Фейхоа

Как только не произносили, как только не писали это экзотическое слово! Вот и у А. Солженицына в его «В круге первом»: «Из вазочки с очищенными фруктами он взял фейхуа». Удивляться тут нечему, «съедобный плод с запахом земляники и ананаса» как был у нас редкостью, так ею и остается – вместе со своим необычным названием. Климат не тот.

С другой стороны, эту субтропическую плодовую культуру (родом из Бразилии) завезли в Ялту из Франции больше века назад, в 1900 году, примерно тогда же она появилась и в Сухумском ботаническом саду. Кустарник быстро стал плодоносить, а вот слово «фейхоа» не приживалось в русском языке еще лет десять, для растения и плодов использовали официальное номенклатурное латинское название (Feijoa). Удивляться нечему и здесь: ученые-ботаники долго сомневались в правильности произношения и написания этого слова, спорили, как лучше передать его в русском языке. Дело ведь еще и в том, что Feijoa – не нарицательное существительное, как можно было бы предположить, а имя собственное. Словарь-пособие «Из истории русских слов» утверждает, что название плода́ – от имени бразильского ботаника J. Da Silva Feijo (да Сильва Фейхо). Вот тут-то и был камень преткновения: фамилия не испанская, а португальская, и должна бы произноситься как «Фейжо»…

Однако вышло так, как вышло, и в русском языке Feijo стал Фейхо, а фрукт – фейхоа. Более того, некоторые словари до сих пор ошибочно указывают, что слово это испанского происхождения.

С ударением тоже всё пошло, в общем, не по правилам: плод должен был называться «фейхо́а», но стал в итоге «фейхоа́» – по аналогии со словами «алыча», «мушмула». Название фрукта пытались даже склонять (фейхоа́, фейхои́), и некоторые словари это отразили. Поскольку слово для русского языка оставалось экзотическим, искажения были неизбежны – как, например, у Солженицына.

Теперь о том, как же нам-то писать и произносить это «именное» название. Современные нормативные словари вариантов не предлагают: фейхоа́. И, конечно же, не склонять!

Фено́мен

Без красного словца нам жизнь не мила! Нет бы сказать просто «выходные» – нам подавай труднопроизносимый «уикэнд». Вечеринку мы называем «пати», а самые обычные танцы – «дискотекой». Впрочем, главное при этом – понимать, что за слово произносишь, и знать, как его, собственно, произносить.

Иначе получится как со словом «феномен». Его любят ввернуть мимоходом, украсив свою речь, но почему-то чаще оно звучит как «феноме́н».

Между тем правильно будет «фено́мен». Впрочем, нужно сразу оговориться: что значит «правильно/неправильно»? Посмотрим-ка в Орфоэпический словарь под редакцией Р. Аванесова. На первом, почетном месте там вариант «фено́мен», но дальше так: допустимо «феноме́н». Это значит, что подобное произношение вполне в рамках нормы, хотя и не очень приветствуется.

Поразительное явление; небывалый, необычный случай; необыкновенный человек – всё это мы называем словом «фено́мен». А вот из Историко-этимологического словаря П. Черных я узнала, что «феноме́н» – произношение устаревшее, то есть так говорили раньше. Всё дело в том, что в русский язык в XIX веке слово пришло из французского (phе́nomène), а там ударение всегда на последнем слоге.

Но первоисточник, конечно, другой: греческий язык. Phainomenon /фено́менон/ по-гречески – «то, что кажется, видится». В западноевропейских языках в XVI–XVII веках этим словом обозначали сначала только небесные явления и лишь потом – всё необычное. Выходит, наше нынешнее произношение, «фено́мен», ближе к языку-первоисточнику.

Фети́ш

Бывают слова, значение, форма и произношение которых не вызывают никаких затруднений. Например, «стол»: кто изловчится сделать в нем ошибку? Это, по-моему, просто невозможно.

Но представим себе, что для кого-то стол – не просто стол, а нечто большее. Человек с обожанием смотрит на него, пылинки с него сдувает, может даже на колени перед ним встать и сказать проникновенно, как герой чеховского «Вишневого сада» по отношению к шкафу: «Многоуважаемый стол!»

Эта история нам нужна, собственно, только с одной целью: понять, что такое «фети́ш».

Почти у всех первобытных народов были свои неодушевленные предметы, которые они наделяли чудодейственной силой. Такие предметы были у племени или даже у отдельной семьи. Что там стол! Такую функцию могла выполнять даже какая-нибудь заячья шкурка, перевитая тряпочкой. Французы назвали это fetiche от латинского facticius (искусственный, поддельный).

Но в русский-то язык слово пришло из французского, а там последний слог всегда ударный. Так почему нам говорить «фе́тиш»? Оставим это слово таким же, каким оно к нам пришло – «фети́ш». Между прочим, в переносном значении «фетиш» – то, что является предметом слепого поклонения. «Цивилизация для них фети́ш, / Но недоступна им ее идея», – писал Ф. Тютчев.

Фибры

Папа, который обычно работает до глубокой ночи, в кои-то веки оказался дома не очень поздно. По этому случаю ему было поручено накормить и уложить спать ребенка. С первым поручением он кое-как справился. А вот что касается второго… Он припоминает, что детям перед сном обычно рассказывают сказки. Тяжело вздохнув, папа начинает перебирать в уме фрагменты сказок своего детства. С грехом пополам дело пошло. Умиротворенное дитя даже стало закрывать глаза. И вдруг папа говорит: «Услышал это царь и задрожал всеми фибрами…».

Дочь немедленно открыла глаза:

– Что это такое – «фибры»?

Папа опешил:

– Ну, так говорят – «задрожал всеми фибрами» или «фибры моей души». Наверное, «фибры» – это поджилки.

– А «поджилки» что такое? – окончательно проснулась дочь.

– Спи уже! – рассердился папа.

На том разговор и закончился.

А стоило бы заглянуть в Толковый словарь С. Ожегова и узнать, что «фибра» в анатомии – жилка или волокно (это в прямом смысле слова, в «специальном употреблении»). В переносном же смысле слово «фибры» входит в некоторые сочетания: «дрожать всеми своими фибрами», «страх пронизывал все его фибры», «ненавидеть всеми фибрами души».

Поскольку термин изначально анатомический, можно предположить, что он взят из латыни. Так оно и есть, на это даже Толковый словарь В. Даля указывает: «фибра» – латинское слово fibra (нить, волокно). Есть и другие слова с этим же корнем. По большей части, все они имеют прямое отношение к медицине: «фиброма», «фибрилляция», «фибриноген». Впрочем, тут мы уже уходим в область, слишком далекую от языка.