Глава 41
Днепровский волок
Ночевали на острове часах в двух весельного хода от порогов и, соответственно, волока. Могли бы и вчера к волоку успеть, но Сергея убедили не рисковать. Лучше переночевать здесь, в защищенном месте, чем на берегу, с которого хузары уже ушли, а пришел… Понятно кто.
Удобного места на берегу всем не хватило, так что суда пришлось швартовать друг к другу, зато на острове имелась небольшая деревенька в четыре дома. Еще капище стояло с большим камнем, треснувшим от удара молнии. Что от молнии, это Сергею здешний старший сказал. Так-то трещина и трещина. Но по словам того же деда, камень считался священным, ходили к нему многие, в том числе и копченые, а творить насилие рядом с ним было нельзя. Боги покарают. Узнать, правда ли это или дед беспокоится, чтобы гости не набезобразничали, было невозможно. Никто из его спутников раньше здесь не останавливался. Однако Сергей вполне допускал, что дедок не врет. Во-первых, потому что место, где можно безопасно вести переговоры, полезно многим, а во-вторых – доказательством был сам дедушка вместе со своими родичами. Никто, ни дикие степняки, ни менее дикий, но столь же алчный торговец челядью, проплывавший мимо, не прибрали обитателей острова к рукам, следовательно, какая-то охранная сила тут все-таки есть.
Так или иначе, но никакого насилия над местными гости не учинили. Разве что Машег оприходовал какую-то девку, но можно не сомневаться: по обоюдному согласию. Удивительно, что только одну.
Еще дедок сказал: большая флотилия Олега пока что вверх по реке не проходила. Стяги великого князя киевского дедок бы точно узнал.
А вот отдельные кораблики да, поднимались. Парами, тройками, по одному… И не купеческие. Для купеческих время еще не наступило. Они месяца через два пойдут, к осени ближе.
Хузарский торговец, которого конвоировали русы, аж светился от радости. Он – первый!
Речной порог слышен издалека. Когда идешь вниз по реке, это предупреждение. Когда вверх – тоже. Потому что именно у порогов, вернее, у волоков, обычно и ждут нехорошие парни.
«И, скорее всего, ждут прямо сейчас», – решил Сергей, увидев с борта своего идущего первым драккара, как мимо проплыл труп. Покойник дрейфовал под водой, но неглубоко. Сверху отлично виден.
А через минуту Сергей заметил еще одного усопшего.
А полчаса спустя – шесть кораблей, стоящих по трое борт к борту на якорях, зацепившихся за плоскую песчаную отмель метрах в двухстах от берега. Судя по всему, желанием высадиться на берег они не горели. И легко догадаться почему. Волок занят. Сотни три степняков, не меньше. И уже с добычей. Копошатся по-муравьиному, потрошат пару поставленных на валки кораблей, которые, судя по направлению носов, пришли сверху.
– Машег! Глянь!
Мог бы и не говорить. Хузарин уже изучил злодеев.
– Печенеги, – сообщил он. – Какие – не разглядеть. Грабят. Вижу сотни две примерно. Подальше табун большой. Купцов взяли врасплох. Вижу убитых, но боя не было. Живых слишком много. С полсотни. А вот те, что на отмели стоят… Ты сейчас порадуешься, брат! – Машег засмеялся. – Мы все порадуемся! Там наши!
– Живы! Хвала Перуну и Волоху! – Ререх обнял сначала Трувора, потом – Сергея. Стиснул крепко, даже от палубы оторвал. Потом снова Трувора. – А я тебя едва не похоронил, братишка! Сказали: твою лодью камнями утопили!
– Так и утопили, – смущенно проговорил старший княжич. – Варт с Ведмундом меня выручили. А корабль у меня теперь новый! – Он оживился. – Глянь какой!
– Да, корабль ладный! Но главное – сам живой, братишка!
«Так не бывает, – подумал Сергей. – Тысячемильный путь, тысячи кораблей, а мы вышли прямо на своих. Вероятность – хрен десятых процента. Не иначе и впрямь кто-то там наверху подсуетился».
Это надо отпраздновать. Но попозже.
– Ререх, – позвал он, чуть повысив голос. – Боги нас свели, но мы пока что не дома. С копчеными как поступим?
– Убьем их всех! – Сигвард Кривоногий перемахнул сразу через два борта на палубу Ререхова драккара. Что было непросто, поскольку свободного места на палубе практически не осталось.
– Я ж тебе говорил, ярл: этого удачника Ньерд в макушку поцеловал! – воскликнул Сигвард. – Уверен, именно он братца твоего из сетей Ран вытащил! Я прав?
– Так и было, – подтвердил Трувор, отстраняясь от брата и поворачиваясь к дану: – Но и вы, вижу, времени не теряли. Добычи нахватали изрядно.
– А то! – ухмыльнулся Сигвард. – Мой конунг обзавидуется, когда увидит, сколько мы взяли! Пожалеет, что с нами не пошел!
Сергей присел на рум рядом с уважительно подвинувшимся отроком, имени которого не помнил.
Настроение было восторженное. Словно уже домой вернулся. В принципе, так и есть. Где свои, там и дом.
– Два корабля ваших, один Сигурдов, а остальные чьи? – спросил он отрока.
– Полоцкие, – ответил тот. – Веремудовы.
Ух ты! Не попал, значит, хитрый князь под раздачу. Вывернулся. Молодец.
Оказалось, не совсем.
– Побили их сильно, – сообщил отрок. – Хорошо, если на все три лодьи дюжин пять гребцов наберется. И сам Веремуд ранен. Ему большой стрелой с ромейского корабля шуйцу напрочь оторвало. По локоть. Как только кровью не истек, – отрок покачал головой. – Мы их здесь и встретили. Третий день тут стоят, рыбой кормятся. Как печенегов углядели, так и стоят. А мы сегодня с утра подошли. Ночью шли потому что.
– Ночь лунная, ветер попутный был. Жаль было упускать, – добавил отрок рассудительно.
Купеческие суда поставили на якоря здесь же, на отмели. Отдельно. Хузарский торговец с инициативой не лез. Его дело – ждать, что воины решат. Но о готовности к содействию оповестил: если надо отступное – будет, если собственными охранниками пособить – тоже не вопрос.
Машег, впрочем, купеческую охрану охарактеризовал пренебрежительно: мол, эти аланы если стрелой в ляжку соседа не попадут – уже удача.
– Что делать будем, хевдинг? – осведомился Дерруд.
– Для начала подойдем поближе. Глянем, посчитаем, прикинем, – Сергей усмехнулся, – в каком порядке станем их хоронить.
– Дело! – обрадовался Машег и полез под рум: доставать из кожаного мешка лук.
Примерно через десять минут драккар уже стоял метрах в ста от берега.
Копченые на приближение русов не отреагировали. Часть занималась захваченными судами, часть болталась примерно в полусотне шагов от кромки воды. В сторону драккара не стреляли. Стрелы берегли, надо полагать.
– Ты посмотри на них! Ничего не боятся! – Машег ткнул рогом лука в сторону берега. – Собьешь вон того, с синим поясом?
– Можно попробовать, – Сергей подобрал стрелу, наложил на тетиву.
Ветра не было. Видимость идеальная. Драккар стоит ровно. Не море, чай, река.
Дистанция сто восемьдесят – двести метров. Цель сидит в седле прямо. На реку не глядит. Все внимание на беднягу, с которого стащили одежду и явно намерены сделать что-то нехорошее. Ну, может, теперь передумают. Сергей уравнял дыхание, выгнал лишние мысли, ощутил невидимую дугу, связавшую его с крохотным цветным пятнышком – поясом печенега, и позволил рукам сделать остальное: привычным движением увести тетиву за ухо и отпустить стрелу в воздушную голубизну.
Два удара сердца, и крохотная фигурка, перечеркнутая ярким синим поясом, опрокинулась назад. Испуганный конь вскинулся на дыбы. Тащившие голого пленника печенеги уронили несчастного. Сергей не видел их лиц, но был уверен: все они сейчас пытаются понять, откуда прилетела стрела.
– Прямо в глаз! – восхищенно воскликнул Машег.
Сергей пожал плечами. Сделал вид, что так и задумано.
– А теперь я! – азартно воскликнул хузарин и отправил в полет три стрелы, одну за другой, причем третья ушла раньше, чем первая поразила цель.
Степняки на берегу бросились врассыпную. Те, что пешие. Те, которые конные, дернули было в степь, но тут же вернулись. Похватали луки.
– Сейчас и нам стрел подкинут! – ухмыльнулся Машег.
– Сядь, дурень! – Сергей дернул его за рукав. И заорал во всю мочь: – Прячьтесь! За щиты!
«Я сам дурак! – подумал он. – Повелся на слабо́».
Сотни стрел посыпались на драккар. Примерно четверть от всех, выпущенных копчеными.
К счастью, люди успели укрыться, так что Машег оказался прав. Подкинули им стрел. И еще минут пять подкидывали. Потом перестали. Видимо, кто-то на берегу сообразил, что боезапас расходуется попусту.
В общем, не без пользы получилось. Причем не только пополнение боезапаса. Сергей сумел поточнее прикинуть численность степняков. Не так уж много. И двух сотен не наберется.
Машег выдернул пару стрел из скамейки, изучил придирчиво, кивнул и спросил:
– Теперь наша очередь? – И, по-нурмански: – Эй, Журавлик, не хочешь пару вяленых шкурок продырявить?
– Можно попробовать. – Трани-Журавль прищурился, рассматривая берег. – Но не уверен…
– А вождь наш первому прямо в глаз положил! – сообщил хузарин.
– Ух! – Свей с восхищением поглядел на Сергея.
По меркам Севера Трани был превосходным стрелком. На сто метров бил в ладошку, да так, что граненым наконечником любую кольчугу прошивало. Но на двести метров – только по площадям. Не было у него той чуйки, что еще в прошлой жизни проснулась у Сергея и которую он сумел открыть и в этой.
Но все равно до Машега и Сергею, и Трани – как воронам до сокола.
Машег отобрал еще четыре стрелы.
Печенеги на берегу глядели на их корабль.
Пленники сидели и стояли там же, где и раньше. Убежать не пытались. Тоже понятно. По ним степняки точно не промахнутся.
– А вот если так! – Машег ухватил пучок из пяти стрел тремя пальцами правой руки, и через две секунды все они уже были в воздухе. Хузарин раздергивал тетиву кольцом на большом пальце с поистине невероятной скоростью. И точностью. Два степняка схлопотали по подарку.
Машег, однако, был разочарован.
– Не мои стрелочки, – сказал он. – Такими только зайцев бить.
Степняки зайцами не были. Но второй раз обстреливать драккар не стали. Отъехали от берега еще шагов на пятьдесят. Степь в этом месте была плоской, трава – относительно невысокой.
Сергей оглянулся на реку. Ага. Временный отход печенегов не остался незамеченным. Корабли варягов и нурманов снялись и двинулись к берегу. На отмели остались только купеческие суда и лодьи Веремуда.
– Прастен, давай мы тоже к бережку! – крикнул Сергей. – Гридь, на весла!
Через три минуты «Копье» заскребло килем по песку. Самую малость опередив драккар Сигварда.
Печенеги сунулись было к воде, но Сергей и Машег из-за высокого корабельного носа отправили им с полдюжины подарочков. Ссадили всего двоих, но копченым хватило. Нет, они могли ринуться все сразу, закидать стрелами и драккары и спрыгивающих с бортов на песок воинов… Но они, как обычно, пришли грабить, а не мужественно умирать. Не будь на стороне русов стрелков-дальнобойщиков, степняки сократили бы дистанцию и засыпали противника стрелами еще в процессе высадки. Метров с пятидесяти хорошая стрела достанет и сквозь кольчугу. А вот метнуть копье так далеко не сможет даже самый здоровенный викинг. То есть добросить, может, и сможет, но поразить уже нет.
Печенеги рискнуть не решались, топтались примерно в двухстах шагах. Постреливали… Иногда. И без толку. Живая черепаха, собранная из больших круглых щитов, с такой дистанции практически неуязвима. Гениальный лучник вроде Машега еще может попробовать попасть, например, в ступню. Или в щелочку между шлемом и краем щита…
– Уходят, – сообщил Машег, пославший очередную пару стрел. – Вижу, там лошадка в поводе запуталась. Пойду приберу. Кочень, весло!
Перемахнул через борт на подставленный «мостик», удерживаемый четырьмя крепкими руками, пробежал несколько шагов по стеблю весла и спрыгнул на влажный песок.
– Убрать весла! – скомандовал Дерруд, и команда «Хродгейра» начала готовиться к высадке.
Им всем предстоял долгий, тяжелый и неинтересный бурлацкий труд. Сергей даже не сомневался: не меньше половины его бойцов предпочли бы ему хорошую драку. Особенно молодежь, уже привыкшая к тому, что почти все их битвы под началом Вартислава обходятся без потерь.
Но волок есть волок. Никуда не денешься. А впереди еще три. И только у одного стоит крепость, в которой имеется гарнизон и, главное, тягловый скот. А от здешнего поселения остались лишь развалины. Копченым волоцкий доход не нужен. Они работать не любят. Они любят убивать.
Поэтому те, кто хочет выжить, должны научиться убивать лучше степных разбойников. И, может быть, тогда здесь встанет городок. И земля, которая здесь ничуть не хуже, чем в византийской Фракии, будет растить не дикую траву, а пшеницу.
Но это случится очень нескоро. А пока надо навалиться грудью на ременную петлю и под бодрые выкрики: «Пошел! Пошел!» тянуть по скрипящим каткам многотонную махину драккара. И радоваться, что это всего лишь драккар, а не трехпалубный имперский дромон.
Правда, кому тянуть «Хродгейр», нашлось и без Сергея. Из его людей в «Эй, ухнем» поиграли только четверо. Да и то по собственной инициативе. В хузарском караване бурлаков хватало. А вот воинов было маловато. Опять-таки освобожденные купцы охотно впряглись помогать. Вот кто был счастлив до недержания. Угодить в плен к копченым – лютая участь.
Но радовались не все. Один из спасенных купцов сидел на земле и плакал. А два часа назад предлагал Ререху все, что у него было припрятано, а потому не отнято печенегами. Три гривны серебром, если варяги догонят степняков и спасут его дочь.
– Пригода, Пригода ее зовут! Беленькая сама, глаза васильковые!
– Человек, – сказал ему Ререх. – Оглянись. Ты думаешь, что мы поставим корабли на колеса и помчим по степи под парусом?
Купец сник. Сообразил, что четверых пойманных Машегом лошадок маловато для погони. Тогда он сел на траву и заплакал.
Ререху было жаль девку. А вот ее отца – нет. Знал же, куда идет. Зачем взял с собой дочь?
