Глава пятнадцатая

– Изгнание десяти тараканов в количестве трех процентов? – повторил я. – Это как?

– Если количество устраненных насекомых превышает десяток, то мы снимаем с оплаты десяти штук три процента, – растолковала Лапочка, она же Милочка, усаживаясь на стул. – Такое положено геям. Хорошо, что мы заговорили о скидках. Я обязана проинформировать вас о них полностью. Если вы больны психически…

– Нет! – быстро ответил Борис.

– Жаль, – вздохнула тетушка, – а то могли бы убрать от оплаты общего числа павших тараканов аж четыре процента. Многодетным положена одна дармовая обработка любого помещения на выбор, но не более трех квадратных метров площади. Апчхи! Инвалиды! Вот это, наверное, про вас! Имеется списочек заболеваний. По каждому свое уменьшение счета. Сейчас зачту. Апчхи.

– Не надо, у нас с Борисом несокрушимое здоровье, – остановил я Милочку.

– Не повезло вам, – пригорюнилась тетушка, – хотя скидки все равно не суммируются. Но если вы не геи…

– Нет, – твердо ответил я, – и готовы отдать столько денег, сколько надо.

– Хочешь людям помочь, а они злятся, – вздохнула дезинсектор, – сейчас выпишу квитанцию, и ждите звонка.

– Сколько времени вам понадобится на работу? Собаку убирать, или ей можно остаться в квартире? – начал задавать я вопросы.

– Сказала же: «Ждите звонка», когда приедут спецсотрудники, они удовлетворят ваше любопытство, – сердито заявила Милочка, – я не исполнитель. Удивительно, что вы приняли меня за рабочих.

– А вы кто? – изумился Боря. – Представились сотрудником фирмы.

– Верно, – подтвердила тетушка, – являюсь составителем договоров первой категории.

– А есть бумаги второй категории? – поинтересовался Боря.

– Нет, – процедила сквозь зубы Милочка, – я составитель первой категории. Самый опытный сотрудник, нахожусь в штате со дня основания фирмы. Остальные мне в подметки не годятся. Ни одной детали не упущу. Я элита! Для обезтараканивания вашего жилья прибудут простые, не очень умные люди.

– И когда мы сможем их увидеть? – уточнил батлер.

– После того, как пройдет оплата, в течение десяти дней вам позвонят и сообщат число, – заверила тетушка. – Не беспокойтесь, времени на вывоз мебели достаточно.

– Квартиру надо освободить от вещей? – напрягся Боря.

– А вы как думали? – засмеялась Милочка. – Вокруг полно хитрецов, они после обработки начинают жаловаться, что на их старых дровах появились пятна, ковры рассыпались, люстры развалились. Поэтому руководство приняло решение: начинаем работать исключительно в полностью свободных квартирах.

– Сколько стоят ваши услуги? – осведомился я.

– Это до копеечки сообщит руководитель бригады исполнителей, – улыбнулась Милочка, – он ваш метраж точно померяет.

– Мы знаем размер апартаментов, – возразил батлер. – Наверное, есть фиксированная цена за квадратный метр?

Милочка прищурилась.

– Хитрых много, люди занижают в документах цифру, чтобы нам копейки заплатить! И как учесть кривизну изгибусов пола и потолка?

– Кривизну изгибусов? – повторил я, которого изумила идея указывать в бумагах меньший метраж, чтобы обмануть морильщиков.

Милочка показала на батарею.

– Около нее паркет неровно лежит, изгибус добавляет расход материала для обезнасекомливания. А по метражу он не учтен. И пространство за обогревателем точно служит замком для домовых неприятелей.

– Но тогда возникает новый вопрос, – заметил Борис. – Как заплатить, не зная цену?

– Кладете на наш счет среднестатистическую сумму, семьдесят пять тысяч рублей, – ответила дама, – если исполнитель насчитает большую, то доложите до нужной цифры в течение двух часов. При непоступлении доплаты мы обращаемся в суд.

– А в случае, когда рабочий сообщил меньшую сумму, как действовать? – не умолк Боря.

– Такого еще не случалось, – заявила тетушка, – семьдесят пять тысяч ниже минимального. Но вдруг, чисто теоретически, если вам объявят семьдесят четыре тысячи, то наша фирма непременно вернет свой долг в течение двухсот семи суток со дня поступления от вас заявления о переплате. Нам чужого не надо. Вот квитанция, прямо сейчас идите в банк, не задерживайтесь! С вас десять тысяч ровно.

– За что? – спросил я.

– Составление договора, юридическая консультация, ответы на многочисленные вопросы, – начала загибать пальцы Милочка.

Я подумал, что лучше не спорить, тогда мы избавимся от тетеньки. Та же мысль, похоже, пришла в голову и Боре, он кивнул.

– Мне наличными, – промурлыкала юрист.

– Сейчас принесу, – пообещал Борис и вышел.

– Можете пока составить расписку, – сказал я.

– Какую? – заморгала дама.

– О получении денег, – объяснил я.

– Вы первый, кому такое в голову пришло, – возмутилась Милочка. – Экий недоверчивый мужчина.

В комнату вернулся Боря с портмоне, он протянул Милочке две купюры и попросил:

– Оставьте расписку.

– Еще один! – покраснела тетушка. – Не зря вы вместе живете. Два сапога пара! Что с людьми творится? Куда подевались доверие, интеллигентность? Откуда у нас взялось буржуазное почитание денег? Требование расписок? Честного слова вам недостаточно? Вообще две копейки, которые я от вас сейчас получила, – мой гонорар за службу. Дальше он никуда не пойдет. Всегда знала, если мужик не женат, значит, он так ужасен, что даже самой противной бабе не нужен!

– Простите, Иван Павлович, – смутился Боря, когда мы наконец остались в своей компании – мне сайт этой фирмы подсказали в соцсети, очень хвалили. Ни словом не упомянули, что надо долго заполнять документы, о предоплате не сообщили.

– После визита Милочки у меня возникло желание поставить нашим тараканам блюдечки с вкусным угощением, подружиться с насекомыми, выпивать с ними перед сном малую толику арманьяка, разрешить прусакам гулять по квартире, но только по ночам и не заглядывая в спальни, – высказался я, – эту фирму вычеркиваем из контактов. Завтра я съезжу в специализированный магазин, там должны посоветовать какой-нибудь спрей. Но сначала загляну в лавку «Сан Саныч».

– Это сеть, – объяснил Боря, – головное предприятие находится на Морозовской улице, при нем лавка. Всего двенадцать точек в столице и столько же в Подмосковье.

– Надеюсь, удастся найти того, кто хорошо знает Екатерину и может сообщить, где она спряталась, – вздохнул я. – Пошли домой, уже поздно.