ГЛАВА 2

Зрение

В этой книге мы время от времени будем ненадолго отвлекаться от распорядка дня, чтобы подробно поговорить о каждом из чувств. Мы рассмотрим их уникальные свойства и роль в мультисенсорном восприятии мира. Логичнее всего начать с чувства, которое еще Аристотель назвал главным, а Аристотеля пока никто не опроверг. Я имею в виду зрение.

В главах, посвященных обонянию, вкусу и осязанию, глазу от нас достанется как следует — за то, что из-за него мы склонны недооценивать информацию от других органов чувств. В большинстве аспектов нашей жизни зрительная информация имеет первостепенное значение, а зачастую она — единственная, которую мы учитываем. При проектировании квартир, офисов, больниц, галерей, общественных пространств, городов и поселков наше внимание сосредоточено на том, как они выглядят, и мы не задумываемся, как они звучат или пахнут. В кино на визуальные эффекты тратятся десятки миллионов долларов, что многократно превышает бюджеты на звук и музыку, — хоть Дэвид Линч и уверял, будто то, что мы слышим, не менее (а то и более) важно, чем то, что мы видим. Рестораны тратят миллионы на интерьер, а потом легко позволяют дежурным администраторам включать телефон и ставить любую музыку, которая им нравится. В определенном смысле вся эта книга — о том, что мы должны уделять больше внимания другим чувствам, но при этом не забывать о главной роли зрения в нашем поведении и восприятии окружающего мира.

У Аристотеля иерархия чувств выглядела следующим образом: зрение, слух, обоняние, вкус и осязание. Две тысячи лет спустя ученые с факультета промышленного дизайна Делфтского университета в Нидерландах провели исследование, спросив у группы потребителей, какое чувство они считают самым важным при оценке 45 разных типов товаров, от чайников до моющих средств. Список получился таким: зрение, осязание, обоняние, слух и вкус. Иерархия чувств не та, что у Аристотеля, но номер один не изменился.

Наше тело заточено под зрение: недаром глаза расположены впереди мозга. Они воспринимают свет, однако зрение — это то, что нам сообщает мозг. Оно — результат анализа сигналов, получаемых от глаз, сложного процесса, которым мозг овладевает не сразу. Если обоняние и слух напрямую передают нам физические факторы — содержание определенных молекул в воздухе или его колебания, — то зрение представляет собой результат сложного набора неврологических функций, требующих разнообразных навыков. Новорожденный слышит практически такой же диапазон звуков, что и взрослый; то же относится и к запахам. Но дальность зрения младенца ограничена пятнадцатью сантиметрами от его лица, и он видит мир по большей части черно-белым. Колбочки в глазной сетчатке, благодаря которым мы различаем множество цветовых оттенков, начинают формироваться не раньше чем через два месяца после рождения. Но по мере развития глаза зрение становится нашим доминирующим чувством. На его долю, по мнению исследователей, приходится до 80% воспринимаемой нами информации об окружающем мире.

Даже в ситуациях, когда доминирует другое чувство, например во время еды, зрение все равно очень сильно влияет на наше восприятие. Так, в ходе эксперимента под названием «Вкус Кандинского», проведенного в лаборатории кросс-модальных исследований Оксфордского университета, 60 испытуемым предлагались тарелки с одной и той же едой, поданной в трех вариантах — обычном, аккуратном и художественном. При «обычной» подаче блюдо выкладывалось в центре тарелки. В «аккуратном» варианте ингредиенты блюда выкладывались в рядок (не слишком эстетично, но, по крайней мере, вы видите, что едите). В «художественной» версии блюдо напоминало известную «Картину № 201» Кандинского. 60 испытуемых разделили на три группы по 20 человек, и каждой группе предложили свой вариант подачи.

Участников эксперимента попросили заполнить две анкеты, одну до, другую после еды, чтобы оценить, как им понравилась подача, каковы были ожидания и насколько блюдо пришлось им по вкусу. Результаты существенно различались. Наивысшую оценку получила «художественная» подача: с ней блюдо показалось самым вкусным, и участники были готовы заплатить за него дороже. Второе место занял «обычный» вариант, а третье — «аккуратный». Любопытна и разница между ожиданиями и конечной оценкой. Те, кому предложили вариант «Кандинский», предполагали, что еда будет вкусной, а попробовав, повышали оценку, тогда как оценка «обычного» варианта оказывалась ниже ожиданий. Если же ингредиенты блюда были аккуратно разложены на тарелке, окончательная оценка совпадала с предварительной.

Эстетика композиции Кандинского каким-то образом улучшала вкус еды, и это наводит на мысль, что у всех нас есть врожденное чувство прекрасного. Как предположили исследователи, «художественная подача еды может представлять собой съедобную версию идеи, которую Кандинский изначально выразил на холсте». В любом случае эксперимент показал, что внешний вид еды способен влиять на вкус и что ее эстетика дразнит не только глаз, но и вкусовые рецепторы: «аккуратный» вариант подачи позволяет нам увидеть все ингредиенты, а значит, заранее представить себе вкус еды. Зрение подготавливает нас, формируя ожидания, основанные на прошлом опыте. И мы ощущаем именно то, что видим, а не то, что есть на самом деле. В конфликте зрения и вкуса неизменно побеждает зрение.

Еще один яркий пример — когда группу дегустаторов ввели в заблуждение, заставив поверить, что они пробуют красное вино, которое на самом деле было подкрашенным белым. В 2001 году Фредерик Броше, в то время работавший над докторской диссертацией в Университете Бордо, предложил 54 студентам, изучавшим виноделие, попробовать одно и то же белое вино из двух бокалов, в один из которых был добавлен красный пищевой краситель без вкуса и запаха. Студенты описывали вкус «белого» белого вина вполне ожидаемыми терминами — «цветочный», «медовый», «персиковый» и «лимонный». А затем они характеризовали точно такое же «красное» белое вино в терминах, обычно используемых для красных вин: «земляника», «вишня», «кедр» и «цикорий». В своей статье для Times Броше пишет: «Они ожидали почувствовать вкус красного вина, и они его чувствовали… Распознать букет белого вина способны приблизительно 2–3% людей, но у них у всех отсутствует опыт дегустации. А специалисты обычно ошибаются. Чем больше у них опыта, тем больше ошибок они делают, потому что на них влияет цвет вина».

Цвет подготавливает нас к восприятию всего, что нас окружает, в соответствии с содержанием, которое мы ему приписываем. Такое содержание часто универсально. Вот известный мысленный эксперимент: какой цвет, по вашему мнению, тяжелее — красный или желтый? Большинство людей скажут, что красный тяжелее желтого; наряду с утверждением, что лимоны быстрые, это одна из самых упоминаемых кросс-модальных связей, отражающих наше мультисенсорное восприятие мира. Однако даже люди, слепые от рождения, тоже отвечают, что красный тяжелее желтого.

Итальянские и бельгийские исследователи задали 46 зрячим и 46 слепым от рождения людям ряд кросс-модальных вопросов, таких как: «Лимон медленный или быстрый? Какой цвет тяжелее — красный или желтый? Камень сладкий или кислый?» (Предполагавшийся ответ на последний вопрос — «Кислый».) Поскольку цвет может восприниматься только зрительно, разница между группами проявилась лишь в ответе на вопрос о тяжести красного и желтого. Приблизительно 90% зрячих участников эксперимента сказали, что красный тяжелее; среди слепых от рождения таких было 70%. Этот результат ставит важный вопрос, которого мы касались еще в предисловии: приобретаются ли такие ассоциации через собственный опыт и через метафоры, заложенные в языке, или же это врожденная синестезия, присущая всем людям. Исследователи приводят аргументы в пользу обеих точек зрения. Слепые от рождения люди никогда не видели красного цвета, но слышали само это слово в разных контекстах и знакомы с его метафорическим использованием. С другой стороны, если предположить, что синестетическая связь между красным и тяжелым — врожденная, то ею могут объясняться как эмоциональные коннотации красного, так и метафорическое использование этого слова в разных языках.

Зрение всегда связано с другими чувствами, но часто их пересиливает — начиная с формирования определенных сенсорных ожиданий и заканчивая эффектом Макгурка, демонстрирующим полное «сенсорное доминирование» зрения над слухом. Открытие было сделано в 1976 году, случайно, когда Гарри Макгурк и Джон Макдональд изучали развитие речи у младенцев. Демонстрируя видеоролик, на котором человек произносил те или иные звуки, в сопровождении другой звуковой дорожки, они заметили необычное явление. Например, когда на экране человек произносил «фа-фа-фа», а из динамиков звучало «ба-ба-ба», мозг, столкнувшись с двумя противоречащими друг другу потоками сенсорной информации, выбирал зрение. Найдите видео подобного эксперимента и убедитесь сами. Вы будете слышать «фа-фа-фа», когда увидите движение губ, соответствующее этим звукам, хотя до ваших ушей доносится «ба-ба-ба». Закрыв глаза, вы услышите «ба», но взгляд на экран вновь превратит его в «фа». Это кажется безумием, но вы не в силах ничего с собой поделать, хотя прекрасно понимаете, что происходит.

Глядя на лица других людей, задумайтесь, до какой степени мы приспособлены к тому, чтобы считывать с них информацию. В зрительной зоне коры головного мозга есть даже специальная зона, отвечающая за распознавание лиц. Человеческое лицо привлекает внимание младенца больше, чем любой другой объект, а едва научившись передвигаться, малыш предпочитает ползти к радостно улыбающемуся, а не хмурому лицу. Считается, что мы оцениваем личность незнакомого человека, просто посмотрев ему в лицо, причем этот процесс занимает всего десятую долю секунды.

Психологи из Принстонского университета Джанин Уиллис и Александр Тодоров установили, что такие мгновенные суждения всегда совпадают с выводами, сделанными после более продолжительных раздумий. Исследователи очень недолго — от 0,1 до 1 секунды — демонстрировали участникам эксперимента фотографии разных людей и просили как можно быстрее оценить степень их компетентности, привлекательности и надежности. Контрольной группе позволили разглядывать те же лица без ограничения времени. В результате большинство оценок, сделанных после демонстрации фотографий в течение десятой доли секунды, совпали с оценками контрольной группы.

Наиболее уверенно оценивают по лицу такое качество, как надежность; мы склонны доверять людям, у которых округлое лицо, большие глаза и детские черты. Проанализировав 506 судебных слушаний по мелким тяжбам, группа исследователей обнаружила, что и истцы, и ответчики чаще выигрывают, если лицо у них симпатичное или детское: в силу наших подсознательных предубеждений такая вещь, как справедливое судебное разбирательство, на самом деле невозможна, если судья видит участников процесса.

Точно так же человек с квадратным лицом и массивным подбородком производит впечатление более властного и компетентного.

Исследование, проведенное в 2005 году, с 70-процентной точностью предсказало результаты выборов в американский сенат. Участникам эксперимента показывали фотографии кандидатов и просили оценить их компетентность; те кандидаты, чьи лица ассоциировались с компетентностью, чаще выигрывали выборы; впоследствии та же закономерность подтвердилась и в других странах.

Похоже, у нас сформировался визуальный язык распознавания лиц, который влияет на эмоциональные оценки, прежде чем мы успеваем осознать, что же на самом деле означают те или иные черты. Эта особенность сложилась в ходе эволюции, и отделаться от нее невозможно. Людям как существам в высшей степени социальным просто необходимо уметь быстро отличить врага от друга. Увы, наши скоропалительные суждения или предубеждения часто оказываются ошибкой. Не все люди с массивной челюстью компетентны, и не все круглолицые достойны доверия. По мнению профессора Александра Тодорова из Принстонского университета, мы видим такое множество лиц, что наша зрительная кора сама прибегает к простейшей классификации, связывая те или иные черты с определенными свойствами личности. В результате мы становимся жертвами примитивнейших стереотипов. Единственное, что с этим можно поделать, — побольше общаться с самыми разными людьми, в том числе принадлежащими к разным расам, с разными убеждениями и разной внешностью, и учиться корректировать свои визуальные предубеждения с помощью приобретенного опыта, ставя под сомнение скоропалительные оценки.

Как правило, первое впечатление о человеке мы получаем посредством зрения. Это первое впечатление «предсказывает», что сообщат нам другие чувства, и потому накладывает на них свой отпечаток. Но другие чувства тоже оказываются задействованы и передают информацию, в том числе и друг другу. Аристотель ошибался, считая каждое чувство самостоятельным: наше восприятие мультисенсорно. Поэтому наиболее яркие впечатления мы испытываем, когда информация, которая поступает от разных органов чувств, согласуется между собой. Это относится к еде и напиткам, к обстановке офиса или дома; выбор подходящего цвета, формы, освещения и визуальных объектов для разных ситуаций может иметь решающее значение. В последующих главах я постараюсь привести как можно больше примеров, иллюстрирующих этот тезис, но теперь пора возвращаться к нашему распорядку дня: пришло время сделать зарядку.

Отправить