Портфель кофейной банки
«Вы когда-нибудь слышали о портфеле кофейной банки?»
Этот вопрос задал мне за обедом Престон Атей — выдающийся инвестор, руководящий фондом Small-Cap Value Fund компании T. Rowe Price.
Я действительно слышал о таком портфеле. Полагаю, это немного удивило Престона: когда столь нестандартная идея появилась, мне было всего двенадцать лет. Однако я знал о ней все, потому что портфель кофейной банки — одна из тех классических идей, о которых непозволительно забывать любителям финансов.
Я хочу рассказать вам о портфеле кофейной банки. Это отличное подспорье для достижения стократных доходов. Он поможет вам удержаться от продажи акций.
Все началось с Роберта Кирби, который тогда был портфельным менеджером в Capital Group, одной из крупнейших в мире компаний по управлению инвестициями. Впервые он написал об идее кофейной банки осенью 1984 года в Journal of Portfolio Management. «Концепция портфеля кофейной банки восходит к временам Старого Запада, когда люди складывали ценности в банку из-под кофе и хранили ее под матрасом, — писал Кирби. — Успех такой тактики полностью зависел от мудрости и предусмотрительности владельца банки, выбиравшего, что в нее складывать».
Идея проста: вы находите самые лучшие акции, какие только можете, и оставляете их на десять лет. С таким портфелем вы практически не несете никаких расходов. И им, безусловно, легко управлять. Однако самое большое преимущество заключается в более тонком и значимом аспекте. Это работает, потому что не дает вашим худшим инстинктам навредить вам. В своей статье Кирби рассказал, как возникла его идея.
«Идея с банкой кофе впервые пришла мне в голову в 1950-х годах», — пишет Кирби. В то время он работал в крупной фирме, консультировавшей частных лиц по вопросам инвестиций. У него была клиентка, с которой он работал уже десять лет, когда у нее внезапно умер муж и она унаследовала его портфель акций, который тоже передала на попечение Кирби.
Меня позабавило, что ее муж, видимо, также использовал наши рекомендации, которые мы давали для портфеля его жены. Затем я оценил размер состояния и был несколько шокирован. Муж привнес в наши советы свою изюминку: он не обращал никакого внимания на рекомендации по продаже. Он просто вкладывал около $5000 в каждую рекомендацию по покупке. Затем бросал сертификат в сейф и забывал о нем.
При этом произошла удивительная вещь. Да, это означало, что в его портфеле было несколько бесполезных акций, стоимость которых не превышала $2000. Небольшие позиции. Но у него также было несколько акций, которые в итоге стоили по $100 000 каждая. Самое интересное, что у него была единственная крупная позиция на $800 000, которая одна превышала общую стоимость портфеля его жены. Как пишет Кирби, она «возникла из небольшого вложения в компанию Haloid; позже оказалось, что это было космическое количество акций Xerox».
Это вдохновляющая история, триумф забывчивости и лени. Она наглядно показывает, как портфель кофейной банки призван защитить вас от самих себя — от вашей одержимости проверкой цен на акции, бешеной купли-продажи, размышлений об экономике и плохих новостях. Он заставляет вас расширить свой временной горизонт. Вы не кладете в свою банку из-под кофе ничего, что, по вашему мнению, не является хорошей ставкой на десять лет.
Бедняга Кирби усердно управлял счетом жены — следил за отчетами о доходах, пропалывал портфель и добавлял новые позиции. И заработал бы куда больше, если бы следовал привычкам ее флегматичного мужа и просто придерживался раз и навсегда выбранного курса.
Почему большинство людей не может не продавать?
Фелпс пишет, что инвесторы привыкли оценивать динамику цен на акции по квартальным или годовым доходам, но не по эффективности бизнеса. Одним из ярких примеров, который он использует (среди многих других), является компания Pfizer, чьи акции теряли в цене с 1946 по 1949 год и с 1951 по 1956 год. «Клиенты, ориентированные на результаты, извели бы инвестиционного консультанта, посоветовавшего им эти пропащие акции», — пишет Фелпс. При всем том инвесторы, сумевшие продержаться с 1942 по 1972 год, заработали в 141 раз больше своих вложений.
Фелпс показал, что если бы вы просто смотрели на годовые финансовые показатели Pfizer — не обращая внимания на новости, фондовый рынок, экономические прогнозы и все остальное, — вы бы никогда не продали акции. Компания была прибыльной на протяжении всего времени, генерировала хорошую прибыль на капитал, а доходы росли медленно, но постоянно.
Pfizer была подходящей акцией для кофейной банки.
Экстремальный портфель кофейной банки
Пожалуй, нет ничего более раздражающего, чем чей-то хороший пример.
Чтобы привести крайний пример такого портфеля, представьте, что вы сидите неподвижно 80 лет.
Существует портфель, по сравнению с которым портфель кофейной банки выглядит нетерпеливым: Voya Corporate Leaders Trust Fund. Он стал героем статьи, написанной для агентства Reuters Россом Кербером. Заголовок гласил: «Фонд “Купи и держи” процветает, не делая новых ставок уже 80 лет».
Я знаю, что вы не заинтересованы в том, чтобы держать акции в течение 80 лет. Я тоже не заинтересован. Десять лет — многовато. Понимаю. Однако это не значит, что мы не можем извлечь что-то из этой истории.
Передаю слово Керберу.
«Трастовый фонд Voya Corporate Leaders Trust Fund, ныне управляемый подразделением Voya Financial Inc, приобрел равное количество акций 30 крупнейших американских корпораций в 1935 году и с тех пор не занимался покупками».
А вы переживали, что не сможете купить и забыть!
И какую же любопытную историю мог бы рассказать этот портфель! В нем все еще есть часть брендов 1935 года: DuPont, General Electric, Proctor & Gamble и Union Pacific.
Но есть и позиции, которые появились в результате слияния и/или выделения. Например, акции Berkshire Hathaway принадлежат ей через первоначальную позицию в железной дороге Atchison, Topeka and Santa Fe Railway. Акции компании CBS появились через долю в Westinghouse Electric. Акции Honeywell — через интерес в Allied Chemical.
Акции Foot Locker возникли в портфеле, потому что именно в этой фирме в итоге оказалась его позиция 1935 года в F. W. Woolworth. Благодаря инвестициям в рокфеллеровскую Standard Oil фонд теперь владеет акциями в ExxonMobil и Chevron.
В списке осталось всего 21 имя: некоторые, такие как American Can и Pennsylvania Railroad Co, ушли на небеса. Примечательно, что в последние пяти- и десятилетние периоды фонд оказался успешнее 98% своих коллег по отрасли. Вот что пишет Кербер.
За пятилетний период, закончившийся 24 февраля [2015], доходность фонда составила в среднем 17,32% в год, с учетом комиссии, что на 1,03 п. п. лучше индекса S&P 500, сообщает Morningstar. За 10 лет, закончившихся 24 февраля, фонд возвращал в среднем 9,40% в год, с учетом комиссии, что на 1,32 п. п. лучше S&P 500.
Фактически он выигрывал у S&P 500 в течение 40 лет. На сайте фонда нет информации о предыдущих периодах, хотя было бы интересно узнать его показатели с момента создания.
Это фонд с низкими издержками: его комиссия составляет всего 52 базисных пункта, или 0,52%. (Комиссия большинства фондов в три раза выше.) И налоги на прирост капитала приходится платить редко, благодаря низкому обороту. (Фонду все-таки приходится что-то покупать и продавать, чтобы удовлетворить требования покупателей и инвестировать новые деньги.)
В целом это замечательная история о том, как хорошо сидеть в портфеле тщательно отобранных акций, основанных на разумной инвестиционной стратегии.
Первоначальным спонсором фонда была компания Corporate Leaders of America. Сегодня, после ряда сделок, он находится под зонтиком Voya. При создании фонд имел простую цель, как описано в брошюре об истории фонда.
Основатели фонда купили равные доли 30 ведущих компаний в 1935 году и постановили никогда их не продавать. Единственным исключением были компании, которые обанкротились, слились или выделились.
Таких фондов больше не делают. Но на заре становления индустрии паевых фондов большинство походили на этот.
Первым открытым паевым фондом в Америке — да и в мире — был Массачусетский фонд инвесторов (Massachusetts Investors Trust, MIT), созданный в 1924 году.
(Поясню: понятие «открытый фонд» означает, что вы можете покупать и продавать акции фонда по цене, соответствующей стоимости его портфеля. До появления MIT фонды были закрытыми. Это означало, что цены могли не соответствовать базовой стоимости портфеля. Раскрытие информации было слабым. И, как вы можете себе представить, спонсоры часто манипулировали ценами в своих интересах.)
MIT привнес элементы новизны. Он обещал прозрачность и справедливость. Он обещал недорогое профессиональное управление для мелких инвесторов. У него была разумная и консервативная инвестиционная политика с упором на крупные акции, выплачивающие дивиденды. MIT не торговал этими акциями, а стремился купить и держать их.
Как писал великий Луис Ловенштейн из Колумбийского университета, ныне покойный, «прозрачность и гибкость, безопасность и комфорт, предлагаемые мелким инвесторам, сделали MIT уникальным американским вкладом в финансы… Хорошие идеи обычно имеют простое начало: именно простота концепции делает их в итоге успешными. Эта идея была блестящей».
Ловенштейн хорошо рассказал историю MIT в «Дилемме инвестора» (Investor’s Dilemma, 2008), которую я настоятельно рекомендую всем, кто инвестирует во взаимные фонды. (Он также автор двух моих любимых книг по корпоративным финансам: Sense & Nonsense in Corporate Finance (1991) и What’s Wrong with Wall Street (1988)).
Как и Voya, MIT держал акции в течение длительного времени. В 1949 году средний период владения акциями составлял 27 лет. (Обратите внимание, что это подразумеваемый период владения, основанный на обороте фонда. В 1949 году фонду еще не исполнилось 27.) Он привлекал инвесторов-единомышленников. Погашения составляли менее 3% в год. Комиссия равнялась всего 40 базисным пунктам (или 0,4%). К 1960 году комиссия снизилась до 19 базисных пунктов.
Но, в отличие от Voya, у этой истории печальный конец. История MIT иллюстрирует еще один старый трюизм: Уолл-стрит часто извращает хорошие идеи. Простую и роскошную идею открытого паевого фонда она превратила в очередной источник прибыли для самой себя.
С точки зрения Уолл-стрит, проблема MIT крылась в том, что никто не мог заработать на этом — никто, кроме инвесторов фонда. Поэтому в 1969 году кто-то ухитрился убедить MIT взять внешнего управляющего. До этого у компании были свои управляющие. Это стало началом
конца.
С появлением внешнего управляющего комиссия начала расти. К 1969 году комиссия выросла в 36 раз, в то время как активы под управлением выросли всего в семь. Внешний управляющий руководил фондом более агрессивно и чаще покупал и продавал. Начался закономерный спад. К 2004 году инвестиционная компания Blackrock купила фонд и объединила его с другими. MIT прекратил свое существование.
Типичный фонд в наши дни дерет с инвесторов три шкуры, слишком много торгует и сильно отстает от рынка. Ловенштейн пишет, что средний фонд имеет 160 акций и меняет их каждый год. Это нельзя назвать инвестированием. Зато Уолл-стрит делает много денег.
Отраслевой истеблишмент не хочет, чтобы вы просто сидели на тщательно отобранных акциях. Он хочет взимать с вас комиссионные. Он хочет продавать вам товар.
Это снова возвращает нас к фонду Voya. История MIT делает еще более невероятным то, что фонд Voya просуществовал так долго, как он просуществовал, сохранив свою первоначальную миссию. Это особый фонд, важная часть американского наследия.
Ладно, пусть вы не держите акции в течение 80 лет. И может быть, даже мой подход с кофейной банкой и 10-летним сроком хранения акций слишком долгосрочный для вас.
Но в вашей жизни наверняка есть молодые люди, с которыми вы можете поделиться мудростью долгосрочного инвестирования. Расскажите им об идее с банкой кофе. Поведайте им историю фонда Voya. Пусть они узнают, что такое Уолл-стрит.
По поводу этих экстремальных сроков хранения один читатель написал мне следующее.
Я думаю, что эта банка кофе — хороший способ оставить наследство моим детям и внукам. Мне 66 лет, и 35-летние инвестиции (я знаю, что вы рассчитываете банку кофе на десять лет, но наверняка чем дольше, тем лучше) сейчас, вероятно, не самая лучшая идея. Меня заинтриговал фонд, который вложил деньги в корзину акций в 1935 году и больше к ней не прикасался. Я не уверен, как это можно сделать сейчас, но такой подход спасает нас от самих себя.
Вопрос: как бы вы искали компании для банки кофе на 35 лет? Я смотрю на ваш список лучших компаний — почти все они окупались в 25 раз или больше. Если бы я попытался выбрать долгосрочные инвестиции в 1970 году, то, думаю, вложил бы деньги в такие акции, как Sears, GE, US Steel, Westinghouse, Exxon и подобных участников индекса Доу Джонса. Некоторые из них дали бы хорошую отдачу, например GE и Exxon, но некоторые были бы провальными — к тому же у меня не было бы инвестиций в Walmart, Apple, Microsoft и т.д. Может быть, нам лучше покупать акции компаний мудрых инвесторов, таких как Buffett, и сидеть на них? Правда, и тут есть минус: ни одного из нынешних мудрых инвесторов через 35 лет тоже не будет.
На эти вопросы не так легко ответить, особенно сейчас, когда все меняется так быстро. Посмотрите, например, на средний срок жизни компании, входящей в индекс S&P 500. Сейчас он составляет менее 20 лет (см. график ниже).
В 1958 году средняя продолжительность жизни компании составляла 61 год. Таким образом, ситуация сильно изменилась. По оценкам Innosight, при современных темпах 75% нынешнего состава S&P будет заменено уже к 2027 году. Уход из S&P 500 не означает смерть фирмы. Но если не происходит выкупа акций, S&P обычно выгоняет вас только тогда, когда у вас проблемы, — так случилось с Circuit City, New York Times, Kodak и Bear Stearns. Или же вас выгоняют, когда вы становитесь слишком маленькими — то есть терпите неудачу. (Хотя в первый год после выбытия акции, за исключением тех, которые были выкуплены, обычно демонстрируют высокие результаты.)
Для наглядности я дам вам еще одну диаграмму. Здесь показан средний срок службы активов американских компаний по секторам по состоянию на 2013 год.
Эта таблица взята из доклада Майкла Мобуссина, опубликованного в 2014 году и озаглавленного «Долгий взгляд на краткосрочность». Мобуссин — инвестиционный стратег и автор нескольких книг и научных работ. Он написал: «Средний срок жизни активов компаний в США сокращается». И все больше и больше компаний работают в отраслях с более коротким сроком службы активов. Мобуссин сделал вывод, что
более короткая жизнь активов предполагает более короткие временные горизонты, на которые менеджеры должны инвестировать, что является разумным отражением мира бизнеса. К примеру, руководители многих технологических компаний не могут планировать на десятилетия так, как это могут делать коммунальные компании, потому что скорость изменений слишком высока.
Таким образом, 35 лет — это, вероятно, слишком большой горизонт для планирования. Как же быть с идеей стократных доходов? Существует противоречие между удержанием акций и потенциально разрушительным эффектом времени. Ничто не длится вечно. В следующей главе мы рассмотрим, на каких компаниях следует сосредоточиться. Но мы еще не закончили изучать идею с банкой кофе.
Самое большое препятствие на пути к тому, чтобы заработать в 100 раз больше вложенных денег
Я потратил много времени на то, чтобы показать вам силу долгосрочного инвестирования, потому что это действительно важно. Самым большим препятствием на пути к тому, чтобы заработать на акциях в 100 раз больше своих денег — или даже просто утроить их, — может стать неспособность пережить взлеты и падения и не продать.
Банка из-под кофе — надежный способ сделать себе прививку от этих тошнотворных взлетов и падений.
Я уверен, что в свое время вы видели большие движения на рынке в целом. Стремление ухватить быстрый выигрыш или отпустить «неудачника» очень сильно. Мы похожи на маленьких детей в тех знаменитых экспериментах, которые не в состоянии удержаться и не съесть конфетку, даже когда им обещают две, если они подождут пять минут.
Даже у лучших инвесторов есть свои истории, когда они не смогли подождать. Одна из лучших — от Уоррена Баффета. Один мой читатель и друг прислал мне цитату из письма Баффета акционерам Berkshire Hathaway в 1995 году.
Я впервые заинтересовался компанией Disney в 1966 году, когда ее рыночная оценка составляла менее $90 млн (хотя в 1965 году компания заработала около $21 млн до уплаты налогов и имела больше наличных, чем долгов). В Диснейленде скоро должен был открыться аттракцион «Пираты Карибского моря» стоимостью $17 млн. Представьте себе мое волнение — компания упала до стоимости пяти аттракционов!
Компания Buffett Partnership Ltd. купила значительное количество акций Disney по цене 31 цент за акцию с поправкой на дробление. Решение может показаться блестящим, учитывая, что сейчас их акции продаются по $66. Но ваш покорный слуга все испортил: в 1967 году продал весь пакет по цене 48 центов за акцию.
Он получил прибыль в 55%, но какой дорогой оказалась эта продажа!
Проблема не только в том, что мы нетерпеливы. Дело в том, что ожидание часто оказывается нелегким. Это напоминает мне историю 2012 года, написанную управляющим фондом Myrmikan Capital Дэном Оливером. Он отметил, что Apple с момента выхода на IPO в 1980 году до 2012 года успела стать 225-кратником.
Но…
Тем, кто держался, пришлось пережить падение акций на 80% относительно максимума — дважды! Большой рост в 2008 году произошел после 60%-й просадки. Плюс было несколько 40%-х падений. Большинство многократников несли столь же ужасные потери.
Автор Барри Ритхольц в колонке в Washington Post приводит еще много примеров. Компания Netflix, которая с 2002 года успела стать 60-кратником, теряла 25% своей стоимости четыре раза! В свой самый черный день она упала на 41%. Был еще и четырехмесячный отрезок, за который она успела провалиться на 80%.
Несмотря на все это, конечно, нельзя держаться за все акции подряд. Многие многократники в итоге потерпели фиаско. Ритхольц упомянул несколько: Lehman Brothers, WorldCom, Lucent и JDS Uniphase. Уверен, вы сможете назвать и другие.
Так что нужно терпение, грамотный подбор акций и, как и в большинстве случаев в жизни, немного удачи. (Люди, которые держались за Apple на протяжении всего пути, не могли заранее догадаться об успехе iPod, iPhone или iPad. Этих вещей просто не существовало в течение десятилетий развития Apple.)
Именно здесь может помочь идея портфеля кофейной банки. Вам не нужно вкладывать в такой портфель все свои деньги. Вы просто берете ту часть, которая, насколько известно, не понадобится вам в течение десяти лет. Готов поспорить, что конечные результаты превзойдут прибыль от всего, что вы еще сделаете.
Кофейная банка на случай апокалипсиса
Вы можете подумать, что успех портфеля кофейной банки зависит от оптимистичности взгляда (вспомните, что сказал Уоррен Баффет в письме 2015 года).
Это не так. Вы можете иметь довольно мрачный взгляд на мир, и все равно я бы рекомендовал вам создать портфель кофейной банки. Объясню почему.
Но сначала немного об оптимизме Баффета.
Я читал его ежегодное письмо. Я также прочитал много комментариев к этому письму. Один из самых интересных критических отзывов написала Ада Ли, обозреватель SNL Financial.
Самый большой недостаток письма — тот же, что и в прошлом году: Баффет выражает оптимизм в отношении перспектив Америки, словно специально вселяя в читателя самоуверенность, которая представляет наибольший риск для этого оптимизма.
В письме Баффет говорит, что «всегда считал ставку на постоянно растущее процветание США очень близкой к гарантии. Ну и кто за последние 238 лет выиграл, поставив против Америки?»
На это Ли дает хороший ответ.
Никто. К сожалению, такого рода утверждения абсолютно верны вплоть до того дня, когда они становятся абсолютно ложными. То же самое можно было бы сказать об Афинах вплоть до начала Пелопоннесской войны, или о Риме времен правления Августа, или даже о Советском Союзе примерно до 1980 года — после чего очень многие люди получили огромную выгоду, делая ставки против этих государств.
Все это настраивает на размышления о будущем, которое может быть не столь благополучным. Какие уроки по поводу сохранения богатства преподают нам минувшие бедствия?
Ответить на этот вопрос пытались многие. Первым, о ком я подумал, был покойный Бартон Биггс. Он долгое время работал стратегом в Morgan Stanley, а затем стал управляющим хедж-фондом и автором. (Hedgehogging — его лучшая книга, которую вам стоит прочитать.)
Но Биггс был в некотором роде катастрофистом. Его внимание приковывали исторические периоды потерь и разрушения огромных богатств, когда, по его словам, четыре всадника Апокалипсиса выезжали в мир. Он опасался, что катастрофы могут повториться. Он задавал вечный вопрос: «Как сохранить богатство во времена, когда четыре всадника вырываются на свободу?»
Это был один из двух вопросов, которые, по словам Биггса, «долгое время одолевали» его. Другой вопрос заключался в том, был ли фондовый рынок мудрым в своих суждениях или просто «бессмысленным единодушием толпы». В своей «Истории инвестиционных стратегий» Биггс рассматривает эти вопросы через призму Второй мировой войны.
Говоря о мудрости толпы, Биггс обнаружил, что фондовые рынки мира демонстрируют «удивительно хорошую интуицию в эпические поворотные моменты. Как гласит старая поговорка, когда грядущие события отбрасывают свои тени, те часто падают на Нью-Йоркскую фондовую биржу».
Он описал, как:
- «британский фондовый рынок достиг дна… в 1940 году прямо перед битвой за Британию»;
- «американский рынок навсегда перевернулся в конце мая 1942 года во время эпической битвы за Мидуэй» и
- немецкий рынок «достиг пика в момент нападения Германии на Россию, как раз перед тем, как передовые немецкие патрули увидели огни Москвы в начале декабря 1941 года».
«Это были три великих изменения динамики Второй мировой, — писал он, — хотя в то время никто, кроме фондовых рынков, не считал их таковыми».
Должен признать, что это действительно удивительные прозрения рынка. Мнение рынка легко списать на сумасшествие, когда он не согласен с вами, но Биггс доказал: коллективное суждение рынка может быть мудрее, чем мы предполагаем. В любом случае это не относится к тому, что я считаю вторым, главным вопросом.
Второй вопрос касался того, как сохранить богатство, когда четыре всадника на свободе. В поисках ответа Биггс рассмотрел множество кровавых событий времен Второй мировой войны.
Но даже после всего этого катастрофист Биггс рекомендовал вкладывать 75% капитала в акции.
Отчасти потому, что его собственное понимание истории катастроф оправдывало такой шаг — акции по-прежнему часто были лучшим способом сохранить покупательную способность в течение нескольких лет, даже в разрушенной Германии. Но еще и потому, что он понимал: лучший шанс приумножить свое богатство — это иметь собственность. Люди хотят быть собственниками.
Если вы владеете акциями, вы являетесь совладельцем реального бизнеса, в котором работают реальные люди, пытающиеся разобраться в происходящем, с реальными активами и реальной прибылью. Владение активами — ваша лучшая долгосрочная защита от бедствий.
Но что делать с остальными 25%?
Биггс рекомендовал небольшую часть состояния направить на ранчо или семейную ферму. Он выступал за безопасное убежище с запасами семян, удобрений, консервов, вина, лекарств, одежд и т.д.
Не стану задерживаться на теме выживания — просто хочу сказать, что случись настоящая беда, вам будет не до портфеля акций. Однако во время Второй мировой решение вложиться в акции оказалось лучшим.
Итак, давайте вернемся к теме этой главы и подумаем о банке кофе для катастрофистов.
Во-первых, в вашей кофейной банке не обязательно должны быть акции. При желании вы можете набить ее золотом. Я бы не стал этого делать — просто хочу подчеркнуть, что идея с кофейной банкой не является выражением оптимизма Баффета в отношении Америки. Вы можете положить в свою кофейную банку все, что захотите.
Суть идеи в том, что это способ защитить вас от самих себя — от эмоций и волатильности, которые заставляют вас покупать или продавать в неподходящее время. Бычьи или медвежьи настроения здесь ни при чем.
Если вы — медведь и воздерживаетесь от использования кофейной банки, вы, по сути, говорите, что в течение следующих десяти лет вы примете ряд лучших краткосрочных решений, чем если бы вы просто сидели сегодня на своих лучших идеях. Это кажется маловероятным, учитывая все исследования, которые показывают, что большинство инвесторов слишком много торгуют и это вредит их доходам.
Идею, лежащую в основе портфеля банки кофе, можно сформулировать и так: серия краткосрочных решений в дальнейшем, скорее всего, будет менее успешной, чем одно долгосрочное сегодняшнее решение. Возможно, и нет — но результат не зависит от того, считаете ли вы, что мир будет менее благополучным через десять лет.
Если мир станет беднее через десять лет, это повлияет на все стратегии. Вы же не можете сказать: «Ну, я думаю, что Соединенные Штаты превратятся в Аргентину, и поэтому не буду использовать кофейную банку». Такой вывод из этой посылки не следует. Вы все равно должны решить, что делать.
И, как я уже говорил, вам не обязательно складывать все свое богатство в банку из-под кофе. Я говорю людям, что им стоит класть в банку только часть своих денег. Это не обязательно должен быть единственный подход, который вы используете, — пусть он станет одним из нескольких.
В общем, не позволяйте страху перед апокалипсисом удержать вас от создания портфеля кофейной банки.
Сноска к портфолио кофейных банок
Мне нравится концепция кофейных банок. И одна из причин этого в том, что ее может использовать каждый. Она прекрасно сочетается с идеей стократного дохода, поскольку, если вы действительно хотите получить стократник, вам нужно дать акциям некоторое время. Мы расскажем об этом подробнее позже, но за период с 1962 года из 365 акций, включенных в мое исследование, только 20 сделали это в течение 10 лет.
Но если вы дадите своим акциям возможность настояться, результаты могут быть ошеломляющими. И если задуматься, не так уж сложно просто не продавать. Стоит поделиться еще несколькими историями реальных людей, которые сопротивлялись продаже и накопили небольшие состояния.
Вот вам история о кофейных банках. В 1998 году мы с братом стали наследниками 2000 акций компании Praxair каждый. Кажется, в то время они стоили около $34 000. Я не стал реинвестировать дивиденды (зря), но скорректировал цену «покупки» на сумму дивидендов, получаемых каждый год.
Я прекратил корректировку, когда вмененная цена упала до $1,20 за акцию (не хотел, чтобы она опускалась ниже нуля). Сейчас цена составляет около $126, так что это соответствует вашему критерию стократного роста, даже если цена самой акции не выросла в 100 раз. На самом деле акции, вероятно, были куплены моим отцом по цене, близкой к отметке в $1… Сейчас их общая стоимость составляет более четверти миллиона.
Я нахожу эти истории вдохновляющими. Мне также нравится, что они написаны по-домашнему. Автор письма выше — не крутой менеджер хедж-фонда. Он обычный парень, который держал акции.
Вот еще одна история…
Мне очень близок сценарий с банками из-под кофе: по моему личному опыту, это единственный способ, которым я действительно зарабатываю деньги. За последние годы у меня было два успеха и один огромный промах, которые могли бы быть инвестициями типа «кофейная банка».
Моей первой удачей была инвестиция в 200 акций в небольшой стартап Micros Systems. Я заплатил за акции $1,30. С тех пор как я купил ее в 1981 или 1982 году, она несколько раз росла и делилась, а в прошлом году была куплена крупной технологической компанией. Я получил за свои акции $54 000.
Вторыми были акции General Electric на $3 500… Я был сотрудником компании в течение трех лет и инвестировал средства за счет удержаний из заработной платы, которые GE компенсировала. Эти инвестиции выросли до более чем $125 000… Я правильно поступил, что просто купил их и ничего с ними не делал.
Большим промахом была компания Teléfonos de México. Я купил 600 акций этой компании в 1982 году и продал их, когда они выросли вдвое. Вот это была ошибка. Если бы я оставил все как есть! Что ж…
Вам наверняка пришло в голову, что эта стратегия менее популярна, чем должна была быть. В конце концов, сколько людей хотят проводить большую часть своего времени, следя за тикерными символами, с тревогой наблюдая за мигающими огоньками на экране, следуя за взлетами и падениями рынка?
Мне кажется, намного лучше знать, что́ у вас есть, и просто владеть всем этим как недвижимостью, сдаваемой в аренду. Тогда вы будете жить своей жизнью без всего этого надрыва и беспокойства из-за ежедневных или ежемесячных раздумий о стоимости вашего портфеля.
Вот история с интересным наблюдением по теме стократников.
Re: Стократники. Я подумал, что вам будет интересно узнать о моем опыте извлечения стократного дохода. В 1987 году я вложил равные суммы в десяток высокотехнологичных или биотехнологических компаний с потрясающей историей и шансом колоссально преуспеть в случае удачного вывода на рынок своего товара или программного обеспечения. Я старался подходить к их выбору с умом, но девять из десяти полностью прогорели, причем довольно скоро. Проблем было множество, но большинство из них были связаны с недостаточной капитализацией. Десятая, стартап под названием Amgen, не только компенсировала все девять убытков, но и вернула в 800 раз больше моих инвестиций, прежде чем мне пришлось продать ее, чтобы отправить детей в колледж в 94-м году. Жаль, что он до сих пор у меня не сохранился.
Для меня здесь два вывода: вы должны выбрать компанию с убедительной историей (или с впечатляющим лидером, или из перспективной страны и т.д.) и вложить деньги, которые можете позволить себе потерять, потому что здесь надо быть готовым рискнуть всем. Всем.
Это хорошая мысль, и ее стоит повторить. Используя банку кофе, вы позволяете себе потенциально потерять все на одной позиции. Но идея в том, что прибыль от общего портфеля кофейных банок с лихвой компенсирует любые подобные катастрофы.
Набивая банку кофе, я не рекомендую рисковать и выбирать стартапы. Сам я остановился бы на более известных компаниях с перспективами длительного роста и способностью продолжать наращивать капитал высокими темпами.
Теперь, когда вы знаете, что главное — не продавать, давайте перейдем к вопросу о том, какие акции вы хотите вложить в свой портфель. Рассмотрим реальные стократники.
