Глава сороковая

– Но ты же точно не знал, кто ее спер? – продолжал Лев.

– Нет. Но круг возможных воров узкий. Очень они меня разозлили. Один Бронислав был вне подозрений. Он в больнице лежал, то ли отравился, то ли инфекция, не помню. Я его потом к себе аккомпаниатором взял, прекратил ювелиркой заниматься. Другое выгодное дело нашел. В советское время от куплетов моих все были в восторге. А когда капитализм у нас наступил, я стал популярность терять. Ну и переквалифицировался сначала в Ормлета, а потом Город построил.

– Я по тебе скучал, – с укоризной в голосе пробормотал режиссер.

– У Инны осталось много всего, – возразил «покойник», – да и я был неподалеку, нашел бы способ вам помочь. Твоя мать хорошая женщина, но…

– Жить с ней невозможно, – перебил его Лева.

– Да, – согласился отец, – я терпеливый, спокойный, постоянно был на гастролях, дома редко появлялся, но и то не выдержал.

– Понимаю, почему ты мертвецом прикинулся, – ухмыльнулся сынок, – развод бы маман тебе никогда не дала. Если бы ты уехал жить в другое место, Инна туда рано или поздно заявилась бы, спектакль устроила, в обморок упала, инфаркт изобразила. Ну почему у меня в труппе такой актрисы, как маман, нет? И во второй раз жениться она тебе никогда не дала бы. Осталось только умереть.

– Это было забавно, – признался отец, – новая жизнь со старым капиталом.

– Эх, жаль, неизвестно, где корона Сули, – вздохнул Лев, – небось сейчас она баснословных денег стоит.

– Естественно, – согласился папаша, – вся ювелирка, в особенности с историей, с годами возрастает в цене. И неважно, история эта подлинная или выдуманная.

– У тебя, наверное, покупатель уже был, – вздохнул сын.

– Конечно, – подтвердил Михаил, – он до сих пор готов за диадему состояние отвалить. Помешался на ней просто. Когда узнал, что украшение непонятно куда делось, сна лишился. Это его идея – посадить Сигизмунда и Константина на много лет. Вот он все и устроил, денег океан не пожалел, судью купил, главного следователя, не знаю кого еще. Благодаря ему Сигизмунд с Константином на зону уехали. Андриан Николаевич и сейчас бы за корону состояние отдал, не сомневаюсь, что он ее не забыл.

– Окопов? – изумился Лева. – Он после того, как ты утонул, к маме приехал с соболезнованиями. Они с Инной стали вместе время проводить. До сих пор Андриан у нас частый гость, мне помог с театром, построил его. Инна всем говорит, что деньги ее туда вложены, но это неправда. А я-то все голову ломал. Почему Андриан около матери так много лет? Они раньше часто вместе куда-то летали. Потом их отношения в дружбу переросли, хотя, может, и сейчас по старой памяти в койку ложатся. Извини, что рассказал.

– Да знаю все, без разницы мне, – спокойно отреагировал собеседник.

– Он полагает, что мать в курсе, где корона, – не утихал Лева. – Вот откуда любовь-морковь.

– Определенно такая идея в его голове присутствует, – согласился отец.

– Кем надо быть, чтобы спать с бабой, желая узнать у нее, где хранится диадема? – воскликнул Лева.

«Покойник» издал смешок.

– Может, она ему понравилась? Почему нет? И потом, у Окопова на почве короны заклин случился. Он ее искал по всем людям, кто хоть какое-то отношение к моему ювелирному бизнесу имел. Денег у Андриана как дерьма в свинарнике, фантазии на десять блокбастеров хватит. Такие спектакли устраивал, ты от зависти неделю не заснешь. Сначала он решил отомстить тем, кто, как он считал, его обманул, потребовал от меня детального расскаа о том, кто забирал раритет. Я ему пояснил:

– Двое в деле, Сигизмунд и Константин.

Не стал уточнять, что первый про кражу не знал, он, с одной стороны, прикрытие Харченко. С другой, если клиент задавал вопросы: «Вдруг ваш человек ошибется? Не то возьмет?» – я всегда отвечал: «С ним в паре работает ювелир экстра-класса. Никаких оплошностей не будет». И показывал копию диплома Малежкина.

– Анекдот просто, – фыркнул Лева и повторил: – Ювелир экстра-класса. Уржаться.

– Люди недоверчивы и одновременно глупы, – заметил его отец, – установят дома дорогую сигнализацию, замки, щеколды, домофон! А потом звонок в дверь. Глянут на экран, там мужик в форме. Спросят: «Вы кто?» Услышат: «Полиция». И распахивают створку, и получают в нос газ из баллончика. Очнутся! Мама родная, ограбили! Замки-щеколды, все прочее рушит элементарная глупость. Увидел полицейского? Не пускай его, звони в отделение, узнавай, отправляли к тебе сотрудника или нет. С моими заказчиками та же история. Сдал я Сигизмунда и Константина Окопову. Если бы не назвал их фамилии, не беседовать бы нам с тобой. Думаешь, я «умер», потому что жена мне поперек горла встала? И это тоже, жить с Инной невмоготу было. Но главное, я испугался, когда увидел, что Андриан с парнями сделал. Мужик отмороженный! Он устроил смерть актрисы Вулкиной. Клавдия у меня много украшений купила, Окопов это знал. Я ему всегда первому все предлагал, кое от чего он отказывался. Андриан увидел на Клаве то, что сам не взял, и понял, откуда ювелирка. Чтобы Сигизмунда посадить, Окопов целый спектакль организовал. Для Константина он тоже пьесу написал. Просто бешеный! И я понял: пора мне спрятаться, а то под горячую руку попаду.

– Опасный человек, – пробормотал Лева, – с таким надо быть осторожным. Может, встретимся когда-нибудь, хочется тебя обнять.

– Один раз столкнулись там, где я не ожидал, – ответил отец, – и ты меня узнал! Это тревожно!

– Папа… – начал сын.

– Ормлет или Фикин, – перебил Михаил.

– Ну, прости, – быстро заговорил режиссер, – я хотел тебя успокоить. Тех, кто тебя близко знал, не осталось. Только я и Инна. Бронислав умер. Сигизмунд в деревне живет, совсем психом стал, молитвы читает. Может, кто из твоих любовниц еще по земле бегает. Но я их не знаю.

– Сам большинство забыл, – засмеялся отец. – Длительные отношения были только с Настей, директрисой музея, с остальными неделя, ну две.

– Сомневаюсь, что они твои глаза пристально разглядывали, – тоже развеселился Лева.

– А что у меня с ними не так? – не понял воскресший мертвец.

– На одной радужке есть белая отметина, – объяснил Лев, – я ее в детстве заметил, когда ты меня один раз поднял и поцеловал. Спросил у мамы: «Знаешь, что у папочки один глазик с пятнышком, таким, как снежинка? Я его буду звать “папочка-зима”». Она ответила: «Никогда не замечала. Может, и есть. Лева, намекать кому-то на внешнее уродство отвратительно. Нельзя давать людям клички по дефектам внешности». И я никогда тебе про отметину не говорил, боялся обидеть. А потом, когда меня с Ормлетом случайно познакомили, почему-то вгляделся в его глаза… И понял: это ты. Вообще-то чувствовал, что ты жив, всегда искал тебя в толпе.

– Завершили сеанс плача, – отрезал собеседник, – твой папаша утонул, тело не нашли. Ищи корону. Если обнаружишь ее след, отблагодарю по-царски!

– Откуда у тебя шрам на пальце? – перевел беседу в иное русло режиссер.

– Родинка неожиданно выросла, – объяснил Михаил, – пошел удалять, и неудачно сделали.

– Я бы тебе посоветовал сайт в интернете закрыть, – продолжил Лев.

– Так его давно нет, – удивился собеседник.

– Есть, – возразил сын, – недавно случайно на него наткнулся. Твое фото как Ормлета. Отвечает какой-то урод. Сначала долго расспрашивает, потом ржет и говорит: «Шутка. Ошибочка. Телефон там неверный мой дан. Идите на…»

– …., – выругался «покойник», – его убирали! Спасибо, что сообщил. Скажу кому надо, уничтожат! Ну все! Найдешь корону, получишь грузовик денег. Все!

Стало тихо. Потом прорезался голос Дмитрия:

– Они завершили общение. Можете ехать куда хотели. Нет! Стоп! Ни с места!

Послышалось тихое щелканье.

– Мать, – сказал Лева, – это я!

– Ты не узнал? – закричала Инна.

– Уж не такой я балбес, как ты думаешь, – весело ответил сын.

– Кто? Кто он? Или она? – занервничала Инна.

– Догадайся! – велел сын.

– Перестань, – рассердилась мать, – я долго пыталась найти этого человека, перерыла все бумаги мужа, но в столе почти ничего не осталось. У него были записные книжки, он туда шифром заносил все продажи. Наняла мужика, который с кодами работает. Но там только одноразовые клиенты. И блокнотика за последний год нет. Ну, скажи скорей, я могу к этому человеку обратиться?

– Да, – нараспев произнес сынок, – и он будет беспредельно счастлив.

– Ну, говори, как звали клиента Михаила, того, кто не получил подлинник короны? – потребовала Инна.

– Мама, сначала ты ответь на вопрос, – промурлыкал сын, – с короной Сули произошла странная история! Сигизмунд сфотографировал ее и ушел. Наверное, минут пять-семь он отсутствовал. Потом в зал притопал Константин, взял корону в витрине, поместил в нее подделку и удалился. Давай повторю. Сигизмунд ушел, появился Костя. В витрине лежит оригинал. Харченко его прячет, кладет копию, уносит подлинник. Изделие отдают заказчику. Упс! Это фальшак. Как так вышло?

– Директриса сволочь, дрянь, обманула Мишу, выставила в своем музее туфту, – сказала Инна.

– Мама, – засмеялся Лева, – только не ври мне. Потому что есть еще вопросец. Коим образом к тебе попала подлинная диадема? И ведь ты много лет молчала, недавно только призналась: «Обладаю уникальной вещью».

– Рассказала потому, что запас иссяк, – заныла Инна, – все ушло, что имелось, мы вот-вот начнем голодать. Корона очень дорогая, аукцион, который у меня ювелирку брал, подпольный, онлайн работать начал, как только у людей домашние компьютеры появились. Сейчас он закрыт. На официальные торги диадему не выставить. У Миши был на нее покупатель. Но я имени его не знаю. Все тебе рассказала, ты пообещал: «Непременно все улажу». И вот жду от тебя имя заказчика.

– Как в твои руки попала подлинная корона? – повторил вопрос сын.

– Ты слишком умный, – пробормотала дама.

– В этом случае даже у идиота подозрения возникнут, – отбил подачу Лева. – Помогу тебе сказать правду. Ты постоянно подслушивала разговоры, которые папа вел из кабинета по ночам.

– Нет! – возмутилась мать. – Мне это даже в голову не могло прийти!

– Один раз я, десятилетний, заболел ветрянкой, – вдруг сменил тему режиссер, – проснулся за полночь, тело чесалось страсть как. Пошел в твою спальню за помощью. А тебя нет! Отправился искать родительницу. Обошел все необъятные квадратные метры. Потом догадался засунуть нос в кладовку, где белье чистое лежит. А там ты стоишь, и голос папы хорошо слышен, с кем-то он беседует. Ты меня увидела, живо в коридор вытолкнула, рассердилась: «Почему ты не спишь?» И злая такая продолжила: «Пошла за чистым пододеяльником, хотела свой поменять. Если меня в спальне нет, не надо по всем коридорам бегать, просто подожди».

Лева рассмеялся.

– Трудно поверить в то, что ты сама бельем занималась. Я тогда уже понял: ты подслушиваешь беседы. Предлагаю обмен информацией. Ты рассказываешь мне правду про корону, а я сообщаю имя того, кто мечтает ее купить.

– Ну ладно, – согласилась Инна, – ты прав. Да, я часто стояла в кладовке, хотела быть в курсе того, чем муж занимается. Знала все. И про его баб тоже. Они меня не волновали, знала, что это любовь на неделю. Но потом Анастасия появилась, я испугалась, Миша с ней иначе говорил, чем с другими. И подлая Настька ему помогала, она с моим мужем…