Само по себе избегание ситуаций, в которых возможно изнасилование, часто является первой линией защиты женщин. Многие женщины всегда стремятся избегать риска, и это уберегает их от опасности. В одном исследовании 41% городских жительниц сообщили, что используют «тактику изоляции», например стараются не выходить из дома в темное время суток. Целых 71% женщин заявили о «тактике безопасного поведения на улице»: они носят обувь, в которой проще убежать от преступника. В опросе, проведенном в Сиэтле, 67% женщин сообщили, что избегают появляться в опасных районах города, 42% — что не выходят из дома без сопровождения, а 27% — что иногда не открывают дверь, когда в нее звонят. Еще в одном исследовании 71% гречанок сказали, что не ходят по улицам в одиночку в темное время суток, а 78% — что сторонятся опасных районов.
Женщины с опаской относятся к мужчинам, которые много говорят о сексе, проявляют признаки сексуальной агрессии и известны связями с большим числом женщин. Кроме того, женщины выбирают для свиданий с малознакомыми мужчинами людные места и ставят в известность о своих планах друзей или родственников на случай, если возникнет опасность. Они намеренно избегают подавать определенным мужчинам неоднозначные сексуальные сигналы. Иногда они носят с собой газовые баллончики, свистки или оружие и стараются не употреблять спиртное в обществе малознакомых мужчин. Впрочем, стратегия избегания имеет свою цену. Женщины вынуждены поступаться свободой, возможностями обретения ресурсов и даже возможностью найти выгодного партнера.
Вторую линию защиты представляет отступление или бегство при столкновении с угрозой или потенциальной угрозой. В исследовании, посвященном страхам женщин перед изнасилованием и убийством, многие сообщали о том, что прибегали к маневру уклонения, когда казалось, что незнакомый мужчина их рассматривает или преследует в небезопасном месте. Они переходили на другую сторону улицы, скрывались, ускорив шаг или перейдя на бег. Они поспешно садились в машину или заходили в квартиру и быстро запирали дверь. Иногда женщины искали защиты у других людей, например быстро набирали номер друга или заходили в переполненный кинотеатр. Такое поведение, наверное, знакомо многим женщинам, читающим эту главу. Если нет возможности точно оценить реальность или масштаб угрозы, лучше перестраховаться, чем потом жалеть.
После успешного избавления от угрозы изнасилования женщины нередко ищут убежища. Те, кому угрожает опасность, стараются всегда находиться в безопасных местах, дома или на работе, запирают двери, чтобы предотвратить проникновение, или ищут утешения у союзников, выполняющих функции телохранителей. Убежищем может стать собственный дом супружеской пары, а также дом друга, подруги, родителей и коллеги.
Если убежать или найти укрытие не представляется возможным, на первый план выходит агрессивная защита или борьба. Исследования, проведенные среди жертв попыток сексуального нападения, показали, что стремительная и активная контратака зачастую помогает предотвратить изнасилование. В одном из них участвовали 150 жертв сексуального насилия в возрасте от 16 лет и старше. Из женщин, оказавших энергичное сопротивление (укусы, борьба, удары, пинки или применение оружия), 55,5% избежали изнасилования, а среди тех, кто не сопротивлялся, уклониться от изнасилования удалось всего 6,5%. Второй по эффективности стратегией оказалось бегство: 45% женщин, использовавших эту тактику, избежали изнасилования. Вероятность получения физических травм у женщин, оказавших силовое сопротивление, была не выше, чем у женщин, которые не сопротивлялись. Хотя причинную зависимость установить невозможно, связь между силовым физическим сопротивлением и избеганием изнасилования воспроизвели многие исследования — громкие крики и призывы о помощи как формы подачи сигнала об опасности при активном сопротивлении, по-видимому, действуют особенно эффективно.
Несмотря на то что во многих научных работах изучались случаи изнасилования незнакомцами, о которых было заявлено в полицию, данные других исследований говорят о том, что энергичное физическое сопротивление не менее эффективно предотвращает изнасилования, совершаемые знакомыми жертв. К тому же уверенность в себе и решительность женщины могут отпугнуть насильника. Судя по результатам опросов насильников, находящихся в заключении, многие избегали выбирать жертв, которых считали «боевыми». Один из насильников заявил следующее: «[Если] она ходит, опираясь на пятки, а не на носки, значит, не способна оказать сопротивление и, скорее всего, не станет убегать или драться». Другой сказал: «Если она не смотрит, что происходит вокруг, то [она] не знает, как себя вести, чем причинить мне боль или как меня поймать». В целом число попыток, завершившихся изнасилованием жертв, которые активно и энергично сопротивлялись, оказалось меньше.
Хотя полученные данные неоднозначны, результаты некоторых исследований позволяют предположить, что обучение приемам самообороны и эффективной тактике сопротивления повышает уверенность женщин и может снизить риск изнасилования. Ученые, исследующие методы предотвращения изнасилования, пришли к выводу, что некоторые приемы, например словесное сопротивление или полное отсутствие сопротивления, зачастую оказываются неэффективными. Тактика слабого или незначительного сопротивления, по-видимому, с меньшей вероятностью отпугнет насильника.
Умиротворение — еще одна стратегия защиты, когда побег или активное сопротивление невозможны или вряд ли будут эффективными. Женщина может обратиться к агрессору и попытаться уговорить его отказаться от нападения. Некоторые женщины ведут себя послушно, пытаясь показать, что не представляют угрозы для обидчика. Увы, несиловые вербальные стратегии, такие как просьбы и уговоры, как правило, не помогают сдержать насильника. Элис Сиболд, автор пронзительных и шокирующих мемуаров «Счастливая» (Lucky), пыталась умилостивить нападавшего, ссылаясь на свою девственность. Это не помогло. Несмотря на уговоры, он жестоко ее изнасиловал. Тем не менее, чтобы сделать вывод об относительной эффективности подобных приемов, необходимы более систематические исследования.
Если побег или защита невозможны, например когда женщину связали, заковали в наручники, загнали в угол, физически ее подавляют или угрожают ей оружием, остается последнее средство — тоническая неподвижность. Физиологически тоническая неподвижность связана с падением артериального давления, онемением всего тела и анальгезией или нечувствительностью к боли, что, вероятно, обусловливается выбросом в кровь естественных опиоидов. Это состояние напоминает кататонию — оно сопровождается застыванием в определенной позе, тремором, периодическим закрыванием глаз, двигательным параличом и неспособностью позвать на помощь или оказать сопротивление.
Тоническая неподвижность — распространенная реакция на провоцирующую страх ситуацию, выбраться из которой не представляется возможным. Внешне это похоже на замирание, однако тело при этом парализовано. Если при замирании повышается информированность об источнике и характере опасности, а также о возможностях для побега, то тоническая неподвижность возникает, когда у жертвы мало или вовсе нет шансов убежать или победить в противостоянии. Ощущение «западни» могут усугублять такие факторы, как наличие оружия у нападающего, его физическое превосходство, словесные угрозы применить насилие, угрозы убить в случае побега, а также характеристики физической среды, например отсутствие видимых путей отхода. Все это в сочетании с сильным чувством страха, по-видимому, чаще всего и приводит к развитию тонического паралича.
Тоническая неподвижность при изнасиловании имеет место настолько часто, что появилось выражение «паралич, вызванный изнасилованием». Согласно результатам одного анализа, 37% жертв изнасилования испытывали это состояние во время нападения. По данным других исследований, ту или иную степень тонической неподвижности испытывают около трети всех жертв изнасилования, хотя некоторые полагают, что этот показатель достигает 41%. Одна жертва описала свои ощущения следующим образом: «Мне стало дурно, я чувствовала дрожь и холод… а затем обмякла». Другая жертва сказала: «Мое тело совершенно окаменело». Тоническая неподвижность редко выступает первой линией защиты. Она включается, когда другие способы защиты — уговоры насильника, крики о помощи, попытка побега или сопротивление — исчерпаны и не принесли успеха либо невозможны, поскольку жертва испытывает крайний испуг и физически лишена возможности двигаться.
Некоторые авторы высказывают предположение, что с эволюционной точки зрения тоническая неподвижность — это защитный механизм, направленный на минимизацию жестокости нападения, если убежать невозможно. Некоторые животные, например, при нападении симулируют смерть. Хищники часто реагируют на движение потенциальной добычи, и, когда жертва притворяется мертвой, они иногда ослабляют хватку, тем самым открывая возможность для побега. Аналогии между тонической неподвижностью у животных, на которых охотятся хищники, и жертв изнасилования, как и все аналогии, имеют ограниченную ценность. Взаимодействие хищник-жертва свойственно разным биологическим видам; взаимодействие насильник-жертва — только одному. Хищники, в отличие от насильников, ищут добычу ради пропитания. Кроме того, пока точно не установлено, является ли тоническая неподвижность адаптивной или дезадаптивной реакцией на попытку изнасилования. Снижает ли неподвижность вероятность изнасилования, если учесть, что некоторых насильников возбуждает сопротивление жертвы? Снижает ли неподвижность вероятность получения физических травм? Ответы на эти вопросы остаются открытыми. Зато хорошо известно, что тоническая неподвижность у женщин встречается достаточно часто, чтобы считать обоснованной необходимость научного анализа ее потенциальной адаптивности.
Следует помнить, что тоническая неподвижность — это непроизвольная реакция, которая, вероятно, является автоматической и невыученной. Это особенно важно, поскольку полиция, судьи и присяжные нередко сомневаются, не было ли заявленное изнасилование сексом по обоюдному согласию, если жертва не оказывала нападавшему активного или яростного сопротивления. На мой взгляд, прискорбно, что жертвы, на теле которых нет порезов и синяков, сталкиваются со скептицизмом в отношении своих заявлений об изнасиловании. Они получают меньше поддержки и сочувствия от общества. Женщины, пережившие тоническую неподвижность, чаще, чем другие жертвы изнасилования, винят самих себя и думают, что могли бы сделать больше для того, чтобы предотвратить нападение. Распространение информации о том, что тоническая неподвижность — частая реакция на изнасилование, что обычно она возникает, когда жертвы испытывают сильный страх и попадают в ловушку, из которой невозможно выбраться, и что эта реакция непроизвольная, поможет прекратить обвинение жертв со стороны полиции, судей, присяжных, друзей, родителей и знакомых. Будет превосходно, если и жертвы, зная об этом, перестанут обвинять самих себя.
Еще один повод для самобичевания жертвы сексуального насилия — выделение вагинального секрета во время нападения. Такая физиологическая реакция возникает у неопределенного числа жертв. Существуют предположения, что организм выделяет вагинальную смазку для предотвращения травм. В научных кругах эти предположения называют гипотезой подготовки. Вагинальное проникновение без смазки может вызвать гематомы и разрывы влагалища, особенно во время принудительного полового акта. Травмы повреждают половые пути женщины и увеличивают вероятность инфекций. Инфекции провоцируют воспалительные заболевания органов малого таза, которые вызывают передающиеся половым путем бактерии, поражающие фаллопиевы трубы или яичники. Иногда это ведет к бесплодию. Если коротко, отсутствие вагинального секрета во время проникновения во влагалище может быть крайне опасным для здоровья женщины, ее половых путей и способности выносить ребенка. В эксперименте по проверке гипотезы подготовки женщины прослушивали записи звуков при добровольном сексе и при насильственных половых актах. Исследователи фиксировали реакцию половых органов и субъективные отчеты о сексуальном возбуждении. Смазка выделялась в обоих случаях, хотя женщины сообщили, что эпизоды принудительных половых актов были крайне неприятными и вызывали чувство тревоги, а вовсе не сексуальное возбуждение.
Прилив крови к половым органам и выделение смазки, как и тоническая неподвижность, это автоматические реакции. Они не означают согласия. Они не говорят о том, что женщине это приятно или что она сексуально возбудилась. Однако жертвы, испытывающие такие реакции, часто стесняются сообщать о них, и на то есть веские причины. Это может повлечь обвинение со стороны окружающих и самобичевание. По-видимому, существует связь между самобичеванием, низким качеством социальной поддержки и тонической неподвижностью во время изнасилования с последующим посттравматическим стрессовым расстройством (ПТСР) и депрессией.
Умалчивание о факте изнасилования
Из всех тяжких преступлений больше всего занижены данные об изнасилованиях. В одном исследовании выяснилось, что более 50% жертв в течение пяти лет после преступления никому не рассказывали о случившемся, даже самым близким друзьям. В правоохранительные органы не заявляют как минимум о 75% изнасилований, по некоторым оценкам, эта цифра достигает 90%. Доля заявлений об изнасиловании знакомыми ниже, чем об изнасиловании незнакомцами. Причины сокрытия информации многочисленны и сложны. Среди них самобичевание, обвинения со стороны общества и подозрения, что женщины лгут об изнасиловании, поэтому жертвы боятся, что им не поверят. Сюда же можно отнести мучительные юридические процедуры, вынужденное повторное переживание травмы во время предварительного следствия и на суде, перекрестный допрос скептически настроенными адвокатами ответчика, раскрытие подробностей личной жизни и отсутствие надежды на то, что обвиняемый будет осужден. Даже обвинительный приговор часто не гарантирует, что насильник останется в тюрьме надолго.
Шанель Миллер, в бессознательном состоянии изнасилованной студентом Стэнфордского университета спортсменом Броком Тернером, пришлось пройти через изнурительную судебно-медицинскую экспертизу, четыре года психологических мучений, разрыв романтических отношений и дружеских связей, отказы в приеме на работу, неоднократную дачу показаний адвокатам защиты и унизительные судебные процедуры — и все это ради того, чтобы преступник в итоге отделался легким испугом. Тернера приговорили к шестимесячному сроку, а через три месяца выпустили на свободу. Подававший олимпийские надежды пловец и бывший студент Стэнфорда теперь работает на заводе, зарабатывая чуть больше минимальной зарплаты, и обязан до конца жизни состоять на учете как лицо, совершившее преступление сексуального характера третьего уровня (самый высокой уровень риска).
Помимо других негативных последствий, с которыми сталкиваются пострадавшие от сексуального насилия, после раскрытия преступления общество часто пытается возложить вину на саму жертву. И это касается не только полиции. Друзья, семья и партнеры тоже нередко обвиняют жертву. Женщину спрашивают, почему она оделась определенным образом, зачем пошла на вечеринку, зачем пила алкоголь или флиртовала с малознакомым мужчиной. Стоит ли удивляться, что жертвы изнасилования неохотно рассказывают о случившемся?
Именно по этим причинам сокрытие факта изнасилования представляет собой стратегию, позволяющую женщине избежать дополнительного ущерба. Сообщение об изнасиловании может усугубить чувство стыда и унижения. Жертв изнасилования нельзя винить за желание уберечься от повторного переживания последствий. Стремлением умолчать о случившемся объясняется, почему жертвы часто испытывают острое желание принять душ, ванну, отмыться и замазать синяки, несмотря на благонамеренные призывы полиции как раз к обратному, чтобы сохранить доказательства для судебно-медицинской экспертизы. Такие действия скорее скрывают преступление, чем обнаруживают его.
Если насильник живет в одном районе с пострадавшей или вращается в той же социальной среде, то она рискует встретиться с ним и вновь получить психологическую травму. Иногда преступники начинают вновь издеваться над жертвой, преследуют других женщин и становятся еще наглее при совершении актов сексуального насилия. Одним словом, за умалчивание об изнасиловании расплачиваются как уже пострадавшие женщины, так и будущие жертвы.
Симптомы посттравматического стресса: расстройство или адаптация?
Сексуальное насилие вызывает посттравматический стресс у многих жертв. К наиболее часто встречающимся симптомам относятся непроизвольные воспоминания о травматическом опыте и связанные с ними яркие ментальные образы, нарушения сна, избегание связанных с нападением мест, а также встреч с людьми, которые могут о нем напомнить, снижение активности из-за страха оказаться вне дома, трудности с концентрацией на работе или учебе, ночные кошмары, сверхнастороженность в отношении признаков потенциальной опасности. Этот набор симптомов характерен как для жертв изнасилования, так и для ветеранов боевых действий. Так, в одном исследовании, участниками которого стали 95 жертв изнасилования, при оценке сразу после нападения диагностические признаки посттравматического стрессового расстройства (ПТСР) были выявлены у 94% из них, при повторной оценке через четыре недели — у 67%, а спустя три месяца — у 47%. ПТСР обычно считается заболеванием, особенно если продолжается более месяца.
Однако эволюционный подход вынуждает задать вопрос, действительно ли ПТСР представляет собой расстройство в эволюционном смысле. Не является ли оно частью системы защиты, выработавшейся для преодоления последствий сексуального насилия и других травмирующих событий? Профессор Крис Кантор проанализировал элементы ПТСР для выяснения их функциональной ценности, опираясь на исследования защиты от хищников у животных. Сначала он рассматривает симптом избегания, обход определенных мест или уклонение от определенных социальных ситуаций. Эти изменения в поведении могут быть адаптивными, необходимыми для того, чтобы избежать встречи с источником первоначальной угрозы и аналогичными источниками.
Еще одной адаптивной реакцией, характерной для посттравматического стресса, по мнению Кантора, является поиск убежища. Пребывание в безопасности, в стенах собственного дома — это способ избежать не только напоминаний об угрозе, но и самой угрозы. Хотя, с точки зрения психиатров, такое поведение — признак расстройства, оно может представлять собой механизм защиты, снижающий вероятность встречи с остающимся на свободе сексуальным агрессором. Возможно, с помощью воспоминаний мозг предостерегает: «Не надо туда ходить».
Тоническая неподвижность во время изнасилования — один из ключевых прогностических факторов развития ПТСР после изнасилования. Причин тому может быть несколько. Во-первых, тоническая неподвижность во время изнасилования, как правило, сопровождается крайне сильным испугом, который может распространиться на эмоциональное состояние жертвы и после изнасилования. Вторая причина связана с другим важным пусковым сигналом тонической неподвижности — ощущением западни. Это ощущение, как и усиленное чувство страха, может сохраняться и после нападения, что приводит к избеганию любых ситуаций, которые жертва увязывает с нападением, какова бы ни была вероятность последнего. Даже если риск еще одного нападения объективно низок, ущерб от повторения ужасного опыта может оказаться настолько серьезным, что с психологической точки зрения лучше перестраховаться.
Женщины, не ощущающие социальной и эмоциональной поддержки после нападения, в большей степени подвержены ПТСР. Возможно, недостаточная социальная поддержка сигнализирует жертве об отсутствии заступников, что повышает вероятность повторного изнасилования в будущем. Усиление страхов и сверхнастороженность у жертв, лишенных поддержки, возможно, представляют собой адаптивную реакцию на реалистичную оценку будущей угрозы. Активная эмоциональная поддержка женщины со стороны окружающих поможет облегчить симптомы ПТСР, фактически снизив субъективно воспринимаемую или реальную будущую угрозу.
Иными словами, с точки зрения эволюционного подхода ПТСР, возможно, является не дисфункцией, а адаптивным защитным механизмом, который помогает отстраниться от реальных угроз и сигналов о реальных угрозах. Столь распространенная психологическая реакция на сексуальное насилие ставит под сомнение часто используемые ярлыки «расстройство», «дисрегуляция» и «патологический страх». Возможность того, что вызванные страхом сверхнастороженность, избегание и поиск убежища действительно помогают жертвам уберечься от будущих угроз, дает веские основания серьезно изучить предложенную Кантером гипотезу адаптивной защиты. Прошлые угрозы помогают предотвратить угрозы будущие, поэтому боязнь сигналов, указывающих на существующие угрозы, может оказаться в высшей степени обоснованной.
Подтверждение гипотезы адаптивной защиты приведет к новому подходу в лечении. Лечить симптомы ПТСР, не устраняя его причин, — все равно что отключить чувствительный датчик дыма, вместо того чтобы понизить вероятность будущего пожара. Нашими дальнейшими действиями должно стать просвещение. Жертвам изнасилования не нужны разговоры о том, что «с ними что-то не так», часто запускающие круговорот самобичевания. Чтобы им стало легче, они должны знать, что симптомы ПТСР являются нормальной адаптивной реакцией, которая с давних времен помогала женщинам избегать будущих опасностей. Но даже при том, что облегчить страдания жертвы важно, на первое место необходимо поставить устранение источника этих страданий — снижение числа изнасилований до нуля.
