. В коммунистические времена он был диссидентом, отсидел год в тюрьме, потом уехал за границу и жил в Германии – разумеется, получив покровительство западных властей и спецслужб. В Югославию он вернулся в 1989 г., как раз когда начались провокации по ее разделу. Сошелся с местным либералом Коштуницей и создал с ним Демократическую партию. В 1996 г., едва завершились войны в Хорватии и Боснии, эта партия принялась мутить воду в Сербии. Она получала «откуда-то» мощный денежный поток, смогла организовывать массовые акции уличных протестов. Поводы использовались любые. И ухудшение условий жизни, и обвинения правительственной политики, которая якобы заставила сербов уйти из Боснии. Прошли местные выборы – оппозиция результатов не признала, выводила на улицы толпы протестовать против «фальсификаций». Волнения продолжались три месяца, и правительство уступило, Джинджич стал мэром Белграда. В общем, шла классическая «раскачка».

А в Албании забурлили беспорядки из-за краха финансовых пирамид. Как бы заботясь о защите граждан, ООН приняла решение направить туда 7-тысячный контингент. В Албании появились американские войска, и при этом… стали создаваться албанские формирования «Армии освобождения Косово» (АОК). С 1996 г. в Косово и соседней области Метохии, где население смешанное, сербы с албанцами, боевики АОК стали нападать на сотрудников югославской полиции, на сербских жителей, устраивать теракты и диверсии. В феврале-марте 1998 г. произошли уже серьезные бои. Сербы перебросили в Косово спецназ, ликвидировав одно из гнезд АОК, уничтожили троих полевых командиров и 36 террористов. И тут же озаботился Евросоюз, за ним ООН! Ввели эмбарго на поставки оружия в Югославию, остановили экспортные кредиты, прекратив поставки товаров. А НАТО 27 марта 1998 г. объявило, что начинает обучение албанских пограничников для более надежной охраны границы с Югославией.

Обучало оно не пограничников. Позже открылись факты, что в Албании в пяти лагерях инструкторы из ЦРУ и британской Специальной авиадесантной службы тренировали боевиков АОК [41]. Мало того, впоследствии «Вашингтон Пост» выяснила, что часть боевиков проходила подготовку в учебных лагерях «Аль-Каиды»! И представители разведки США знали об этом! [18] Не правда ли, многозначительный союз между американцами и Усамой бен Ладеном – вроде бы, объявившим американцам войну?.. Отряды АОК действовали все более активно и профессионально, стали захватывать не только села, но и города.

До сих пор с албанскими боевиками боролась только полиция, теперь правительство Югославии было вынуждено направить сюда армейские части. Однако сепаратисты применяли провокационную тактику. Раздразнив югославские формирования и вызвав на себя удары, занимали оборону в населенных пунктах, где жили албанцы. При обстрелах погибали мирные жители, а западные наблюдатели поднимали шум: сербы уничтожают албанцев! Совет безопасности ООН принял резолюцию, требуя обеспечить урегулирование конфликта мирными средствами. Хотя сделать это было невозможно, АОК никакого урегулирования не желала! Но совет НАТО 13 октября 1998 г. предъявил правительству Милошевича ультиматум: если резолюция ООН не будет выполнена, начнутся бомбежки Югославии. Срок давался – 96 часов. Потом продлили до 27 октября.

Белград предпочел уступить. Было заключено перемирие, югославские войска выводились в места постоянной дислокации. Их отход контролировался американскими самолетами – которые при этом провели разведку численности, состояния, позиций югославской армии. В замке Рамбуйе под Парижем при участии НАТО и России открылись переговоры между правительством Югославии и сепаратистами. Но они были безрезультатными. АОК использовала передышку для наращивания сил. В ее рядах появился отряд «Черный лебедь» из боснийских мусульман, Албано-Американская Атлантическая бригада, отряд из Ирана, отряд египтянина Абу-Исмаила, многочисленные моджахеды из Афганистана, Чечни, Египта, Судана, Алжира, Саудовской Аравии [41]. Нападения на сербов не прекращались, полиция вступалась за них, а террористы опять старались подвести под удары албанских жителей. Наблюдатели и «правозащитники» действовали сугубо односторонне. Опрашивали только албанские «свидетельства», без проверки фиксируя «зверства» сербов. К убитым «мирным жителям» АОК причисляла и своих бойцов, павших в столкновениях.

Стоит отметить, что для Ельцина его окружение устроило в 1998 г. визит в Ватикан. При встрече с папой Борис Николаевич расплылся в самых теплых чувствах. Сделал один из своих нетрезвых широких жестов, запросто пригласив Иоанна Павла II посетить Москву. Хотя по правилам, принятым в католической курии, папы никогда не совершают чисто политических визитов, все они считаются «пастырскими». Поэтому для своего приезда понтифик поставил «маленькое» условие – чтобы приглашение поступило от Московского Патриарха. Нетрудно понять, какое давление было оказано на Алексия II! Сам Ельцин позвал папу! Необходимо поддержать! Но в данном случае Патриарх занял твердую позицию и наотрез отказался. Было заявлено, что его встреча с папой невозможна до тех пор, пока не будут урегулированы принципиальные противоречия между католиками и Русской Православной Церковью.

Действительно, отношение Иоанна Павла II к нашей Церкви, да и вообще к Православию никак нельзя было назвать дружеским. Мы уже отмечали, что он развернул наступление униатов на Украине и в Белоруссии, да и в России принялся создавать католические структуры, нападки на Московскую Патриархию обрушивала католическая радиостанция «София». Но папа крепко приложил руку и к трагедии в Югославии. Активно поддержал Хорватию, устроившую гонения и этнические чистки православных сербов. Сейчас в Косово и Метохии свирепствовали албанские боевики, разоряли и оскверняли православные святыни, и НАТО уже разрабатывало планы бомбардировок Сербии. А папа как раз в это время прославил католического кардинала Хорватии Алоизия Степинаца – военного преступника, благословлявшего и организовывавшего в годы Второй мировой массовую резню сербов. Коммунистическое правительство Тито отнеслось к нему все же снисходительно. Не расстреляли, дали семь лет, и он умер в тюрьме. Но папа объявил его героем и мучеником, беатифицировал – причислил к лику «блаженных». В католицизме эта ступень предшествует причислению к лику святых.

Следующий акт трагедии открылся 18 марта 1999 г. США и Англия представили свой план «урегулирования». Потребовали, чтобы Югославия вывела из Косово и Метохии свою армию и полицию, туда войдут войска НАТО. При этом краю должна быть предоставлена полная автономия, а его окончательный статус будет определен через три года «волей народа». Албанцы проект приняли. Югославия и Россия отвергли. Но американцы и англичане пригрозили силой. 23 марта югославская делегация согласилась принять политическую часть плана – без ввода оккупационных войск. Нет, США и их союзников это не устраивало. Было решено бомбить Югославию, пока она не примет проект в целом.

Премьер-министр России Евгений Примаков как раз в этот день, 24 марта, летел в Вашингтон с официальным визитом. Его самолет уже приближался к Америке, находился возле острова Ньюфаундленд. Но по телефону Примаков узнал от вице-президента США Гора, что НАТО собирается бомбить Югославию. Глава правительства России приказал экипажу развернуться и лететь назад. Решение принимал он сам. Только после этого он позвонил Ельцину и доложил, что отменил свой визит и возвращается в Москву. «Разворот Примакова» вызвал огромный резонанс. Это был как бы символ разворота всей российской политики – в независимое русло. А ведь итогом переговоров должно было стать выделение России кредитов в 15 млрд долларов! Газета «Коммерсант» за это обхаяла премьер-министра, издевательски писала: «15 000 000 000 долларов потеряла Россия благодаря Примакову. Евгений Примаков уже в самолете, летящем в Вашингтон, отменил свой визит в США. Тем самым премьер-министр сделал свой выбор – выбор настоящего коммуниста. Большевика, готового полностью пренебречь интересами своей Родины и народа в угоду интернационализму, понятному только ему и бывшим членам КПСС» [148].

Нет, Примаков давно уже не был коммунистом. И действовал как раз в интересах Родины. В том числе и показал, что честь России не продается. Его поступок вызвал горячую поддержку и в Думе, и в простом народе. А на Югославию посыпались бомбы и крылатые ракеты. Посыпались нагло. США и их партнеры даже не посчитали нужным вынести вопрос в ООН, получить санкцию на проведение операции. Потому что Россия могла заблокировать ее в Совете безопасности. Но и резолюция России, осуждающая действия НАТО как агрессию, собрала в ООН только три голоса – нашей страны, Китая и Намибии. В Москве состоялись акции протеста возле посольства США. Во время митинга здание попытались обстрелять из гранатомета. Теракт был предотвращен, но после демонстраций посольству потребовался серьезный ремонт – окна были выбиты, весь фасад заляпан пузырьками с чернилами, тушью, зеленкой и другими красками. В Екатеринбурге произошел взрыв у здания генеральных консульств США и Великобритании.

Но поворот российской политики обеспечивал не только Примаков. Начал прозревать и Ельцин. Рассекречена стенограмма его телефонного разговора с Клинтоном 24 марта, в день «разворота Примакова» и начала бомбардировок. Борис Николаевич настаивал, чтобы президент США прекратил операцию. Тот заверял, что это невозможно. Выкручивался, что «Милошевич чинит препятствия вашему переговорщику и Дику Холбруку и продолжает вводить войска в Косово и эвакуировать деревни». Пытался вешать на уши откровенную лапшу, будто Милошевич «только в прошлую пятницу» уничтожил 30 тыс. мирных жителей. Расшаркивался – дескать, ему очень жаль, что Милошевич серб, а не какой-нибудь ирландец. Выражал надежду, что некоторые разногласия не разрушат «все, что мы сделали, и все, чего достигли за прошлые годы».

Но Ельцин отвечал: «Я боюсь, что это нам не удастся. Если вы пойдете на это, то [неразборчиво] нас очень сильно. То, что было необходимо, это снова и снова вести политический диалог, а не бомбить и уничтожать людей… Между нами не будет больше такого драйва и такой дружбы, как раньше… Конечно, мы продолжим общаться. Но такой прекрасной дружбы между нами уже не будет. Никогда не будет, Билл». Возможно, с нетрезвого языка Ельцина соскочило лишнее. Но ведь прорывает высказать именно то, что было на уме. А до Бориса Николаевича, судя по всему, стало доходить – что все это время ему беззастенчиво лгали, водили за нос. В это ему самому не хотелось верить, но приходилось – и факты подтверждали. А это очень обидно, даже для пьяницы. И тем более для политика, каким он себя видел.

Однако в его окружении хватало агентов влияния. 12 апреля парламент Югославии в отчаянии проголосовал за вступление в союз России и Белоруссии. Российская Дума на экстренном заседании поддержала решение. Предложила Ельцину начать подготовку к процессу присоединения. Но президент не решился, заблокировал такой проект. Отклонил и рекомендации Думы направить в Югославию военных советников, снаряжение. Но и Примаков в роли премьер-министра очень не устраивал западные державы. Мину под него подвели умело. Помогло положение самого Ельцина. А оно было очень шатким. Генеральный прокурор Скуратов продолжал расследование дела компании «Мабетекс», где фигурировали Бородин и другие приближенные президента. В Россию приехала генеральный прокурор Швейцарии Карла дель Понте, занимавшаяся тем же делом в своей стране. 24 марта были проведены обыски в Управлении делами президента.

Этот скандал удалось временно нейтрализовать. По государственному телеканалу РТР в ночном выпуске программы «Вести» был показан ролик «Трое в постели», снятый скрытой камерой. Там человек, «похожий на Скуратова», развлекался с двумя девушками. Запись была плохого качества, однозначно идентифицировать мужчину было трудно. Но в СМИ подняли шум. Ельцин поручил проверку директору ФСБ Путину, а Скуратова 2 апреля отстранил от должности генпрокурора «на время расследования». Подлинность записи, личность Скуратова на ней, как и личности двух девиц, так и не были установлены, но строптивого генпрокурора убрали.

Однако накатывалась другая буря, импичмент в Думе. Тут-то и подсуетились недруги Примакова, нашептали Ельцину, что премьер-министр в сговоре с оппозицией, и именно его думские депутаты прочат в президенты после отстранения Ельцина. Действительно, рейтинг Примакова после разворота над Атлантикой очень вырос, и на пост главы государства он стал бы первой кандидатурой. Но Борису Николаевичу его выставили в качестве опасного соперника, и 12 мая президент отправил его в отставку. С формулировкой – в связи с «замедлением реформ» и необходимостью придать им «новый импульс». Хотя в народе отставкой возмутились. Опросы показали, что Примакова поддерживал 81 % граждан. И во многом как раз из-за замедления реформ. Экономический бардак прекратился, началась стабильность.

Но и попытка импичмента в Думе, последовавшая через три дня, провалилась. Голосовали по всем пяти пунктам обвинения, по каждому из них за отставку высказались от 238 до 283 депутатов. Необходимых 300 голосов ни по одному пункту набрать не удалось. Все же многие побаивались разгона парламента. Ну а когда Дума выпустила пар, она достаточно спокойно утвердила нового премьера, Сергея Степашина.

А между тем в Югославии продолжалась операция «Решительная сила». Югославская армия отважно приняла неравный бой против всей западной коалиции. Страны НАТО скрывало свои потери, лишь позже уточнилось, что у них погибли 31 самолет, 6 вертолетов, 45–47 крылатых ракет и других беспилотных летательных аппаратов. Но югославская система ПВО и силы ВВС были быстро подавлены, 6 самолетов уничтожили в воздухе, 70 на аэродромах, воздушные удары утюжили позиции зенитных ракет и артиллерии. Операция превратилась в односторонний расстрел государства и народа.

«Миротворцы» заявляли всему миру, что их оружие высокоточное, поражает только военные объекты и стратегическую инфраструктуру. Это было ложью. Бомбы и ракеты сносили жилые дома, заводы, фабрики, склады, вызвали лесные пожары. При бомбежке моста Грделичка клисура уничтожили проходивший по нему пассажирский поезд, а вместе с мостом возле Приштины разбомбили автобус с пассажирами. В Белграде были разрушены телецентр, телебашня. Поражались электростанции, страна осталась без электричества. Поражались нефтехранилища, а НАТО ввел блокаду на поставки в Югославию нефтепродуктов. «Высокоточные» ракеты угодили даже в посольство Китая в Белграде. Применялось и оружие, запрещенное международными конвенциями – кассетные бомбы, а также бомбы, начиненные обедненным ураном, токсичным и вызывающим радиоактивное заражение.

Народ сперва держался стойко. Молодежь вообще бросала вызов агрессорам. Ночью, в период бомбежек, выходила на улицы Белграда, демонстративно устраивала дискотеки. Даже вошли в моду майки с нарисованной на них мишенью. Дескать, бейте, мы вас не боимся. Но бравады хватило ненадолго. Удары продолжались, добавлялось лишение привычных жизненных удобств, света, тепла. А оппозиция совсем не случайно возбуждала ту же молодежь на акции протеста – теперь внушала: во всем виноваты Милошевич и его правительство. Бравада переходила в ропот. А главной целью операции как раз и была насильственная смена руководства Югославии, ее переориентация на Запад.

Командование НАТО не верило, что одни лишь бомбежки заставят Милошевича капитулировать. Планировалась сухопутная операция. В Албании и Македонии концентрировались войска для захвата Косово и Метохии. Вторжение намечалось на 12 июня. Разумеется, под маркой «миротворцев». Но Россию от участия в миротворческих силах упорно оттирали. Присутствия наших военных в Косово не желали. Там руководство НАТО намечало «свою» политику. Без русских свидетелей. В Москве знали об этих планах. А в военном командовании, среди дипломатов, в разведке, имелись честные люди, считавшие, что безоговорочно сдавать Югославию, сдавать интересы нашей страны на Балканах нельзя. Эту позицию занимали министр иностранных дел Иванов, его первый заместитель Авдеев, главный представитель Российской Федерации при НАТО генерал-лейтенант Заварзин, начальник главного управления военного сотрудничества министерства обороны Ивашов. Им удалось склонить на свою сторону Ельцина.

Было решено, невзирая на позицию НАТО, все-таки направить наши войска в Косово. Для этого ключевое значение имел аэропорт «Слатина» в Приштине. Предполагалось занять его и перебросить туда несколько полков ВДВ. Если войска НАТО нападут на них, провести блиц-переговоры с Югославией, заключить с ней союз и дать отпор интервентам. Военные специалисты считали, что успех был бы гарантирован – американцы и их союзники вообще не рассчитывали на боевые действия, а только на прогулку, оккупацию. НАТО будет вынуждено возобновить переговоры, теперь уже и с Югославией, и с Россией.

Но у плана нашлись и серьезные противники. С одной стороны, уполномоченный по урегулированию в Югославии, Черномырдин. С другой – начальник Генштаба Квашнин. Он вошел во вкус присутствовать на встречах и совещаниях с натовскими коллегами, сам себя начал ставить в один ряд с ними. Как Черномырдин, так и Квашнин категорически не желали портить отношения с Америкой и Европой. Но Ельцин все же поддержал сторонников операции, только разрабатывали ее в глубокой тайне, даже от «своих» высокопоставленных лиц. В мае 1999 г. майор Юнус-Бек Евкуров с 18 бойцами спецназа ГРУ получили совершенно секретное задание: скрытно проникнуть на территорию Косово и взять аэропорт «Слатина» под контроль. Действуя под различными легендами, отряд задание выполнил. Как – неизвестно, данные до сих пор строго засекречены.

А положение Югославии ухудшалось. При бомбежках погибло 249 военных, 22 полицейских. Число жертв среди мирного населения, по разным данным, составило от 500 до 1700 убитых, до 10 тыс. раненых, в том числе немало детей, трое были убиты еще не рожденными, в утробах матерей. Многие города остались без воды, электричества, без топлива, тысячи людей – без крыши над головой, сотни тысяч – без работы. Страна была на пороге экологической катастрофы. 3 июня, вопреки прогнозам НАТО, Милошевич сдался, принял американо-британский проект «урегулирования». Срок ввода западных войск в Косово был оставлен прежним, 12 июня. Но и план ввода туда русских войск был запущен в действие.

10 июня бригада ВДВ, входившая в состав SFOR, миротворческого контингента в Боснии, получила приказ подготовить отряд из 200 бойцов и механизированную колонну для марш-броска. О целях личный состав не знал, только командиры. 11 июня отряд рванул к границе с Югославией. Опознавательные знаки сменили на KFOR – как обозначались миротворцы в Косово, на машинах и БТР вывесили российские флаги. НАТОвское командование ни о чем не подозревало, колонна беспрепятственно покинула Боснию и помчалась по Сербии. Руководили операцией генерал-лейтенант Заварзин и командир бригады Николай Игнатов. Но вскоре с Заварзиным связался начальник Генштаба Квашнин, приказал немедленно разворачивать батальон назад. Тот позвонил непосредственному начальнику, Ивашову, который напомнил – решение на операцию принял Ельцин, Верховный Главнокомандующий. Заварзин отключил мобильный телефон, на дальнейшие попытки Квашнина вызвать его на связь не реагировал.

Сербы при виде колонны не верили своим глазам, плакали от счастья, закидывали колонну цветами, выносили угощения. Но надо было успеть, батальон мчался дальше. По пути стали попадаться югославские части, отступающие из Косово. А в 2 часа ночи 12 июня, преодолев 600 км, десантники достигли Приштины. Встречать вышло все сербское население, праздновало – русские нас не бросили, пришли! Колонна прибыла в аэропорт, бойцы заняли круговую оборону, выставили блокпосты. Задачу выполнили в 7 часов утра. Вовремя. В 11 часов появились британские машины с солдатами и танки. Недоуменно остановились – застать здесь русских они никак не ожидали.

Английские десантные вертолеты пробовали приземлиться на аэродром, но русские БТР маневрировали и не давали им сесть. Британский генерал Джексон вышел впереди танковой колонны, стал жестами звать ее за собой, чтобы двигалась, не обращая внимания на наших десантников. Но старший лейтенант Яцыков потребовал от него остановиться, угрожая оружием. Десантники взяли танки в прицелы гранатометов. Джексон связался с командующим войсками НАТО в Европе, американским генералом Кларком. Тот в ярости требовал взять аэропорт. Участник событий Джеймс Блант описывал: «Прямым приказом генерала Уэсли Кларка было „подавить их“. Кларк использовал необычные для нас выражения. Например, „уничтожить“. Для захвата аэродрома были политические причины. Но практическим следствием стало бы нападение на русских». Джексон ответил Кларку, что не собирается начинать третью мировую войну. Дал команду вместо атаки окружить аэропорт [46].

Десантников решили заставить уйти блокадой. Но у них имелся запас продовольствия на пять дней, да и сербы им оставили свои склады. Однако и российский план сорвался. Ведь следующим этапом намечалось перебросить в «Слатину» два полка ВДВ, тяжелую технику. Но Венгрия и Болгария отказались предоставить воздушный коридор для наших транспортных самолетов. 206 солдат и офицеров в аэропорту очутились в осаде против всех сил НАТО. А в мире эта горстка бойцов вызвала политический ураган. Журналисты говорили, что Ельцин показал Западу «средний палец». Борису Николаевичу звонил Клинтон, уговаривал вывести батальон из «Слатины». Обхаживал так и эдак. Расписывал, какое прекрасное впечатление до сих пор создавалось о России в США и Европе, а теперь оно может рухнуть, «весь мир считает, что происходит какое-то безумие».

Ельцин (видимо, в своем «обычном» состоянии) отвечал, что этот вопрос надо решить «между президентами». Предложил встретиться с глазу на глаз «в укромном месте» – на корабле, на подводной лодке или острове, где никто их не будет беспокоить и давить на них. Клинтон не хотел раздражать его, соглашался на такую встречу – но поправлял, что ее должны подготовить «наши люди», а первым делом надо немедленно убрать десантников из аэропорта. Нет, на это Ельцин так и не пошел. Завязались очень непростые переговоры, и сошлись на том, что НАТО включит наши части в состав KFOR. Аэропорт будут контролировать русские, но позволят им пользоваться западным державам. Только после этого в Косово удалось перебросить дополнительные силы нашей армии, часть по воздуху, часть – морем.

И все-таки руководство НАТО обмануло Россию. И Югославию тоже. Своего сектора в Косово и Метохии нашим миротворцам не выделили. Не без оснований опасались, что это приведет к разделу края. Там, где окажутся русские, сохранят свои позиции и сербы. Поэтому наши части, включенные в KFOR, распылили по подразделениям, раскидали в качестве «добавок» к американцам и англичанам. Власть в крае была передана албанцам, и покатилась волна этнических чисток, погромов, убийств сербов, черногорцев, цыган и представителей иных национальностей. Только по официальным данным за полгода было убито более 900 человек, еще около 900 похищено, сожжено 50 тыс. домов неалбанских жителей [35].

Здесь возник и такой жуткий промысел, как торговля человеческими органами для трансплантации. Бывший прокурор Гаагского трибунала Карла дель Понте впоследствии опубликовала собранные ею данные, что в 1999 г. жертвами этого промысла стали 300 человек, в основном сербов, но и албанцев, нелояльных к властям АОК. У них изымали почки или сердце, переправляя в Европу, Израиль, Турцию. Операции велись даже в медицинских учреждениях Приштины, а деньги шли на содержание «армии освобождения». Карла дель Понте сообщила, что чиновники миссии ООН в Косово во главе с Бернардом Кушнером (будущим министром иностранных дел Франции) не позволили ей завершить расследование [138]. Сербский патриарх Павел обращался к специальному представителю ООН в Косово, к командованию KFOR, что уже после ввода миротворцев были разорены более 120 православных храмов и монастырей, в том числе древние исторические памятники. Уничтожались и христианские кладбища. Сербов просто выгоняли, и с июня по декабрь 1999 г. Косово и Метохию покинули 200 тыс. беженцев. Но на эти безобразия «миротворцы» НАТО закрывали глаза, а Международный трибунал по Югославии уклонился от рассмотрения данных зверств.