Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
В искусстве художественного повествования нет ничего, что принуждало бы автора подчиняться каким бы то ни было строгим правилам. Жанр ничего не диктует, его произведения просто строятся по сложившимся, ставшим для него традиционными моделям. Читатели и зрители вырабатывают пристрастие к определенным жанрам и привыкают их распознавать — как течения в музыке или живописи, — уже представляя, чего ожидать и чем тот или иной жанр их порадует.
Вот для примера три комплекта ожиданий, касающихся событий:
То, как суд классифицирует преступление, как родные поддерживают влюбленных или препятствуют их отношениям, как определяют смысл жизни интеллектуалы, может меняться от эпохи к эпохе. По мере того, как трансформируются общественные убеждения, жанр вырабатывает новые способы выражать эволюционирующие идеи в рамках своих законов. Писатель, который чутко прислушивается к меняющемуся миру вокруг, эти законы поддерживает, отторгает или перерабатывает. Однако любое новшество должно предвосхищать ожидания публики. Поскольку у жанра имеются поклонники среди читателей и зрителей, изменения или ломка законов должны сообщать повествованию новые, более ясные смыслы и эмоции.
Законы жанра, если понимать их правильно, не ограничивают выражение, а создают для него почву. Если будущие влюбленные не познакомятся, любовной истории просто неоткуда будет взяться. Криминальный детектив не появится, если преступление не обнаружат. Сюжет воспитания никуда не продвинется, если главный герой счастлив и абсолютно доволен жизнью. Жанру нужны законы, без них искусство сторителлинга существовать не сможет.
Жанры делятся на две основные категории:
Первичные жанры возникали как отклик на главные уровни жизненного конфликта — физический, социальный и частный.
Поначалу в качестве реакции на физические конфликты сказители слагали мифы творения — о том, как боги создали небо, землю, моря и человечество. Упорядочив действительность при помощи веры в сверхъестественное, они перешли от богов к героям и изобрели жанр приключенческий/боевиков. Эти вымышленные герои сражались не на жизнь, а на смерть с бурями, наводнениями, молниями и прожорливыми дикими зверями.
Однако самая страшная угроза для нашей жизни исходит от других людей, поэтому к первым двум начали добавляться жанры, основанные на социальном, семейном и личном уровнях конфликта. Эти конфликты порождали арку внешних изменений. И наконец, внутренняя борьба, идущая в глубинах сознания, привела к появлению арки внутреннего изменения персонажа.
Не много найдется историй совершенно беспримесных, в которых персонажи действуют только на одном уровне конфликта. В большинстве повестей уровни смешиваются, сливаются и множатся, но мы все же рассмотрим эти уровни по отдельности, чтобы понять, как из них возникают первичные жанры.
Жанр приключенческий и боевиков (экшен). Первое действие сталкивает героя-борца с божествами, олицетворяющими силы природы: Одиссей сражается с бурей, вызванной дыханием Посейдона; Лот бежит от огня и серы, пролитых с небес богом Яхве; Гильгамеш побеждает Небесного Быка — и так далее, тысячами и тысячами.
Жанр ужасов (хоррор). Греки превращали грозные силы природы в устрашающих чудовищ — гидру, химеру, минотавра, циклопа, вампиршу Мормо, оборотня Ликаона и горгону Медузу, — каждое из которых представляет собой плод кошмарной игры воображения.
Военный жанр. Хотя войны бушуют на Земле с тех пор, как первый человек взял в руки первую дубину, военный жанр возник тогда, когда Гомер воспел в «Илиаде» Троянскую войну и доблесть Ахилла.
Политический жанр. Около V века до нашей эры в Афинах установилась демократия, и политическая борьба сразу же стала темой театральных постановок — от трагедий, таких как «Антигона» Софокла, до фарса (например, «Осы» Аристофана).
Криминальный детектив. Расследование преступлений как жанр начинается с рассказа Эдгара По о талантливом сыщике-любителе Огюсте Дюпене «Убийство на улице Морг». Однако по-настоящему криминальный жанр захватил читающую публику, когда Артур Конан Дойль подарил ей Шерлока Холмса.
Современный эпос. Откликаясь на возвышение и падение диктаторов XX века, писатели вдохнули новую жизнь в древний героический эпос, превратив его в борьбу героя-одиночки за свободу против всемогущего тирана. Эта довольно обширная категория историй о борьбе маленького человека и всесильного включает и реалистические произведения, и нереалистические — «Властелин колец», «1984», «Спартак», «Звездные войны», «Рассказ служанки», «Храброе сердце» (Braveheart), «Игра престолов».
Социальная драма. Политические пертурбации XIX века обнажили такие социальные проблемы, как бедность, коррупция и гендерное неравенство. Этот жанр высвечивает подобные конфликты и драматически обыгрывает возможные способы борьбы с ними. Некоторые писатели (например, Чарльз Диккенс) и драматурги (например, Генрик Ибсен) на протяжении всего своего творческого пути обличали социальную несправедливость. Сегодня социальная драма — это магнит для «Оскаров».
На уровне близких отношений конфликты между родными и любимыми освещаются в двух жанрах.
Семейная драма. Семейные истории, как драматические, так и комические, — от «Медеи» и «Короля Лира» до романа Уолли Лэмба «Я знаю, что это правда» и ситкома Кристофера Ллойда «Американская семейка» (Modern Family) — жанр столь же древний, сколь неувядающий. Его произведения — это драматизация верности и предательств, которые либо связывают семью воедино, либо раскалывают.
Любовная история. Идеализация романтической любви началась как попытка загнать мужскую ярость в цивилизованные рамки. Когда в конце Средних веков Европу охватила эпидемия ярости и насилия, трубадуры — тогдашняя поп-культура — принялись воспевать в песнях и историях целомудренную, куртуазную любовь. С тех пор приливы романтизма чередовались с отливами антиромантизма, то вознося западную культуру и ее любовные истории на своих волнах, то смешивая с грязью.
Поджанр любовной истории под названием «история о закадычных друзьях» драматизирует не романтическую любовь, а близкую дружбу. Примеры — «Моя гениальная подруга» Элены Ферранте, «Пара белых цыпочек, зацепившихся языками» (A Coupla White Chicks Sitting Around Talking) Джона Форда Нунана, «Бутч Кэссиди и Сандэнс Кид», «Тельма и Луиза».
Истории, обладающие глубокой психологической сложностью, содержат арку изменений внутренней натуры персонажа от того, кем он предстает в завязке, до того, кем он становится к кульминации. Но что же именно может изменить автор в персонаже? Одну из трех составляющих — нравственную, ментальную или гуманистическую.
Нравственная. Как главный герой обращается с другими людьми?
Реакция на жизненные соблазны либо укрепляет, либо расшатывает нравственные устои персонажа, меняя его к лучшему или к худшему, делая честнее или подлее, добрее или черствее, эгоистичнее или альтруистичнее.
Ментальная. Как главный герой расценивает и воспринимает действительность и свою жизнь в ней?
Генетический императив, не позволяющий нам покончить с собой, вынуждает нас дожидаться естественной смерти, и никакого другого смысла в промежутке между появлением на свет и уходом из него изначально не заложено. Сталкиваясь с неумолимостью времени и случайностью везения, каждый сложный персонаж должен ответить на глубоко личный вопрос: «Есть ли у моего существования какая-то другая цель, кроме того, чтобы выжить? Есть в моей жизни смысл или она абсурдна?» В историях, разворачивающихся на уровне экзистенциального конфликта, главный герой либо находит положительную причину для существования, либо сдается на милость бессмысленности.
Гуманистическая. Как меняется гуманистический потенциал персонажа? Обогащается он как личность или мельчает?
Наиболее тонкие и сложные истории затрагивают и меняют человеческую натуру персонажа. Они поднимают самые сложные вопросы, которыми может задаться автор: «Развивается/деградирует ли мой персонаж во времени? Если да, то какую потребность или пробел в его человеческой натуре заполняет или не может заполнить его история? Растет он над собой или мельчает?» Ответы на эти вопросы придут к вам в процессе решения двух крупных задач:
Есть только один способ выполнить эти две задачи: создать для персонажа критическую ситуацию, а затем, когда он устремится исполнять свое желание, предоставить ему возможность выбора, который раскроет, кем он является сейчас, и определит, кем он станет в дальнейшем. В развязке истории персонаж либо возвысит, либо принизит свою человеческую натуру, либо обогатившись как личность, либо измельчав.
Первичные жанры предполагают важную перемену в жизни персонажа либо на каком-то из внешних уровней, либо во внутреннем мире. Соответственно они делятся на две основные категории — сюжеты фортуны и сюжеты характера.
Чтобы вызвать изменения и выразить их, у первичных жанров имеются четыре центральные составляющие — центральная ценность, центральное событие, центральная эмоция, центральные действующие лица. В следующих двух подразделах мы рассмотрим шестнадцать первичных жанров — десять сюжетов фортуны и шесть сюжетов характера — с их квартетами ключевых составляющих.
Сюжеты фортуны меняют внешние обстоятельства жизни персонажа к лучшему или к худшему. Маятник его фортуны может качаться в ту или другую сторону — между победой и поражением, богатством и бедностью, одиночеством и единением и так далее.
Жанры в категории сюжетов фортуны дробятся на многочисленные поджанры, которых может насчитываться десяток или больше: у экшена, например, их шестнадцать, у криминального жанра — четырнадцать, у любовного — шесть. В нашем перечне будет указана только «материнская» форма, без «дочек».
Центральная ценность — жизнь по отношению к смерти.
Центральное событие — герой во власти злодея.
Центральная эмоция — сильное волнение (адреналин).
Центральные действующие лица — герой, злодей, жертва.
Эти три персонажа образуют треугольник нравственных архетипов. Основополагающее качество героя — альтруизм, злодея — нарциссизм, а жертвы — уязвимость.
Герои меняют мир, но не себя. Оттенки их силы варьируются от супергероя (Супермен) до героя боевиков (Джейсон Борн) и далее до простого героя — обычного человека, вынужденного проявлять героизм (капитан Филлипс). Супергерой применяет сверхчеловеческие силы в борьбе со сверхмощными злодеями и чудовищами; герой боевиков испытывает свои силы в борьбе с обычными злодеями; простой герой никакими особыми силами не обладает, если не считать силы воли, позволяющей при необходимости терпеть мучения и идти на риск.
Злодеи варьируются от суперзлодеев до преступных гениев и далее до уличных банд. Они прибегают к насилию без колебаний, поскольку не видят в своих жертвах людей. Герой прибегнет к насилию, только если его спровоцировать, потому что люди ему небезразличны и он видит человека даже в злодее. Для злодея же и герои, и жертвы лишь предметы — средство достижения цели, тогда как герой никого, даже злодея, как неодушевленный предмет не воспринимает.
В отличие от преступника в криминальном жанре, от злодея в жанре экшен нельзя откупиться. У него есть проект, определяющий его жизнь, идеальное преступление, которое для него важнее себя самого. Этот замысел одновременно темен и загадочен (иначе это просто банальное преступление) и отличается гигантским размахом (иначе с ним справились бы обычные полицейские).
Жертва, которую нужно спасать, имеет самый разный облик — это ребенок, любимый человек, родные, небольшой городок, страна, планета Земля, Вселенная. То есть неотъемлемая составляющая истории. Без жертвы герой не сможет проявить героизм, а злодей — злодействовать.
В таком вездесущем жанре, как экшен, архетипы от частого повторения заезжены практически до дыр. Например, сценарий, который древнее библейского, выглядит так: чудесное рождение героя в самых скромных обстоятельствах, раннее проявление его сверхчеловеческой силы, быстрая известность, предательство доверенным соратником, торжество над злом, грех гордыни и впадение в немилость, искупление, самопожертвование, нравственное торжество.
Своеобразные вариации в этот шаблон добавили герои современных произведений — Спок, Эллен Рипли, Джеймс Бонд, Гарри Поттер, ВАЛЛ-И, Грейси Харт и Дейенерис Таргариен.
Центральная ценность — выживание в противовес погибели.
Центральное событие — герой во власти злодея.
Центральная эмоция — ужас.
Центральные действующие лица — чудовище, жертва.
Жанр ужасов исключает боевого героя и сосредоточивается на конфликте между чудовищем и жертвой. Герой экшена вызывает прилив адреналина, от чудовища из ужасов идет мороз по коже. Экшен не лезет в душу, ужасы метят в подсознание. Если экшен можно представлять себе как удар, внешнее силовое воздействие, то ужасы — это вторжение.
Если злодеи экшена подчиняются законам природы, то чудовища либо нарушают эти законы, применяя свою сверхъестественную силу, либо меняют их с помощью внешних сил небывалой величины.
Злодей экшена — нарцисс, чудовище в ужасах — садист. Злодей одержим алчностью, чудовище одержимо злом. Злодей удовлетворится богатством, властью и славой, чудовище мучает жертву и длит ее страдания, поскольку получает неземное наслаждение от ее агонии.
Центральная ценность — справедливость против несправедливости.
Центральное событие — герой во власти злодея.
Центральная эмоция — напряженное ожидание (саспенс).
Центральные действующие лица — антигерой, злодей, жертва.
В XXI веке криминальный жанр большей частью променял боевого героя экшена на антигероя. Как и боевой герой, антигерой лишен арки изменений, но у него, в отличие от боевого героя, имеется сложное и многослойное центральное «я».
Антигерой — реалист в нравственном отношении, способный и на добродетель, и на порок. Разница в том, что он об этом знает и наращивает броню снаружи, чтобы уберечь все лучшее внутри. Внешне он хладнокровен, однако сердце его пылает жаждой справедливости. Антигерой закапывает свою злодейскую сторону поглубже, всеми силами стараясь соблюдать личный кодекс чести и сохранить свои нравственные принципы. Он понимает, что, вращаясь в преступном мире, постепенно очерствеет сердцем, и тем не менее, стиснув зубы, упрямо шагает вперед.
Центральная ценность — преданность против утраты любви.
Центральное событие — проявление любви.
Центральная эмоция — жажда любви.
Центральные действующие лица — влюбленные.
Если любовь не приносит страданий, она не настоящая. Единственное проявление подлинной любви — это безымянное самопожертвование, совершенное молча, без надежды на признание и награду, ущемляющее любящего, но благодетельствующее любимому. Все остальное, каким бы искренним ни было, — это просто жесты симпатии. Самое большое испытание для автора любовной истории — создать оригинальное проявление любви, уникальное, свойственное только вашим персонажам и глубоко трогающее читателя/зрителя.
Центральная ценность — единство в противовес разрыву.
Центральное событие — сплочение или распад семьи.
Центральная эмоция — жажда единения.
Центральные действующие лица — семья, родные и близкие.
Действующими лицами семейной истории могут быть как кровные, так и не кровные родственники, однако из кого бы эта группа ни состояла, ее участники поддерживают и защищают друг друга, храня взаимную преданность, даже если они друг друга не любят.
Центральная ценность — победа в противовес поражению.
Центральное событие — решающая битва.
Центральная эмоция — мучительный страх.
Центральные действующие лица — воин, враг.
Успех военной стратегии зависит от запаса мужества, позволяющего ее осуществить. Для этого жанра требуются персонажи, способные думать и действовать невзирая на страх.
Центральная ценность — проблема и решение.
Центральное событие — признание кризиса.
Центральная эмоция — неприятие.
Центральные действующие лица — социальный лидер, жертва.
Социальный жанр выявляет социальные проблемы — бедность, расизм, жестокое обращение с детьми, разного рода зависимости и порочные пристрастия, — а затем драматически разыгрывает необходимость поисков средств для их преодоления.
Центральная ценность — власть имущие по отношению к лишенным власти.
Центральное событие — завоевание или утрата власти.
Центральная эмоция — жажда победы.
Центральные действующие лица — две противоборствующие партии.
В сражении за партийную власть официальные убеждения персонажей практически никакой роли не играют. В политической борьбе оружием массового уничтожения служит скандал — взятки и подкуп, вероломные удары в спину и, самое главное, запретные тайные сексуальные связи.
Центральная ценность — тирания в противовес свободе.
Центральное событие — бунт.
Центральная эмоция — возмущение.
Центральные действующие лица — тиран, бунтарь/повстанец.
В нереалистическом эпосе — таких произведениях, как «Властелин колец», «Звездные войны», «Принцесса-невеста» (The Princess Bride), «Игра престолов», — всегда погибает тиран, а герой остается в живых. В реалистическом эпосе — «Спартак», «1984», «Храброе сердце», «Повелитель мух» — в живых всегда остается тиран, герой всегда погибает.
Центральная ценность — успех против поражения.
Центральное событие — профессиональная неудача.
Центральная эмоция — жажда успеха.
Центральные действующие лица — главный герой / социальный институт.
В этом жанре амбициозный главный герой — ученый, спортсмен, предприниматель и тому подобные — пытается добиться успеха. В этот жанр хорошо вписываются автобиографии — такие как «В погоне за счастьем» (The Pursuit of Happyness) Криса Гарднера и «Неудержимая» (Unstoppable) Марии Шараповой.
Сюжеты характера меняют внутреннюю натуру персонажа с лучшей на худшую или наоборот, исходя из его нравственной, ментальной или гуманистической составляющей.
Как мы знаем из главы 12, шаблонные персонажи нужны в истории только для того, чтобы выполнить предназначенную задачу, не более. Они именно те, кем кажутся. Многогранные же персонажи прячут свою внутреннюю сущность за социальными масками. От решения к решению, от поступка к поступку их истинная натура раскрывается — но не меняется. Если именно такими персонажами полнятся ансамбли действующих лиц в перечисленных выше десяти сюжетах фортуны, то шесть разновидностей историй, к которым мы обратимся теперь, населяют персонажи, претерпевающие настоящие психологические изменения.
Эти шесть жанров выражают динамические триумфы и трагедии вечно меняющегося человеческого духа. Как мы уже отмечали, выстраивая арку персонажа, превращающую его из одного человека в совершенно другого, мы можем изменить лишь одну из трех имеющихся составляющих внутренней натуры — нравственную, ментальную или гуманистическую.
В каждом обществе складываются свои правовые и личные кодексы, диктующие людям, как им обращаться друг с другом. Эти кодексы охватывают самые разные спектры — от законного до противозаконного, от добра до зла, от правильного до неправильного, от мягкосердечия до жестокости и так далее. Еще более подробные кодексы, определяющие, что нравственно, а что безнравственно, создает религия. Однако, несмотря на все старания, золотое правило больше нарушается, чем соблюдается.
Каждый автор создает для своей истории уникальный нравственный кодекс, представляющий собой подраздел его личного кодекса, который в свою очередь является подразделом его культурного кодекса, а тот — подразделом золотого правила, идеала, хранящегося в сознании читающей или смотрящей публики. Автор работает с тем, как главный герой ведет себя с другими людьми, руководствуясь такими ценностями, как этично/неэтично, ценно/бесполезно, правильно/неправильно, доброта/жестокость, правда/ложь, сострадание/безразличие, любовь/ненависть, альтруизм/эгоизм, добро/зло. Истории в жанре искупления и нравственного разложения драматически представляют изменение нравственных установок своих главных героев в виде арки, перекидывающейся от минуса к плюсу или наоборот.
Центральная ценность — нравственность против безнравственности.
Центральное событие — акт искупления.
Центральная эмоция — надежда на перемены.
Центральное действующее лицо — главный герой.
Человек есть то, что он совершает. В сюжете искупления арка изменений нравственных установок главного героя ведет от минуса к плюсу. Когда обращение главного героя с другими людьми меняется с жестокого на доброе, с лживого на правдивое, с неэтичного на этичное, нравственное деяние в развязке искупает все его прежние аморальные поступки.
В сценарии Эрнеста Лемана для фильма «Сладкий запах успеха» (The Sweet Smell of Success) незадачливый делец встречает безжалостного наставника, который предлагает ему головокружительную карьеру — если тот начнет совершать подлости. В конце концов муки совести одерживают верх над амбициями дельца, и его светлая сторона побеждает — но очень дорогой ценой.
В «Преступлении и наказании» Ф. М. Достоевского одержимый своей бредовой теорией студент Раскольников убивает старуху, полагая, что совершает нечто возвышающее его над другими людьми, едва ли не героическое. Однако затем бесчеловечная абсурдность этого поступка гложет его до тех пор, пока не вынуждает признаться во всем и в конце концов молить о прощении.
В сценарии Дэвида Мэмета для фильма «Вердикт» (The Verdict) адвокат Фрэнк Гэлвин искупает свою продажность, выиграв суд против еще более продажной адвокатской фирмы.
В сценарии Энни Мумоло и Кристен Уиг для «Девичника в Вегасе» арка изменений Энни Уокер ведет от эгоистичной ревности к вознаграждающей дружбе.
Центральная ценность — безнравственность в противовес нравственности.
Центральное событие — необратимо безнравственный поступок.
Центральная эмоция — страх потери.
Центральное действующее лицо — главный герой.
Когда обращение главного героя с другими людьми меняется с этичного на неэтичное, с добра на зло, с нравственного на безнравственное, он порочит свое центральное «я». Этот переход от нравственного плюса к минусу и составляет арку изменений в подобных сюжетах.
В снятой Энтони Мингеллой экранизации романа Патриции Хайсмит «Талантливый мистер Рипли» (The Talented Mr. Ripley) Том Рипли проходит арку изменений от мелкого мошенника до самозванца, а затем до серийного убийцы.
Балрам Хальваи в романе Аравинда Адиги «Белый тигр» превращается из добросовестного и усердного слуги в беспринципного предпринимателя, который в ходе этого превращения не гнушается убивать, воровать, подкупать и жертвовать жизнью родных ради получения желаемого.
В пьесе «Длань господня» (Hand to God) Роберта Аскинса Джейсон (он же Тайрон) превращается из невинного подростка в воплощение Сатаны.
В сериале Винса Гиллигана и Питера Гулда «Лучше звоните Солу» Джимми Макгилл (он же Сол Гудман) превращается из адвоката, защищающего преступников, в преступника, работающего на гангстеров.
Тип мышления персонажа включает такие качества, как знание людей, истории и окружающего мира, а также весь его личный и профессиональный опыт, действительный или дремлющий, IQ, эмоциональный интеллект и силу воли. Совокупностью этих составляющих определяется восприятие персонажем окружающей действительности и представление о его личном месте в ней. Его основополагающие установки диктуют не только выбор его собственных действий, но и реакцию, которую он ожидает от окружающих, и его отношение к получившемуся в результате. В конечном итоге именно от склада психики зависит, увидит персонаж смысл в жизни или будет считать ее бессмысленной.
В сюжетах воспитания и разочарования автор работает с мировоззрением персонажа — с тем, как оно сказывается на его отношении к жизни, выражаясь в таких ценностях, как значимость/бессмысленность, гордость/робость, образованность/невежество, религиозность/атеизм, оптимизм/пессимизм, доверие/недоверие, довольство/уныние, самоуважение / отвращение к себе.
Центральная ценность — смысл в противовес нигилизму.
Центральное событие — обнаружение смысла.
Центральная эмоция — жажда смысла.
Центральные действующие лица — главный герой, наставник.
Сегодняшний кризис, связанный с утратой смысла, взвинчивает статистику самоубийств и зависимостей. Человеку хочется жить не впустую, ему нужна еще какая-то причина для того, чтобы существовать на этом свете, а не только выживание. Когда смысл исчезает, человек впадает в отчаяние, а отыскав смысл, обретает жизненную цель.
Сюжет воспитания выражает этот переход от минуса к плюсу, позволяя главному герою пройти путь от осознания, что жизнь бессмысленна, к пониманию, зачем стоит жить. Сюжет воспитания обязан своим названием акценту на поучительном или воспитательном опыте, который ведет к внутреннему открытию.
Идеальный сюжет воспитания — «Гамлет». Два внутренних «я» тянут Гамлета в разные стороны: как принц, он жаждет отомстить за убийство отца, а его центральное «я» задается вопросом, какой в этом смысл. Человек не может двигаться в обоих направлениях одновременно, поэтому душа Гамлета рвется на части. Поскольку окружающий мир для него невыносим, он отгораживается от него и от всех, но поскольку внутри тоже все зыбко, он отгораживается и от себя. При таком раскладе жизнь становится бессмысленной. Но в конце концов Гамлет находит смысл в том, чтобы покориться судьбе: «…и в гибели воробья есть особый промысел… готовность — это все»[].
В романе «451 градус по Фаренгейту» Рэя Брэдбери Гай Монтэг, восстав против своей неграмотности и невежества, начинает воспринимать красоту и прелесть книжного знания.
Главный герой романа Вьет Тхань Нгуена «Сочувствующий» осознает, что революция неизбежно предает тех, кто ее совершает. Однако и в этом случае революционер живет только одной целью — следующей революцией.
В фильме Софии Копполы «Трудности перевода» (Lost in Translation) двое самокритичных персонажей проходят арку от бессмысленного замыкания в себе до наполненных смыслом романтических объятий.
История главного героя фильма Джейсона Райтмана и Шелдона Тёрнера «Мне бы в небо» (Up in the Air) начинается и заканчивается на пустой ноте, но в промежутке он проходит арку от самообмана до самоосознания.
Центральная ценность — смысл в противовес нигилизму.
Центральное событие — утрата веры.
Центральная эмоция — страх бессмысленности.
Центральное действующее лицо — главный герой.
В историях, построенных на сюжете разочарования, главный герой движется от оптимизма к фатализму и превращается из того, кто видит в жизни смысл, в того, кто не может больше смотреть в будущее.
Героиня романа Эдит Уортон «Обитель радости» Лили Барт увязает в противоречии: ей ненавистен снобизм и внутренняя пустота высшего общества, но жить без тех удобств, которые дает достаток, она не может. Конец этим метаниям кладет передозировка снотворного.
В «Падении» Альбера Камю Жан-Батист низвергается с высот самолюбования, сперва впадая в отвращение к себе, а затем ударяясь в саморазрушение, поскольку осознает, что его жизнь насквозь фальшива — всегда такой была и такой останется.
Сеймур Левов в «Американской пасторали» (American Pastoral) Филипа Рота приходит к выводу, что правдиво не живет никто и даже в глубине души он нечестен сам с собой. А значит, достойная жизнь невозможна.
В сценарии Грэма Мура для «Игры в имитацию» власти преследуют компьютерного гения и героя войны Алана Тьюринга за гомосексуализм и принуждают к химической кастрации. Понимая, что общество не позволит ему остаться честным перед самим собой, Тьюринг совершает самоубийство.
В сценарии Дэна Футтермана для «Капоте» Трумен Капоте, намереваясь написать бестселлер, семь лет культивирует, а затем эксплуатирует доверие двух заключенных, обвиняемых в убийстве. Потерпев в результате своих циничных изысканий полное крушение иллюзий, он больше не напишет ни одного романа.
Самые глубокие истории — это всегда в той или иной степени сюжеты гуманистические. Если психологические и нравственные сюжеты меняют убеждения и привязанности главного героя, то гуманистический сюжет выстраивает арку изменений всего его существа. Человеческая натура персонажа включает в себя не только его нравственные принципы и образ мышления, но и его зрелость, сексуальную сферу, духовность, мужество, творческие способности, волю, суждения и житейскую мудрость, а также его восприимчивость к красоте, понимание сущности людей и себя и многое другое.
Читателя и зрителя гуманистические сюжеты интригуют, заставляя задаться наиболее серьезным вопросом из всех возможных — вырастет главный герой над собой или измельчает? Обогатит свое центральное «я» или истощит? Разовьется его человеческая натура или деградирует?
Каждому сложному персонажу, которого вы создадите, будет присущ уникальный набор свойств. Вы закладываете основание для арки изменений человеческой натуры, инвентаризировав и измерив способности персонажа. Прежде чем главный герой выйдет на сцену, определите его потребности, задав следующие вопросы: «Каковы его главные качества? Насколько он успел развиться к данному моменту своей жизни? Насколько он способен меняться? Насколько он может еще вырасти? Какие события доведут его до предела и позволят ощутить всю полноту своей человеческой натуры? Если арка истории направлена к минусу, насколько он деградирует? Какие поворотные моменты обнажат самую суть его человеческой натуры?» Ответами на них будет рассказанная вами история.
В сюжетах эволюции и деградации писатель обращается к таким ценностным понятиям, как ребенок/взрослый, зависимость/самостоятельность, пагубное пристрастие / трезвость, импульсивность/благоразумие, слабость/сила, неопытность/умудренность, потакание своим слабостям / владение собой, уравновешенность/невротичность, психическое здоровье / психоз.
Центральная ценность — полнота человеческой натуры в противовес ее пустоте.
Центральное событие — торжество центрального «я».
Центральная эмоция — жажда реализации.
Центральное действующее лицо — главный герой.
Произведения с эволюционным сюжетом выстраивают арку изменений человеческой натуры персонажа от минуса к плюсу, давая ему шанс прожить жизнь во всей полноте. Один из самых популярных вариантов таких сюжетов — история о наступлении совершеннолетия, о взрослении, революционный прорыв от инфантильности к зрелости, возвышение главного героя от ребенка до взрослого.
Герой романа Джона Ноулза «Сепаратный мир» подросток Джин по-детски завидует своему лучшему другу — беспечному, спортивному, жизнерадостному Финни. Когда Финни умирает, вместе с ним умирает детство Джина. Главный герой теряет друга, но обретает зрелость.
Взросление подростков показано в таких фильмах, как «Останься со мной» (Stand by Me), «Большой» (Big) и «Звери дикого юга» (Beasts of the Southern Wild). Однако бывают и другие арки взросления, в начале которых взрослый персонаж лишь выглядит взрослым, но в душе остается ребенком.
В сценарии Стива Кловиса для «Знаменитых братьев Бейкеров» (The Fabulous Baker Boys) пианист Джек Бейкер болтается по жизни неприкаянно, словно никому не нужный ребенок. И только решившись наконец бросить бездумные поп-шлягеры и уйти в суровый мир джаза, он отыскивает в себе взрослого.
В романе Уолтера Тевиса «Мошенник» (The Hustler) бильярдист Эдди Фелсон по прозвищу Быстрый, застрявший в подростковом периоде, в конце концов все же вырастает в мужчину — но только потеряв любимую женщину, которую подтолкнуло к самоубийству его замешенное на эгоизме безразличие.
Как мы видели в главе 11, развитие человеческой натуры в своем пределе часто строится на озарении, внезапном «Вот оно что!». В этот момент главный герой живет на острие, получая глубочайший опыт в своей жизни — и сердцем, и умом, и эмоциями, и восприятием, и мыслью, и чувствами. Но заплатить за этот величайший опыт придется дорого — иногда самой жизнью.
В финальной сцене пьесы Ибсена «Гедда Габлер» главная героиня понимает, что ей всегда придется зависеть от мужчин, которые будут постоянно получать над ней власть, поэтому добиться собственного величия и славы ей не удастся. На гребне этого осознания, обуреваемая яростью, она пускает себе пулю в висок.
Мрачная ирония таких произведений, как «Царь Эдип», «Отелло», «Анна Каренина», «Продавец льда грядет» (The Iceman Cometh) и «Убийство священного оленя» (The Killing of the Sacred Deer), дорастает до пика в тот момент, когда главный герой достигает абсолютного предела жизни и, погибая или отказываясь идти дальше, исчерпывает свою человеческую натуру.
Центральная ценность — полнота человеческой натуры в противовес ее утрате.
Центральное событие — капитуляция центрального «я».
Центральная эмоция — страх пустоты.
Центральное действующее лицо — главный герой.
Произведения с сюжетом деградации выстраивают арку персонажа от плюса к минусу, каждым решением и поступком истощая человеческую натуру героя. В одном из самых распространенных сюжетов за деградацией главного героя стоит зависимость.
В романе Хьюберта Селби «Реквием по мечте» четыре главных героя истребляют свою человеческую натуру наркотиками — точно так же поступают Джеки Пейтон в «Сестре Джеки» (Nurse Jackie) и Эдит Пиаф в «Жизни в розовом цвете» (La Vie En Rose). В «Потерянном уик-энде» (The Lost Weekend) и «Днях вина и роз» (The Days of Wine and Roses) персонажи уничтожают себя спиртным. Мадам Бовари и Анну Каренину губит сердечное пристрастие.
В сценарии Эбби Роу Смита для фильма «С меня хватит!» инженер — разработчик оружия Уильям Фостер теряет одновременно работу и семью. На своем пути через Лос-Анджелес он крушит не только мешающие ему элементы городской среды, но и собственную человеческую сущность.
В фильме Вуди Аллена «Жасмин» психику главной героини разъедает смесь из вранья, лишений, чувства вины и отверженности.
Внезапные перемены в характере персонажа часто выглядят временными, поверхностными, легко обратимыми, но, когда рано или поздно причина и следствие стыкуются, перемена представляется окончательной и неизбежной. Заметим, что в большинстве приведенных выше примеров эволюции и деградации процесс постепенного накапливания изменений растягивается на годы, а то и на десятилетия.
Чтобы оживить первичные жанры и ярче выразить их персонажей, создатели историй вырабатывали различные приемы исполнения, иллюстраций, фокалов, стиля, тона. На этих приемах и строятся десять презентационных жанров:
Когда в центральном и второстепенных сюжетах произведения комбинируются разные жанры, сложность персонажа естественным образом возрастает. Классический пример — если центральный сюжет в криминальном жанре смонтировать с второстепенным в жанре любовной истории, то во внутреннем мире главного героя-детектива на первый план выйдут суровые качества, необходимые для его нелегкой работы, а потом нежность и чуткость, проявляемые в романтических отношениях.
Жанры могут как смешиваться, так и сливаться.
Смесь жанров — это пересечение двух или более сюжетных линий. Звучащие контрапунктом мотивы сюжета обогащают общий смысл произведения и одновременно добавляют граней и глубины персонажам.
Так, например, в романе Дэвида Митчелла «Облачный атлас» пересекаются шесть разножанровых историй, действие которых происходит в шести разных временах и обстоятельствах, — это сюжет воспитания, сюжет разочарования, эволюционный сюжет, политическая драма и два криминальных поджанра — триллер и тюремная драма. Главные герои всех шести сюжетных линий представляют собой эхо друг друга, переносящееся из эпохи в эпоху, из истории в историю.
Как сказал сам автор романа в интервью на Би-би-си Радио-4: «Все персонажи за исключением одного — это воплощения одной души в разных телах, помеченных одинаковой родинкой… Основная тема [«Облачного атласа»] — хищничество, то, как человек пожирает человека, группа — группу, страна — страну, племя — другие племена… Я поднимаю эту тему снова и снова в разных контекстах».
Смесь жанров умножает число законов и условностей жанра, которыми должен владеть автор и которых будут ожидать от него читатели/зрители, и одновременно увеличивает число и разнообразие действующих лиц. Такой гигантский ансамбль действующих лиц, как в «Облачном атласе», требует от писателя невероятного творческого мастерства. Но и читателю приходится потрудиться: некоторые даже делали пометки на полях, чтобы не запутаться в этой огромной толпе.
Слияние жанров — это комбинация сюжетных линий, при которой одна история развивается внутри другой, усложняя ее и мотивируя.
Два примера. Основной жанр фильма Расселла Харбо «Одна любовь за другой» (Love After Love) — семейная драма с сюжетом фортуны. Члены семьи, которая и без того трещала по швам, переживают смерть отца и мужа, ставящую основной драматический вопрос (ОДВ) фильма: «Сплотит это несчастье вдову и двух ее сыновей или семья распадется окончательно?»
Однако ответ на этот вопрос зависит от арок, выстраивающихся внутри истории каждого из трех главных героев, — любовной истории у вдовы и двух сюжетов воспитания, отражающих тернистый путь взросления ее сыновей. Иными словами, развязка основной семейной драмы мотивирована развитием трех внутренних сюжетных линий: семья сохраняет единство, потому что эволюционирует человеческая натура матери и детей, и они обретают любовь после любви.
Фильм Квентина Тарантино «Однажды… в Голливуде» (Once Upon a Time… in Hollywood) представляет собой и смесь, и слияние жанров. Сюжет закадычной дружбы между актером Риком Далтоном (Леонардо Ди Каприо) и его дублером Клиффом Бутом (Брэд Питт) сливается с эволюционным сюжетом, арка которого выстраивается внутри истории Далтона. Далтон пытается найти в себе силы побороть алкогольную зависимость и спасти актерскую карьеру, но на пути к самоконтролю встает его созависимая дружба с Бутом. Из конфликта этих сюжетных линий рождается основной драматический вопрос: пожертвуют ли эти двое своими отношениями ради будущего Далтона или останутся приятелями-собутыльниками до бесславного конца? Со слиянием этих двух историй пересекается третья, криминальная, в которой речь идет о жизни и смерти, и в результате все три получают единую развязку во время нападения печально знаменитой банды Мэнсона.
Когда жанры сливаются, исход одной истории определяется течением другой. Слияние сокращает и число действующих лиц (один персонаж оказывается главным героем сразу в двух жанрах), и число законов жанра, которые нужно соблюсти (если будущие влюбленные познакомятся во время ограбления банка, побуждающее событие послужит завязкой сразу для двух жанров).
Войти с помощью соц. сетей: