Глава 23
Тайна рода
Воин решил. Воин сделал. Сел на одну лошадку, загрузил вторую всякими полезными и вкусными вещами и отправился по проторенной дорожке за сакральными знаниями.
Весну Сергей встретил там же, у Избора. Вышел из избы, вдохнул и почуял: весна.
Нет, снег не сошел и сойдет не скоро. Но солнце – весеннее. И капель. И птицы свистят-чирикают: весна, весна!
– Моя сорок седьмая.
Ведун стоял позади Сергея.
Однако. Сергей почему-то думал, что Избор старше. Он даже звал его мысленно старым. Причем не на здешний манер, когда старым величали не столько по возрасту, сколько по заслугам.
Избор обогнул его, шагнул босиком в сугроб, подхватил пригоршней здоровенный снежный ком, окунул в него лицо, постоял так некоторое время, не обращая внимания на прыгавшего вокруг кобеля-полуволка, потом обернул к Сергею облепленное снегом лицо.
– Ярило здесь, – сказал он счастливым голосом. – Вижу: славный год будет!
– Никто не умрет? – осторожно спросил Сергей.
Таким ведун пугал его даже больше, чем когда сердился. Потому что таким его Сергей еще не видел.
– Из наших – никто! – уверенно заявил Избор. Ухватил полупса за мохнатый загривок, потрепал и отпустил.
Кобель запрыгал еще ретивее и вдруг залился лаем, что тоже было удивительно. Прежде Сергей от него даже одноразового гавка не слышал. Но сейчас занимало другое.
– Избор… А я… Я ваш?
– Наш, наш, – Избор поднялся на бревнышко крыльца, отер от снега красные ступни. – Стал бы я иначе с тобой, малахольным, возиться.
– Ага… Слушай… А научи меня вашему родовому бою! – ляпнул Сергей.
– Чего? – Ведун повернулся к нему всем телом.
Беззаботно скачущий в снегу кобель вмиг встал на все четыре широко расставленные лапы, опустив голову и не сводя светлых волчьих глаз с хозяина.
Сергей нервно сглотнул, но все же продолжил.
– Я видел, – сказал он. – У Турбрида, у Ререха… И у тебя. Если я ваш – научи и меня.
– Зачем тебе? – вполне добродушно спросил ведун. – В бою от той сноровки проку немного. В сече нурманская повадка хороша. И учитель у тебя есть – из лучших.
Сергей мотнул головой:
– Если я – ваш, то должен владеть. Пусть я только по браку родичем буду. Должен.
– Справедливо, – кивнул Избор. – Тем паче и пошло оно тоже от такого, как ты. Сводного.
Сергей весь обратился в слух.
– Был у нас родич, – неторопливо начал ведун. – Конунг из данов. Знатный нурман по роду, хотя с виду не скажешь. Тетка моя за ним была. Младшей женой, а отец мой, Вильд Мореход, ему шурином приходился. Вот тот конунг и научил отца, как по-умному с железом управляться. Да так хорошо научил, что Вильд даже моего деда, своего отца, превзошел. А тот даже и на шестом десятке лучшим поединщиком считался. Говорили: не было ему равных среди нас, варягов. Особенно когда сила Перуна на рамена его сходила. Однако Вильд был лучше. И учил меня он. И брата моего, Стемидова отца, – тоже он. И Стемида. А вот Стемидычей уже я гонял, – ведун усмехнулся. – А из тех, кто кроме нас тем умным обращением владеет, я только одного знаю: Хельгу Киевского. Теперь, может, и тебя выучу. Завтра поглядим.
– А почему не сегодня? – вскинулся Сергей. Внутри все аж заходилось от ликования.
– А праздник сегодня, – добродушно пояснил Избор. – Весна идет. Я сейчас в лес за мясцом сбегаю. А тебе такое дело: выстругай нам десяток жердей саженной длины, пальца в два толщиной примерно. Но сначала печь растопи, лошадок прогуляй и снег с крыши поскидывай. Не люблю я на мокром спать.
В Белозеро Сергей вернулся через пять дней. Хотелось бы задержаться подольше, но нельзя. Во-первых, снег уже всерьез начал таять, а во-вторых, надо было готовиться к помолвке. Причем с размахом, потому что это было совсем не то мероприятие, которое он планировал во времена, когда не ведая умыкнул чужую невесту. Теперь праздник будет двойным, совмещенным с помолвкой Ререха. К сожалению, папа-Торвард на праздник не прибудет. Ему надо было срочно отправляться домой, в Швецию. Пока соседи не раздербанили оставшееся без присмотра ярлство.
А его биармийскую «колонию» взялся курировать уже Стемид. Отправил туда пару десятков бойцов, что вместе примерно с таким же количеством Торвардовых дренгов составляло немалую силу по местным меркам. Командовать этим гарнизоном должен был Три Скалы. Но только после того, как отыграет представителя отца на обручении дочерей.
В общем, пришлось Сергею покинуть Избора, так сказать, на самом интересном месте.
Но он непременно вернется. И привезет с собой целый воз ровненьких, отлично высушенных, отполированных шестов. Потому что задолбался уже стругать промороженное дерево.
Пять дней у ведуна, еще пара дней на дорогу, и вот Сергей уже въезжает в ворота ставшего родным города.
Ну здесь и грязюка. Места, где конь утопал в ней по бабки, можно было считать сухими. Если бы не брошенные вдоль заборов бревна, передвигаться по этому болоту пешком было бы чудовищным испытанием.
Тем приятнее оказаться на собственном подворье и увидеть, что там сухо.
Потому что, по распоряжению Сергея, отданному перед отъездом, весь снег со строений и со двора был убран, едва запахло весной. А со стороны улицы под бревенчатым настилом прокопали дренажную канавку. Просто и эффективно.
Во дворе кипела работа. Воинская. Примерно три десятка бойцов отрабатывали строевые эволюции. Две шеренги, разворот, клин, «стена щитов» и прочее. И если одна шеренга работала с отменной четкостью, то вторая то и дело нарушала интервалы. Косячили, правда, не все. Зато почти все неловкие были Сергею незнакомы. Надо полагать, новички. Вот это хорошо. Не то, что косячат, а то, что Дерруд набрал пополнение.
Самого Дерруда во дворе не было. Тренинг вел Грейп. Он же и наказывал за просчеты с помощью длиннющего шеста, коим безжалостно лупил оплошавших по макушкам. Звук получался отменный даже снаружи. А уж внутри шлема…
Впрочем, никто и не говорил, что стать безупречным воином легко.
Отдельно «развлекался» Машег.
Искора, Чернава и Альжина с завязанными глазами выцеливали установленную на крышу сарая мишень: соломенное чучелко. Порывы ветра заставляли чучелко шуршать, и девушки били на звук, причем не промахиваясь. Ну да, с такой дистанции попасть – пустяк. Сложность состояла в другом. Попробуй уловить этот шорох, когда за твоей спиной грохочет, лязгает и топает три десятка дружинников. Сергей спешился, передав повод подбежавшему холопу, и минуты три любовался занятыми делом бойцами. Пока его не заметил Грейп.
– Налево в одну! – рявкнул свей. – Приветствуйте хевдинга!
Рявк вышел лучше, чем перестроение. Взмыли в воздух перепуганные птицы, загавкали псы в соседних дворах.
Девушки-стрелки стянули с лиц повязки, повернулись, заулыбались.
Машег обнял за плечи Альжину и Искору (Сергей испытал легкий укол ревности), сказал им что-то, отпуская, зашагал вразвалочку к Сергею, улыбаясь во все зубы:
– Брат!
Обнялись.
А хузарин-то подрос. Мелкий парнишка, с которым Сергей познакомился в печенежском плену, вымахал в широкоплечего парня сантиметров на пять повыше Сергея, обзавелся четкими черными усиками и заметным пушком на подбородке. Что ж, теперь им с Машегом не придется делить на двоих одно весло. По крайней мере, в походном режиме.
– Хевдинг, – подошел Грейп.
И сразу стало заметно, кто тут по-настоящему высок.
– Дерруд в Детинце, – сказал свей. – Что-то случилось со Стемидом.
Сергей глянул на конюшню, куда только что увели его конька, но Машег, угадав мысли, крепко взял за плечо.
– Уже случилось, – с нажимом произнес он. – Можно не торопиться. Поешь, переоденься в чистое. – И добавил по-хузарски: – Блюди честь, брат.
Он был прав.
– У нас-то все хорошо? – спросил Сергей.
– Лучше всех, – успокоил Машег. – Пойдем в дом, там и расскажу… Расскажем, – поправился он, глянув на Грейпа. Свей глядел очень недовольно. Явно полагал себя выше по званию.
Но он тут же забыл о проблемах субординации. На крыльце стояла Колхульда. И она была так хороша…
Сергей спрыгнул с коня и привязал поводья к коновязи. Мар обиженно фыркнул. Сергей сунул ему сухарик и пообещал:
– Мы еще поскачем с тобой, дружок! Очень скоро!
Жеребец недоверчиво фыркнул.
И тут же оскалился на сунувшегося к нему соседнего коника. Сергей вопросительно поглядел на приставленного к коновязи отрока.
– Не подерутся, – пообещал тот. – Я прослежу.
В тереме было тесно от народа. Вся старшая гридь собралась. Варяжская и союзная. Геллир-ярл, например.
Дерруд Убийца что-то обсуждал со старшим сыном Стемида Трувором, выглядевшим необычно оживленным. Но первым Сергей подошел не к нему, а к Ререху.
– Ты вовремя вернулся, – сказал тот.
– Я спешил, – ответил Сергей. – Избор велел поклон передать.
– Ага, дядько поклонится, – буркнул княжич. – Когда тебя втрое согнет.
Был он озабочен и, кажется, расстроен.
– Что стряслось? – спросил Сергей.
– Стряслось, – буркнул княжич, кивнув головой в княжий конец палаты, где в высоком кресле восседал Стемид. Живой и здоровый. Ну слава богам! – Пойдем, – резко бросил Ререх. – Сам увидишь.
И прошел вперед, довольно бесцеремонно раздвигая присутствующих.
«Да он в ярости», – сообразил Сергей, оценив пластику княжича.
Но через минуту уже стоял перед Стемидом и сам увидел то, о чем не стал говорить Ререх.
Да, насчет «здоров» Сергей поторопился с выводами. Заделанная в деревянные лубки и изрядно распухшая правая нога белозерского князя покоилась на табурете.
– А, родич! – поприветствовал Стемид Сергея. – Как там дядько, скрипит?
– Ага, – подтвердил Сергей. – Когда сосны гнет.
– Он такой, наш Избор, сын Вильда! – не без гордости сказал Стемид. – А я вишь как, – он огорченно похлопал себя по зафиксированной ноге. – Теперь вам на Кесарьград без меня идти. Управитесь?
– Управимся, батько! – заверил Сергей. – Наваляем ромеям! Мы ж твои вои, нам иначе никак.
Приврал. Строго говоря, человеком Стемида Сергей себя не считал. Ререха – да. Но, как говорят в Европе, вассал моего вассала не мой вассал. Тем более Сергей теперь не простой гридь, а командир пусть и небольшого, но автономного подразделения.
Но состояние князя он понимал и глубоко ему сочувствовал. Такие походы случаются, может, один раз в жизни. Чертовски обидно оказаться в пролете.
– Лошадь у него упала, – рассказал позже Дерруд, бывший в курсе событий. – А он ногу выдернуть не успел. Меховой сапог домашний зацепился, застрял.
Ну да, кто бы мог подумать. Не захотелось князю грязь месить. И переобуваться в верховой сапог он тоже не стал. Там и проехать-то всего шагов триста надо было. До пристани и обратно. Конь оскользнулся на бревнах… И все. Перелом. Как сказали бы во времена развитой хирургии, «открытый со смещением».
Кости князю лекарь собрал, рану зашил. Частично. Дренаж оставил. Пообещал: если не загноится, то к концу лета князь снова будет ходить. Но хромота может остаться. Тут уж как боги решат. Но что боги уже решили вполне определенно: в поход Стемиду не идти.
– А что Ререх сердитый такой?
– Так подвинул его отец. Отправляет старшим Трувора.
Вот, значит, как.
Сергей о Стемидовом первенце плохого не слышал. Но и особо хорошего тоже. Никакими полководческими деяниями Трувор не отметился. В отличие от Ререха. Хотя, если по справедливости, как ему отличиться, если отец все время при себе держит, в управленческой науке наставляет?
– А что Трувор?
– Принял как должное, – хмыкнул дан. – Я с ним говорил. Он же ста-арший! Рад-радешенек, что в поход идет, да еще и главным.
– Ну это мы еще поглядим, – проворчал Сергей.
Дерруд бросил на своего командира очень внимательный взгляд.
– Что-то плохое о Труворе? – спросил он.
– Плохого – ничего, – с нажимом на второе слово произнес Сергей.
– Стемид ему под руку две сотни своих хирдманов отдает, – сказал Дерруд. – И своих у него за сотню.
– А было под две, – Сергей усмехнулся. – Четверть его воев еще по осени к Ререху перешла. И не худшая четверть.
– Все хотят удачливого вождя, – пожал плечами Убийца.
– Вот и я о том же. Потому, Сиггтрюггсон, мы с тобой под Трувором ходить не будем.
– И как ты это видишь?
– А так, что будет над нами общий вождь, конунг всех русов Хельгу. Вот с ним мы и пойдем. И я, и Ререх, и Трувор. Это для Стемида старшинство сыновей значимо. А у Хельгу другие критерии.
– Другие что? – не понял не знавший ромейского Дерруд.
– Хельгу не по старшинству, по делам ценить будет. Ререха он знает, а Трувор для него никто.
