Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Энергетика – это один из факторов, способствующий соединению власти и знаний, которое формирует глобальный политический порядок. Хотя альтернативные источники энергии пока не могут быть использованы в качестве практического инструмента для проецирования геополитического влияния, их развитие подчеркивает новые внешнеполитические коннотации, которые могут появиться в результате значительного прогресса в их использовании. Более того, прогнозируемое влияние мегатренда представляет собой пример того, как современные явления могут изменить социально-политические установки, восприятие и отношение.
Энергетические ресурсы и конкуренция за них способствовали формированию последовательных мировоззренческих установок среди геополитических акторов. Понятия энергетического империализма и национализма среди главных социально-политических и социокультурных идей, влияющих на эти установки. Через призму мегатренда альтернативной энергетики можно также увидеть, как антиамериканские и антизападные позиции влияют на соображения энергетической безопасности. Геополитические установки и идеологии часто выступают как отражение воспринимаемого дисбаланса или неравенства между акторами: теми, кто хочет сохранить свои преимущества, и теми, кто стремится их приобрести. Такая оценка показывает, в какой степени мегатренд интегрируется в существующие геополитические представления и порождает новую динамику, основанную на энергии.
Траектория развития мегатренда альтернативной энергетики поможет увидеть в новом свете геополитическое понятие энергетического империализма. Это понятие постепенно эволюционирует и все чаще включает вопросы влияния, а не контроля в отношениях между крупными державами и сферами их интересов. Энергетический империализм сосредоточен прежде всего в тех областях, где ресурсы, такие как энергия, являются предметом спора. Появление мегатренда может стать поворотным пунктом, который изменит понятие энергетического империализма, устранив ограничения, накладываемые географией на использование ресурсов. Это приведет к изменению представлений о неотъемлемом праве собственности, связанном с пространственным расположением ресурсов, и, что более важно, поможет устранить противоречия, которые лежат в основе развивающегося понятия энергетического империализма.
Энергия как природный ресурс исторически играла центральную роль в развитии империализма и сейчас является одним из краеугольных камней процесса легитимации и переустройства власти в глобальном масштабе. Отношения между государствами часто определялись возможностями доступа к энергетическим ресурсам и контроля над ними. Это отражает преимущественно западный подход к восприятию мира в категориях бинарных противоположностей и отношений доминирования, обусловленных противоречием интересов потребителей и поставщиков энергоресурсов. Расширив рамки этого подхода, страны-потребители могут также получить контроль путем прямого инвестирования и эксплуатации природных ресурсов страны-объекта. Таким образом, инвестирование государственных фондов национального благосостояния некоторых стран в ресурсы других государств может также восприниматься как энергетический империализм.
Понятие энергетического империализма по своей сути носит конфронтационный характер и способствует росту геополитической напряженности. Настроения развивающихся стран-экспортеров подпитываются присущим им ощущением несправедливости. Богатые ресурсами государства часто ощущают себя ущемленными, особенно когда их товары экспортируются по ценам ниже рыночных. С другой стороны, энергопотребители часто считают, что страны-экспортеры манипулируют ресурсами в ущерб остальным. Страны-потребители воспринимают энергию как необходимость, от которой не следует необоснованно отказываться, в то время как производители ценят ее не только как товар. Это подчеркивает общее восприятие неравенства между производителями и потребителями – и те и другие рассматривают геополитическую силу, заложенную в энергетике, как игру с нулевой суммой, где выгода победителей оборачивается проигрышем остальных. Поставщики энергии часто рассматривают стремление потребителей контролировать источники энергии как проявление энергетического империализма, которое можно компенсировать путем ослабления самой необходимости контроля над традиционными энергоресурсами с помощью эгалитарных механизмов торговли.
Мегатренд альтернативной энергетики может напрямую повлиять на дихотомию геополитического баланса и стратегических целей потребителей и производителей энергии, которая служит основой для восприятия отношений между ними как энергетического империализма. Предполагаемое развитие мегатренда может сыграть свою роль в изменении установок и, возможно, снизит стремление стран-потребителей к достижению экономической и политической гегемонии над странами-поставщиками, приведет к постепенному размыванию потребности оказывать геополитическое давление на них. Это может привести и к тому, что поставщики будут пересматривать свои отношения с потребителями энергии. Например, им придется решать, оставаться ли открытыми и сохранять приток доходов, или создавать геополитические рычаги, ограничивая доступ к своим ресурсам и манипулируя им. Альтернативная энергетика может и усилить существующие «структурно обусловленные соблазны» в плане «империалистического» доминирования потребителей над поставщиками. Как и другие технологии, альтернативная энергетика имеет потенциал стать инструментом доминирования над теми, кто не имеет промышленной базы и знаний. Технологии могут использоваться как предмет обмена, поддерживающего желаемый статус-кво, – так, если баланс нарушен, соответствующая технологическая поддержка может быть прекращена.
Мегатренд также подчеркивает опасность, присущую новым областям предполагаемого «империалистического» доминирования. Например, растущее значение некоторых возобновляемых источников энергии, таких как биотопливо и солнечная энергия, может породить новые импульсы для международного политического контроля. Энергетический империализм также играет все большую роль в повестках дня некоторых злонамеренных негосударственных акторов, которые включают его в свою идеологию в качестве мотивирующей причины и оправдания своей деятельности.
Термин «ресурсный национализм» часто применяется в отношении использования потенциала природных ресурсов в качестве инструмента внешней политики. Различные идеологические и геополитические постулаты нациоцентрического толка подкрепляют императивы преобразования контроля над ресурсами в геополитическое влияние. Если смотреть с точки зрения национального государства, эти постулаты мало относятся к национальной идентичности. Они ближе к таким понятиям, как национальная мощь и амбиции, а также способность использовать ресурсы для влияния на международную повестку дня. В духе такого типа национализма правительства пытаются повлиять на стратегии других акторов, контролируя доступ к определенным ресурсам, в частности энергетическим. Ресурсный национализм может принимать открытые формы через одностороннее прекращение поставок или более тонкие формы влияния, например через экономическую мощь, которую дают ресурсы. Этот метод широко применяется, когда государства стремятся получить контроль над использованием собственных природных ресурсов и, следовательно, отдают предпочтение национальным политическим интересам перед сложившейся международной промышленной и торговой практикой и отношениями с инвесторами. Такой тип ресурсного национализма в прошлом практиковался Венесуэлой, Боливией, Эквадором и Аргентиной. Лидеры этих стран действуют в духе политической идеологии, которая призывает национальные правительства взять под контроль свои природные ресурсы, чтобы освободиться от влияния Запада.
Даже когда идеологические факторы ослабевают, ресурсный национализм может сохранять свою силу и препятствовать попыткам перейти к более открытой энергетической политике. Например, правительство Мексики, которое уже открыло свой энергетический сектор для частных инвестиций после десятилетий государственного контроля, вызвало беспокойство инвесторов своими планами по введению новых правил раздела продукции после открытия крупного нефтяного месторождения международным консорциумом в 2017 г..
Ресурсный национализм, как правило, характерен для стран-экспортеров с богатыми ресурсами, но более широкие его формы могут использоваться странами-потребителями, которые стремятся усилить свой контроль над природными ресурсами в других странах. Ресурсный национализм идет вразрез с парадигмами глобального рынка, с точки зрения тех стран, которые не имеют природных ресурсов и верят в свободную торговлю, открытый инвестиционный климат и международные институты. Поэтому неудивительно, что такие формы национализма вызывают противодействие преимущественно со стороны иностранных инвесторов, корпоративных сообществ и государств, которые представляют эти акторы. С позиции таких инвесторов любое использование экономических инструментов для достижения национальных политических целей рассматривается как «пагубная доктрина, а ее сторонники – как политический враг».
Потенциальная возможность ресурсного национализма порождать конфликты остается малоисследованной темой. Не все насильственные конфликты имеют в своей основе национализм, но две мировые войны XX в. и многие другие войны содержали явные его элементы. Как и другие формы национализма, ресурсный национализм может побуждать к агрессивной политике, отражая растущее использование экономических стратегий в качестве идеологических и политических инструментов.
Анализ значимости факторов мегатренда для национальной безопасности демонстрирует, как современные тенденции и события могут смягчить действия стран-поставщиков по манипулированию энергетическими запасами для собственных политических нужд. Более широкое практическое внедрение возобновляемых источников энергии в будущем сможет снизить напряженность в отношениях между государствами вокруг ископаемого топлива, потенциально выводя глобальные энергетические балансы за рамки их нынешней игры с нулевой суммой. Мегатренд может дать импульс преобразованию, уменьшению или устранению зависимости от невозобновляемых природных ресурсов, а также уменьшить теоретическую и фактическую способность экспортеров ограничивать доступ к таким ресурсам.
Эффекты мегатренда могут сыграть роль в новой борьбе за власть между поставщиками, потребителями и, в конце концов, странами – транзитерами энергоресурсов, что приведет к новому раунду в большой энергетической игре. Достижения в области технологий альтернативной энергетики также могут помочь пересмотреть политическую географию, делая ее все более динамичной и создавая геополитическую карту, которая, по мнению Роберта Каплана, «будет представлять постоянно меняющуюся картину хаоса». Новые геополитические и геоэкономические события, определяемые течениями технологического прогресса мегатренда, будут нанесены на эту изменчивую карту.
Мегатренд альтернативной энергетики демонстрирует, как стремление потребителей ископаемого топлива к энергетической независимости влияет на ресурсный национализм и предвещает, что вокруг возобновляемых источников энергии может повториться тот же сценарий. В целом ресурсный национализм стран-поставщиков стимулирует усиление требований энергетической независимости со стороны потребителей, а стремление к независимости, в свою очередь, способствует дальнейшему развитию мегатренда альтернативной энергетики.
Мегатренд при этом также может служить платформой для политики ресурсного национализма со стороны производителей альтернативной энергии. В этом контексте возникают новые зависимости, примером этому могут служить планы по производству солнечной энергии в Северной Африке и экспорту большей ее части в Европу.
Развитие альтернативной энергетики может повлиять на антиамериканские и антизападные настроения в странах – экспортерах энергоресурсов и даже способствовать их серьезному смягчению, представляя в новом свете традиционное противостояние между потребителями и производителями энергии. Снижая геополитическую значимость ископаемого топлива, мегатренд может сыграть ключевую роль в уменьшении напряженности среди богатых ресурсами стран, которые воспринимают участие Запада в их энергетическом секторе как эксплуатацию, наносящую ущерб национальным интересам. В то же время мегатренд может оказаться фактором, усиливающим антизападные настроения в тех случаях, когда технологическое доминирование Запада рассматривается как намеренное сокрытие преимуществ возобновляемых технологий от менее развитых стран. По сути, мегатренд может способствовать двум различным, но параллельным результатам: ослабляя существующие конфронтационные настроения, он может одновременно способствовать возникновению новой напряженности.
Некоторые богатые нефтью регионы, такие как Ближний Восток, Северная Африка и Латинская Америка, уже давно являются источниками нестабильности и испытывают враждебное отношение к Западу, в частности к США. Враждебное отношение на протяжении десятилетий исходило и от правительств Ирана, Судана и Сирии. Антизападные и антиамериканские настроения также распространены в странах, где правят дружественные Западу режимы, таких как Алжир, Ливия, Ливан, Иордания и даже Марокко. Даже более умеренные исламские общества Турции и бывших советских республик в Центральной Азии не застрахованы от подобных настроений. Отчасти антиамериканское и антизападное отношение – форма интернализации международных проблем. Что касается энергетики, то государства рассматривают доступ к ресурсам на своей территории в связи с национальным экономическим развитием и национальной безопасностью, чувствуя угрозу со стороны западной и американской власти. Эти негативные настроения, спонтанные или подогреваемые правительственной пропагандой, используются во внутриполитических целях, как это видно на примере Ирана.
Развитие альтернативной энергетики может напрямую повлиять на антиамериканские и более широкие антизападные настроения, в том числе в страна – экспортерах энергоресурсов. Включение мегатренда в расчеты глобальной энергетической безопасности может выявить степень возможного снижения напряженности, исходящей из взаимосвязи ископаемого топлива с антизападными настроениями. Мегатренд также может лишить геополитического влияния нынешние богатые ископаемыми энергоресурсами авторитарные страны. Учитывая прогнозируемый прогресс возобновляемых источников энергии, причины, лежащие в основе такого отношения, могут быть сглажены. Однако устойчивая неприязнь к Западу со стороны экспортеров ископаемого топлива на Ближнем Востоке, в Северной Африке и Латинской Америке вряд ли исчезнет; скорее всего, она усилится или примет новые очертания, учитывая потерю доходов экспортеров как одно из возможных последствий мегатренда.
Поставщики ископаемого топлива могут считать, что Запад их целенаправленно сдерживает, внедряя в широком масштабе технологии альтернативной энергетики. Согласно другому сценарию, антиамериканские и антизападные настроения могут усилиться, если возникнет впечатление, что Запад ограничивает доступ к альтернативным источникам энергии или технологиям незападным странам. Такой исход вполне вероятен, учитывая, что многие из этих стран не имеют технологий для запуска собственных инициатив по развитию альтернативной энергетики. Это уже породило в некоторых регионах опасения, что США вызовут волну нового империализма, связанного с мегатрендом альтернативной энергетики.
Мегатренд показывает, что новые современные явления могут изменить отношения между акторами, тем самым привнося новые ценности в устоявшиеся геополитические установки. Окончание холодной войны и исчезновение или ослабление альтернатив западной либеральной демократии – таких как коммунизм, движение неприсоединения или панарабизм – усилили фундаменталистские исламские и другие террористические организации, которые руководствуются комбинацией материалистических, идеологических и религиозных ценностей. Вспомним развитие интернета, которое очень похоже на развитие мегатренда альтернативной энергетики: «хотя он был создан правительством США во время холодной войны, сейчас правительства пытаются ограничить технологию интернета и многие виды его использования». Альтернативная энергетика также будет жить своей собственной жизнью, влияя по мере развития мегатренда самым непредвиденным образом на отношения между акторами и их действиями.
Войти с помощью соц. сетей: