Глава 18
Ловушка
– Лошадок сюда загоняйте, под навес. Здесь возы и оставим. А лошадок в конюшню. Это уж мои спроворят.
Усыня был рад и не скрывал этого. Его рекомендации выполнили в точности. Двенадцать возов с товарами высокой ликвидности: мехами, тюленьим жиром, моржовой костью. При них, помимо возчиков, большой десяток охраны. Все в точности как и советовал Усыня. Немного людей и много товаров. Тогда никто ничего не заподозрит. И, конечно, не называться своими настоящими именами.
– Многих не потребуется, – заверил купец. – Ни Своежир, ни Грудята много воев на подворьях не держат. А с немногими вы, варяги, и вдесятером управитесь. Такие великие воины! Каждый сам десятерых стоит!
Лесть грубая, но не такое уж и преувеличение. Если речь идет о Дерруде Сиггтрюггсоне. Или о Машеге с луком. Хотя тут многое от ситуации зависит. Например, кто кого врасплох застанет. И это «кто кого» во многом зависело от своевременно полученной информации и доверия к источнику. А вот в источнике как раз уверенности и нет. Усыня этот… Вылитая жаба.
– Может, и мне с вами? – в очередной раз предложил Ререх уже перед самым выездом.
Впрочем, он сам понимал: не стоит. Сын белозерского князя – слишком заметная фигура.
– Справимся, – уверил Сергей. – Дерруда возьму. И Грейпа. Лучших возьму. Раскатаем новгородских, как тесто.
– Если только этот Усыня правду говорит.
Ререх тоже сомневался.
– Можно послать в Смоленск к Жилену, – предложил Сергей. – Вот только небыстро это.
– Есть и попроще способ. У нас тут новгородских хватает. Взять да поспрашивать.
– Стемид не одобрит, – возразил Сергей.
– А мы вежливо, – улыбнулся княжич. – Разговор не пытка.
– Тоже верно, – согласился Сергей. – И я знаю подходящего собеседника. Есть новгородское подворье в посаде неподалеку от моего. Хозяин его – из лучших новгородских, но сейчас его нет. Приказчик управляется. Еще тот хитрован. Но на выпивку слаб. Я Войста попрошу, тот его разговорит.
Ререх поморщился. Прошлым летом он выгнал Войста из дружины. За дело выгнал, но вина была не только на Войсте. Переоценил Ререх своего десятника. Поднял до полусотника, миссию важную поручил… Войст же мало того что миссию провалил, так еще и коммерцией решил заняться и тут уж накосячил по полной. И вдобавок ко всему бросил своих в беде.
Сергей, впрочем, его простил и даже к делу пристроил. К своему. И не пожалел.
– Войст сделает, – заверил Сергей. – Не сомневайся.
Войст сделал.
– Усыня в Новгороде человек известный, – сообщил Сергей княжичу. – Считается жадным и рисковым. Года три назад едва не разорился, но как-то выкрутился. С помощью Грудяты. Говорили, чуть ли не в закупы к нему пошел. Но нынче снова поднялся. Говорят, еще богаче прежнего стал.
– Что думаешь? – спросил княжич.
– Две возможности: либо он нас под мечи подведет, либо Грудяту со Своежиром.
Ререх засмеялся. Смех у него был хороший. Сразу ясно, что княжичу только-только двадцать исполнилось.
– Как ты говоришь: ворон падаль клюет в двух случаях. Когда на небе есть луна и когда на небе нет луны.
– Я буду готовиться к сложному, – сказал Сергей. – А если жаба решила избавиться с нашей помощью от заимодавца, то тем проще.
– Если он на стороне Грудяты, зачем ему Своежира выдавать?
– А чтобы мы ему поверили!
– По-твоему выходит, Своежир может и ни при чем быть?
– Не может, – мотнул головой Сергей. – Мы его и раньше подозревали. Усыня не дурак. Вот и бросил нам кость. Чтобы доверие заслужить.
– Больше людей возьми, – предложил Ререх. – Твоих лучших десяток, и я еще пару десятков дам.
– Не пойдет, – покачал головой Сергей. – Если Усыня задумал нас предать, спугнем. Да и не собираюсь я там битву устраивать. Тихо войдем, тихо всех зарежем, и еще тише смоемся.
– Хороший план, – одобрил княжич. – Но не весь, верно?
– Не весь, – подтвердил Сергей. – Есть еще один. Если хитрая жаба играет против нас.
– Смотри в капкан не угоди, хитрован!
Ререху было обидно, что и риск и месть достанутся Вартиславу. Он понимал, что так правильно. Но все равно обидно.
– Как раз в капкан я и полезу, – ухмыльнулся Сергей. – И очень сомневаюсь, что капкан этот будет по нашей мерке.
– И все же будь осторожней. Помнишь, что Избор сказал? Наши судьбы связаны. Не подведи, брат! Нам еще жениться! И на ромеев идти! – Ререх хлопнул Сергея по плечу. – Не дай торгашам новгородским оборвать наш славный путь!
Он беспокоился, белозерский княжич. Но это ничего не меняло. Нынче ему, Сергею, делать, а Ререху – только ждать.
В состав основной боевой группы вошли Сергеевы гридни Гест, Нарви, Наслав и Траин, получивший пояс после похода к будущему тестю. Еще свейский молодняк: Лодур, Эпир, Фьетра. Еще родич Дерруда Трюм, а также Грейп, Ярпи и Журавль-Трани. Ну и, разумеется, Дерруд.
Но рекомендованным Усыней боевым десятком Сергей не ограничился. Он же шел с возами, а возам нужны возчики. Ими стали Бур, Клеп, Виск, Кистр, Кочень и Бушуй.
На день раньше Сергея в Новгород прибыл некий западно-полянский купец с братом, сыном и дочерьми. Купцом этим был Милош, в роли дочерей – Искора, Чернава и Альжина, а брата с сыном отыгрывали Осмол с сыном.
Остановились они на постоялом дворе, владельцем коего был уважаемый новгородский житель по имени Внезд. Достойное место для достойных людей. Порядок гарантирован. Лишних вопросов не задают. Кормят качественно. Но что особенно важно: расположен постоялый двор как раз напротив резиденций Усыни и Грудяты.
В общем, подготовились. Единственный минус: Машега пришлось оставить в Белозере.
Хузарин ухитрился простудиться. Он, правда, и в таком состоянии рвался в бой, но Сергей был непреклонен. Еще не хватало, чтобы друг воспаление легких заполучил. В зимнем походе это запросто. Так что пусть разок останется без праздника. Будет знать, как на морозе в одной кольчужке джигитовку демонстрировать, перед девками выпендриваясь.
Пусть дома отлежится. А Колхульда, оставшаяся на хозяйстве, за ним присмотрит. Чтоб вдогонку не побежал.
Впрочем и без Машега в распоряжении Сергея изрядная сила. Два десятка нехудших бойцов и три весьма боевые девчонки, которые и из луков бьют четко, и с легким оружием более-менее справляются. А главное, вид у них совсем не грозный. Так что никто не усомнится, что Милош – мирный купец. Был бы немирным, разве взял бы с собой дочек?
– Лошадок сюда загоняйте, под навес. Здесь сани и оставим. А лошадок в конюшню. Это уж мои спроворят. И людишек твоих малых тоже на конюшне поселим. Там тепло, а спать и на сеновале можно.
«Что ж ты такой озабоченный, – подумал Сергей. – И запыхавшийся».
Хотя купец и должен нервничать. На чьей бы стороне он ни собирался сыграть, риск очевиден.
Ладно. Завтра Сергей свяжется с группой Милоша, и картина станет яснее. Время пока есть.
Времени не было. Но Сергей об этом не знал.
Сергей с гридью передали лошадей холопам и вошли в дом. Все, кроме Нарви, которого Сергей попросил проконтролировать размещение имущества и коней.
«Возчики»-то официально не воины, а смерды. Надо подкрепить кем-то авторитетным. Мало ли.
Вот тут Сергей не ошибся.
Именно к возчикам Усыня и отправился.
– В санях у вас что?
– А тебе зачем знать? – не особенно вежливо отреагировал Виск, изображавший старшину.
Купец надулся… Но возмутиться грубостью «смерда» не успел. Рядом нарисовался конный Нарви и поинтересовался сверху по-нурмански у Виска, не обидел ли его этот жирдяй?
Жирдяй, надо полагать, нурманский знал, так что возмущаться раздумал и очень вежливо сообщил: мол, если товар требует особых условий хранения, то он готов обеспечить.
– Условие одно: чтоб твои к нему не совались. Ни двуногие, ни четвероногие, – уточнил Виск, погрозив кнутом тершемуся поблизости кобелю.
Кобель отскочил. Да так неловко – прямо под копыта мерина Нарви. Мерин тут же хватанул пса за холку. Бедолага взвизгнул и смылся. Усыня тоже. Решил не нарываться. Не ждал, надо полагать, что Сергей явится к нему с целой толпой страхолюдных нурманов, коих в Новом Городе не любили. Надо отметить, было за что.
Однако любовь любовью, а в принятии гостей Усыня расстарался. Первым делом – в баньку. С дороги, с мороза – идеальное предложение.
В баньке сверх пара да жара гостям были предложены дополнительно квас, мед, пиво – в ассортименте. И девки-холопки – тоже в ассортименте.
Младшая дружина от «угощения» не отказалась. Остальные, включая и Сергея, – воздержались. Сергей предупредил старших: доверия к Усыне никакого. И к его людям – тоже. Так что лучше быть начеку и поднесенные напитки пробовать аккуратно и желательно – по очереди. В прошлой жизни Сергея не однажды угощали питьем с неприятной добавкой. Да и в этой тоже. Причем однажды – удачно. Вернее, неудачно. Для Сергея. Если бы не Избор, то там бы, в избушке Чернобогова жреца, Серегина карьера и закончилась.
Сам он в доме у Усыни собирался пить только воду. Мол, дал обет: пока не отомщу за Ратшу, к спиртному не притронусь.
В баньке – обошлось. Не отравились. Ни напитками, ни девками.
Облачившись, отправились в трапезную.
Хоромы у Усыни оказались просторные. И, судя по количеству сажи на потолке и стенах, достаточно старые. Сажу эту в помещениях стирали и смывали, как могли. Из соображений эстетических и противопожарных. Однако при здешних печах избавиться от нее совсем невозможно, и со временем потолок, балки и верхняя часть стен приобретали угольный окрас.
Усыня не поскупился. Стол накрыли человек на сто, хотя народу было заметно меньше. Только ближняя родня и особо доверенные домочадцы. Человек пятьдесят. Причем многие явно дружны с оружием. Надо полагать, популярные в Новгороде рядные холопы для силовых акций – от «зарезать втихую» до политических вечевых мордобоев. Однако держались Усынины бойцы аккуратно. Сергеевых гридней не задевали. И скорее всего, не по хозяйскому указу, а из чувства самосохранения.
Сергея усадили на лучшее место. По левую руку от хозяина. Нет, не так, это хозяин сидел от него по правую руку, поскольку центральное место во главе стола, спиной к домашним идолам – самое почетное.
Остальных тоже рассадили наверху. Попытались проредить местными, но получилось не везде. Трани с Ярпи, например, сидели рядышком. Эпир, Лодур и Фьетра – тоже. Трюм примостился рядом с Грейпом, а Гест, Траин, Наслав и Нарви так и вовсе уселись вчетвером. Траин и Гест после принятия последнего в команду снова подружились. Причем уже не по схеме старший – младший, а на равных. Нарви с Наславом тоже сошлись. Несмотря на разницу происхождения, а главное – характеров. Потомственный варяг Наслав был шумным, нахальным и невоздержанным на язык, а дан Нарви, напротив, аккуратен в словах и действиях, а когда сердился, то не кричал, а начинал говорить еще тише, лишенным эмоций, ледяным тоном, которым крутые нурманы общались с теми, кого намеревались убить. Сергей заметил эту особенность у Дерруда и у убитого им Витана, когда-то бывшего лидером лжескоморохов.
Дерруд, кстати, сидел в одиночестве. Вернее, отдельно от своих. Зато вокруг него вились аж три девки. Жопастые, сисястые, румяные. Идеал любого нурманского головореза. Дерруд «любым» не был, но девок одобрил. Щупал, тискал, позволял подливать и подкладывать, а вот пил не так уж много, потому что активно угощал толстушек из собственной чаши. Помнил, о чем в бане говорили.
Сергей же не пил вовсе.
– Зарок, – объяснил он Усыне. – Ничего крепче воды. Пока долг не верну.
И подмигнул хозяину.
И будто ненароком прихватил брусничный компотик, налитый Усыне, а тому передвинул собственный полный медовухи кубок.
Перестраховался. Может, и зря. Усыня кубок опорожнил без малейших сомнений, провозгласив что-то вроде: «Чтоб сбывались наши чаяния».
Оставалось надеяться, что чаяния эти у них с Усыней совпадают.
А за плечом Сергея в роли прислужницы оказалась не простая холопка, а меньшая жена хозяина.
Во всяком случае, именно так ее и представил Усыня. И не просто подливала-накладывала, а не упускала возможности при случае то пышной грудью к спине прижаться, то бедрышком потереться о плечо.
Усыня провокационное поведение жены видел, но жмурился-лыбился во весь рот. Словно нет для него большего счастья, чем гостя порадовать.
Временами, будто забыв о гейсе гостя, а может, впрямь забыв, бабенка наплескивала в чашу Сергея алкогольное…
И чаша отправлялась к Усыне. Ибо нефиг.
Справа от Сергея сидел дедушка жреческого вида, но не жрец, потому что одет иначе. Усыня представил его дядюшкой. Завязать разговор с Сергеем дедок не пытался. Лишь время от времени зыркал недобро из-под мохнатой брови. Но в основном – жрал.
Зато Усыня болтал за четверых. Провозглашал тосты: за гостей, за славу, за великого князя Киевского, за собственное, истинно новгородское гостеприимство.
В промежутках делился с Сергеем особенностями внутриновгородской политики и личными трудностями: сложно торговать стало, никто не хочет продавать и покупать по тем ценам, которые он, Усыня, считает правильными.
О предстоящем деле не говорили. Тоже понятно. Ушей вокруг много. И их обладателям вполне может прийти в голову оповестить того же Грудяту о намерениях гостей.
Ужин прошел отлично.
И ночь обещала тоже стать нескучной.
Огорчало одно: не удалось пообщаться с Милошем. Вдруг он узнал что-то важное?
Младшая жена Усыни в постели оказалась так себе. Несмотря на пышные формы и застольные приставания. Темперамент – ноль. И напряжена, будто девственница в первую брачную.
Хотя девственницей она не была. И бояться Сергея у нее не имелось ни малейших оснований. Однако – боялась. И едва Сергей удовлетворил первое желание, тут же отползла на краешек ложа и притаилась.
А не так уж она и молода, если присмотреться. Лет за двадцать. Большие груди, мягкие и нежные на ощупь. И вся она такая же. Мягкая, пышная. Многие таких любят. Не Сергей.
Он раскинулся на ложе морской звездой и сделал вид, что засыпает.
Женщина устроилась на краешке. Тихонько, как мышка. Кажется, даже дышала через раз.
В клети было тихо, потому Сергей отлично слышал, что по ту сторону двери расположились минимум двое. Тоже стараются дышать потише.
Ну да не страшно. Сабля – рядом. Если рискнут сунуться…
А вот это уже интересно. Негромкий хрусткий удар. И еще один. А потом – короткий скрипучий звук, с которым извлекаемый из тела металл трется о кость.
– Квасу испить, господин?
Тоже услышала и решила убраться подобру?
– А давай, – одобрил Сергей.
– Сейчас принесу! – кинулась в низенькой двери…
И, пискнув, подалась назад.
– Не кричи, – негромко попросил Дерруд, вталкивая женщину обратно в клеть. – Язычок укорочу.
По-словенски он теперь говорил неплохо, но явный нурманский акцент все же присутствовал. Что лишь добавляло веса обещанию.
Чтобы войти внутрь, дану пришлось согнуться, а выпрямившись, он практически уперся шлемом в потолок.
Шлемом, потому что дан был в полном боевом.
– Ко мне пришли, – сообщил он по-нурмански. – Всего двое. Решили: я слаб, потому что пьян.
Сергей усмехнулся. Он знал, что пьяный Дерруд еще страшнее трезвого.
– Тут, у тебя, тоже двое ошивались. Здешние дренги. Никудышные.
– А что другие наши? – забеспокоился Сергей.
– Они все вместе спят. Это нас с тобой отдельными палатами почтили, – дан хмыкнул. – И шума я что-то не слышал. А шум был бы.
Он прав. Тихонько зарезать его воев… Скорее в Биармии виноград созреет.
– Что дальше, хевдинг?
– Как что? – Сергей уже надел исподнее и взялся за портки. – Убивать, конечно. Всех.
Усынина женка пискнула и сомлела.
– Связать? – деловито спросил Дерруд.
– Не надо. Не успеет.
Убитых затащили в клеть. Коридор был пуст. И большая трапезная тоже. Не было никого и у комнаты, отведенной для совместного отдыха бойцов Сергея.
Очень интересно. За ужином он насчитал как минимум два десятка воев. И где они все?
Еще интереснее было то, что дверь в общую спальню была снаружи заложена солидным засовом.
– Вартислав. Хорошо, что нашел.
Бушуй.
– Меня Виск послал. Ходом с конюшни. Сказать, что все здешние на дворе у ворот собрались. Бронные. Ждут чего-то. И ворота у них открыты.
– Подмоги они ждут, – буркнул Сергей. – Наши тут, – кивок на дверь. – Поднимай их по-тихому.
Дерруд без особого напряжения снял здоровенный брус-засов, дверь приоткрылась, но это никого внутри не обеспокоило. И звуки из темной комнаты доносились очень характерные.
Войди сейчас не Дерруд, а пара десятков вражьих воев…
«Надо будет потом выдать всем – за утерю бдительности», – подумал Сергей. Вспомнил, однако, что сам…
Ладно, потом. Сейчас надо главную дверь в дом проверить.
Сергей вернулся в трапезную, пересек ее и оказался в сенях. Здесь, на мешках с сеном, завернувшись в пару овечьих шкур, спал холоп.
Нет, не спал. Судя по вздувшейся на лбу шишке, его крепко приложили по голове.
Двери открыты. На крыльце переминаются с ноги на ногу три смерда с копьями. От них отчетливо несет медовухой. На дом не смотрят, только во двор. А вот Сергею двор за их спинами не виден.
Зато слышно, как негромко переговариваются люди. Болтают ни о чем, чтобы заглушить страх. Эти интонации Сергею знакомы.
– Плешь, Щекарь, гляньте, как наверху.
Два смерда с крыльца поворачиваются к дому. Сергей мгновенно ускользает в тень.
Смерды не торопятся. Им явно не хочется внутрь.
– Чего ждете? – шипит тот же голос. – Живо!
Сергей перемещается в трапезную, прячется за деревянный столб у входа.
Вряд ли смерды его заметят. Освещение скудное. Две плошки с фитилями на такой зал – ничто.
Заметили не его. Сторожа в сенях.
– Гурка, ты дрыхнешь, что ли?
Звук удара по мягкому, и тихий стон. Похоже, сторож пришел в себя. Но смерды о нем уже забыли. Вошли в трапезную. Один копьем задел притолоку. Выругался.
Оба остановились.
– Как думаешь, наши управились? – спросил второй тонким дрожащим голосом.
– А я почем знаю? Там тихо. Не дерутся.
– Может, уже убили их, – второй трусил все больше. Даже выпитое не помогало.
– Кого – их?
– А я почем знаю!
Выкрикнул нервно. И умолк. Сам испугался.
– Хозяин велел: пойти поглядеть.
– Ты как знаешь, Щекарь, а я туда не пойду! – с неожиданной твердостью заявил второй.
– Я один, что ли, должен? – возмутился Щекарь.
– А давай скажем, что сходили, и наши там этих еще стерегут.
– А давай, – легко согласился Щекарь.
И оба смылись.
Молодцы. Поживут еще немного.
Будить пришлось только Трани с Ярпи. Прочие уснуть не успели.
Когда Сергей вернулся, его команда уже была в готовности.
Перепуганных девок заперли в спальне, строго предупредив: ни звука.
– Главным не пойдем, – сказал Сергей. – Через конюшню давайте.
В конюшне, естественно, были кони. И мнимые возчики. И – сюрприз. Одетая в мужское Искора.
– Отец сказал: начинайте, когда осел закричит, – с милой улыбкой сообщила она. – Еще сказал: не шумите. У Своежира на подворье пять сотен воев ждут.
Прибывшие заранее Милош с компанией задачу выполнили на пять с плюсом. Взяли под наблюдение подворья Усыни, Грудяты и Своежира. Этим занимались девушки. На них в принципе не могли обратить внимание. Женщины же. В день приезда Сергея с бойцами Усыня как раз у Грудяты и был. И вернулся к себе буквально за четверть часа до появления у ворот белозерского каравана. Очень поспешно вернулся. Надо полагать, сообщили.
И эта поспешность говорила о том, что Усыне есть что скрывать. Будь он на стороне варягов, мог бы и прямо сказать: мол, общался с соседом, чтобы узнать, как к тому сподручнее подобраться.
Когда приехал Сергей с остальными, Милош связываться с ним сразу не рискнул. Сотник предлагал отправить кого-нибудь из девушек, но Милош отверг. Не пустят никого к гостям. Ночи надо ждать. Ночью можно и через забор махнуть. Чай, не крепость. Или завтра пообщаться.
Вечером, однако, между дворами Усыни и Своежира начался активный обмен посланцами. Когда же на Своежирово подворье прибыли полсотни конных воев, Милош сообразил: завтра будет поздно. И отправил Осмола с сыном в тесный переулок, по которому от Усыни к Своежиру бегали гонцы. А когда на подворье купца открылись ворота, что по ночному времени можно было объяснить только одним, передал Осмолу с Чернавой: всех посланцев аккуратно брать, глушить и складывать на снежок.
Искоре же велел проникнуть на подворье Усыни, найти своих и рассказать, что удалось выяснить.
Искора справилась. Повезло, что подворье Усыни стояло на пересечении двух улочек, а перебраться через забор, спрыгнуть на крышу сарая, а с сарая наземь для «скоморошьей акробатки» – пустяк. Даже прихваченный для собак кус мяса не понадобился. Убрали собачек со двора.
В дом Искора не полезла. Решила начать с конюшни, где и столкнулась с соратниками.
– Умница! – похвалил ее Сергей. – А что лук прихватила, совсем хорошо. Давай на крышу и бей всех, кто попробует удрать со двора. А вы, – он повернулся к воям, – приготовьтесь. Как только осел закричит, сразу за мной.
– Нет, хевдинг, не за тобой, за мной, – вмешался Дерруд, аккуратно отодвигая Сергея в сторону.
А сразу за Деррудом выдвинулся Грейп. Со словами «Лучше мы, хевдинг» он окончательно задвинул Сергея на второй план.
Что, строго говоря, было правильно. И даже более чем правильно.
– Я тогда тоже на крышу, – сказал он. – Бушуй, лук мой принеси.
С крыши конюшни обзор был куда лучше, чем из-за спин нурманов. И часть улочки видна, и ворота соседнего Грудятиного подворья. Эти ворота, кстати, никто не открывал. А уж двор Усыни вообще как на ладони. Сергей пересчитал ворогов. Четырнадцать. Остальные – дворня, мясо. Вроде тех двоих, с которыми он едва не пересекся в трапезной.
Усыня определенно ждал подмоги. И надо полагать, очень удивлялся, что никто к нему на помощь не торопится. Даже отправил еще одного гонца.
За которого можно было не беспокоиться.
Потому что о нем побеспокоится Осмол.
Совсем близко заорал осел. Громко. Возможно, этот крик даже кого-то разбудил. Но вряд ли удивил. Ослов в Новгороде хватало.
Началось.
Дерруд и Грейп выскочили во двор бесшумно и стремительно, как атакующие мишки. А следом из дверей конюшни потекли остальные, уже на бегу растягиваясь в линию, чтобы захватить как можно больше пространства. Собрать строй новгородцы явно не успеют, так что главное – не дать им разбежаться.
Те из новгородцев, которые выглядели воями, все же попытались сопротивляться. Но все, что им удалось – развернуться навстречу атакующим и скинуть в боевое положение щиты. Дерруда с Грейпом они приняли неплохо: троим даже удалось остановить свея, связав его боем.
С Деррудом – не вышло. Рубанул одного по шее, одновременно снеся щитом второго. Толчком плеча в щит отшвырнул третьего, удачно избегнув копейного тычка, достал руку копейщика длинным хлестом и на том же махе прорубил ногу четвертого, разворачиваясь навстречу еще одному…
Смотреть, как орудует Убийца, – одно удовольствие. Если он на твоей стороне. Но смотреть некогда. Звук спущенной тетивы напомнил, что он тоже участник представления.
Искора не промахнулась. Рослый бородач, замахнувшийся топором, так в замахе и застыл. На секунду. Потом опрокинулся на спину. А Сергей выбрал совсем простую цель: смерда, бросившего копье и попытавшегося удрать через забор. Через забор, потому что ворота уже перекрыли Милош с Осмолом. Сын сотника занял место во втором ряду и ловко ширял копьем из-за спины отца. Уже двоих достал. Способный молодой человек.
Бой закончился очень быстро. Нельзя сказать, что совсем бесшумно, зато никто не ускользнул.
Живые тоже имелись. Дворня, вовремя попа́давшая на снег, полдесятка бойцов, оглушенных и подраненных. И Усыня, которого по приказу Сергея взяли живьем. Купец, надо отметить, труса не отпраздновал, сражался вместе со всеми. И неплохо для своего телосложения. Но на результат это не повлияло.
Отлично отработали. Даже раненых нет.
– Всех пленных связать и в сарай! – распорядился Сергей. – Кроме Усыни. Этого в дом. Хочу с ним поговорить. Нарви, Трюм, Гест – проверьте дом. Баб, детишек не трогать. Только запереть. Мужиков вязать. Если вой попадется – убейте. Наслав, к дому Своежира. Возьми Чернаву, она покажет. Пойдут оттуда сюда, свистнешь три раза. Дерруд, я сейчас потолкую с Усыней, а потом будем дом Грудяты брать.
И добавил уже сам себе, вполголоса: «Если будем».
Как-то подозрительно тихо с той стороны. А ведь должны были встревожиться. На дворе Усыни не в вечевой колокол били, но шум боя есть шум боя. Звон, треск, вопли. Нельзя сказать, что ночью в Новгороде тишина, но такие-то звуки у соседей не услышать, надо тугоухостью страдать. Причем сразу всем обитателям подворья.
