Кровавая баня

И тут он испугался. Не хотел опять в тюрьму, понимаешь? А как тело спрятать или хотя бы из дома вынести, чтоб никто не заметил, – непонятно. Там же и камеры, и люди… Решил он подельника пустить на фарш. В прямом смысле – начал его разделывать потихоньку, в блендере кусками прокручивать и в унитаз спускать. Дня три разделывал, самому противно было – он же не маньяк, а нормальный урка.

– Шалом вам в хату, православные!

– Привет представителям доблестной израильской миштары!

– Ну-с, а где же ваши фирменные соленые помидорчики?

– Проходи, проходи, все готово, рюмки греются – хамсин же, давай веселей.

Они были знакомы больше тридцати лет. Еще в той, советской жизни, встретились в конце восьмидесятых на демонстрации. Что интересно, по разные стороны баррикад: один был с плакатом и горящим взглядом, а второй работал в тогдашнем ОМОНе и был «демократизатором», то бишь разгонял тех, которые с горящим взглядом. Своему будущему лучшему другу он залепил дубинкой по лицу, а на следующий день они встретились на дне рождения общей знакомой. Тут уже по лицу получил второй, на том и помирились. Всего через два года, в 1991-м, вся идеология внезапно закончилась, и они вместе отчалили в Израиль. Один со временем стал тем же, кем и был, – полицейским, причем очень неплохим. А второй женился на симпатичной марокканской еврейке с четвертым размером груди, работал сантехником, ездил на БМВ и тоже был вполне счастлив уже лет двадцать пять как. Они встречались раз в пару месяцев в предгорьях Иерусалима и под домашнюю настойку травили байки.

– Ну что, Дим, давай рассказывай, что там у тебя новенького?

– Да что у меня-то, унитазы и раковины не сильно эволюционировали. Сам-то как?

– Да подустал чего-то. На пенсию пора, мне ж положена ранняя, а то уже и сплю плохо, и тревога все время, от каждой кастрюли на кухне подпрыгиваю. Даже к врачу ходил, так он мне рассказал, что у ментов, пожарных и врачей всяких типа скорой помощи, бывает, посттравма развивается в виде накопительного эффекта. Когда каждый день выезжаешь на всякое мясо, то с годами начинает плющить. Ну, я рюмку хлопну и сплю, но здоровье-то не то уже.

– А что за жесть?

– Вот ты каждый раз спрашиваешь, а потом блюешь в туалете.

– Да не, я привык уже, давай трави байку.

– Ну сам напросился. Вызвала нас МАДА. Говорят – приезжайте, тут убийство, мы не откачали. Ну, мы приезжаем, там труп молодой женщины, голой, и два мужика под присмотром ребят из МАДА. Выяснилось, что они решили тройничок организовать, девушка оказалась прыткая, умелая, они вместе кончили ей в рот, и она захлебнулась спермой. Насмерть. Представляешь? Ну не дебилы?

– Ну это, конечно, оригинально, но не жутко страшно. Давай другую байку.

– Пострашнее надо, что ли? Ну лови. Вызвали нас, опять же, на труп. Приехали, там тетка такая, лет пятидесяти, вся в крови – в прямом смысле вся, с ног до головы, взгляд бешеный такой, на нас кидаться стала. А в кухне труп ее мужа… ну как труп – останки, как будто его кошки драли, весь резаный-перерезанный. Выяснилось, что он ее поколачивал периодически, оба с Кавказа приехали в девяностые. Она терпела, как покорная жена, а в один прекрасный день подошла к нему со спины и просто стала бить кухонным ножом без передышки. Больше шестидесяти раз. После первого десятка ударов он упал, она его резала, била, сломала нож в позвоночнике – пошла на кухню, взяла другой нож и продолжила. Он уже мертвый был, конечно, но она все равно резала и резала, за все годы. Сама тоже порезалась, но от него реально остался фарш. Так ты прикинь, мы ее когда в дурку привезли на экспертизу, она стала косить под психичку, по полу валялась, мычала как корова, пыталась врача забодать в приемном покое – весело, в общем. Ну, зашили ей порезы на руках, наложили повязки и положили в отделение. Мы, естественно, с ней – этапируем обвиняемую, не отходим. Она в отделении тихая, мирная, все хорошо. Как заводим к врачам – опять валится на пол, опять мычит. Короче, пыталась-пыталась закосить, а ей один там врач молодой возьми да и скажи, мол, из тюрьмы-то ты быстрее выйдешь, чем из больницы, а если мы напишем сейчас, что ты невменяемая, будешь у нас тут на таблетках сидеть всю оставшуюся жизнь. Она как это услышала – сразу с пола встала, на стул села и абсолютно нормальным голосом все рассказала – мол, бил меня годами, достал, я не выдержала и вот.

– Дааа… Адок, конечно, но он сам заслужил – что за изверг может женщину бить? Наливай давай, а то, сам знаешь, между первой и второй пуля не свистит!

– Лехаим!

– Лехаим.

– Ну что, дальше рассказывать байки из склепа или хорош?

– Да рассказывай, конечно, пока что так… на троечку.

– Ну сам напросился. В общем, вызывают нас в многоквартирный дом. Говорят – шум у соседей, удары какие-то с утра до ночи уже несколько дней. Сами стучались, пытались попросить прекратить ремонт – не открывает никто. Ну, дело ясное, бытовое, мы приезжаем, стучим, мол, так и так, откройте, полиция. А оттуда мужик на чистом иврите нам говорит: «Погодите, не могу открыть, дверь заблокирована, к вечеру починю и открою». Мы его поспрашивали через дверь и поняли, что он сам не знает, чего там в двери заблокировалось. Потом юлить начал, путаться. Мы заподозрили неладное и дверь выломали. Заходим в квартиру – а там все… ну, то есть абсолютно все в кровище и в кусках каких-то. Стены, потолок, пол – просто как будто взрыв был. И посреди кухни лежит… ну, не труп даже, а полуочищенный от мяса скелет. Нога, рука и череп уже голые, одни кости с остатками мяса, кое-где топором порубленные. Живот разворочен, кишки по полу петлями, рваные, говно из них вытекло. Все вокруг заблевано, а запах стоит такой, знаешь… начинающего гнить мяса. Я этот запах никогда не забуду, подгнивающая кровь, словами не опишешь.

Нас тоже вырвало, но там такой срач был, что незаметно. Мужика мы задержали, и на дознании выяснилось вот что: он наш парень, из сидевших, жил с подельником, а тот ему денег задолжал за съем хаты. Ну, туда-сюда, поссорились, и один другого нечаянно головой об угол стола приложил, затылком – перелом основания черепа, с раной, смерть. И тут он испугался. Не хотел опять в тюрьму, понимаешь? А как тело спрятать или хотя бы из дома вынести, чтоб никто не заметил, – непонятно. Там же и камеры, и люди… Решил он подельника пустить на фарш. В прямом смысле – начал его разделывать потихоньку, в блендере кусками прокручивать и в унитаз спускать. Дня три разделывал, самому противно было – он же не маньяк, а нормальный урка. В общем, тело начало гнить, плюс шум от ударов топором, на который соседи жаловались, тут мы и приехали. Причем куда он собирался скелет девать, мы так и не поняли. Он, видать, и сам не знал. Я даже телефоном вот сфоткал тот труп, смотри… Э, ну ты куда? А, понял…

– Буэээ!!!

– Давай-давай, я предупреждал…

– Дим, это треш.

– Ну да… А ты думал, зря мне врач тот рассказывал про накопительную травму у нас? Двадцать лет поездишь на такое вот – накопится, пожалуй…

Отправить