Глава 13

Предвыборные пляски

По новой Конституции первый состав Думы избирался всего на два года. А в 1996 г. должны были состояться выборы президента России. Но положение у Ельцина и его команды было более чем шатким. Результаты их правления почти каждый ощущал на себе. Уже с 1995 г. Борис Николаевич начал шаги, способные хоть как-то повысить собственную популярность. Одним из них стало сближение с Белоруссией. С ней заключили договор о дружбе и сотрудничестве на 10 лет, таможенный союз – граница торжественно была открыта. У людей всколыхнулись надежды на восстановление былого братства. А дальше, глядишь – и воссоединение. Если не всех республик СССР, то хотя бы некоторых.

Власти пробовали привлечь и симпатии пенсионеров, патриотов. Очень пышно прошло празднование 50-летия Победы в Великой Отечественной войне. Впервые в постсоветские времена устроили парад. Даже два. Нарядили в форму ветеранов, и они прошли по Красной площади, как бы повторяя Парад Победы. 10 ветеранских сводных полков, представляющих все 10 фронтов. А на Поклонной горе открыли Центральный музей Великой Отечественной войны и возле него провели парад войск и военной техники. Как бы обоснованно. Хотя перенос военного парада в другое место был связан с чисто коммерческими делами. На Манежной площади велось строительство подземного торгового центра «Охотный ряд», и тяжелая техника могла обвалить грунт. Постарались угодить и иностранцам. На торжества пригласили глав 52 государств, в том числе Клинтона и премьер-министра Англии Мейджора, дали им поприветствовать ветеранов, напомнили о «союзе».

Ельцин решил создавать и «свои» политические партии. Ведь «Демократический выбор России» Гайдара, предназначавшийся для этой роли, уже находился в оппозиции. Изначально задумывались два блока, «правоцентристский» и «левоцентристский», для этого президент обратился к Черномырдину и председателю Думы Рыбкину. К процессу подключились крупнейшие государственно-монополистические группировки: «Газпром» в лице самого Черномырдина и Вяхирева, металлургическая в лице вице-премьера Сосковца. Поддержал Лужков мощью и капиталами столицы. 22 мая 1995 г. было зарегистрировано Всероссийское общественное движение «Наш дом – Россия».

Тем не менее рейтинг Ельцина оставался катастрофическим. И вдобавок, у него стало резко ухудшаться здоровье, бесконечные пьянки не проходили бесследно. Подскочившая было два года назад популярность ЛДПР тоже снизилась – рекламные скандалы приедались людям. Лидировал Зюганов. Народ сопоставлял и приходил к выводу: «При коммунистах было лучше». Засуетился мэр Санкт-Петербурга Собчак. Вентилировал почву – не подойдет ли он в качестве «демократического кандидата» вместо проигрышной фигуры Ельцина? [112] Сам Борис Николаевич чувствовал неуверенность и колебался. Как вспоминал глава Администрации президента Сергей Филатов, он стал поговаривать, что «устал», «соскучился по семье».

Но как раз для семьи требовалось, чтобы он остался в своем кресле. Да и для олигархов из команды Ельцина было ясно: единственный шанс – делать ставку на самого президента. По крайней мере, его подкрепляла власть, «административный ресурс». На его сторону можно было привлечь тех, кто боится новых крутых перемен, кто предпочитает, пусть идет как идет. Замена Собчаком или кем бы то ни было вела к однозначному проигрышу. 17 декабря 1995 г. состоялись выборы в Думу, и опасения в полной мере подтвердились. Это был триумф коммунистов, набравших 22 % голосов. На втором месте оказалась ЛДПР с 12 %. А для «Нашего дома России», невзирая на колоссальное финансирование и «административный ресурс», выборы обернулись фактически «разгромом» – всего 10 %.

Ельцин возложил вину на самого непопулярного члена правительства, Чубайса. В телепередаче Шендеровича «Куклы» это было передано фразой, ставшей в то время крылатым выражением: «Во всем виноват Чубайс!» Он был снят с поста первого вице-премьера. В отставку убрали и другую запятнавшую себя фигуру, министра иностранных дел Козырева, слишком откровенно предававшего интересы России. Если советского министра иностранных дел Громыко в США прозвали «мистер Нет», то Козырева – «мистер Да», он соглашался на все. Теперь его заменили Евгением Примаковым, возглавлявшим Службу внешней разведки. Невзирая на эти перестановки, шансы Бориса Николаевича на победу оценивались как очень сомнительные. Даже на Всемирный экономический форум в Давосе пожелали пригласить Зюганова – поближе познакомиться с вероятным следующим президентом России. А по авторитету Ельцина совсем некстати нанесли новый удар чеченцы.

9 января 1996 г. 256 боевиков Исраилова и Радуева совершили еще одну наглую вылазку. В Дагестан, на город Кизляр. Нацеливались они на военные объекты, вертолетный аэродром и штаб батальона внутренних войск МВД. Однако прошло предупреждение о возможном нападении. Правда, считали, что информация может быть недостоверной, дополнительных сил в город не прислали. Но местный гарнизон оказался начеку. На аэродроме бандиты сумели поджечь из гранатометов два бензовоза и два неисправных вертолета Ми-8. Но захватить объект им не дали, отразили. В штабе батальона МВД стали стрелять без предупреждения, уничтожили появившуюся машину с боевиками.

Но никаких других указаний эти части не имели. Отбив атаку, остались в своем расположении. А банды ринулись в центр города, захватили больницу и роддом, согнали туда 3000 заложников с улиц и окрестных домов. Заминировали здание. Сразу же стали подходить части армии, МВД, ФСБ, окружив больницу. Террористов вызывали на переговоры с командованием, но они предпочли встретиться с дагестанскими руководителями и старейшинами. Какими аргументами они воздействовали на боевиков, осталось неизвестным. Очевидно, как и в Буденновске, Исраилов, Радуев и их воинство отнюдь не спешили погибать «героями». Согласились, чтобы им на следующий день дали автобусы, взяли с собой 150 заложников и покатили прочь.

Но отпустить пленных они должны были на границе Чечни и не выполнили – опасаясь, что после этого их перебьют. Продолжали движение с заложниками. Их остановили предупредительным огнем. Тогда они вдруг повернули назад, в село Первомайское, в 300 м от границы. Прикрываясь заложниками, бросились на блокпост, где находились милиционеры из Новосибирска. Лишь один оказал сопротивление и был убит. Остальных, 36 человек, взяли в плен. Стали укрепляться в селе, заставили заложников рыть окопы. Сюда перебрасывали войска, блокируя село. Прибыли министр внутренних дел Куликов, директор ФСБ Барсуков. Пробовали вести переговоры, но ничего не получалось. Радуев психовал, закатывал истерики. Постоянно менял требования. То желал вести переговоры с Черномырдиным, то настаивал прислать к нему Гайдара, Явлинского, генералов Громова и Лебедя. Причем видел их то в роли посредников, то добровольных заложников.

В село отправились двое дагестанских старейшин, но боевики убили их и расстреляли шестерых пленных милиционеров. Тогда было решено штурмовать. Положение осложнялось тем, что каждый шаг военных отслеживали журналисты, сразу передавали в эфир. Террористы обо всем узнавали из программ новостей. А Ельцин напортачил сам себе. Корреспонденты перехватили его, судя по всему, нетрезвого. Он принялся красочно расписывать, как уничтожат бандитов. Рассказывал о неких супер-снайперах, которые уже давно тщательно отслеживают цели, так что операция обойдется без лишних жертв.

Но быстро открылось, что действительности это не соответствует. 15 января позиции боевиков перепахали артиллерией, огнем вертолетов. А потом выяснилось, что они заранее заставили заложников прорыть ход на ферму в 100 м от поселка. Укрывались и отсиживались там [62, с. 327–328]. Атаку встретили жестоким огнем. Подбили два БТР. На всех направлениях штурмовые группы остановили. Только отряд спецназа «Витязь» овладел позициями, стал углубляться в село. Но и его дальше не пропустили. Когда стемнело, все подразделения получили приказ вернуться на исходные позиции.

16 января добавилась новая проблема. В турецком порту Трабзон группа кавказских террористов «Внуки Шамиля» захватила паром «Аврасия» с 200 пассажирами. Турок заверили, что им ничего не угрожает, а находившихся на борту граждан России отделили, угрожая убить их, если не прекратится штурм Первомайского. В это же время в Стамбуле несколько тысяч человек (выходцы с Кавказа, турки, арабы, афганцы) провели серию демонстраций под лозунгами «Долой Россию» и «Чечня станет могилой для России». После двух дней переговоров командир террористов Токчан провел в Стамбуле пресс-конференцию и сдался турецким властям. По данным ФСБ и журналиста Александра Хинштейна, за терактом стояли спецслужбы Турции [129]. Это подтверждает и ход событий. Арестованные предводители боевиков очень скоро «бежали» из тюрьмы и очутились в Чечне, а их подчиненные были амнистированы.

А под Первомайским продолжались бои. В ночь на 19 января террористы скрытно подобрались к постам оцепления на одном участке и ринулись на прорыв. Находившиеся здесь два солдата и четыре офицера были убиты. Часть бандитов ускользнула из кольца и утащила с собой большую группу заложников. Исраилов в интервью журналистам бахвалился: «Наши 250 бойцов отбили 22 атаки 15-тысячной группировки российских войск… Моджахеды уничтожили в боях до 800 русских солдат». Это было ложью. Под Первомайским сражалось 2,5 тыс. наших воинов. И вырваться удалось далеко не всем врагам. Из 256 в боях положили 153, да 30 перехватили, взяли в плен. 86 заложников освободили. А общее число жертв среди военных и мирных граждан составило 78, несколько сотен получили ранения. Но тиражировали-то чеченскую версию! Остались победителями, вырвались! Российское командование не смогло удержать и уничтожить! С дудаевцами договорились обменять пленных террористов на уведенных заложников, но подобное решение вступало в противоречие с законами. Чтобы выкрутиться, Дума вынуждена была принять постановление об амнистии участникам рейда на Кизляр.

Этот позор, как и нелепые бредни о снайперах, падали на голову Ельцина. А его положение и без того было отчаянным. Рассматривались три варианта действий. Оставить подготовку к выборам в ведении уже сформированного штаба под руководством Сосковца – с большими шансами провалиться точно так же, как на выборах в Думу. Начальник президентской охраны Коржаков и другие представители силовых ведомств предлагали второй сценарий. Отменить выборы (для этого под предлогом войны в Чечне ввести чрезвычайное положение). Если парламент выступит против, распустить его (новая конституция это позволяла). А на случай массовых беспорядков привести в готовность армию и части МВД. Третий вариант назвали приближенные к президенту олигархи. Поручить выборную кампанию специалистам-политтехнологам, как делается на Западе. Ельцин остановился на их предложении [93]. Была создана Аналитическая группа, ее возглавил тот же Чубайс, так что без работы «уволенный» не остался. (Кстати, и уволенный Козырев без работы не остался. Вскоре он стал членом президиума Русского еврейского конгресса и почти одновременно членом совета директоров крупной американской фирмы, потом и совсем переселился в США.)

Аналитическая группа Чубайса получила большие полномочия. В нее вошла самая влиятельная представительница семьи Ельцина, его дочь Татьяна Дьяченко. Правда, на использование западных политтехнологий требовались огромные средства – и олигархи выразили готовность дать их. Но совсем не безвозмездно. Тут уж Чубайс со товарищи очередной раз крепко погрели руки. Деньги выделялись «взаймы», для этого провели ряд «залоговых аукционов». Бизнесмены, выигравшие их, вносили определенную сумму в казну, получая в залог государственные акции предприятий. Самых лакомых, самых прибыльных, таких как «Сибнефть», «ЮКОС», «Норильский никель» и др. Фактически это был еще один этап приватизации. Государство потом так и не вернуло деньги, и крупнейшие компании остались в собственности олигархов.

Между тем коммунисты тоже «набирали очки». 15 марта они провели в Думе постановление № 157-II: о том, что в Российской Федерации сохраняют силу результаты референдума 1991 г. о сохранении СССР. Беловежские соглашения, подписанные Ельциным, были признаны недействительными. Борис Николаевич сперва перепугался. Поручил готовить указы о роспуске Думы, отмене выборов и запрете КПРФ. Но Чубайс убедил его отказаться от таких шагов [42]. Действительно, ни одна из республик на инициативу Думы не откликнулась (ведь там были свои лидеры, желающие остаться у власти). Поэтому постановление осталось чисто декларативным.

Зато Борис Николаевич «набирал очки» действиями, вроде бы, реальными. Повел переговоры с Лукашенко о создании «союзного государства». Вместе с Белоруссией, Казахстаном, Киргизией Россия подписала соглашение об «углублении интеграции». Это выглядело шагами на пути воссоздания СССР. Нашли общий язык и с либеральной оппозицией. Гайдар со своим «Демократическим выбором России» смекнул, что бодаться сейчас не время, перешел к поддержке президента.

Ельцина мощно подпирал и Запад. Россия была принята в Совет Европы, что преподносилось величайшей заслугой Бориса Николаевича – ну а как же, благодаря ему мы тоже стали «Европой»! Хотя за этот «успех» пришлось заплатить согласием изменить свои законы в соответствии с европейскими «правами и свободами», запустить к себе всевозможных наблюдателей, представителей. Во исполнение требований Совета Европы Ельцин ввел мораторий на смертную казнь с полной ее отменой через полгода. Разумеется, и это ложилось в струю предвыборной рекламы. Первый глава государства, проявивший такой гуманизм! (Но и для бандитов, воров, убийц появился весомый стимул поддерживать Ельцина – отныне они могли не опасаться адекватного возмездия!)

В апреле 1996 г. саммит глав государств «большой семерки» с участием России впервые прошел в Москве. Конечно же, и это выставлялось как высочайшее признание авторитета государства – и президента. В 2018 г. были рассекречены и опубликованы диалоги и телефонные переговоры Бориса Николаевича и Клинтона. За обедом в Кремле 21 апреля Ельцин откровенно рекламировал себя перед президентом США как главного проводника прозападной линии. Клинтон поддел его: «В американской прессе советуют людям не бояться коммунистов. Что они хорошие, добрые и честные люди…» Борис Николаевич горячо возражал: «Я советую людям не верить этому. Больше половины из них – фанатики, которые уничтожат все. Они хотят убрать границы между бывшими советскими республиками. Они хотят вернуть Крым, они рассуждают даже о возвращении Аляски!» Да, очень любопытно, чем пугал Ельцин Клинтона! Крымом и воссозданием СССР!

Хотя его самого продолжали клевать дудаевцы. В марте они скрытно собрали свои отряды и внезапно ворвались в Грозный. Их быстро выбили – но они захватили с собой содержимое складов медикаментов и боеприпасов, что и было главной целью налета. 16 апреля отряд Хаттаба поймал в засаду колонну 245-го мотострелкового полка. Грамотно уничтожили головную и замыкающую машину и принялись расстреливать. Была уничтожена 21 единица бронетехники, погибло, по разным данным, от 75 до 93 наших военных, 52 были ранены. В колонне насчитывалось всего около 200 солдат и офицеров – но чеченцы и СМИ раструбили: уничтожен полк!

21 апреля, в тот самый день, когда Ельцин в Кремле поднимал бокалы с Клинтоном, российским спецслужбам и военным удалось добиться крупного успеха. Запеленговали мобильный телефон Дудаева. Во время поездки в автомобиле он решил связаться по телефону с одним из «друзей», крупным предпринимателем и депутатом Думы Боровым. Сигнал засекли с самолета радиолокационного обнаружения А-50, на кортеж Дудаева вывели штурмовики Су-25. Ракета точно поразила машину. Сепаратисты были обезглавлены. Наша армия провела ряд удачных операций. Установила прочный контроль над многими ключевыми пунктами – Бамутом, Шали, Гойским, Старым Ачхоем. Но… наложилась предвыборная борьба! Ельцин стал признавать «непопулярную» (благодаря своим же СМИ) войну в Чечне «ошибкой», решил выступить «миротворцем».

Разумеется, не сам решил. Подсказывали советники, политтехнологи, намекал и Запад. Сейчас опубликована запись телефонного разговора Ельцина и Клинтона от 7 мая 1996 г. Президент США сообщил, что беседовал с королем Марокко Хасаном, чтобы тот выступил посредником в переговорах с террористами. Борис Николаевич со своей стороны заверял, что хочет сам лететь в Чечню, собрать за столом переговоров чеченское и российское правительства, полевых командиров. Клинтон горячо одобрил: «Это очень хорошо. Если я чем-то смогу помочь, дай мне знать. Я готов». А стимулировалась политика элементарной денежной наживкой. Борис Николаевич умолял: «Для продолжения моей кампании срочно необходимо предоставление России займа в 2,5 млрд долларов… В первой половине года, согласно условиям МВФ, нам предоставят только 300 млн и еще 1 млрд во второй половине года. Но проблема в том, что мне нужно платить пенсии и зарплаты. Если этого не сделать, продолжать кампанию будет очень сложно. Знаешь, если бы мы получили 2,5 млрд в первой половине года, это могло бы сработать. Может быть, это можно сделать с помощью твоих банков под гарантии российского правительства». Клинтон обещал: «Я обсужу это с МВФ и некоторыми нашими друзьями. Посмотрим, что можно сделать».

В результате в Москве в мае открылись переговоры между Россией и чеченской делегацией во главе с исполняющим обязанности президента Ичкерии Зелимханом Яндарбиевым. Причем Яндарбиев Ельцина еще и унизил. Преднамеренно опоздал на встречу. В кремлевском кабинете потребовал переставить стулья – чтобы ему сидеть с президентом России «на равных», иначе разговаривать отказывался. Но Борис Николаевич все это «проглотил», только бы не сорвалось. Условились о перемирии, об обмене пленными. Выработали соглашения – Россия выводит войска за исключением двух бригад, сепаратисты разоружаются, а вопрос о власти решается на демократических выборах. Сразу после их подписания Ельцин отправился в Чечню, поздравил военных с «победой» над «мятежным дудаевским режимом». При этом сделал жест на всю страну – объявил об отмене в России воинской обязанности. Дескать, отныне в армию призывать перестанут, служба будет сугубо на контрактной основе.

Он вообще в данное время колесил по стране. Делал громкие заявления, беззастенчиво сыпал обещания. Его визиты сопровождались концертами, массовыми мероприятиями, выступлениями популярных звезд. Ельцин и сам появлялся на сцене, лихо отплясывал с девицами под рок-музыку – привлекая таким образом симпатии молодежи. Хотя его здоровье ухудшалось, и для таких «подвигов», по непроверенным данным, его подкрепляли сильнодействующими медицинскими препаратами. А основные усилия были направлены на дискредитацию конкурентов. Предвыборная кампания велась под лозунгом «Голосуй – или проиграешь!».

Народ запугивали коммунистами. Тиражом 10 млн экз. издавалась бесплатная еженедельная газета «Не дай Бог!» Она стращала людей – если победит Зюганов, неминуема гражданская война, массовые аресты, расстрелы, голод. Сторонникам Ельцина полностью принадлежало телевидение. В комитет его поддержки входил глава ВГТРК Сагалаев, Березовский контролировал самый массовый канал ОРТ. Канал НТВ, как будто бы, оставался оппозиционным. Но… президент телекомпании НТВ Малашенко стал главным советником предвыборной кампании Ельцина. Соответственно, и фрондирование, и насмешки в карикатурной передаче «Куклы» преподносились так, чтобы было выгодно Борису Николаевичу. Старые фильмы, способные вызвать ностальгию о советском прошлом, были напрочь исключены из сетки вещания. Зарядили сплошь черноту о «сталинских репрессиях» – «Холодное лето пятьдесят третьего», «Защитник Седов», соответствующие передачи…

Сказали свое слово и олигархи, в открытую. 27 апреля в газетах было опубликовано обращение 13 ведущих воротил: Березовского, Гусинского, Потанина, Смоленского, Фридмана, Ходорковского и др. Они недвусмысленно угрожали: «Отечественные предприниматели обладают необходимыми ресурсами и волей для воздействия на слишком беспринципных и на слишком бескомпромиссных политиков». Такие угрозы исполнялись. Например, у «Тверьуниверсалбанка», который возглавлял Николай Рыжков, поддержавший Зюганова, была отобрана лицензия.

Впрочем, политтехнологи и олигархи заготовили еще один ход, самый выигрышный. Расколоть сторонников Зюганова. Оторвать от идейных коммунистов просто патриотов, примкнувших к ним. Для этого наметили генерала Лебедя. Видный, представительный, с внушительным «командным басом», типичный военный. Он, несомненно, любил Россию, желал ее процветания. Но при этом был очень честолюбивым – и плохим, недалеким политиком, как большинство военных. Эти его качества уже использовали и в дни ГКЧП, и в Приднестровье. А в 1994 г. он испортил отношения со своим покровителем Грачевым. Когда 14-ю армию в Приднестровье, которой он командовал, решили преобразовать в миротворческую оперативную группу войск, подал в отставку, с 1995 г. ушел в политику, был избран депутатом Думы.

Сейчас уже известно: переговоры с Лебедем вел Березовский. «Купил» он генерала достаточно просто. Заверил, что крупные бизнесмены заинтересованы в установлении в России твердой власти. Пообещал перспективу карьеры. Намекнул на плохое здоровье Ельцина – и на то, что Лебедь вполне может стать его преемником. Искоренит преступность привычными ему военными методами, наведет порядок. Генерал клюнул. На съезде Конгресса русских общин его выдвинули кандидатом в президенты. Лозунг он выдвинул броский: «Честь и Родина! Правда и порядок!» Финансовое обеспечение он получил мощное. Информационное тоже. Телевидение его представляло в самом лучшем свете. Рок-группа «Любэ» даже выпустила клип прекрасной песни «Батяня-комбат», где в качестве «батяни» демонстрировалось лицо Лебедя.

Выборы назначили на 16 июня. Учитывалось, что пенсионеры на дачах. Может, кто-то из них и не придет голосовать. Остальных граждан старших возрастов политтехнологи Ельцина решили «разбавить» – чтобы не шли однородной массой, голосующей за одного кандидата. Ведь в таком потоке могут увлечь за собой других избирателей. Для этого телевизионщики запустили сразу три серии популярного сериала «Секрет тропиканки» – анонсировав, что они последние, заключительные. Позже утверждалось, что имели место и фальсификации, вбросы бюллетеней – но в данном случае международные наблюдатели их «не заметили». Все подобные меры дали свои плоды. Ельцин набрал свыше 36 % голосов, Зюганов – 32 %. На третьем месте оказался Лебедь – 14,5 %. За ними шли Явлинский, Жириновский. Поучаствовать в выборах решился и Горбачев, но опозорился. Набрал всего полпроцента. Развала державы народ еще не забыл. Другие кандидаты: Федоров, Шаккум, Власов, Брынцалов, Тулеев – тоже никакой заметной роли не сыграли.

Как видим, даже при сплошном подыгрывании Борис Николаевич не получил заметного перевеса над главным соперником, и вдобавок ко всему сказались перегрузки. Ельцина свалил инфаркт. Коржаков и его команда снова настаивали отложить или отменить второй тур выборов. Но Чубайс, Березовский и иже с ними добивались все же проводить его. Тут-то и сработал ход, подготовленный ими. 18 июня Лебедь получил посты секретаря Совета безопасности «с особыми полномочиями», помощника президента по национальной безопасности. А за это призвал своих избирателей отдать голоса Ельцину…

Правда, вечером 19 июня разразился большой скандал. На выходе из Дома правительства задержали сотрудников предвыборного штаба Ельцина, помощника Чубайса Евстафьева и рекламного магната Лисовского: в коробке из-под «ксерокса» они пытались вынести 500 тыс. долларов наличными. Инициаторами задержания были начальник президентской охраны Коржаков, директор ФСБ Барсуков и вице-премьер Сосковец. Коржаков писал, что при тайном вскрытии сейфов были обнаружены еще 1,5 млн долларов, и что значительная доля денег, обеспечивавших предвыборную кампанию, просто разворовывалась [62]. Главная военная прокуратура возбудила уголовное дело по статье о незаконных валютных операциях [134].

Но сразу же вмешался Чубайс, насел на Ельцина, добился освобождения Евстафьева и Лисовского. Подключил Черномырдина, дочь президента Татьяну Дьяченко. 20 июня Коржаков, Барсуков, Сосковец были отправлены в отставку. Дело замяли. Чубайс сперва выкручивался, будто наличные деньги предназначались на «предвыборную» оплату артистам, а потом стал заявлять, что никакой коробки из-под «ксерокса» вообще не было, что ее подбросили люди Коржакова, желавшего свести личные счеты с ним и его группой. А Коржаков вспоминал, как после его увольнения Чубайс обратился к его заместителю, требуя, чтобы ему «вернули его 500 тысяч» [62]. В средствах массовой информации этот скандал поначалу получил громкую огласку. Но и здесь как-то очень быстро был затерт, прикрыт другими новостями и сошел на нет.

А второй тур выборов был назначен 3 июля. В среду. Это тоже был выбор политтехнологов. Они рассчитали, что сторонников Ельцина больше, но они менее активны, а сторонники Зюганова дисциплинированы. Значит, надо всеми мерами повысить явку избирателей. Именно по этой причине взяли не воскресенье, а будний день, но его специально объявили нерабочим. Ну и голоса, подаренные Лебедем, сыграли определяющую роль. Ельцин набрал около 54 %, Зюганов – 40 %. Коммунисты протестовали, указывали на нарушения и подтасовки, но никто их особо не слушал. Борис Николаевич был переизбран на второй срок.

А вот в Санкт-Петербурге на губернаторских выборах Собчак проиграл. Он был того же поля ягодой, что и Попов, и здесь в общем-то повторилась московская история. Против него выступил его первый заместитель, хозяйственник-практик Владимир Яковлев, и одержал победу. Среди тех, кто входил в окружение Собчака, выделялся бывший подполковник КГБ Владимир Путин. Он возглавлял комитет по внешним связям мэрии Санкт-Петербурга, был первым заместителем председателя городского правительства, успешно осуществлял программу по снабжению Санкт-Петербурга продовольствием в обмен на сырье, способствовал привлечению инвестиций, крупных фирм из Германии (где сам служил в разведке).

Путин попал в поле зрения американских спецслужб как «реформистски настроенный политический активист», в числе таких же «перспективных» кадров его завлекли пройти специальный «тренинг» по программе Национального демократического института международных отношений США. Хотя консультант этого института в России, будущий американский посол в Москве Макфол, составил о нем неблагоприятное мнение, характеризовал его как «потенциального российского Милошевича» [40]. А после провала Собчака вся его команда осталась не у дел. Но Путина уже заметили в Москве, в Питере он возглавлял отделение проельцинского блока «Наш дом – Россия». Управляющий делами президента Павел Бородин пригласил его к себе заместителем. Вот так выборы 1996 г. помогли удержаться Ельцину – и открыли дорогу наверх новому лидеру.